скачать книгу бесплатно
Наверное, не туда направился и немного заплутал. Оказался у парадной лестницы.
Во дворце творилась суматоха. Бегали лакеи, рабочие переносили мебель. Военные куда-то спешили, звеня шпорами и бряцая саблями. Вельможи возмущались, пытаясь пройти сквозь снующую толпу. Все крутилось и вертелось. И посреди этого хаоса стояла девочка, лет двенадцати, в белой заячьей шубке, одинокая и растерянная. Она со страхом взирала на весь этот людской водоворот. Глаза её бегали, пытаясь найти кого-то. Лицо девочки было удивительно красивым и бледным, словно у античной статуи. Вдруг она зацепилась взглядом за меня, и все мир перевернулся и с грохотом обрушился. До чего же она была беспомощна и прекрасна! Её влажные бездонные глаза молили о помощи, и я, не раздумывая, направился прямо к ней, уворачиваясь от рабочих, несущих мебель, отпихивая лакеев, протискиваясь между вельмож и военных.
– Вы мне поможете? – тут же спросила девочка, как только я оказался рядом. – Я потерялась. – Она пожала плечиками и слабо улыбнулась. От такой застенчивой, милой улыбки я готов был свершить любой, немыслимый подвиг: крепости сокрушить, реки повернуть вспять, проложить дорогу сквозь полчища врагов…
– К вашим услугам, – тут же вызвался я, выпятив грудь. – Добров Семён Иванович.
– Я не отрываю вас от дел? – Её темно-карие, детские глаза глядели с такой доверчивостью, что я тут же ответил:
– Нисколечко. Всегда к вашим услугам. Куда вам надо попасть?
– Не знаю, – она вновь пожала плечиками. – Я в Зимнем дворце ни разу не была. Мне надо увидеть Марию Фёдоровну, или Великих князей: Александра и Константина.
– Великие князья, скорее всего, сейчас при полках, а к Марии Фёдоровне я вас проведу, – твёрдо пообещал я.
– Будьте добры, – обрадовалась девушка. Её лицо все просияло, зарумянилось, и уже совсем не напоминало античную статую. Глаза ожили и заблестели. – Можно я вас возьму под руку, иначе опять потеряюсь. Я вечно теряюсь.
Она вынула из собольей муфточки руку. Маленькая юркая ладошка скользнула мне под локоть. Я повёл её сквозь анфилады к дворцовой церкви, где должна была состояться присяга новому императору.
– Здесь не пройдёте, – остановил нас распорядитель работ. – В зал для приёмов носят столы.
– Как же быть? Нам надо попасть в церковь, – спросил я.
– Спуститесь во двор, пройдите к следующей лестнице, – посоветовал распорядитель.
Распахнув дверь, я шагнул на улицу и тут же ступил в огромную лужу. Мокрый снег валил стеной, таял на булыжниках, превращаясь в кашу. Девочка подняла подол шубки, обнажая изящные замшевые сапожки, но не решалась идти дальше.
– Они промокнут, – вздохнула она. – Я могу застудить ноги.
И вправду, снежная, хлюпающая жижа доходила мне до щиколоток.
– Что же делать? – остановился я в нерешительности. – Будем искать другой путь?
– А не могли бы вы…, – она замялась и покраснела. – Перенести меня. Я лёгкая.
– Вы позволите? – меня это немного смутило.
– Да, конечно, – ответила девочка и обвила мою шею руками.
Она действительно оказалась лёгкая. Под пышной заячьей шубкой было худенькое тельце, почти невесомое. Моя рука бесстыдно наткнулась на маленькую грудь, совсем крохотную. Под ладонью почувствовал сердечко, отбивающее частый такт. Одна ручка в муфточке щекотала мне щеку, а другая случайно попала под воротник. Прикосновение каждого горячего пальчика обжигало мне кожу. Я забыл обо всем на свете. Шагал осторожно, чтобы не поскользнуться и не уронить драгоценную ношу.
– Всё, – сказала она тихо, обдав замёрзшее ухо тёплым дыханием.
– Что? – не понял я, повернулся и близко-близко, увидел её карие большие глаза с темными зрачками, такие огромные, наивные, бездонные…
– Можете меня отпустить, – пошептали её розовые губки.
