скачать книгу бесплатно
– Куда теперь? – задыхаясь, спросил генерал Кречен.
– Вон, ваше высокоблагородие, – указал солдат на еле видневшийся из-под земли кирпичный свод, от которого в низину стекал ручеёк.
Рядовой Ярыгин вскрыл затычку у бочонка. Двое других солдат подобрались к стоку и стали заступами разгребать землю. Вскоре открылся узкий лаз. Ярыгин нырнул в него вместе с бочонком. Вскоре вылез. Потребовал жгуты соломы. Снова пропал. Опять выбрался.
– Теперь – деру! – шепнул он.
В это время их заметили с башни. Тут же пули зажужжали вокруг. Диверсанты бросились бежать. Уже у конца овражка что-то больно впилось в ногу Кречену. Он споткнулся и упал на землю.
– Ваше высокоблагородие! – подскочил к нему Ярыгин.
И тут земля под ними подпрыгнула. За спиной вверх взметнулись доски, пушки, люди, камни. Обрушились стены. И все стихло.
Двое солдат доволокли генерала к лазарету. Левая нога горела. В сапоге хлюпала кровь. Голенище пришлось разрезать. Фельдшер осмотрел ногу.
– Пулей вскользь задело, – успокоил он. Перевязал рану.
Прибежал Бодиско.
– Аркадий Петрович! Вы меня перепугали! – отругал он Кречена. – Куда же вы полезли?
– Полез – и ладно! Видите, как удачно, – довольно ответил Кречен.
– Аркадий Петрович, вам с Шеншиным надо отсюда выбираться. Завтра будут брать главный форт. Я не смогу долго продержаться.
– Нет! И не думайте даже! – категорически отказался Шеншин. – Я останусь здесь до конца.
– Не хватало ещё, чтобы в плен попал адъютант военного министра!
– Живым меня не возьмут! – заявил Шеншин.
– Не себя, так генерала Кречена спасите! – требовал Бодиско. – Аркадий Петрович, прикажите своему подчинённому!
– И правда, Николай Васильевич, вы же все-таки адъютант военного министра, – попробовал уговорить его Кречен.
– Простите, но мой долг – сражаться до конца. Позорно удирать я не намерен, – твёрдо стоял на своём ротмистр. – Коль боитесь, что попаду в плен и тем обрадую врага, так я надену солдатскую шинель. Надо будет в штыки солдат поднять – первым пойду. И не смейте мне приказывать против моей чести!
***
Башня «U», что стояла на северном мысу в четырёхстах саженях от оборонительной казармы, сдалась нескоро. Своими восемнадцатью орудиями гарнизон отбивался десять часов без передыху. Верхний ярус начал рушиться. Гранитная облицовка отваливалась вся, и тяжёлые ядра противника легко громили кирпичную кладку. Когда на несколько минут башня замолкла, противник подумал, что остатки гарнизона погибли или покинули крепость. Пароходофрегат «Леопард» дерзко приблизился. Но защитники всего лишь остужали оставшиеся целыми два орудия. Тут же пароход был наказан, получив несколько пробоин. От одного из колёс полетели щепки. Пароход завертелся на месте. К нему кинулись на помощь два других парохода и отбуксировали на безопасное расстояние. Вновь на защитников обрушились тонны чугуна. Вскоре все орудия были сбиты и башня «U» пала.
Ночью стены главного форта начали дрожать от вражеских ядер. Корабли били со стороны моря. Им отвечали казематные пушки. Но снаряды из крепости редко долетали до кораблей. А если и долетали, то отскакивали от прочной дубовой обшивки, не причиняя вреда. Во дворе форта рвались бомбы, посылаемые осадными батареями. Вскоре запылали хозяйственные постройки.
Генерал Кречен возглавил рабочую роту. Солдаты под его руководством укрепляли крышу порохового погреба мешками с землёй. К генералу подбежал молодой поручик и попросил срочно подняться на второй ярус казармы. Ротмистр Шеншин поднял бунт. Хромая, генерал поспешил вслед за поручиком. Попросил по дороге объяснить: в чем дело.
