Отец в золотистой обертке

Дверь бесшумно отворилась – и на пороге появилась фигура Алистера Санчеса.

– О, дружище, заходи! – пророкотал Бейкер.

Тот вошёл быстрым шагом, убрал со стула стопку бумаг и сел. Его ноги в лакированных туфлях моментально оказались на столе. В свои 60 лет он выглядел на 45. Отчасти из-за занятий спортом, отчасти благодаря манере одеваться в ультрасовременном стиле и регулярному окрашиванию волос. Так же, как и Бейкер, Санчес вел холостяцкую жизнь, пополняя ряды семейных неудачников. Его единственная тайная подружка коротала время в библиотеках Вашингтона, посещала музеи и выставки по всему восточному побережью, приобщая нудного физика к высоким художественным идеалам. Ее попытки оказывались по большей части безуспешными. Алистер имел мексиканские корни и терпел подтрунивание коллег по этому поводу, что побуждало его работать как проклятый, дабы не ударить в грязь лицом. И если сотруднику с “традиционно американским происхождением” было бы достаточно и половины достижений Алистера, чтобы считаться гением, то последнему приходилось тужиться до полуобморочного состояния, чтобы хоть кто-то снисходительно похлопал его по плечу, уронив: “Неплохо!”

Санчес достал ручку из кармана и принялся нервно щелкать кнопкой.

– Ты слышал?! Сборная университета опять ведет в счете!

– Ха-ха, за такую стипендию, какую платят этим ребятам, и я бы стал чемпионом! – усмехнулся Бейкер, что-то ища среди бумаг.

– Брось, дело вовсе не в этом. Игра на родном поле делает свое дело. Вот посмотрим, как они сыграют на следующих выходных. Мне неинтересно болеть за тех, кто на голову опережает остальных. Нет интриги! Как это было с гонщиком Рёрлем. Если он значится в составе заезда, то всегда приедет первым! Слышал, его даже хотели дисквалифицировать за это.

Дверь вновь распахнулась. В кабинет вошел человек в идеально отглаженных брюках и белоснежной шелковой рубашке под атласным пиджаком. Из-под рукава блеснули золотом часы.

– Всем привет! Как делишки? – небрежно сказал незваный гость.

– Все прекрасно, – натянуто улыбнулся Бейкер, отложив бумаги.

– На выходные обещают чудесную погодку, – гость подмигнул и встал посередине кабинета. – Я Дерик Рингер, сотрудник группы управления из проекта P-2006 в Лореле. Я ищу мистера Адама Бейкера.

– Я перед вами, мистер Рингер.

– Это прекрасно, рад знакомству, – голос посетителя выдавал нетерпение. Он подошел сначала к Бейкеру, а затем к Санчесу, протягивая руку.

– А вы, как я понял, Алистер Санчес, коллега мистера Бейкера? – он постарался изобразить улыбку. – Мне нравится ваша мексиканская кухня.

Санчес в ответ промолчал.

– Сразу перейду к делу. Вы были хорошо знакомы с мистером Торресом. Я глубоко скорблю по причине его безвременной кончины, – Рингер выдержал паузу и прибавил высокопарности: – Его не понимали в определенных кругах, но для меня и для вас не секрет, что мистер Торрес был гениальным ученым. В мире сейчас нет ему равных. Это современный Никола Тесла с безумными на первый взгляд идеями. К величайшему сожалению, его не стало, но я бы хотел продолжить его работу. Я могу выбить хорошее финансирование. Уверен, что у мистера Торреса осталась масса незавершенных исследований.

Адам Бейкер откинулся в кресле и скрестил руки на животе.

– Нам как хорошим знакомым Райана Торреса приятно слышать от вас столь лестные замечания о таланте усопшего коллеги, – Бейкер кивнул Санчесу. – Однако со свойственной порядочному ученому точностью поспешу отметить, что вы несколько преувеличиваете.

Алистер поднялся, подошел к окну и стал нервно поглаживать бородку.

– Вовсе нет, – Рингер скривил физиономию. – Вы же все понимаете.

– О чем вы?

Гость смахнул пылинку с рукава пиджака и с ехидцей посмотрел сначала на одного, затем на другого ученого.

– Мне нужны его рабочие записи. Кто ими владеет? Я готов заплатить.

– Записи? – удивился Бейкер. – Мне ничего о них неизвестно. Может быть Алистер в курсе? – Пожилой ученый посмотрел на друга.

