скачать книгу бесплатно
– Достоин! Достоин! – закричали воины.
– Тогда ведем его на святой курган.
– Ведем! – подхватили сколоты.
Исмена подхватили под локти и куда-то потащили. Он ничего не соображал. От вина кружилась голова, и заплетались ноги, но какая-то легкость и беззаботность овладела им.
Смеркалось. Степняки запалили факела, много факелов. У подножья высокого кургана их уже встречал энарей с ножом и глиняной чашей. Вперед выпихнули юношу в одной длинной льняной рубахе. Исмен узнал в нем своего недавнего противника. С него сняли все, даже сапоги и анаксириды. Двое сколотов скрутили ему руки и поставили на колени. Жрец оголил правое плечо пленника и сделал надрез. Несколько капель крови упало в чашу. Кровь он разбавил вином. Вождь, Исмен и несколько старых воинов поднялись на вершину кургана. Там они встали кругом. Энарей вышел в центр и вонзил в землю меч Исмена. Он долго читал заклинания на каком-то забытом наречии, затем окропил лезвие меча вином из чаши. Струйка стекла по клинку и впиталась в землю. Жрец передал чашу вождю. Тот пригубил и протянул воину, стоящему рядом. Чаша прошла по кругу. В конце оказалась в руках у Исмена.
– Пей до дна, – потребовал жрец.
– Ксай! Ксай! Ксай! – оглушительно воскликнули сколоты.
Исмен никогда не пил вина, и его совсем развезло. Он плохо понимал, что происходит вокруг. Горел костер. Он сидел в кругу воинов и пел вместе с ними жуткие песни о том, как бесстрашные ксаи отрубают головы врагу и сдирают скальпы, а предательница-смерть всегда скачет рядом. Сколоты кружились в боевых танцах… Фидар и рыжебородый будин укладывали его на подстилку из сена и заботливо укрыли плащом…
Он проснулся рано утром со страшной головной болью. К горлу подкатывала тошнота. Исмен попытался подняться на ноги. Все закачалось и закрутилось перед глазами. Он на четвереньках отполз в густую траву. Его вывернуло. Стало немного легче. Ужасно хотелось пить. Мальчик, наконец, смог встать. Над становьем висела тишина. Воины спали вповалку, увернувшись в плащи. Едва дымили сонные костры. Женщины готовили еду, стараясь не шуметь: разделывали мясо, варили сыр, снимали сливки с только что надоенного молока. Одна из них протянула Исмену чашу с кислой и очень соленой сывороткой. Мальчик жадно выпил все до капли. Живот забурлил и заходил ходуном.
Он вспомнил, что где-то рядом протекает небольшая речка. Решил напоить коней и самому освежиться холодной водой. Наткнулся на Фидара. Аорс сидел на земле, скрестив ноги, и отводил кромку меча узким точильным камнем. Противно чиркал камнем по железу так, что у Исмена холодок пробегал по спине. После нескольких чирканий, поднимал лезвие на уровне глаз и внимательно осматривал кромку. Делал это неспешно, аккуратно. Рядом лежал на спине будин и громко храпел.
– Пусть Табити даст тебе здоровья, – приветствовал Исмен аорса.
– И тебе того же, – кинул быстрый взгляд на него Фидар. – Ну и рожа у тебя, словно вернулся из царства Мары: бледный, опухший, глаза красные.
– Голова болит, – пожаловался Исмен. – Наверное, от раны.
– Это не от раны. Это от эллинского напитка безумия. У эллинов есть такой бог Вакх[61 - Вакх – в древнегреческой мифологии младший из олимпийцев, бог виноделия, производительных сил природы, вдохновения и религиозного экстаза.]. Он научил людей делать из винограда напиток, которого ты вчера с лихвой попробовал.
– Вино, которое я пил в кругу воинов? – сообразил Исмен.
– Оно самое. Вроде противное, кислое, сыворотка от перекисшего молока – и та вкуснее, но почему-то людям нравится. Мало того – золота за него не жалеют.