Оказалось, генерал Бодиско, дабы избежать ненужных потерь, решил капитулировать. Приказал вывесить белый флаг. Узнав о том, ротмистр Шеншин с солдатами отобрали флаг и изорвали его в клочья. Шеншин пригрозил арестовать генерала Бодиско и посадить его в подвал. Хорошо, что за коменданта вступились офицеры.
Когда Кречен появился на месте раздора, увидел офицеров во главе с комендантом Бодиско, а против них Шеншина с обнажённой шпагой. За ним стояли солдаты с ружьями наперевес. Шёл жаркий спор между комендантом и ротмистром. А в это время ядра проламывали крышу и разносили кирпичную кладку. В казематах стоял удушливый дым вперемежку с пылью.
– Господа, прекратить! – громко потребовал Кречен.
– Посмотрите, что ротмистр себе позволяет! – негодовал Бодиско.
– Я позволяю себе защищать Отечество и не трусить перед врагом! – грозно отвечал Шеншин.
– Николай Васильевич, голубчик, – обратился к ротмистру Кречен. – Ну, что вы, ей богу!
– Я желаю стоять до конца! Я желаю встретить в штыки врага! – решительно говорил Шеншин.
– Вы не встретите врага, – возражал ему Бодиско. – Нас всех перекалечат бомбами.
– Яков Андреевич прав, – пытался урезонить его Кречен. – Перестреляют.
– Тогда я требую взорвать пороховой склад! – не унимался Шеншин.
– Там взрывать нечего, – развёл руками Кречен. – Пудов двадцать осталось. Вот вам крест.
– Хочу убедиться! – не поверил ротмистр.
Все вместе спустились во двор. Хозяйственные постройки пылали ярким пламенем. Тушить их было бесполезно. Кругом валялись вражеские ядра и осколки бомб. Шеншин заглянул в пороховой погреб. Вылез оттуда мрачный.
– Теперь вы мне позволите сдать форт, дабы избежать лишних жертв? – потребовал Бодиско.
– С одним условием! Пусть спустят флаг и отдадут его мне, – согласился Шеншин. – Я буду прорываться.
– Ваше благородие, дозвольте с вами, – вышел вперёд из кучи солдат рыжеусый рядовой Ярыгин. – Я тут каждую тропку знаю.
– Ярыгин – везучий чёрт, – сказал Бодиско. – Он вас точно выведет. И генерала Кречена прихватите. С Богом!
***
Ротмистр Шеншин обмотал вокруг тела знамя форта, надел солдатскую шинель, потребовал себе ружье со штыком. Генералу Кречену в помощь были отряжены два крепких финских добровольца. Пользуясь темнотой, отряд в тридцать человек выскользнул из пролома горжевой стены и ползком пробрался к французским позициям.
Французские стрелки с большим интересом наблюдали, как их артиллерия громит форт. Никак не могли предполагать, что на них из темноты вдруг выскочат русские солдаты. Поднялась паника. Французы бросились бежать. Когда офицерам удалось остановить солдат, русские пробились к лодкам, разогнали охрану и отплыли на трёх шлюпках. За ними в погоню бросился пароход, но лодки ушли по узким протокам и рассыпались среди многочисленных островов. Пароход налетел на мель и был вынужден прекратить преследование.
Солдаты дружно работали вёслами. Шеншин сидел на руле. Генерал Кречен расположился у его ног. До их слуха доносилась канонада. Башня «Z», стоявшая на острове Престэ ещё отстреливалась.
– Эх, надо было остаться! – все сетовал Шеншин. – Слышите, наши ещё держатся, а мы удрали.
– Но послушайте, какой бы в этом был смысл? – успокаивал его Кречен. – Я понимаю, вы молоды, полны отваги. Вам дорога честь. Вам нужны подвиги…. Но мы бы все равно оказались в плену.
– Знаете что обидно, Эдуард Петрович, – глухо произнес Шеншин на французском, чтобы солдаты не поняли их разговор. – Наше командование прекрасно знало о готовящемся штурме.
– Как это – знало? – Генерал Кречен обернулся и удивлённо посмотрел на ротмистра.