– Ох, простите, – спохватился я и осторожно поставил девочку на булыжники мостовой.
– Спасибо! – сказала она. – Ой, смотрите! – вдруг вскликнула она, указывая мне за спину.
Я обернулся. Во дворе Эрмитажа стоял конный патруль из пяти гатчинских гусар. Снег припорошил кивера, плечи всадников, лежал белыми холмиками на холках коней.
– Гусары? – не понял я её восторга.
– Кони совсем замёрзли. Смотрите, как ноги у них дрожат. И голодные, наверное, – заговорила она быстро и бросилась к всадникам, шлёпая прямо по мокрому снегу в своих замшевых сапожках. Подбежала к первой лошади и принялась собольей муфточкой стряхивать снег с ресниц животного.
– Барышня! Барышня! – грозно прикрикнул чёрный гусар. – Она же укусить может.
– Ничего она не укусит, – ответила девушка. Лошадь и впрямь стояла смирно, позволяя стряхивать с себя снег.
– Вы же муфточку испортите, – сказал гусар. – Намокнет.
– Вы кормили лошадей? Они же голодные, – не слушала она гусара.
– Сменят нас, и накормим. Скоро уже. А вы бы шли отсюда. Ротмистр увидит, нас накажет потом. По уставу не положено разговаривать с посторонними во время караула.
– Простите, – спохватилась девочка и отошла в сторону. – Я попрошу, чтобы вас не наказывали.
Лестница оказалась неосвещённой, и моя провожатая вцепилась обеими руками в мой локоть.
– Вы боитесь темноты? – спросил я без насмешки. – Ужасно! Темноты, грозы, пауков, змей и покойников… Как все обычные девчонки, усмехнулся я про себя.
Мы осторожно поднимались по скользким каменным ступеням. Пахнуло жареным мясом и приправами. Наверное, лестница вела в трапезную или в кухню. Впереди на ступеньках что-то зашевелилось. Сверкнули зелёным призрачным отблеском два огонька.
Моя провожатая взвизгнула, попятилась, чуть не свалилась в обморок. Вовремя успел её поддержать.
– Что это? – чуть не плача спросила она. В ответ раздалось мяуканье.
– Кошка. Всего лишь местная кошка, – успокоил я её. – А вы действительно – трусиха.
– Ещё какая, – согласилась девочка. – Вы не представляете, как я вам благодарна. Вот, как бы я без вас? Пропала бы.
Кошка чёрная с белыми лапками подошла к нам и принялась тереться о ноги. А за ней следом, подняв тоненькие хвостики, подбежало трое котят.
– Какие они хорошенькие! – умилялась девочка, присела на корточки и принялась гладить мяукающих и урчащих обитателей этой темной лестницы. – Они голодные. Их никто не кормит. Они же умрут с голоду. – Из глаз её потекли слезы.
– Ну, уж не умрут, – возразил я. – Разве не чуете, как пахнет? Наверняка их подкармливают, иначе они бы не находились здесь.
– Давайте немедленно разыщем лакея и прикажем накормить котят. – Она резко поднялась и направилась к двери.
За дверью, действительно оказалась трапезная зала. Небольшие столики застланы белоснежными скатертями. На них серебряные приборы и тонкие фарфоровые тарелочки.
Лакеи сновали, расставляя бокалы и графины с вином.
– Для кого накрывают? – спросил я у важного красноносого лакея.
– Для персон среднего чина и офицеров гвардии, – ответил тот. – Вы из гвардии?
– Семёновский полк.
– Простите, но почему вы не при мундире? Сейчас с этим строго.
– Я переведён в гатчинский артиллерийский полк. Мундир ещё не успел заказать.
Лакей подозрительно оглядел меня с ног до головы.
– Послушайте, – вдруг вмешалась девушка. – Там на лестнице голодные котята. Вы должны их немедленно накормить.
– Простите? – опешил лакей.
– Голодные котята. Они же умрут! Там, на лестнице.
