скачать книгу бесплатно
– Автограф, пару вопросов, а теперь речь идет о целом интервью. Какое будет следующее пожелание? Ввести вас в совет директоров моего холдинга? Сделать наследником? – съехидничал Флеминг.
– Босс, разрешите его выкинуть, – вновь попробовал реабилитироваться Каин и положил тяжелую руку мне на плечо.
Реакция, выработанная годами тренировок, сработала молниеносно. Я захватил его руку, ушел под лучшего телохранителя и сделал бросок через правое плечо. Бычок, с грохотом приземлившись на поверхность стола, мгновенно на него вскочил и выхватил из кобуры «Беретту».
– Убью! – заорал он. – Убью, гад!
Пришедший в восторг Флеминг хлопал в ладоши и хохотал.
– Каин, будь добр, слезь со стола и убери пушку, – успокоившись, приказал магнат.
Багровый от ярости охранник слез на пол, в этот момент он походил на кипящую скороварку. Питер тем временем закурил сигару.
– Давно я так не смеялся, честное слово, давно. Откуда же ты взялся такой борзый? Не боишься, дерзишь и бьешь оземь ни в чём не повинного человека, вернее, о бесценный стол из дерева бакаута, который стоит дороже твоей жизни раз в сто. Между прочим, за этим столом великий император Наполеон Бонапарт вынашивал свои гениальные планы, – похвастался он и с нежностью посмотрел на бакаутовы просторы столешницы.
– В таком случае ваш стол бесценен, месье! Кстати, Наполеон еще сидел на острове Святой Елены, не желаете прикупить его? – продолжил я идти ва-банк.
Питер Флеминг перестал улыбаться и внимательно посмотрел на меня.
– Молодой человек, вам стоит, наконец, объясниться. Вы врываетесь, хамите и избиваете охранника, – Питер указал сигарой на свирепого Каина, – он, между прочим, один из моих лучших людей, в армии служил и не раз участвовал наемником в африканских конфликтах. Кто вы?
– Там, где я служил, таким воинам сортир не доверили бы охранять.
Что мне оставалось делать? Я понимал, что потерпел фиаско, и поэтому шел напролом.
Лицо Флеминга мгновенно посуровело, и он ледяным тоном осведомился:
– Ну и где вы служили, молодой человек? Просветите, пожалуйста, и, наконец, представьтесь.
– Меня зовут Майкл Гросс. Я учусь на последнем курсе университета и работаю внештатным корреспондентом в нескольких газетах.
– Гросс, Гросс… – повторил он несколько раз, – скажите мне, пожалуйста, Лизи, пардон, Элизабет Гросс, в девичестве Дюминиль, случайно вам не родственница? Черты вашего лица уж больно схожи с чертами Элизабет.
– Это моя покойная мама.
Питер выпустил пышную струю дыма, вздохнул и сказал:
– Каин, иди, отдохни. Если надо, к врачу сходи и подлечись, – поиздевался он над пунцовым телохранителем, – да, и не вздумай мстить мальчику, я тебя знаю. Лучше в зал чаще ходи тренироваться, тебя уже студенты на лопатки кладут. Скажи, пусть машину подают, со мной Авель поедет.
Взбешенный питбуль клацнул челюстями и, окинув меня недобрым, полным ненависти взглядом, вышел.
***
Мы сидели за столиком в ресторане, принадлежавшем Флемингу, и пили аперитив в ожидании подачи блюд. Хозяин заведения с интересом энтомолога рассматривал необычный экземпляр и пытался определить, что за наглое насекомое залетело ранее к нему в кабинет, жужжа надоедливой мухой. Мне стоило большого труда выдерживать его насмешливый взгляд.
– Откуда вы знаете мою маму? – спросил я.
– Не жди сюжета из индийского кино, – ответил Питер, – ты, может быть, удивишься, но я не твой богатый папа, дядя или…
– Тетя, – подсказал я ему.
– Мальчик мой, ты сегодня сделал мой день! – улыбнулся Питер. – Я не помню, когда в последний раз так искренне смеялся. Вокруг одни лжецы и лицемеры. Я очень хорошо знал месье Гросса, ее первого мужа, мы с ним долго и плодотворно сотрудничали, но однажды он ввязался в деловой конфликт с серьезными людьми и погиб. К сожалению, такое случается. Я выкупил у твоей матери часть бизнеса месье Гросса и заплатил ей приличную сумму. Репутация в бизнесе важнее всего. Жаль, что она погибла. Ах, какая красавица была Элизабет! – сказал Питер и принялся за салат с креветками.