– Прямо перед нашим с вами отплытием император в Кронштадте проводил совещание по поводу действий на море. Уже были получены сведения, что Бомарзунд будут захватывать.
– И государь?
– Он предложил объединить отряды кораблей из Кронштадта и Свеаборга, затем атаковать противника вблизи Ревеля. Тогда бы адмирал Нейпир был бы вынужден оттянуть свои силы от Аландских островов.
– И что же помешало столь здравому замыслу?
– Адмирал Рикорд струсил. Сказал, что у противника преимущество в винтовых кораблях. Отряд вражеских кораблей уйдёт, как только заметит наш флот на горизонте. А, вот, наши корабли потом не успеют отойти к фортам, если Нейпир бросится в погоню. И адмирал Литке его поддержал.
– Царь не настоял?
– Нет. Государь решил: Если нельзя ничего сделать, то и нечего думать об этом.
– Вот, так новость, – недовольно покачал головой Кречен.
– Тогда я вызвался в командировку вместе с вами, дабы организовать оборону до последнего солдата. Мне почти удалось….
– Вы сделали очень многое. Спасли знамя. Меня вызволили. Я благодарен вам. Как доберёмся, обязательно подам рапорт и отмечу все ваши подвиги. Но форт мы бы все равно не спасли.
Шлюпка вышла в открытое море и направилась к берегам Финляндии. Утренняя дымка незаметно таяла. Впереди неровной серой полоской обозначился берег. Как вдруг сбоку в тумане показался силуэт корабля. Канонерка заметила шлюпку и повернула к ней, пыхтя трубой.
– Англичане! – увидел Шеншин. – Надо знамя утопить.
Он скинул шинель. Размотал знамя. Завернул в полотнище, заранее приготовленное, чугунное ядро.
– Погодите! – остановил его Кречен, – Это наша канонерка, путиловская!
Бой под Балаклавой
Главнокомандующий, приехав в город, срочно собрал в «Екатерининском дворце» старших офицеров.
– Спасибо вам, Эдуард Иванович, – поблагодарил Меньшиков Тотлебена. – Вы очень мне помогли. Считаю, что вы достойны носить звание полковника.
– Служу во славу царя и Отечества! – ответил Тотлебен. – Но я, всего лишь, делал то, что умею.
– Вы не представляете, что вы совершили. Возвели на голом месте неприступную крепость…. Я восхищаюсь вашим трудолюбием и прозорливостью. Теперь союзники вынуждены будут зимовать в окопах. Вот вам и Москва двенадцатого года.
– Потери большие, – напомнил Нахимов. – Больше тысячи человек выбыло. Потом, Корнилов….
– Да, да, все понимаю. Владимир Алексеевич погиб героически. Согласен: потери большие, но пополнимые, – возразил Меньшиков. – Дорога к Перекопу осталась за нами, а, значит, снабжение наладим. Вскоре на море начнутся осенние шторма. Посмотрим, как владычица морей, Великобритания, справится с нашей буйной лужей. Англичане думали, что от одного грохота их новых пушек, мы должны будем выкинуть белый флаг. Но Севастополь не Иерихон, а лорд Раглан ничуть не Иисус Навин. Кстати, вот свежая английская пресса, – показал он на стопку газет. – Интересные новости пришли из туманного Альбиона. Оказывается, на днях доблестные королевские войска триумфально вошли в Севастополь, а я опять покончил с жизнью, дабы избегнуть позорного плена. Смотрите, какая весёлая карикатура: общипанный двуглавый орёл удирает от английского льва и французского петуха. Что ж, пусть посмеются, покуда морозы не грянут.
– Гарнизон нуждается в порохе и снарядах. За дни бомбардировки на складах почти не осталось боевого запаса, – сообщил Нахимов. – Каждый день на бастионах мы теряем больше двухсот человек. Нам нужна передышка или хотя бы ослабление обстрелов.
Тотлебен добавил:
– Первый натиск мы отстояли. Но если противник все же решится на штурм, выдержать его будет весьма сложно. Надо хорошенько укрепить линию. Необходимо поставить дополнительные батареи. Исправить разрушения на бастионах. Построить укрытия для резерва.
