скачать книгу бесплатно
– Тихо, Тимофей! Весь дом перебудишь! – шикнул на него фон Пален.
Старый сгорбленный слуга провёл нас по широкой лестнице на второй этаж, освещая путь единственной свечой в канделябре.
– Не топлено, – предупредил слуга, когда мы оказались в спальне. – Гостей не ждали. Так бы – натопили.
– Дверь отвори в библиотеку. Пусть открыта будет всю ночь. Из кухни тепло придёт.
– Может, подать что изволите: чаю искушать?
– Нет. Нам бы поспать, да чтобы никто не тревожил до утра.
– Мадмуазель Софья нынче здесь ночевать изволит. Её из института отпустил на воскресный день, – сообщил слуга.
– Софья, – обрадовался фон Пален. – Как здорово! Утром с ней обязательно увижусь. Соскучился. Полгода, считай, дочь не видел.
– Ох, не узнаете её, – затараторил радостно лакей, – подросла, похорошела. Настоящая мадмуазель…
– Хорошо, хорошо, ты, Тимофей, ступай. Мы тут сами устроимся.
Фон Пален скинул епанчу и камзол на кресло.
– Пётр Алексеевич, – вспомнил слуга. – Нынче вам письмо пришло. Посыльный ещё днём принёс. Я удивился, сказал, что вы в Курляндии. Но посыльный настаивал.
– Подай его мне.
Фон Пален вскрыл конверт, быстро пробежался по строкам письма. Тут же потянулся за камзолом.
– Не придётся мне сегодня спать. Ты, Семён, располагайся, будь, как дома, а мне надобно ещё по одному небольшому дельцу сбегать.
– Может, и мне с вами. Как же вы один, в такую ночь? – вскочил я.
– Не надо…. Тут недалеко. Да я при шпаге. Ты ложитесь. – И фон Пален накинул на плечи епанчу, вышел на лестницу.
Слуга унёс свечку. Я оказался один в темной комнате. Лишь через окна пробивался тусклый свет ночных фонарей. Присел на широкий мягкий диван. Решил, что на нем и заночует. Из открытой двери, ведущей в библиотеку, потянуло теплом с примесью какого-то сдобного хлебного духа. Наверное, на кухне вечером пекли булочки. Живот скрутило. На приёме у Ольги Жеребцовой удалось проглотить пару тарталеток, да кусочек французской булки с каким-то вонючим острым сыром. Разве этим голод утолишь? Скинул отяжелевшие сапоги. Устроился на диване. Странно, но сон не шёл, несмотря на усталость. Глаза открывались сами собой. Взгляд бесцельно шарил по лепному потолку, по стенам с китайскими вишнёвыми обоями…. А может не вишнёвыми, может – сиреневыми. Да к тому же живот бурлил от запаха, шедшего из кухни. Невозможно заснуть! Я поднялся, вновь натянул сапоги. Решил поискать в библиотеке какую-нибудь книгу. Наверняка, там и свечи найдутся. Чтение приводит к спокойствию и отвлекает от голода
Библиотека оказалась небольшим квадратным залом с двумя высокими окнами. Шкафы до потолка были заставлены толстенными томами в теснённых переплётах. Я попробовал разыскать свечи. Нащупал стол, пошарил вокруг. Вдруг в следующем помещении заметил чуть подрагивающий, слабый огонёк. Кто-то шуршал, кряхтел, ругался вполголоса. Меня разобрало любопытство: неужели кто-то ещё страдает от бессонницы? Возможно, служанка прибирается. Решил спросить у неё свечку.
Следующим помещением была буфетная. Подсвечник стоял на столе. Огонёк огарка бросал отблески на дверцы массивного резного буфета. Но самое удивительное я заметил не сразу. Тонкая девочка в ночном пеньюаре, с шалью на плечах, стояла на стуле возле буфета. Она поднималась на цыпочки, стараясь рукой нащупать что-то наверху. Заслышав шаги, девочка обернулась, взвизгнула и тенью метнулась в угол, опрокинув стул. Похоже, я её сильно напугал. Конечно, появился из темноты, среди ночи …
– Не пугайтесь, прошу вас, – попытался успокоить я девушку.
– Вы кто? – зло прошипела она. Глаза её так и сверкали, словно у разъярённой кошки.
– Я, Добров Семён Иванович, шляхтич, – как можно спокойней представился я.
– Что вы тут делаете, Семён Иванович? Как вы оказались в этом доме?
– Я приехал вместе с фон Паленым, Петром Алексеевичем. Конечно, час поздний…
– Папенька? – вдруг воскликнула девушка, дрогнувшим голосом. – Где же он?
– Ему подали письмо, и он тут же удалился, ссылаясь на неотложное дело.
– А вы не лжёте?
– Помилуйте! Я разве похож на разбойника? Слово дворянина!
