скачать книгу бесплатно
Брюсова жила
Василий Павлович Щепетнев
Маги, они не только в Грейт Британии есть. Они везде есть. И в России тоже. Особенно в России. Потому, что нам здесь без магии – никак. Не выжить. Ученики магических академий на каникулах не баклуши бьют, а, как пионеры давних годов, сражаются за счастье всех добрых людей.
Василий Щепетнев
Брюсова жила
1
– Ну, знакомьтесь, – мать подтолкнула Саньку. Слегка, чуть-чуть, а все равно обидно. Будто несмышленыша ободряет.
– Александр, – буркнул он, протягивая руку.
– А меня Корнеем зовут – если чужие. А свои – Корнейкой, – и гость пожал руку, не сильно, но уважительно.
– Ну, привет, Корней… ка, – Санька хотел было померяться силенкой, кто кому пальцы переплющит, но передумал, а то и вправду мальцом считать будут. А он не малец, хоть и на голову ниже Корнея. Ещё подрастет. Они, Курачковы, долго растут. До двадцати лет. И даже больше. А ему всего-то тринадцать. Весною будет. Сейчас правда лето только начинается, за ним осень, зима, но ведь никуда весна не денется, придет на следующий год.
– Вы, ребята, пока поболтайте, а мы комнату приготовим, – сказала мать.
– Не девчонки – болтать попусту, – ответил Санька.
– А вы не попусту.
День только начинался. Во дворе куры, словно депутаты, искали поживу. То рыли землю в поисках червяка или ещё какой добычи, то вдруг кидались к бадейке, куда мать обыкновенно сыпала корм, проверить – не появился ль обед. Какой им обед, погодят.
– Ты, Корнейка, на поезде ехал? – задал Санька вопрос. Не то, что б не знал, или интересовался очень, а из вежливости. Гостей положено спрашивать о дороге, о здоровье, о ценах на то и се. Про цены ему совсем неинтересно, про здоровье тоже, и так видно, здоровый гость, остается – про дорогу.
– На поезде, – охотно откликнулся Корнейка.
– Не побоялась мать одного отпустить?
– Мать-то нет, а проводник упирался. Мол, не положено малолетним одним, без сопровождения ездить.
– Выдумывает, верно.
– Нет, не выдумывает. Есть такое правило.
– И как же ты доехал?
– Мать сказала, чтоб он и присматривал.
– И…
– И присматривал. Как мимо меня пойдет, так и смотрит, смотрит. Вокруг даже смеяться начали, уж не диверсанта ли приметил.
– А ты на какой полке спал, на верхней, или на нижней?
– Место нижнее было, да я его уступил.
– Правильно, я тоже люблю на верхней полке, – Санька, правда, ездил на поезде всего один раз в жизни, совсем малышом, ещё до школы, но верхняя полка ему понравилась навсегда. Высоко, никто не мешает, и в окошко смотреть интересно, лежишь и смотришь – поля, деревни, реки, леса… А на нижней полке если лежишь, то ничего не видишь, кроме облаков и попутчиков.
– Айда на улицу?
– Айда, – серьезно ответил Корнейка.
Улица, главная, она же единственная, тянулась из конца в конец деревни. Были правда ещё два-три переулочка, но так… неинтересные. А на улице – интересно. То трактор проедет, то мотоцикл, а по воскресеньям аж целый автобус из района.
– Пацаны у нас в Лисьей Норушке нормальные. Хорошие, можно сказать, пацаны, – рассказывал он Корнейке. – Есть два-три вредных, зато остальные дружные. Я тебя с ними познакомлю, с Ваняткой, с Равилем, ещё с Петькой Пирогом, да со всеми…
– Познакомь, – Корнейка шел спокойно, отдыхая, но Санька видел, как гость внимательно рассматривал и дома, и деревья, и даже кошек, что лениво лежали в предчувствии жары в тенёчке.
Навстречу, скучая, шел Петька Пирог.