– Разведка донесла, что к Балаклаве недавно подошёл большой караван судов, – сказал Нахимов. – К противнику прибыло подкрепление. Так же наблюдатели заметили, как под прикрытием ночи сгружали осадную артиллерию.
– Считаете, нужен отвлекающий удар? – задумался Меньшиков.
– Хоть как-то на время необходимо отвлечь противника от Севастополя, – поддержал Тотлебен.
Меньшиков вопросительно взглянул на генерала Горчакова.
– Что скажете о состоянии армии?
– Армия готова к бою, – не очень уверенно доложил генерал.
– Коль готова, – надо действовать. К середине октября я ожидаю долгожданное пополнение, – обнадёжил всех Меньшиков. – Наконец-то мне пришлют настоящие боевые части. К Севастополю следует первая бригада генерал-майора Семякина: Азовский и Днепровский полки, Так же мне обещали в скором времени прислать Украинский и Одесский.
– Одесский – это просто отлично! – обрадовался Тотлебен. – Я видел полк в деле.
– Будем надеяться, что и здесь Одесский себя покажет, – согласился Меньшиков.
– Кто нынче командует им? – поинтересовался Горчаков.
– Полковник Скюдери, Александр Петрович. Весьма талантливый командир. Но я вам скажу больше, – Меньшиков сделал паузу. – Государь командирует к нам генерал-майора Липранди.
– Отлично! Отлично! – воскликнул Горчаков. – Лучшего и не пожелать!
– Липранди – боевой генерал и хорошо знает армию, – вставил своё слово князь Васильчиков, недавно поставленный начальником штаба обороны. – Он пользуется доверием офицеров. Награжден Георгием за храбрость….
Князь Васильчиков ещё что-то хотел припомнить о генерале Липранди, но Меньшиков его прервал:
– Мы все это прекрасно знаем. Не трудитесь. Я помню Липранди, когда он ещё возглавлял Семёновский полк. Неплохой офицер, – скупо охарактеризовал генерала князь.
Меньшиков выразительно посмотрел на Горчакова.
– Вам особое задание, – сказал главнокомандующий. – Берите казаков, полковника Еропкина с его сводным уланским полком, спускайтесь к Чёрной речке, займите деревню Чоргунь и очистите Байдарскую долину от вражеских фуражиров. Ни травинки, ни щепки им не оставляйте. Виноградники и сады – вырубайте под корень. Пусть дрова везут из Франции.
– Дозвольте взять хотя бы один пехотный полк на случай столкновения с противником, – попросил Горчаков.
– Владимирский возьмите. Они злые после Альминского сражения. Батарею лёгкую с собой прихватите. Как наши друзья начнут мёрзнуть и голодать, полезут в Байдарскую долину за дровами, да за фуражом. Не пускайте! – Обратился к Тотлебену и Нахимову: – Постараюсь устроить городу небольшую передышку.
Когда все стали покидать штаб, Меньшиков попросил задержаться Горчакова.
– Вот что, Пётр Дмитриевич, меня не столько беспокоят силы противника, сколько наши глупцы в Главном штабе. В подкрепление мне хотят прислать кавалерийские части.
– Разве это плохо? Будем иметь подвижные отряды, – высказался Горчаков.
– Где их применять? Кругом горы. Да не в этом дело. Чем кормить лошадей будем? Для солдат сухари с трудом доставляем, а лошадям овёс нужен. Сами знаете, лошадь жрёт в десять раз больше человека. Скотине не скажешь: потерпи маленько, – она сдохнет. Это солдат у нас живучий – святым духом сыт.
– Но, не отправлять же кавалерию обратно.
– Ладно, придумаем что-нибудь, – согласился главнокомандующий.
Он устало опустился в кресло за столом. Горчаков не уходил.
– У вас ко мне ещё какое-то дело, князь? – спросил Меньшиков.
– Вам, как командующему сухопутной армией, я должен показать одно письмо. Оно от государя, – робко объявил генерал.