– Мама часть денег, три миллиона франков, положила на мой счет, когда папу отозвали в Советский Союз.
– Я знал и твоего отца. Он умный, интересный человек с прекрасным чувством юмора. Кстати, у тебя на счете должны были набежать солидные проценты за эти годы. Так ты, оказывается, Майкл Гросс, богач и миллионер, а ведешь себя как голодный волчонок без роду и племени, который если не получит работу, то помрет с голоду. В чём причина?
– Я хочу работать в этом журнале. У меня получится не хуже, чем у многих тамошних старперов-бумагомарателей, сидящих на заказных статьях. Им нужна свежая кровь.
– Ты, Майкл, напоминаешь меня в молодости. Юношеский бескомпромиссный максимализм, – одобрительно кивнул Питер. – На какую тему ты желаешь писать, мой друг?
– Финансово-экономическая аналитика в журнале и криминальная хроника в газете, – ответил я и назвал издания.
– Сразу в двух? А из университета не вылетишь? Потянешь? – спросил он.
– С чего такая забота? Вы же признались, что не мой отец. Уверен, что я справлюсь и не вылечу. Вы будете давать мне интервью? Когда приступим?
– Хорош, хорош! Настырен! Упрям! Для начала, может быть, разрешишь нам закончить с обедом. Не возражаешь? – спросил он и сделал глоток вина.
Окончив трапезу, мы перешли в зимний сад и разместились в креслах между папоротниками.
– Значит, хочешь изменить мир к лучшему? И знаешь – каким образом? – спросил Питер.
– Пока не знаю, но обязательно узнаю. Я быстро учусь.
– Вот с этим не поспоришь, – усмехнулся он, прикуривая сигару. – Ну что ж, дерзай, юноша, задавай свои вопросы.
Как назойливая наглая оса, я атаковал, пытаясь ужалить собеседника каждым вопросом. Флеминг отвечал спокойно, корректно и обстоятельно, даже на щекотливые криминальные темы. Редакторский список так и остался лежать в кармане.
Устав общаться с настырным журналистом, Питер отмахнулся от меня как от комара и сказал:
– Всё, хватит, вымотал меня. Знай меру! Твое поведение напоминает клошара, которого посадили за стол, а он запрокинул ноги на стол.
– Спасибо, месье, – поблагодарил я и выключил диктофон, – вам прислать интервью на согласование?
– Нет необходимости, – ответил он и, взяв со столика диктофон, нажал кнопку стирания записи, на что я смотрел одуревшим, ничего не понимающим взглядом, при этом мои кулаки сжимались и разжимались.
В самом деле, не бить же его при официантах, тут же загремишь за решетку или Каин с Авелем на полоски порежут.
– Интервью, Майкл, не будет, по крайней мере, в ближайшее время оно точно не состоится, – сказал Флеминг, испытующе глядя на меня, – я просто хотел узнать, что ты представляешь собой как журналист.
Да уж, давно мне не приходилось быть в таком идиотском положении! Со мной поигрались, как с котенком и, дав пинка, выкинули за ненадобностью. Не прощаясь, я встал и пошел на выход.
– Мой друг, задержись на минуту, – окликнул он, и я с неохотою вернулся за стол. – Я сообщил тебе плохую новость, но есть и хорошая. – Флеминг затянулся сигарой и выпустил несколько колец дыма. – Может быть, угадаешь?
– Хорошая новость – это то, что я ухожу и слушать вас больше не намерен.
– Пьер, шампанское принесите, – попросил Питер, – нам с моим юным другом нужно отметить важное событие. – Официант налил шампанское и удалился, магнат поднял фужер, посмотрел на пузырьки и произнес: – Поздравляю, Майкл Гросс, ты принят в оба издания, и можешь приступать к обязанностям с завтрашнего дня. Мне понравилось, как ты работаешь. Мозги у тебя варят в нужном направлении. Конечно, чрезмерно горяч, но это хорошо для журналиста.