– Физкульт-привет! – Петька недавно прочитал книжку про старую жизнь, и вторую неделю сыпал диковинными словечками: звено, пионер, драмкружок. Он и Саньке дал её почитать. Ничего книжка, про клад. Большой алмаз помещик спрятал, а ребята нашли. Не шаляй-валяй наугад, а подумали – и нашли. Дедуктивный метод.
– Привет-фикульт, однако, – ответил он. – Знакомься, это мой брат двоюродный, Корнейка. Сегодня утром приехал. С Урала. А это Петька-Пирог, мы его Пирогом зовем оттого, что он лодку строил, пирогу.
– Очень приятно, – дурашливо шаркнул ножкой Петька. – Как высокому гостю понравилось наша маленькая, скромная, но очень уютная деревенька?
– Ты, Петька, добра молодца накорми, напои, спать уложи, а уж потом спрашивай, как понравилось, – Санька немного волновался. А ну, как Корней не поймет шутки, обидится?
– Деревенька хорошая. Простору много, – начал обстоятельно отвечать Корней. – Особенно впечатляет высокий уровень содержания кислорода в атмосфере и отсутствие хлора, бензола а также окиси углерода в почвенных водах. Рогатость коров позволяет надеяться на бурный рост производства товаров народного потребления, а качество гумуса обеспечит высокую наполняемость закромов родины. По самую маковку.
– Съел? – Санька толкнул Пирога в бок. – На Урале шутить тоже могут.
– Вижу, – согласился Петька. – А откуда – с Урала?
– Каменка. Деревня вроде этой. Только гор побольше.
– Ну, побольше – это не фокус. У нас и одной нет. Равнина.
– Ладно, равнинники, – перебил Петьку Санька, – ты лучше скажи, куда идешь.
– К Равилю. Обещал помочь, ему клуб убирать нужно. Мать-то в больнице.
– Давай и мы… Корнейка, пойдем, поможем? – вот тебе, братец двоюродный, и проверочка, Корней ты или Корнейка.
– Отчего же не помочь, – согласился Корней.
– Да ты с дороги…
– Не пешком же шёл. Ехал.
– В запломбированном вагоне? – не удержался Петька.
– В плацкартном.
– Это другое дело. Тогда айда…
Лай, низкий, басовитый, они услышали издали. Даже не лай, а рев. И крик:
– Место, дурья башка, место! Кому говорю!
– Опять Урюк с цепи сорвался, – зябко передернул плечами Петька.
– Сосед Равиля, Малков, собаку завел. Да не щенка, а большую, из города привез. Азиатскую овчарку. Завел, а сладить не может. Не слушает Урюк его, – торопливо объяснял Санька. – Загонит на крышу и до ночи там и держит. И – не подойди, разорвет!
В подтверждение сказанному сверху прокричали:
– Эй, ребята! Вы того… калитку прикройте! А то убежит зверюга, бед наделает!
– Не слушайте его, – крикнула женщина из соседнего дома. – Сам пусть закрывает. Завел людоеда, вот и справляйся! Всех перекусают, что пес, что хозяин!
Санька глянул через забор. Точно – хозяин забрался на крышу, а псина скалит зубы у приставной лестницы.
– Может, сбесилась она, – надрывалась женщина. – Ребенка на улицу не пустишь. Какое там у него добро, что чудище завел сторожить? Кощей просто!
Хочешь, не хочешь, а к Равилю нужно было идти мимо калитки. Она, калитка, была распахнута, видно Малков собирался выйти, когда пес оборвал цепь.
– Нормальные герои могут и в обход пойти, – предложил Петька.
– То нормальные, – Славка возразил больше для куража. Обход, что обход… Умный в зубы не пойдет, умный зубы…
– Наташка! Наташка, поворачивай! Урюк сорвался! – закричал вдруг Петька. А чего кричать? У Наташки музыка в ушах, плеер, она себя не слышит, не то – Петьку.
Если плохое может случиться – оно случается. Что стоило Наташке проехать часом раньше или часом позже, а лучше бы и совсем остаться дома. Или хотя бы ехать без трещотки. А нет, едет и трещит на всю Норушку – смотрите, это я, Наташа Лунаева, еду. Как назло, трещотку он сам сделал для неё, из гусиного горла. Хорошая получилась, громкая. Всем слышно.
