Отец в золотистой обертке

Одному из присутствующих стало плохо. Упаднические настроения усиливались излишне эмоциональными сотрудниками. Было бы легче потерять аппарат в самом начале или даже в середине пути к цели. Но смириться с провалом в конце миссии, всего за десять дней до самого важного события, не просто трудно, но почти физически больно. В это просто не хотелось верить. Неужели работа окончена? Неужели проект пополнит список неудачных воплощений, перечеркнутых и быстро забытых? Нервы некоторых участников не выдерживали. “Это худшее из того, что могло произойти,” – говорили они друг другу.

Через полчаса Рингеру пришло сообщение на почту от Скотти. Там было написано: “Странная кратковременная аномалия, похожая на работу радара с шумоподобным сигналом”. К сообщению оказались прикреплены несколько файлов. Рингер открыл их и стал что-то считать в программе. Он был настолько увлечен, что окружающие звуки его ничуть не отвлекали. Спустя несколько минут Рингер откинулся на спинку стула и произнес:

– Невероятно!

Около Плутона было обнаружено излучение радарной установки. Методом радиоинтерферометрии удалось определить точное расстояние до него. Радарная установка находилась там же, где пролетал сейчас P-2006. В десяти днях пути до Плутона. Но ведь на самом зонде нет радарной установки! Неужели это другой космический корабль? Факт сигнала невозможно подделать. Это не оптическая иллюзия и не фотошоп. И, похоже, молчание зонда как-то связано с этим таинственным излучением. Смутные догадки посетили голову Рингера.

Он не стал никому сообщать об этом. Информация получена негласно, с помощью секретных спутников, находившихся у него в распоряжении, и трех радиотелескопов в разных точках на Земле. Обнародовать такую информацию означает раскрыть и спутники! Теперь и сам Рингер погрузился в некое полушоковое состояние. Впрочем, это было незаметно на общем фоне, вокруг все ходили с такими же лицами.

– Мистер Рингер, вы нам нужны, подойдите, пожалуйста, – услышал он наконец чей-то голос, встал и присоединился к группе инженеров.

Тем временем, пока в зале управления сотрудники переживали возможную утрату, Дэниел праздновал. Зонд “ожил”. Он покрутился в пространстве, стабилизировался. Его антенна заново нацелилась на Землю и отправила первичный сигнал о системах и данные телеметрии. Словно боясь спугнуть дикого зверя, Дэн дал "Веге" команду, и она медленно стала удаляться от Р-2006. Когда пискнул динамик и на экране высветилась цифра расстояния 20 километров, он перевел корабль в обычный режим, облегченно вздохнул и прошелся по кабине, разминая уставшее тело. Да, безусловно, P-2006 заработал, возможно, перейдя на резервное исправное оборудование. Но к радости Дэниела примешивалась кислинка. Он допустил ошибку, очень опасную ошибку. Что же, событие станет ему хорошим уроком. Как водитель автомобиля, попав в страшную ситуацию из-за своей оплошности, становится более осторожным, так и Дэниел еще раз убедился – в космосе нет маловажных деталей.

Чувствуя невыносимую усталость, он осмотрел еще раз P-2006 через оптику, добрел до кровати, рухнул на нее и уснул на долгие 12 часов. Сейчас можно расслабиться. Зонд далеко, радары отключены, щит на минимуме, до Плутона 10 суток на черепашьей скорости. Как говорится, “тише едешь, дальше будешь” или “торопись медленно”.

В штате Мэриленд, в зале центра управления, перекрывая тревожный гул отчаявшихся людей, раздался возглас, изданный чьим-то радостным тонким голосом:

– Да-а-а! Да-а-а! О Господи!!! Он живой!!! Боже!!! Он ответил!!! Это наш P‑2006!!!

По залу прокатился ответный гул то ли робкой радости, то ли чего-то вроде “не может быть”.

– Вот, это его сигнал! Он готов к работе и просит инструкций! Вы видите это?! Посмотрите! – невысокого роста сотрудник вне себя от радости орошал брызгами слюны находящихся рядом.

На экране, там, где несколько минут назад висела тягостная чернота, снова привычно отображался сигнал от P-2006 в виде зеленого кружка, надписи “Прием сигнала” и ломаной синусоиды.

– Все системы и приборы исправны! Работает резервный бортовой компьютер! – послышался другой голос.