Девушка вышла из тёмного угла. Она была совсем юная и худенькая. Наверное, едва исполнилось тринадцать. Личико слегка вытянутое, с большими карими глазами. А в руке её сверкнул столовый нож.
– Если прикоснётесь ко мне, я вас зарежу, – предупредила она вполне серьёзно.
– Да не буду я вас обижать. Если хотите, вовсе уйду.
Снизу на лестнице послышался топот. Несколько человек быстро поднимались.
– Я говорю вам, слышала грохот, – говорила женщина грубым голосом.
– Да откуда здесь воры? – удивлялся мужской. – Запоры надёжные. С улиц никто не залезет, только если окно разбить.
– Сейчас поглядим. Я, вон, кочергу прихватил, – говорил третий. – Дам по хребту этому вору – и позвонки в штаны выспятся.
– Поставьте быстро его на место, – указала девушка, на опрокинутый стул, с которого она так резво соскочила.
Едва я это сделал, как оказался в полной темноте. Девушка задула огарок, лишь искорка фитилька ещё краснела. Вдруг почувствовал, как тонкие, жёсткие пальцы схватили меня под локоть и потянули в библиотеку.
– Скорей же! – шёпотом требовала она, впихнула моё тело в нишу между книжным шкафом и окном, туда же юркнула следом и закрылась портьерой. Она невольно прижалась ко мне, и я ощутил грудью и животом её горячую узкую спину, теснившую меня все глубже в нишу, пока я не упёрся в холодную стенку. Скулу щекотали локоны, выбившиеся из-под ночного чепца. Я вдохнул волнующий запах: как будто топлёное молоко с примесью цветочного аромата, и лицо моё запылало, а сердце забилось часто-часто. Что со мной твориться? – спрашивал я себя, чувствуя, как распирает грудь от нехватки воздуха. Я пытался успокоиться, но никак не мог. Этот запах, обжигающее прикосновение лишало меня воли.
– Нет здесь никого, – произнёс разочарованно мужчина, который с кочергой. – Все на месте. Окна закрыты.
– Кто же тогда грохотал? – не унималась женщина. – Проверь-ка в библиотеке.
Я почувствовал, как девушка ещё сильнее вжалась в меня. Её тело мелко дрожало, под тонким шёлковым пеньюаром. Я очень осторожно обнял узкий стан, почувствовав маленький упругий животик. Её коса выпросталась из-под чепца, и пушистая кисточка упала на мой локоть.
– Не ходите туда, ради бога, – взмолился первый мужчина. – Там барин отдыхает.
– Какой барин? – удивилась женщина. – Сдурел что ли?
– Говорю вам, буквально полчаса назад приехал Пётр Алексеевич с товарищем.
– Чего же ты раньше молчал? – перешла на яростный шёпот женщина. – Пошли, пошли вон отсюда.
Хлопнула дверь, щёлкнул ключ, вращаясь в замке.
Я стоял, затаив дыхание, но не от страха, а от неудобного положения. Весь взмок от мысли, что совершаю что-то противозаконное, грешное. Держу в объятиях хрупкую, горячую, трепещущую девушку, незнакомую, вовсе не принадлежащую мне. Но и она тоже стояла тихо и не шевелилась.
Вдруг девушка напряглась, больно ущипнула меня за руку и выскользнула из объятий:
– Вы как посмели ко мне прикасаться? – гневно взвизгнула она.
– Простите. Но вы же сами меня сюда запихнули, – попытался оправдываться я, вылезая из укрытия.
– Ах, я ещё виновата? – негодовала девушка. – Это все из-за вас!
– Из-за меня?
– Конечно! Зачем вы крались ко мне? Чтобы напугать?
– У меня и в мыслях такого не было. Я зашёл в библиотеку, чтобы взять книгу почитать перед сном.
– Я вам не верю!
– Знаете что, прекратите во всем меня обвинять, – надоело спорить с ней. – Вы-то сами что тут делаете, когда вам положено спать?
– Не ваше дело!
– Вы – воровка?
– Что-о-о? – девушка чуть не задохнулась от гнева. – Да как вы смете так обо мне думать?
– Ну, так объясните. Ходите ночью по дому…. С ножом на меня кинулись…. Пойду ка я позову слугу.
– Хорошо, – сдалась девушка. – Я все объясню, но прежде вы должны мне помочь.
– Каким образом?
– Пойдёмте.
Мы вновь прошли в буфетную. Девушка чиркнула кресалом, зажгла свечу.
– Вот там, – она указала на буфет, – сверху лежит ключ. Мне его никак не достать. Не могли бы вы это сделать.
Я приставил стул, взобрался на него, поднял руку и нащупал среди пыли и мышиных катышков небольшой ключик. Передал его девушки. Она отпёрла им замок и отворила дубовые дверцы буфета. Лицо её просияло от счастья.
– Что вы хотите делать? – возмутился я, слезая со стула.
– Есть, – просто ответила девушка, сглотнув слюну.
– Но кто вам позволил отпирать буфет без спросу?