Санчес замотал головой.

– Джентльмены, полагаю вы все прекрасно понимаете, – Рингер поднял руки, словно на него наставили пистолет. – У меня нет времени на ненужные формальности. Рано или поздно мне станет известно все. Но я запомню, кто мне помог, а кто нет.

Рингер посмотрел в глаза старому Бейкеру, боковым зрением заметив, как суетится Санчес у окна.

– Вы знаете, кто такой Дэниел Торрес? – спросил Рингер.

Санчес у окна вздрогнул.

– Это его сын, – ответил Бейкер.

– Я бы хотел поговорить с ним, мистер Бейкер, – голос Рингера стал теплее.

Старый ученый сделал извиняющийся жест, будто только что пропустил мяч в игре:

– Мы бы и сами хотели знать, где он.

Рингер приуныл, его губы скривились, глаза потускнели, на лице отразилась грусть, а спустя мгновение – невинность.

– Я не тороплю, вы можете подумать. Однако уверяю вас, – голос Рингера стал почти ласковым, – работы и изобретения Райана Торреса будут приняты ученым сообществом и сделают его имя легендой! Разве это плохо? Вы же не против?

Он направился к выходу, остановился в дверях, вернулся назад и протянул визитку Бейкеру:

– Пожалуйста, свяжитесь со мной, как только решите обсудить мое предложение. Помните: финансирование на самом высоком уровне!

Он аккуратно собрал с пола бумаги, которые уронил, положил на стол и вышел, тщательно отряхивая руки. Приятели посмотрели друг на друга.

– Что это значит? – спросил Санчес.

– Что ж, это следовало ожидать. Работами нашего покойного друга будут интересоваться, – спокойным тоном произнес престарелый ученый, тяжело встал, подошел к окну и посмотрел на вечернее небо.

– Где-то там наш сынок?

– Если все идет по плану, то сейчас Дэниел закончил ускорение и вышел на прямую траекторию, – ответил его коллега.

– Последнее время он был сам не свой, – Бейкер продолжал смотреть на небо. – Он закоренелый интроверт. Не думаю, что ему там сейчас плохо, но как бы не “поехала крыша”. Ты знаешь, о чем я. Ему надо жить своей жизнью, а не вспоминать прошлое. Он слишком привязан к отцу. Не все идеи Райана следовало развивать. Я беспокоюсь, вернется ли наш мальчик. Не погубит ли его нелепая затея отца?!

– Не нравится мне этот тип, – заметил Санчес, глядя сквозь стекло на вышедшего из здания Рингера. – Сегодня я работаю допоздна…

– Как обычно, – усмехнулся Бейкер.

Его друг направился в свой офис, который располагался в другом конце коридора.

ГЛАВА 4

Дэниел выбрался из-за щита обшивки борта, где имелось пространство для оборудования. Пот катил с его лба, на лице грязные полосы, серая футболка намокла и прилипла к телу. Он потратил целый час на возню с блоком управления очистителя воды, который благополучно сгорел. Сам ремонт завершился быстро, но вот поставить блок на место стоило больших усилий.

Дэниел чувствовал голод, но не мог оставить работу. Необходимо протестировать генераторную ячейку с третьим номером. Она не выдавала полную мощность, и у пилота появились подозрения, что ячейка “сдохнет” раньше срока. Дэн отключил тумблеры. Приборы зафиксировали повышенную радиацию. Три оставшихся модуля не справлялись с нагрузкой защитного поля. Во время полета почти вся мощность генераторов расходовалась на прожорливое защитное поле.

В космосе техника нуждается в постоянном внимании. Если на Земле можно вызвать эвакуатор или бросить забарахлившую машину, чтобы добраться до отеля, то в космосе такие фокусы не пройдут. Из-за огромного объема работ усталость навалилась на него. Казалось, даже сердце утомилось, качая кровь. Движения давались через силу, а в голове непрерывно прокручивался объемный план работ.

Дэниел запустил тестовый режим, взял бумагу и стал записывать показания. Через час он нарисовал график. Ячейка оказалась способной работать только на половину мощности. Это означало, что придется получить повышенную дозу космической радиации. Не смертельно, но неприятно. Особенно когда ты об этом знаешь.

Бортовые часы показывали полночь. Торрес наконец-то поужинал и сел за отчет. На борту космического корабля важно вести подробный журнал, в котором будет отмечено все, что произошло, что сделано, любые сбои и отклонения в показаниях приборов. Необходимая рутина. В три часа ночи по сиднейскому времени Дэн отключил будильник, который должен был зазвонить уже через три часа, и крепко заснул.