Лица присутствующих робко набирали краску. Некоторые снова зарыдали, теперь уже от радости, и вот уже все в зале, никого не стесняясь, проливали слезы и обнимались. Людей захлестнула волна эйфории, глаза их засияли счастьем, наполнились слезами и надеждами одновременно. Рингер же только ухмыльнулся и даже не тронулся с места.

Но команде ещё предстояло выяснить, что произошло и в какой мере сбой повлияет на дальнейшую миссию. Чтобы максимально в этом разобраться, было объявлено общее собрание в четыре после полудня.

Приехало много народу, даже те, кого Рингер здесь ни разу не видел. Как всегда, пришла пресса. Со временем удалось собрать общую картину, и все стали считать, что сбой произошел из-за перегруженности компьютера P-2006 задачами, которые свалились на него разом. Было решено задачи разнести по времени.

– Ты считаешь, это правда? – вполголоса спросил Рингер программиста, оказавшегося рядом. Его звали Виктор.

– Сомневаюсь, – лицо Виктора скривилось, словно и не было недавнего триумфа радости. – Это исключено, в нем заложена защита от подобного. Хотя… Похоже, они не знают, что сказать, а ответа от них ждут прямо сейчас. Что ж, по крайней мере, это похоже на правду. И поможет всем продолжать работу.

После окончания совещания люди стали расходиться. Программисты образовали круг около основного компьютера, куда пригласили Виктора и Рингера. Общими усилиями был сформирован пакет команд, призванных синхронизировать зонд P-2006 и подготовить к дальнейшей работе. Сигнал отправили через станцию дальней космической связи, ожидая ответа спустя 9 часов.

Часть сотрудников не хотела уходить. Закончился рабочий день, а они остались ждать ответа. Пока еще в действительности было не ясно, станет подобное повторяться или нет, а успех миссии до сих пор висел на волоске. Плоды неимоверных трудов на протяжении более десяти лет еще могут оказаться в большей степени напрасными. Люди волновались, и поэтому многие остались в центре управления, не представляя себе, как они смогут усидеть в такое время дома, не говоря уже о том, чтобы заснуть.

В зал внесли коробки с пиццей, колу и воду. Откуда-то появились одеяла, в холле расстелили надувные матрасы. Рингер также остался, чтобы быть в курсе событий. Ведь только у него, единственного человека на Земле, в руках было оборудование, которое он мог тайно использовать в своих интересах, даже не привлекая внимания военных. А недавние события стали входить в круг его личных интересов. Домой не тянуло. Рингер больше не виделся с женой и даже не разговаривал.

Зазвонил телефон. Это был знакомый астрофизик из Европы.

– Привет, Деррик! Как твои дела, старина?

– Привет, Бэндж! Все отлично, – отозвался Рингер.

– Ты же работаешь с P-2006? Скоро вся Европа будет на голове стоять из-за вашего модуля на Плутоне! Скажи, что с ним, и есть ли надежда? До нас только что дошла информация, что ваша станция перестала отвечать, и теперь у нас все принимают успокоительное.

– Я даю один к трем, что все в порядке. Всего 80 минут тишины, затем модуль перешел на запасной компьютер. Мы делаем, что можем, – ответил Рингер. – Завтра все будет известно. Только завтра.

– У нас говорят, что он столкнулся с астероидом, это правда?

– Вряд ли, Бэндж! Любой астероид не оставит от него живого места! Может, крупинка куда-нибудь попала.

– Да, кажется ты прав, старина! – последовал ответ. – Как ты вообще? Как Келли? Моя супруга спрашивала про нее.

При упоминании имени жены Рингер потускнел, натянуто поболтал еще минуту и поспешил распрощаться. Сотрудники с новым приступом энтузиазма взялись за дело. Они разделились на две команды. Одна группа продолжала искать причину сбоя, а другая работала над программой для зонда. До самой ночи. В полночь разговоры затихли, приближалось время ответа P‑2006. Ответ пришел вовремя, секунда в секунду! Дальний посланник человечества сообщал, что все в норме. По залу пронеслись возгласы радости, свист и аплодисменты. И если обычно так рукоплескали какому-нибудь человеку, совершившему выдающийся поступок, то в этот раз героем стал автоматический зонд, железяка, несущаяся в далеком космосе. А впрочем, все теперь относились к нему как к живому существу. Своим молчанием он будто показал им свою исключительную значимость, и люди приняли его правила игры. Зонду отправили обновленную щадящую программу, в которой была снижена нагрузка на процессор.