– Почему так происходит?
– Из-за веселящего свойства вина. Люди пьют его, а Вакх забирает у них разум. Говорят, тем, кто особо усердствует, он сам является: бородатый, растрепанный, на голове рога, а вместо ног козлиные копыта.
– Больше не прикоснусь к напитку Вакха, – поклялся Исмен.
– Почему же, – пожал плечами Фидар. – Просто, надо знать меру.
– А ты как себя чувствуешь? – спросил Исмен.
– Руку еле поднимаю. – Он оголил рукав, показав посиневшее плечо. – Но ничего, пройдет.
– Я хотел коней напоить.
– Нет, – остановил его Фидар. – После напитка Вакха от человека дух плохой. Лошадям это не нравится. Сходи на речку один, умойся, только воду не пей.
– Но у меня во рту, словно выжженная степь.
– Не пей, – настаивал Фидар. – Еще хуже будет. Мясного отвару надо поесть. Да к полудню двинемся в путь. Нас теперь трое. – Он указал на храпевшего будина. – Видишь, какой голосистый.
– Репейника не видел? – забеспокоился Исмен.
– С местной сворой гуляет. У них свой праздник.
– Что с языгами сделали?
– Отпустили. Роксоланы их увезли. Теперь у нас четыре коня и полное вооружение. Хоть прямо сейчас – в бой.
– Откуда кони?
– Мы же вчера языгов одолели в честном поединке. По закону: конь, оружие и доспехи победитель имеет права отнять у побежденного. Я так и сделал. У тебя теперь будет свой конь. Настоящий, боевой. Доволен?
– Фидар, – попросил Исмен. – Можно я Цырда себе оставлю? А ты моего коня возьми, того, что я выиграл в поединке.
– Ох, погубит тебя Цырд, – недовольно покачал головой Фидар.
– Почему?
– Уж больно конь хороший. Мне вчера за него целую кучу золотых монет предлагали. Многие его купить хотели.
– А ты?
– Я не продал, – успокоил его Фидар. Он отложил точильный камень, загнал меч в ножны и серьезно сказал: – Давай так: можешь ездить на Цырде, но кто спросит – конь не твой.
Несмотря на затянувшийся до глубокой ночи праздник, кочевники вставали бодрыми. Выпив сыворотки, размяв кости, они отправились к священному кургану, совершать жертвоприношение богам.
Вождь вновь расположился все на том же бугре. Слуги расстелили пестрый ковер, поставили низенький ассирийский столик и подали бульон. К бульону свежий сыр и холодное мясо. Рядом на козьей шкуре расположился жрец, все с тем же безучастным видом теребя ивовые прутики для гадания. Напротив, на войлочном чепраке с орнаментом по краям уселся Спитамен, и что-то жарко объяснял вождю сколотов. Исмен проходил мимо. После купания в студеной воде, недуг похмелья, как рукой сняло. Тело горело. Дышать стало легче. И голова не кружилась. Вождь поманил его и заставил сесть рядом на ковер. Велел слуге накормить Исмена.
Между тем посланник вещал о мощи Персии, о скорых победах над мятежной Македонией. Вождь внимательно слушал, не перебивал, иногда кивал. Когда Спитамен закончил, он сказал:
– Ты складно рассказываешь. Да только я не по ту сторону Дона живу. Пять дней назад мое кочевье стояло рядом с Ольвией. Я привел туда рабов на продажу. Но говорящий скот сильно упал в цене. Знаешь почему? Из Фив[62 - Фивы– в древности главный город области средней Греции, Беотии, расположенный на невысоком холме, среди плодородной Аонийской равнины. Возле Фив протекал ручей, воспетый Вергилием. Возможно, его воды были задействованы вместо рва. Город имел круглую форму и был окружен стеной с семью воротами, из-за чего город часто назывался Семивратными Фивами.] поступил отличный товар.