Прошло две недели, как он был в пути. Впереди лежали бескрайние области, где еще не бывал человек, где царит нетронутое мироздание и правит холод. Там скрываются тайны и в то же время все предельно ясно. Там вместе с азотом и метаном замерзло само время.

Иногда Торрес младший устраивал себе выходной на полдня. Включал музыку, пил кофе и наблюдал за космосом через небольшой оптический телескоп, закрепленный в специальном контейнере на крыше и передающий сигнал по кабелю на монитор в кабине. Юпитер в это время находился на противоположной стороне своей орбиты, но все же оптика позволяла наблюдать его узорчатые бока и транзит спутников. Ближе всех из гигантов располагался Сатурн с его великолепным ярчайшим диском. Уран и Нептун находились слева, а Плутон – прямо по курсу. Земля отсюда напоминала маленький голубой серпик, а Луна – белую точку. Неподражаемые Плеяды, Андромеда и туманность Ориона, Сириус, Ригель, красный сверхгигант Бетельгейзе и, конечно же, звезда Вега, в честь которой Райан и назвал яхту. Наблюдать за планетами и звездами можно было часами, и особенно интересным это занятие становится, когда начинаешь немного разбираться в них. Тогда ночь напоминает сеанс встречи с давно знакомыми друзьями. У каждого из них своя история, которая не меняется вот уже тысячи лет.

По шоссе на Хагерстаун мчался белый пикап с Рингером за рулем. Его ждала встреча с человеком, когда-то работавшим в компании, поставляющей расходники для космических полетов. Кажется, удача улыбнулась упрямцу, и он нашел то, что искал! Его била легкая дрожь нетерпения.

Худой парень ожидал Рингера в небольшом кафе на стоянке грузовиков. Красная бейсболка, майка с черепом, шорты-парашюты и белоснежные кроссовки, будто несколько минут назад снятые с полки магазина. Парень сидел за пустым столиком. Снаружи к тому времени стемнело. В помещении громко работал телевизор. Показывали бейсбольный матч.

– Дерик Рингер, – представился ученый.

– Инкогнито. Могу я остаться инкогнито? – парень развалился на стуле и закинул ногу на ногу, качая белоснежной обувью. Рингер в ответ одарил его ухмылкой и сел напротив, отряхнув руки.

– Вы работали в 2010 году в компании Деливери Дей?

– Допустим. Скажите, что конкретно вас интересует? Может, травка?

Рингер напрягся, бросив недовольный взгляд на парня, но быстро взял себя в руки и миролюбиво продолжил:

– Давайте для начала я расскажу о себе. Я ученый, работаю над космическими проектами. Ракеты, спутники и космос – вот мои приоритеты. Вы в курсе, что сейчас к Плутону летит наш космический зонд, запущенный девять лет назад? Через месяц наступит финальная часть миссии, к которой мы готовились столько лет! – он старался выглядеть воодушевленным.

Красная Бейсболка, похоже, мало интересовался космосом.

– Я не знаю, о чем вы говорите. Вам что, нужна химия?

– Один мой знакомый, ученый Райан Торрес, которого теперь, к сожалению, нет в живых, оставил неоплаченными несколько счетов. В 2010 году, например, по моим сведениям, он заказывал через вашу компанию доставку метилгидразина.

– Мистер Рингер, я уже два года не работаю в этой компании.

– Но в десятом году вы там работали, – ответил Дерик.

Парень неопределенно пожал плечами.

– Можете ли вы сказать, – продолжил Рингер, – этот ли человек принимал у вас партию метилгидразина в 2010 году в Нью-Джерси, где-то недалеко от Атлантик-Сити?

Он положил на стол фотографию.

– Чувак, я много кому и много чего поставлял. Всех не помню. Но этого…, – парень посмотрел на карточку, – Этого видел.

– Помните, сколько галлонов он заказал? Хотя бы примерно?

– Не помню, – покачал головой Красная Бейсболка.

– Может быть, сотню? Ну, вспоминайте же!

– Да, вроде бы, около 100 галлонов.

– Сколько раз он заказывал метилгидразин?

– Несколько. У меня он брал его несколько раз. Три или четыре. Всегда по сто.

– Что еще заказывал Торрес?

– Не помню. Может, амил. Или азотную кислоту.