– А, вы о кошке Мурке? – наконец сообразил он. – Не беспокойтесь, её хорошо кормят. Она охраняет лестницу от крыс. Мы помним о Мурке и о её приплоде. – Правда. А я думала…
– Так вы желаете поесть? – нетерпеливо спросил лакей, показывая всем видом, что у него полно дел, и он не намерен вести пустой разговор о голодных кошках. Ему, прежде всего, гвардейских офицеров надо накормить.
– Нет, спасибо, – поблагодарил я. – Нам надо пройти к дворцовой церкви…
– Я бы не отказалась от чашки чая, – вдруг объявила моя провожатая.
– Позвольте вашу шубку. Присаживайтесь за этот стол, – предложил лакей и умело приял меховую накидку, отодвинул стульчик, помог девочке присесть. – А вам? – обратился он ко мне. – Квас, чай, медовый сбитень? Пироги есть свежие, кулебяки с рыбой?
– Кваса и хлеба, – выбрал я.
– Будет исполнено, – и лакей удалился.
Я присел напротив странной спутницы. Её длинные реснички с маленькими серебряными капельками растаявших снежинок чуть подрагивали. В сером платьице с наглухо закрытыми плечами и высоким кружевным воротником, она вдруг показалась мне величественной, строгой. Да кто же она такая? Девочка поглядела на меня и загадочно улыбнулась:
– Как все странно? Какие удивительные приключения!
– Какие? – не понял я.
– Меня обычно опекают няньки, гувернантки, вечно следят за каждым моим шагом. А тут взяли и потеряли. – Она рассмеялась. – Вот им влетит! – Помрачнела. – И мне влетит. Ой! – вдруг встрепенулась она. – Надо было попросить лакея принести побольше хлеба!
– Зачем?
– Как, зачем? Накормить лошадей. Помните? Гусарских.
Мы бы спустились обратно и покормили их.
– Лошадям нельзя давать хлеб.
– Почему?
– У них начнутся колики. Их кормят зерном или сеном.
– А лакей не может раздобыть овса?
– Да не беспокойтесь вы так. Это же армейские лошади.
Их кормят досыта и в определённое время.
– Ну, хорошо, а караульным, хоть им что-нибудь вынести. Они же там, на морозе, под снегом.
– На то они и солдаты, чтобы призирать трудности.
Вот чудная, подумал я, и откуда она свалилась?
– Простите, наверное, я ничего не понимаю, – остыла она, часто хлопая ресницами. – Иногда мне бывает ужасно стыдно за свои слова или глупые поступки. Вроде хочешь сделать что-то хорошее, доброе, а оказывается – это никому не нужно.
– Не переживайте. И со мной такое случается. – Мне стало жалко её. Все величие разом улетучилось, и передо мной вновь сидела испуганная маленькая девочка.
Лакей принёс серебряный поднос. Он поставил перед моей спутницей чайную чашечку и спросил:
– Вам крепкий чай?
– Извините, я не буду пить из этой чашки, – возмущённо сказала она. – Вот видите, у неё на краю выщерблина. Это так некрасиво.
Лакей смутился.
– Сию минуту…, – и умчался. Пришёл вновь, и поставил перед капризной девочкой другую чашечку. Налил из одного чайничка дымящийся кипяток, из другого, поменьше, тёмную заварку. Рядом поставил хрустальный вазон с вишнёвым вареньем.
– Чай слишком горячий, – сказала девочка. – Не могли бы вы принести холодной воды?
– Конечно. – Лакей опять ушёл и вернулся с кувшином воды. Разбавил чай.
– Спасибо, – сказала она. – А варенье с косточками?
– С косточками, – подтвердил лакей.
– Я не люблю с косточками.
– Простите, мадмуазель, но без косточек у нас нет. Могу предложить чернику, перетёртую с сахаром или мёд.
– А вы из варенья вишенки уберите, оставьте один сироп.
– Сейчас сделаю, – безропотно согласился слуга и принялся ложечкой доставать из вазона ягоды и перекладывать на блюдце.
– Что это за пирог? – спросила девочка, указывая на треугольный кусок бисквита.
– Французский корж со сливочным кремом.
– Свежий?
– Конечно, мадемуазель. Вы же находитесь в царском дворце.
Наконец с вишенками было покончено. И в вазоне осталось ложки на три светло-красного сиропа.