– Из Фив? – удивился Спитамен. – С кем воюют Фивы?
– Уже – ни с кем. Города больше нет. Он разрушен, сожжен, вырезан, продан в рабство.
– Это невозможно. По мощи Фивы не уступают Афинам. Даже Дараявуш относится с уважением к этому городу.
– Для Искандера, против которого ты собрался воевать, – оказалось возможным. Теперь вся Эллада дрожит от одного его имени. Ты говоришь Искандер – безусый мальчишка, горячий и глупый. Как же ему удалось успокоить соседей, которые докучали еще его отцу Филиппу. Иллирийцы[63 - Илли?рия или Иллирик– древнее название западной части Балканского полуострова], фракийцы[64 - Фраки?йцы– древний народ, обитавший на востоке Балкан и прилегающих территориях. Говорили на фракийском языке, который относят к индоевропейским.], фессалийцы[65 - Фессали?я – исторический регион на северо-востоке Эллады на побережье Эгейского моря. Горный хребет Пинд, идущий с Севера на Юг, делит Северную Грецию на восточную и западную части. Фессалия занимает наиболее крупные и плодородные долины восточной части, расположенные вдоль реки Пеней и её притоков.] – все трусливо примолкли. Эпир[66 - Эпи?р– округ на северо-западе Греции, с административным центром в Янине, историческая часть древней Эллады, с реками Ахерон и Кокит и иллирийским населением. На север от Эпира располагалась Иллирия, на северо-восток – Македония, на Восток – Фессалия. К югу располагались области Амбракия, Амфилохия, Акарнания, Этолия.], Пеония[67 - Пеония – это земля племени Пеоны (греч. ???????). Точные границы Пеонии, также как и ранняя история её жителей, остаются весьма неопределёнными, но считается что первоначально они находились в районе Фракии. Во времена классической Греции Пеония включала всю долину реки Аксиос Вардар и окружающие районы, узкую полосу северной части сегодняшней греческой Македонии] в родство ему набиваются. Почему не слышно вождей Линкестиды, Орестиды, Элимонтиды? Разве ты об этом не знал? – Заратата покачал головой. – Не Персия собирается напасть на Македонию, а наоборот – Искандер грозит Персии. А о твоем господине Дараявуше доходят слухи, что он труслив. Один из вождей сколотов делал набеги на Урарту[68 - Ура?рту – древнее государство в юго-западной Азии, располагавшееся на территории Армянского нагорья (современные Армения, восточная Турция и северо-западный Иран). Существование Урарту как союза племён документально подтверждено с XIII, как государства – с VIII века до н. э. Урарту прекратило существование в VI веке до н. э. В первой четверти 1 тысячелетия до н. э. Урарту занимало главенствующее положение среди государств Передней Азии.], когда сатрапом там служил нынешний кшатра Персии. Никчемный из него полководец.
– Все совсем не так, – уверял Спитамен. – В Персии огромное войско. Чего стоят одни всадники из Баккартии. Массагеты примкнут к Дараявушу. Из Инда придут отряды…Неужели сколоты не хотят отомстить за смерть своего великого вождя – Атея[69 - Атей Atheas —один из наиболее выдающихся царей Скифии.Предположения о том, что Атей контролировал Придунайскую (Малую) Скифию выдвигаются без учёта многих факторов, прежде всего экономических. Атей проводил очень агрессивную политику на юго-западных границах Великой Скифии, а именно – подчинение своему влиянию полисов западного Причерноморья (с 358 года до н.э. – Истрия, с 343 года до н.э. – Каллатис), удачная война с трибаллами в 344 году до н.э., война с Македонией.]? Он погиб в битве с Филиппом.
– Атей был великим воином, – согласился Заратата. – Только он проиграл войну одноглазому македоняниину. Из-за его упрямства и жадности погиб мой брат и еще много славных ксаев. Я не хочу повторять его ошибку. Эй, жрец, – обратился вождь к энарею. – Что советует Великая Мать Табити?