– Сколько?

– Не помню.

– Припомните адрес, может быть?

– Нет, я не телефонная книга.

– Мне очень нужна ваша помощь, – напирал Рингер.

– Пардон, я не помню и не вспомню. Неужели вы сами не знаете, где живет ваш коллега? Неужели не отмечали с ним ни разу какое-нибудь затмение или падение метеорита? – парень усмехнулся, глядя наглыми глазами на Рингера.

– Поставляли ли вы этому человеку ещё что-нибудь? Вспомните!

– Эй, а ну-ка полегче! Вы что, из ФБР? Мне перестает нравится ваш допрос, – Красная Бейсболка неожиданно всполошился, словно за ним водились грешки, о которых не должны знать посторонние.

– Нет, я действительно ученый, – усмехнулся Рингер.

– Решайте ваши проблемы без меня, ясно? – парень выставил перед собой руку ладонью вперед. – А теперь вы должны мне компенсировать потерянное время, мистер.

Ученый достал из бумажника несколько купюр и протянул юнцу, борясь с желанием дать ему пинка. Парень ловко схватил деньги и удалился.

«Зачем Торресу гидразин?» – в голове Рингера, словно палящее солнце в пустыне, висел вопрос, от которого не спрятаться. Метилгидразин применяется в ракетных двигателях. Что с ним делал Торрес? Имеет ли это отношение к объекту Х? Мог ли объект Х летать на одном гидразине? На кого работал Торрес? Где спрятаны его разработки? Где яхты, и особенно последняя – "Вега"?

Неожиданно зазвонил телефон.

– Дорогой, ты где? – послышался протяжный голос в трубке. Рингера передернуло.

– В часе езды от дома.

– Захвати мне колы и какой-нибудь еды. Я жутко голодная, а дома нет продуктов.

– Я пришлю тебе доставку. Впрочем, почему бы тебе самой не заказать себе еды на дом? – ему стало трудно держать себя в руках. К соседнему столику подсела молодая парочка, и ученому пришлось отвернуться, чтобы скрыть неприятный разговор.

– Я же просто тебя попросила! Неужели тебе так тяжело купить мне еды…

Рингер отключил телефон и вышел на улицу. Вместо дома он поехал прямиком в лабораторию. Некоторые специалисты работали там и по ночам. Зал управления никогда не оставался пустым в эти дни. Там всегда находились несколько человек, следящих за зондом. Остальные спали дома с телефоном в обнимку, готовые в любую секунду вскочить с кровати и прямо в пижаме приехать на помощь коллегам.

Войдя в зал управления, Рингер сел за компьютер, но думал о своем. Информации становилось все больше, и перед ним постепенно рисовалась целостная картинка. Это – его тернистый путь к успеху. И все благодаря интеллекту и способности вытаскивать из мелочей вещи, незаметные никому другому. Глубоко за полночь Рингер поехал домой. Там он налил себе виски, выпил одним махом и лег спать.

На следующее утро Рингер руководил отгрузкой спутника с базы ВВС. Его доставят на мыс Канаверал, где прицепят к разгонным блокам, упакуют в обтекатели и отправят на орбиту. Обычная текучка для сотрудников, связанных с космосом. Такая же обыденность для них, как для повара – заказать продукты, почтальона – собрать корреспонденцию и послать на сортировку, а для мамаши – отправить дочку в школу. В трудах, связанных с космосом, на самом деле не так много романтики, как думают многие. Только единицы видят в своей работе нечто возвышенное.

Еще не завершилась погрузка, как Рингеру позвонил частный сыщик, который нашел адрес, по которому проживал Райан. Как только грузовик с контейнером выехал с базы, ученый сел в машину и отправился на поиски. Как и предполагалось, дом стоял на побережье, на берегу реки Северн, впадающей в Атлантический океан. Меньше часа пути от базы ВВС.

В том районе дома поразительно различались по стилям и, соответственно, толщине кошельков хозяев. От низеньких одноэтажек, похожих на гаражи и почти незаметных среди деревьев, до трехэтажных вилл с роскошными фасадами, бассейнами и скульптурами. По всему берегу протянулись многочисленные пристани с яхтами и катерами. Издали пристани казались причудливыми шипами, пронзающими прибрежные воды. Этот район принадлежал обширному восточному побережью Америки, где затеряться с яхтой проще простого.