На следующий день руководитель проекта выступил перед камерами репортеров, назвав произошедшее самым худшим временем в истории P-2006. Он заверил, что больше подобных внештатных ситуаций не будет и зонд отработает свои задачи в полном объеме. Научная общественность встретила эти заверения с огромной радостью.

ГЛАВА 6

"Вега" постепенно удалялась от межпланетного зонда P-2006, снизив скорость и пропуская его вперед к Плутону. Дэниел занимался разработками, отчетами, измерениями, обслуживанием систем корабля. Один раз пришлось отключить половину генераторной станции, чтобы провести тестирование, невозможное на Земле.

Он чувствовал, как нарастала усталость. Суточный режим сбился. Ненормированное рабочее время – так это называется на Земле. Спать, когда валишься с ног, есть, когда от голода не можешь работать, а все остальное время занимает работа, работа и работа. Он прекрасно понимал, что истощает свой и без того ослабший организм, но ничего не мог поделать. Все тесты, проверки, монтаж-демонтаж, исследования и расчеты – есть первейшая необходимость. Ничего нельзя сейчас отложить, пропустить или сократить, чтобы не подвергнуть риску миссию. Вдобавок почти всегда на запланированное требовалось гораздо больше времени из-за различных проволочек.

“Да, и нужно меньше пить кофе, – подумал Дэниел. – А то на обратную дорогу останется только вода”.

Настало долгожданное 14 июля 2015 года. На восточном побережье еще стояла теплая ночь, а зал центра управления лаборатории уже наполнился людьми. Оживленные беседы, восторженные взгляды, случайно упавшие бумаги, галлоны крепкого кофе, смех и предвкушение великого события. Подоспели репортеры, операторы настраивали камеры.

Зонд летел полностью автономно. Задача, поставленная перед ним, заключалась в следующем: провести все сканирования, замеры и фотографирования и сохранить данные во внутренней памяти. Время пролета вблизи Плутона было слишком мало, чтобы отвлекаться на передачу данных Земле. Затем через сутки зонд сориентирует антенны и начнет передачу, которая растянется на несколько месяцев.

Рингер в приподнятом настроении, не расставаясь со своей надменной кривой улыбкой, сидел перед мониторами. К нему подсел Виктор из команды программистов. Он выглядел на редкость свежо. Миловидная молодая женщина принесла им кофе. Ее имя – Моника Виейра да Сильва. Она окончила Стенфорд и работала в команде инженеров. Рингер видел ее раньше, но их общение не заходило дальше приветствий.

– Хороший день, шеф! – улыбаясь, сказала она.

Моника неловко поставила кофе на стол, ненароком задев Рингера за плечо, и рассмеялась.

– Сегодня день расслабления, – продекламировал он, придвинув кофе к себе.

– Я бы поспорил с вами, – включился в разговор Виктор. – У программистов полно работы и сегодня.

– Ну да, еще бы, вы даже большие пиарщики, чем Гарольд Берсон. Скажи, ты тоже приложил руку к той картинке, что крутится сейчас в Сети?

– А что не так? – не понял Виктор.

– Как ваша жена, мистер Рингер? – неожиданно спросила Моника. Тот даже поперхнулся. Сделав кислое лицо, он откинулся на спинку стула и изобразил жест, означающий, что точного ответа не существует, есть лишь вариации.

– Неплохо, думаю. Кажется, она сейчас у доктора…

К ним подошел руководитель проекта.

– Мистер Рингер, приглашаю вас на обсуждение в группу управления. До основной части у нас есть немного времени, – его улыбка излучала космическую доброжелательность.

Тот тяжело поднялся, смахнул пылинки с рукава черной рубашки и, уходя, бросил через плечо:

– Зачем вам знать о моей жене, Моника?

Женщина многозначительно улыбнулась и промолчала, но они оба поняли друг друга. Рингер вечером пригласит ее куда-нибудь.

Расчетное время стремительно приближалось. В интернете и по телевидению крутилась картинка компьютерного симулятора с изображением P‑2006 на фоне Плутона, которая отражала движения аппарата в реальном времени. Так делают, когда невозможно показать изображение с видеокамеры. Репортеры включили прямую трансляцию из командного центра. Зал наполняли предвкушение, торжественность и важность. Люди обменивались шутками, смотрели на мониторы, и даже те, кто обычно очень занят, позабыли о делах. В соседнюю комнату, служившую кухней, внесли напитки и коробки с едой. Оттуда потекли отвлекающие запахи.