– Не взывай к Великой Матери по пустякам, – тихо ответил жрец, перебирая в руках ивовые прутики для гадания.
– Разве это – пустяк? Должен я или не должен отправлять своих воинов к Дараявушу? Ты можешь спросить у Гайтасира или Аргинпасы? Один из богов должен мне дать ответ.
– Вот, сам и поговори с ними. Я прикажу развернуть шатер Фагимасада.
Слуги поставили небольшой круглый шатер, полог которого был сшит из кожи и расписан магическими рунами. Вождь потащил с собой Исмена. Внутри бок о бок расселись старшие воины. В тесный круг пригласили и Спитамена. Исмена усадили у выхода.
– Сейчас будут происходить необъяснимые вещи, – предупредил мальчика жрец. – Если станет страшно, сразу покинь шатер. Не каждый сможет выдержать присутствие Фагимасада.
В центр поставили медную чашу с тлеющими углями. Жрец развязал небольшой холщевый мешочек. Извлек из него семена конопли и кинул в чашу. Ароматный дурманящий дым тут же наполнил шатер.
Исмену стало легко. Показалось, что тело совсем ничего не весит и вот-вот оторвется от земли, взлетит.
– О, морской повелитель лошадей, – заунывно пропел энарей, подыгрывая себе на странном деревянном инструменте с тремя струнами из жил животных. – Осчастливь нас своим появлением. Рассуди спор, просвети разум.
Исмен вдохнул полной грудью, и шатер начал медленно вращаться. Лица сидевших перед ним людей с красными бликами от тлеющего угля расплылись, сделались большими, плоскими. Глаза, как бездонные пропасти. Рты, как пещеры. Бороды – дремучие леса. Струны дребезжали, разносясь эхом, словно в пещере.
Земля содрогнулась под копытами могучего коня бога Фагимасада. Из ноздрей валил дым, и вырывались языки пламени. Исмен не видел коня, но чувствовал, что именно так он выглядит: большой, черный, с горящими глазами. Когда несется над степью, вдоль тела его проблескивают молнии. Стало жутко.
Но не конь так пугал, как сам всадник – грозный повелитель рек, озер и даже морей. Борода его кишит змеями, а от взгляда люди каменеют. Тело его покрыто чешуей, а вместо ушей – жабры.
– Кто меня звал? – прогремел голос бога, словно небо раскололось.
Исмен не смог больше выносить этого ужаса. Он вывалился из шатра, жадно хватая ртом холодный воздух. Никакого грозного всадника и огнедышащего коня не было. Видение потихоньку испарилось. Он приходил в себя, все еще дрожа от страха.
Нашел Фидара. Тот готовился в дорогу. Сразу не узнал аорса. Новенькая одежда из мягкой кожи с длинными полами сзади, удобная для верховой езды. Широкие кожаные анаксириды. На ногах добротные сапоги до колен со шнуровкой спереди. Широченный боевой пояс. По поясу шли круглые медные бляхи. Заметив изумленный взгляд Исмена, объяснил:
– Сменял на доспехи языгов. Панцирь мне узок, грудь давит. Да и не люблю я тяжелые доспехи. Без них и самому легче, и коню. Одежду языгов я носить не буду. Уж лучше одеваться, как сколот. Я и тебе раздобыл. Скидывай свое тряпье и сожги. Вот, – он указал на стопку новенькой кожаной одежды, расшитой по краям птицами и конями.
– Ты и мой панцирь сменял? – спросил Исмен.
– Панцирь – дрянь, одна красота.
– Но стрелу выдержал, – вспомнил Исмен, как он на поединке попал в языга, но не пробил доспехи.
– Охотничью, – напомнил Фидар. – От боевой не спасет. Да не переживай ты. Достанем себе хорошую защиту из каленой бронзы.