Рингер отыскал нужный адрес. Это было двухэтажное строение, рядом с которым стоял огромный гараж, куда запросто поместится грузовик с трейлером. У берега стоял причал, покрытый выцветшей зеленой краской, с небольшим катером на привязи. Любопытный гость не удержался и быстрыми шагами подошел к самой кромке воды, чтобы лучше разглядеть судно. Песок просел под ногами, Рингер покачнулся, но удержал равновесие. Обувь намокла, и лицо ученого исказила гримаса. Нечто подсказывало ему, что перед ним не то, что нужно. Все же Рингер поднялся на причал, прошел по доскам настила, заглянул за борт суденышка, достал телефон и сфотографировал его. После этого направился к дому. Дверь оказалась заперта, на звонок никто не открыл.

Дерик отправился бродить по окрестностям, спрашивая у соседей, что они знают о Райане и яхте "Вега". Никто не мог ничего сказать. Здесь у всех есть яхты, все заняты своими делами и не суют нос в чужие. Так прошло несколько часов, а ситуация оставалась весьма туманной. День тоскливо заканчивался.

Позвонила жена, спрашивая, когда он будет дома. Подавляя раздражение, Рингер сказал, что будет ночью на работе, и отключился. Затем вернулся к дому, достал лист бумаги и хотел было оставить записку со своими координатами, но кто-то его окликнул.

– Извините, сэр, вы хотите купить этот катер? – вытирая замасленные руки, к нему шел парень в рабочей одежде. – Я живу рядом. Вот мой дом. —

Он небрежно указал тряпкой на невзрачную постройку времен Великой депрессии. Такой дом легко не заметить среди кустов.

– Вы занимаетесь ремонтом катеров? – спросил ученый.

– Отчасти, – кротко улыбнулся парень, показав неровные желтые зубы. – Это скорее хобби. Вон там стоит моя красотка. Не хотите взглянуть?

Сосед махнул рукой туда, где стояла парусная яхта с высокой мачтой, выкрашенная в ослепительно белый цвет. Рингер бросил беглый взгляд на парусник.

– Мне нужно поговорить с хозяином этого дома.

– Они отправились по делам. Недавно.

– Имя хозяина Дэниел Торрес?

– О нет, мистер Торрес уехал. Два года назад. Продал дом и уехал. Сейчас тут живет мистер Фаур с женой. У них очаровательная дочь.

Рингер задумался на мгновение, отряхнул приставший к туфлям песок и поправил воротник рубашки.

– Мне нужен новый адрес мистера Торреса. Вы могли бы мне помочь?

– Сожалею, но мистер Торрес уехал быстро и не сказал, куда. Он забрал вещи, а дом продал. О, вы бы видели его гараж изнутри!

– Мистер Торрес любил яхты. У него была яхта "Вега". Вы могли бы немного о ней рассказать?

– Конечно, сэр! Это интересная лодка. Сам ученый ее и построил!

Рингер оживился. Этот чумазый мастер может многое рассказать. Очевидно, парень любил поболтать и говорил больше, чем нужно для простого ответа на вопрос.

– Я ученый Дерик Рингер из лаборатории прикладной физики в городе Лорел, – лицо мужчины обрело еще больше важности. – Мне приходилось сотрудничать с мистером Райаном, – соврал он, – но с его сыном я незнаком. Теперь я ищу его сына, чтобы предложить сотрудничество. Мы с моими коллегами интересуемся яхтами. Вы же разбираетесь в них? У меня много вопросов к вам. Где мы можем с вами поговорить?

– Конечно, мистер Рингер, пойдемте ко мне в дом, я вам все расскажу. Круто! Я разговариваю с ученым! – восторженно произнес парень, снова вытирая руки тряпкой, и повел гостя к своей лачуге. Покосившийся деревянный порог, облезлая дверь с замусоленной ручкой, отошедшая в нескольких местах обшивка стены выглядели удручающе. Увидев скамейку перед домом, ученый предложил:

– Уважаемый, почему бы нам не присесть здесь на скамье? Хотя бы отсюда видно море.

– Это не море, а река, мистер Рингер, она впадает в океан. Что же, сядем здесь.

Рингер сдул пыль и мусор с крашеных досок и неуверенно сел. Бывший сосед Торреса по-хозяйски плюхнулся рядом.

– Мне интересно узнать про "Вегу". Хочу ее купить. Что она из себя представляет? – спросил Рингер, стараясь не смотреть на зубы собеседника.

– Слабый дизель, – недолго думая, ответил парень.