Все смотрели на часы. Приближался момент, объявленный заранее, 11.50 по Всемирному координированному времени, что соответствовало 6.50 по местному. Становилось все тише и тише. Все словно затаились. Наконец руководитель проекта встал, выдержал паузу и громко произнёс:

– Межпланетный космический зонд P-2006 успешно достиг Плутона и приступил к основному сбору данных!

Загремели овации. Возгласы радости и восторга, словно волны, которые обрушились с шумом на бетонный причал, сотрясли воздух и стены. В руках у людей появились американские флажки, люди замахали ими, кто-то засвистел от избытка чувств. Все обнимались, поздравляли друг друга и плакали. Более скромные хлопали соседей по плечу, пожимали руку, стесненно улыбаясь и пряча глаза. Эмоции, сжатые прессом напряженной многолетней работы, наконец-то нашли выход. Это был успех для десятков лучших физиков, программистов, исследователей, астрофизиков, инженеров и еще многих специалистов, задействованных в проекте. Началась волна звонков с поздравлениями. Из Европы, Австралии, островных обсерваторий, Канады. По видео на связь вышел мыс Канаверал с теми, кто лично участвовал в запуске «Атласа-5». Гарвард-Смитсоновский центр астрофизики прислал свои поздравления. Было очевидно, что событие праздновал весь цивилизованный мир, считая эту очередную победу разума всеобщей победой.

Пока внешний мир ликовал, Рингер никак не мог выбросить из головы вопрос: какой космический корабль мог сканировать пространство около Плутона? Он сел за компьютер и стал просматривать файлы, полученные от P-2006 в тот злополучный день, когда была потеряна связь. Далеко не все снимки, присылаемые из космоса, становятся достоянием общественности. Большая их часть по разным причинам так и остается в архивах. Рингер нашел несколько последних фотографий с обоих камер, широкоугольной и длиннофокусной. Он искал нечто необычное в надежде, что неизвестный объект, излучавший радиосигнал около зонда, попадет в поле зрения хотя бы случайно. От напряжения утомились глаза. Рингер встал и прошелся, поморгал, помассировал лицо и поспешно снова сел за компьютер. Так прошло больше часа. Ничего необычного не обнаружилось. Объект больше не отслеживался радиотелескопами и спутниками, хотя со времени обнаружения Скотти постоянно следил за той областью всеми возможными способами. Загадочный объект казался ему ровно столь же необычным, как и яхта Торреса, которая отбыла в неизвестном направлении вместе с Торресом младшим. И если допустить, что яхта Торреса способна достичь Плутона за столь короткий срок, то сколько же может стоить такая яхта! Рингер почувствовал, как его ладони увлажнились. Он достал салфетку и аккуратно вытер их.

После полудня Дерик Рингер оставил празднующий коллектив лаборатории прикладной физики и погнал свой белый пикап на юг. Стояла неимоверная жара, кондиционер в машине работал на полную мощность, и ученый то и дело пил воду из бутылки. По дороге он заехал в магазин, купил еды и, бросив на сиденье два объемных пакета, отправился дальше, спеша на базу, где располагался его главный офис.

Прибыв на место, первым делом он включил мониторы и вывел на них трансляцию. На стартовом столе мыса Канаверал стояла ракета-носитель. На самом верху ее, внутри обтекателей, был сейчас спрятан тот самый четвертый спутник, собранный под руководством Рингера. Настроив звук, он расстелил на столе с компьютерами бумажное полотенце, разложил на нем обед и принялся за еду. До старта оставалось всего несколько минут. Ему предстояло проследить за пуском и выведением на орбиту, а затем настроить спутник удаленно. После опытов и отладок спутник будет передан ВВС США и заступит на боевое дежурство, а пока вся эта навороченная техника на орбите в полном распоряжении Рингера.