Исмен надел мягкую холщевую поддевку, сверху кожаную куртку отличной выделки. Анаксириды нигде не жали. В такие ляжки не сотрешь от долгой езды верхом. Сапоги немного большие, но мягкие, удобные. Никогда не носил такой дорогой одежды. Еще безрукавка, тоже кожаная, с опушкой из зайца. К поясу он даже побоялся прикоснуться, до того тот казался дорогим и красивым, с бронзовыми скачущими конями и грифонами. Фидар помог ему правильно затянуть завязки на боевом пояс. Плащ из мягкой, но плотной шерстяной ткани закрепил на плече бронзовой эллинской фибулой[70 - Фибула (лат. fibula, скоба) – металлическая застёжка для одежды, одновременно служащая украшением. Фибулы разнообразных форм были распространены с бронзового века до раннего Средневековья] в виде свернувшегося кольцом мифического животного, напоминающего леопарда.
– Красавец, – удовлетворенно произнес Фидар. – Что? Не удобно? Ничего, обвыкнешься. Это тебе не дерюга из конопли, – настоящая одежда ксая. Я шлем только не мог поменять. У языгов черепа вытянутые, и шлем, соответственно, с высоким затылком. Сколоты такие не носят. Примерь.
Шлем оказался из тонкой меди в виде головы льва с открытой пастью. Исмен надел войлочный подшлемник, сверху водрузил шлем. Тот оказался большим, налезал на глаза.
– Не беда, – успокоил его Фидар. – Сменяем у кузнеца на котел. – Главное – одежонку справили. – Вот, что с ним делать, я ума не приложу, – почесал затылок Фидар, кивком указывая на будина[71 - Буди?ны– древний народ, обитавший, по Геродоту севернее савроматов , и в то же время примыкавший к неврам]. Здоровяк крепил дорожные мешки на спине вьючной лошади.
– Зачем же ты его выменял у Заратата? – удивился Исмен.
– Так пришиб бы вождь его в гневе. Жалко. Да и зачем нам коровы? Эй! – окликнул он будина.
– Ты звал меня, господин, – пробасил невольник.
– Как имя твое?
– Родители когда-то нарекли Колобудом.
– Это, вроде Встающий с солнцем.
– Точно. Мы солнцу поклонялись и огню. Бог у нас главный – ясноголовый Коло.
– Сколько отроду тебе?
– Скоро будет…, – Он показал два раза растопыренные пальцы обеих рук.
– Два десятка, значит, – сообразил Фидар. – Что делать умеешь?
– Лошадей пасти, коров доить, огонь добывать…, – начал перечислять будин.
– Правду говорить умеешь?
– Чего? – не понял будин.
– Зачем ты мне поддался, когда мы боролись?
Будин насупился, потупил взор и примолк.
– Говори, – потребовал Фидар.
Будин вскинул глаза, полные ненависти.
– Невмоготу мне у Зарататы. Хотел я, чтобы он меня прибил. Вот и поддался.
– Давно ты в неволе?
– Пять годков уж миновало, как я в полон попал. Тогда сколоты мое городище дотла сожгли, а все племя перебили или в Ольвию отвели на продажу. Да ты не переживай, я справно все делать буду.
– Я никогда не держал невольников, – пожал плечами Фидар. – Сам недавно сбежал из рабства.
– Вот это да! – удивился будин.
– Пожалуй, я тебя отпущу ко всем ветрам.
У будина от таких слов дыхание перехватило. Он не знал верить или нет, тому, что услышал. Челюсть его отвисла. Он пытался что-то произнести, но не мог.
– Отпущу, – подтвердил Фидар. – Но с условием: ты вернешься обратно к себе в леса и не будешь мстить сколотам.
Невольник вновь насупился.
– Мне некуда идти. Я же тебе говорил: сожгли наше городище. Приду, а там другой народ живет. Кому я нужен? Забьют, как медведя шатуна.
– Вот незадача, – покачал головой Фидар.
– Отпусти меня без всяких условий, – глухо попросил Колобуд и недобро покосился в сторону становья сколотов.