– Ну что вы, прямо, как моя воспитательница, – недовольно надула губка девушка и принялась накладывать в глубокую тарелку всевозможные сладости. – Чуть изюма…. Понимаете, я воспитываюсь в институте благородных девиц…. О, это засахаренные груши – обожаю…. Нам сладости дают только по субботам…. Надо же – цукаты…. И то, только одно печёное яблоко с ложечкой мёда…. А это что?
Сушёные абрикосы…
– Постойте, а если обнаружат пропажу?
– Ну не вас же будут ругать, – меня, – фыркнула она.
– Но я, выходит, соучастник преступления.
– До чего же вы нудный, – фыркнула она. – Лучше помогите мне. Достаньте вон ту бутылочку с крюшоном. Да не дуйтесь вы. Никто не заметит. Я взяла всего чуть-чуть. Вот, пожалуй, ещё орехов захвачу.
Она уверенно направилась в библиотеку: в одной руке тарелка с награбленным, другой захватив подсвечник. Я вынужден был последовать за ней с пузатой бутылкой крюшона.
Девушка поставила добычу на круглый столик, сама присела на маленький диванчик, предложила мне сесть на против. Откуда-то нашла два тонких стакана для воды.
– И так, вас зовут Семён Иванович? – вспомнила она.
– Добров, из Новгородской губернии, – кивнул я, разливая пузырящийся крюшон по стаканам.
– Софья Петровна фон Пален, – представилась девушка. – Можете не вставать и ручку мне не целовать – не те декорации. И вообще: до чего же неприлично у нас получилось первое свидание. Вы, пожалуйста, никому не рассказывайте.
Я повнимательнее взглянул в её лицо, и вдруг поразился, до чего же она красивая. А может мне показалось? Да нет же: какой чистый лоб. Темные кудряшки выбились из-под чепчика. А какие тонкие брови. Глаза большие, тёмные, но ещё смотрят наивно, по-детски. Щеки розовые, но скулы уже начали выделяться, как у взрослой девушки.
– Да что вы на меня так уставились? – вдруг спросила она.
– Простите, – я опустил взгляд, но тут же наткнулся на её стройные тонкие ножки, едва прикрытые пеньюаром.
– Не молчите. Расскажите о себе, – потребовала Софья Петровна. – И угощайтесь. Мне все это не съесть.
– Зачем же вы столько набрали?
– Всегда хочется попробовать всего, а когда начинаешь – и половину не осилишь.
Мы сидели не меньше часа и уплетали сладости, запивая их крюшоном. Уже вторая свеча растаяла. Я рассказывал о своём нелёгком детстве, о том, как умер отец, как трудно управлять хозяйством и как решился отправиться в Петербург. В конце рассказал, о знакомстве с фон Паленым в Гатчинском замке.
– Как же интересно! – восклицала Софья.
– Помилуйте, что же в этом интересного? – удивлялся я.
– Вы столько видели, даже в Гатчинском замке побывали. С самим наследником разговаривали. А я, вот, кроме сверстниц-воспитанниц, классной комнаты, да церкви – ничего не вижу. Отпускают только на праздник. Да с моей тётушкой какие веселья? Гости – чопорные старцы, да нудные церковные службы. Вот, когда папенька меня на рождественские праздники увозит – вот это – здорово!
И тут мы начали наперебой вспоминать, как хорошо на рождественских праздниках. Катание в санях. Ряженные. Ёлка. Ночная служба в церквях, а потом гуляния…
– Ой! – вдруг спохватилась Софья Петровна. – Уж скоро прислуга проснётся. Простите, я вас совсем заболтала. Вы же устали, наверное.
– Нет, ни сколько, – уверял я её.
Мне так не хотелось отпускать эту чудную ночь. Побыть ещё чуть-чуть наедине с этой удивительной девушкой, да что там – хоть всю жизнь. Я не припомнил, чтобы когда-нибудь мне попадалась такая весёлая, интересная собеседница, с которой вот так, просто можно проболтать столько времени. Видишь её впервые, а такое впечатление, будто давно знаком. Да если честно признаться, я и с девушками почти не встречался. Ну, если только с веснушчатыми кузинами, скучными и некрасивыми.
Напольные часы, видом своим похожие на крепостную башню, ударили пять раз, напоминая, что сказка заканчивается. Мы быстро прибрали остатки ночного пира. Софья, взяла свечу, которая уменьшилась до жалкого огарка, подошла к двери, ведущей на лестницу. Но дверь оказалась заперта.
– О, боже! – в ужасе воскликнула она. – Как же я теперь попаду в свою спальню?
Я подошел к двери, дёрнул ручку – бесполезно. Да, история складывалась к скандалу.
– Все из-за вас! – с упрёком сказала Софья. – Придётся ночевать у вас в гостиной.
– Постойте! Это невозможно! – замотал я головой. Что она ещё удумала? – Коли нас застанут утром…. Как тогда оправдаться?