Дверь отворилась, и в офис вошли двое военных – его прямые заказчики. Рингер встал, вытер руки, поприветствовал их и коротко описал ход работ. Военные с умным видом посмотрели на мониторы и вокруг, оценивающе заглянули в пустой цех сборок, непроизвольно бросили взгляд на разложенные на столе продукты. На трансляции начинался пуск. Военным это показалось неинтересным, они пожелали ученому успехов и ушли. Рингер же, не отрываясь, смотрел на мониторы, успевая при этом поедать свой непрожаренный стейк. Аварии во время запуска случаются, и будет очень жаль потерять дорогущий аппарат.

Огромный колосс изверг клубы огня и стал медленно подниматься вверх. Рингер внимательно посмотрел, все ли факелы ракетных двигателей на месте, нет ли черного или белого дыма, какова наблюдаемая устойчивость корпуса. Это было похоже на то, как отец с тревогой отправляет в свободное плавание своего сына, понимая, что не увидит его долгое время, а может быть, и никогда больше. Ракета поднялась над пусковой площадкой и, постепенно ускоряясь, устремилась в небо, подгоняемая бесконечно красивыми бутонами реактивных струй. Трансляция переключилась на компьютерную анимацию. Отделилась первая ступень, заработала вторая. Через несколько минут отделилась вторая ступень, и остался только небольшой разгонный блок, который и выведет спутник на нужную орбиту. Позвонил сотрудник, который сейчас находился на космодроме, и подтвердил, что все в порядке. Рингер в прекрасном настроении и с сытым желудком приготовился к налаживанию связи со спутником.

Через долгих три часа спутник прислал сигнал о включении. Развернулись солнечные панели, установилась радиосвязь по особо секретному каналу, прошли тесты. Все в полном порядке. Подошел Скотти, и они вдвоем занялись настройкой систем спутника. В документах этот спутник обозначался как EFX-4. Работа продолжалась всю ночь, и, наконец, наутро они со Скотти объединили группу новых спутников в одну сеть.

Тяжело встав из-за стола, Рингер достал из холодильника лед, бросил его в стакан и плеснул туда виски. В его суровой душе пели птицы. Оборудование работало даже лучше, чем предполагалось. Теперь на орбите вращался самый совершенный спутник, который выловит объект Х задолго до подлета к Земле. Рингер выпил залпом виски, лег на диван в дальнем углу офиса и пробормотал Скотти:

– У нас была славная ночка. Езжай домой. Я остаюсь здесь.

И провалился в сон на несколько часов.

Проснувшись к полудню, ученый чувствовал себя мерзко. Голова раскалывалась, но предвкушение будущих великих свершений вновь приподняло настроение. Три чашки кофе помогли ему кое-как прийти в себя. Рингер еще раз направил подконтрольные ему радиотелескопы в связке со спутниками на Плутон, но радарного сигнала больше не было. Пока не было. В раздумьях он снова налил себе виски и поставил стакан рядом с клавиатурой. Где сейчас источник сигнала? Если это объект Х, то какая же у него скорость, ведь Скотти обнаружил его около Земли всего два месяца назад. Рингер почувствовал холодок, будто кто-то очень тонко играет с ним, заставляя всякий раз заходить в тупик.

ГЛАВА 7

Межпланетный зонд P-2006 благополучно миновал Плутон и отправился дальше, в место, называемое поясом Койпера. Дэниел на почтительном расстоянии сопровождал его, опасаясь попасть в объективы фотокамер, затем затормозил “Вегу” до такой скорости, на которой ее захватила гравитация Плутона. Как обычно, при первом торможении орбита сначала получилась сильно вытянутой, и, чтобы не врезаться в Харон, крупнейший спутник Плутона, Дэн выровнял орбиту до круговой на следующем витке. Вообще, в космосе все движется вокруг чего-нибудь. Очень удобно. Ставишь космический корабль на безопасную орбиту и занимаешься своими делами. А он бегает по кругу, как на невидимой привязи.

Для начала Дэниел решил осмотреть поверхность Плутона с высоты, чтобы выбрать место для посадки. Рельеф оказался потрясающе разнообразным, настоящая находка для планетных геологов. Пару витков Дэн просто любовался видом. Часть планеты была занята кратерами, как на Луне, твердых планетах и их спутниках. Другая часть покрыта горами, предположительно из застывшего азота. В расщелинах гор раскинулись огромные замерзшие озера. Некоторые горы отличались большей высотой и рельефом. Скорее всего, они состояли полностью из водяного льда, который намного прочнее азотного.