Урюк ее тоже услышал. Повернул башку, а затем развернулся и сам, развернулся и потрусил к калитке.
Где-то под ложечкой засосало и сердце остановилось. А делать нечего. Назвался груздем, полезай в пузо.
Он шагнул к калитке, шажком маленьким, робким. Второй вышел побольше, а третий – совсем хорошим.
– Куда? – крикнул Петька, но отвечать некогда. Куда, куда, в магазин по дрова! Калитку прихлопнуть, а то ведь порвет Урюк Наташку.
Секунды тянулись, как сосновая смолка, терпкие, вяжущие. А ведь могу и не успеть. Санька побежал действительно быстро – но у самой калитки наткнулся на спину.
– Пусти, – пробормотал он.
– Гостю первое место, – ответил Корнейка и шагнул во двор.
Ну, всё. Не было даже сил закрыть глаза. Урюк огромными прыжками приближался к калитке. Три прыжка. Два. Один…
– Привет, привет, друг человека, – голос Корнейки, спокойный, укоризненный, для Урюка оказался крепче цепи. Пес остановился в пяди от Корнейки. За забором ахнула и замолчала крикливая соседка. Петька-Пирог, что вдруг оказался рядом, схватил за руку.
– Шалишь, брат? Скучно? Ты большой, взрослый, делом займись.
Пес понуро опустил голову, кончик хвоста едва вилял.
– Цепь, конечно, нехороша. Так ведь вон ты какой! Боязно.
Урюк тявкнул. Не громко, не басовито, как прежде, а робко, даже заискивающе.
– Ты, конечно, отчасти и прав. В самом деле, где это видано – метлой.
– Эй, паренек! Ты его того… подержи, а? Или вот веревка под лестницей, ты его веревкой за ошейник, и к дереву, – Малков пытался говорить уверенно, но чувствовалось – он растерян и даже напуган.
– Зачем же – веревкой? Он этого не любит.
– Да кто его спрашивает! Перебаловал я его, вот и дурит. Ничего, шелковым станешь, и не таких обламывали! – хозяин слез с крыши, но к собаке идти не торопился. – Я его, понимаешь, в питомнике брал, денег отвалил немеряно, а он…
– Он на взводе.
– Чего?
– На взводе. В другой раз не лаять будет, а сразу рвать начнет.
– Это меня? Хозяина?
– А он не знает, что вы хозяин. Думает, чужой.
– Не видел он чужих, дурья башка! Кормлю, пою…
– Одеваю, – тихонько добавил Петька-Пирог, но Малков не расслышал. Или сделал вид, что не расслышал.
– Ему этого мало.
– Что ж, песни петь прикажешь? Лезгинку танцевать? Сказки на ночь рассказывать?
– Сказки бы неплохо, – Корнейка опустил руку на голову Урюку. Тот прижмурил глаза и заворчал, но не зло, как прежде, а мирно, умильно.
– Кто бы мне сказку рассказал, – вздохнул Малков. – А ты, я вижу, по собакам спец. Сечёшь.
Корнейка промолчал.
– У тебя что, много собак было? Или отец… как это называют – дрессировщик, проводник? Во, кинолог?
– Что-то вроде.
– У меня, понимаешь, это первая собака. С детства мечтал, ещё моложе тебя был. То одно мешало, то другое. А тут предлагают, возьми мол кобеля, задешево отдам (Малков либо позабыл, что отвалил кучу денег, либо сделал поправку на инфляцию). Я и взял. Да как-то не ладится у нас. Я книгу купил, но там всё больше про щенков, и вообще, книжная мудрость дешевая… Ты бы его того… не поучил? «Сидеть», «место», «охраняй», и всё такое. Не думай, я не даром, заплачу… Если сможешь, конечно.
– Смогу, – согласился Корнейка.
– Вот и ладно. Пусть слушается, а я свою собаку не обижу. Всегда и косточку дам, и будку теплую на зиму обеспечу, и всё, что положено, не сомневайся.
– Я и не сомневаюсь, – вежливо ответил Корнейка. – Только этого мало.
– А… А что ещё?