– Слабый дизель?

– Да, именно так.

– Что значит слабый дизель? – не понимал ученый.

– Она слабая на ходу, медленная. Она такая обтекаемая, понимаете? Вот зачем делать такой корпус, если скорость меньше 30 узлов?

– То есть корпус судна рассчитан для большей скорости?

– Именно.

– Для какой примерно?

– Не меньше 70 узлов.

– И в самом деле, зачем? – согласился Рингер.

– Внутри все заставлено техникой. Мистер Торрес никого не пускал внутрь, говорил, чтобы не сломали чего-нибудь. Но я буду не я, если не посмотрю её изнутри! – ремонтник катеров засиял, словно Меркурий – ближайшая к Солнцу планета.

– Так вы были внутри? – Рингер достал платок и смахнул со лба капли выступившего пота.

– Да, всего один раз. Там внутри много всего. Приборы разные, как на… атомной электростанции. Напичкана доверху, – он прищурил глаз. – На верхней палубе капитанская рубка. Однажды я летал самолетом к дяде в Лос-Анджелес и заглянул в кабину, где сидят пилоты. Так вот в этой "Веге" электроники было в три раза больше, чем в Боинге! Это целый, как его, научный центр, – собеседник подбирал умные слова, чтобы выглядеть достойно перед Рингером.

Ученый искренне обрадовался удаче, свалившейся ему на голову среди живописных берегов реки Северн. Лицо озарила улыбка. Почти такая же искренняя, как в детстве.

– Расскажите подробнее, что там было, на что похоже, каких размеров!

– Да, мистер Рингер. Вам ведь необычные детали нужно рассказать? Что-то запоминающееся? Вот, к примеру, двери. На "Веге" два входа. На верхней палубе и в машинное отделение. Двери там двойные. И крепкие. Я долго думал, зачем это. От шторма? И спросить не мог, потому что если Торрес узнает, что я заходил внутрь без него, то больше даже близко не подпустит. В машинное я не спустился, но мотор слабоват. Видно, как она идет по воде, небыстро.

– Что вы видели еще? Говорите, я готов вознаградить вас за информацию! Мне важно все, что связано с яхтой! – он схватил ремонтника за испачканную руку и тут же отпустил.

– Больше ничего не видел, мистер Рингер. Нужно было уходить, и я не успел как следует осмотреться.

– Вы не сделали фото?

– Нет, что вы…

– Ну как же, все делают фото, когда увидят необычное!

– Увы, мистер Рингер, – парень развел руками.

Возбужденный ученый с досады поймал рукой пролетающую мошку.

– Вы запомнили еще хоть какие-то детали?

Его собеседник уставился в землю, нахмурился, но память ничего существенного больше не выдала.

– Вы сказали, двери двойные? Как они выглядели? Какое между ними расстояние? Там был механизм герметичного запирания? Какой толщины были эти двери и как располагались?

Ремонтник принес из дома лист бумаги со следами бифштекса и принялся чертить схему. На пятнах рисовалось с трудом. Рингер дрожал от нетерпения.

Из разговора выяснилось, что "Вега" имела подозрительно мало иллюминаторов и окон, маленькие прогулочные поверхности, но была напичкана современным оборудованием. Стекло кабины казалось необычайно толстым под определенным освещением. Такие особенности, как двойные двери и расстояние между ними, наводили на мысль о полноценном шлюзовом объеме, необходимом для погружения под воду или же… выхода в открытый космос! Множество мелких деталей говорили о необычной задаче, для которой строилась яхта.

Когда стемнело, парень утомился, путая реальность с догадками. Рингер вытянул из него столько информации, что в конце разговора сосед и сам призадумался о предназначении яхты. Попрощавшись с ним, Рингер сел в машину и несколько минут смотрел в темноту перед собой, словно в пустоту. Перед ним высились заросли кустарников, а еще выше – небо, подсвеченное заревом ближайшего города.

Страшно подумать, но, похоже, яхта Райана предназначалась для космических полетов. “Предназначалась” и “была в космосе” – это две большие разницы. В мире построено немало прототипов летающих тарелок, и ни один из них не показал хоть каких-то сносных летных характеристик. А пустой ажиотаж искусственно раздувается заинтересованными в сенсациях лицами. Но в деле Райана Торреса, Рингер чувствовал, что как раз самая невероятная версия окажется правдоподобной. Он не знал, откуда такая уверенность, но до сих пор она его не подводила.