Часть Плутона не имела кратеров, будто туда ничего не падало с неба. Видимо, это было огромное поле замерзшей массы, подогреваемой снизу, из-за чего поверхность и обновлялась. Часть гор имела правильную форму, напоминая вулканы. Цветом планета чем-то напоминала Марс, только была темнее. На ней встречались различные оттенки красного – от темно-бурого, до розового. Это все толины – органические вещества, возникающие от космического излучения и естественные для таких ледяных планет. Дэн взял карандаш и набросал на бумаге примерную карту планеты. Чтобы легче ориентироваться, он дал названия выделявшимся объектам.

Прямо по курсу зиял ударный кратер Апельсин с приподнятым плато по центру. До и после Апельсина выделялся огромный массив Поля Выпуклых Гор, который переходил в область остроконечных высоких скал с названием Торосовый Сад. Из Торосового Сада по диагонали влево уходил Длинный Хребет, а вправо – огромные складки поверхности с названием Трезубец. Далее торосы становились меньше, переходя в Поле Затишья, упирающееся в Море Авокадо – практически ровную поверхность снега и льда. От самого кратера Апельсин и до Моря Авокадо с левой стороны протянулась Полоса Жути – кластер темных пятен на поверхности. После Моря располагался Осьминог – вытянутое место, богато усеянное небольшими кратерами, словно присосками на щупальце моллюска. За ним было местечко под названием Череп Динозавра с двумя кратерами – глазницами, а далее гигантская Область Пыли, в которой находился кратер Кошачий Глаз, складки поверхности Царапины Кошки, кратеры Дуплет А и Дуплет В, и Поле Свинцовых Пузырей.

Для посадки Дэниел выбрал Череп Динозавра. Два кратера его были равны по размеру. Первый казался темнее второго из-за относительно молодого возраста, поскольку азотный снег не успел покрыть поверхность его «чаши». Второй наоборот, был щедро присыпан снегом, в больших количествах собравшимся ближе к центру.

Посадка всегда опаснее полета. Нужно снизить скорость, рассчитать траекторию с поправками на многие факторы, выбрать вектор торможения, не промахнуться с расстоянием до поверхности. Если в космосе непредвиденно происходит поломка, там еще можно что-то исправить, но на маневрах приземления исправлять что-либо поздно. Можно с размаху «впечататься» в планету и оставить после себя небольшую ямку, или пролететь нужное место и сесть неизвестно куда.

В целом место приземления должно быть географически интересным и иметь достаточно твердую поверхность. Дэниел поставил отметки на карте и лег на отдых, чувствуя небольшое недомогание.

Проснувшись через 8 часов, он понял, что заболел. Больших усилий стоило просто сесть на кровати. Тело трясло ознобом. Вдобавок третья ячейка генератора сигнализировала о перегреве, система жизнеобеспечения просила заменить фильтры и отказала правая сторона системы охлаждения маршевых двигателей. Посадка отменялась.

Дэн лег на кровать, ощупал живот, затем снова встал, шатаясь подошел к зеркалу, открыл рот и осмотрел горло. Ничего подозрительного там не увидев, он сделал анализы крови, замерил температуру, порылся в кейсе с медикаментами и принял пару таблеток. После этого сел и записал в судовой журнал обстановку. Тело покрылось холодным потом, сил не было никаких. На мониторе мигал красным сигнал аварии: «Перегрев ячейки». Если оставить как есть, то оплавятся пластины и перекроют микроскопические зазоры в структуре. Нужно встать и срочно снизить нагрузку. Полностью отключать тоже нельзя – из-за инерционности реакции в изношенных пластинах энергия не перестанет выделяться. Для стабилизации достаточно оставить 30% мощности. Даже столько энергии в космосе не будут лишними.

Дэниел заставил себя двигаться. Спустился вниз и вручную снизил нагрузку на третью ячейку генератора. Трясущимися от слабости руками он заменил фильтры воздушной системы, спустился в трюм и обнаружил причину неисправности правого контура охлаждения – заклинило помпу нагнетателя теплоносителя. Для того, чтобы это определить, было достаточно крутануть крыльчатку охлаждения на электродвигателе. Заклинило либо помпу, либо двигатель, так как у них по конструкции общий вал. На борту яхты был еще один такой же запасной узел, купленный в компании из Детройта. Но менять механизм не было сил. При посадке маршевый двигатель не успеет перегреться. У Плутона слабая гравитация, поэтому торможение, как ожидается, не отнимет много энергии.