– Продолжаете глумиться, месье? Учите жизни зарвавшегося мальчика?
Питер спокойным голосом без тени сарказма ответил:
– Слушай внимательно. Я тебе делаю предложение, потому что эти издания принадлежат группе компаний, находящихся под моим контролем. Даже твой редактор, когда посылает брать у меня интервью, не подозревает, что Питер Флеминг фактически хозяин данного журнала. То же самое с газетой, где ты станешь вести криминальную хронику и расследования.
– Расследования?! – удивился я.
– Да, когда это станет необходимо. Не без нашей помощи, естественно. Тебе нужно будет проверить полученную информацию, собрать дополнительные сведения, всё проанализировать и подать материал.
– Ясно. Мочить конкурентов моими руками решили.
– Ты дурак или притворяешься? – рассердился Питер. – Честное слово, утомил ты меня! Ты будешь расследовать дела нечистых на руку бизнесменов и приносить пользу обществу. Согласен или нет?
– Согласен, – вздохнул я и протянул руку, – но я оставляю за собой право в любой момент уйти.
– Договорились!
Питер пожал мою ладонь, и сделка с дьяволом состоялась.
После того знакового интервью с Флемингом жизнь моя кардинально изменилась. Работал я по шестнадцать часов в сутки и за несколько лет узнал всю подноготную жизнь столицы, также оброс связями в полиции, криминальном мире и журналистских кругах. Плюс вел колонку с экономическими обозрениями в солидном журнале. Конечно, на первых порах помощь и связи Питера оказались очень кстати, особенно на дне ночного Парижа. Периодически Флеминг подкидывал наводки на определенных людей или фирмы, и мне с упорством крота приходилось собирать информацию, производившую после публикации в газете неизгладимое впечатление на деловые круги и полицию.
В то время найти более счастливого человека было сложно, так как я честно и искренне боролся с пороками общества, и мне было плевать – сам зацепил на крючок очередного жулика или с подачи магната. Иногда он меня приглашал к себе, в свой шикарный особняк в центре Парижа, где мы коротали время за шахматами и разговорами за жизнь. Вспомнить Питеру из его бурной молодости было что…
Однажды по своей дурости я влез в большую передрягу, когда по личной инициативе стал вести расследование против очень влиятельных людей и нарыл серьезный компромат. Похитили чрезмерно любознательного журналиста в полночь у подъезда своего дома, после чего мне пришлось семь суток просидеть в мерзкой вонючей яме без воды и пищи. В тот момент моя жизнь не стоила и франка, так как выпускать на свободу опасного журналиста бандиты не планировали.
Питер поднял весь Париж на уши, напал на след и вытащил меня из западни. Во время моего освобождения погибли два его человека. В итоге Флеминг как-то уладил этот вопрос, и журналиста Гросса больше не трогали.
– Не знаю, как тебя благодарить, – сказал я ему.
– Живи, – ответил тогда спаситель, – и не парься, но запомни, ты мне должен услугу.
В ответ я с благодарностью пожал ему руку и кивнул в знак согласия. Больше мы к этой теме не возвращались.
Как-то он пригласил меня на сафари в Кению. В один из дней мы с Питером из-за своей глупой самоуверенности отбились от группы с проводником и забрели в заросли, где на него напала львица. Мне хватило нескольких секунд, чтобы подскочить и выстрелить ей в ухо, но она успела разодрать ему живот и прокусила до кости запястье на правой руке. При помощи спирта, порванной футболки и булавки с ниткой, я залатал раны и остановил кровь. С тех пор у него на руке и на теле шрамы в память об этой охоте. Спасатели нашли нас к утру, тут же вызвали вертолет и отправили в ближайший госпиталь…
Несколько месяцев назад Флеминг предложил мне должность личного советника по связям и общим вопросам с дальнейшей перспективой вхождения в совет директоров.
– Мы расширяемся, и мне нужен свой человек в руководстве, которому я могу полностью доверять, – сказал Питер и исчез на пару месяцев.
Вернулся он усталым, нервным и озабоченным.
– Майкл, – сказал он, – у меня есть к тебе серьезный разговор и подарок на день рождения. Собирай друзей и на пару недель езжай в мою усадьбу на озерах. Отдохни, порыбачь. Позже я приеду к вам, и мы всё обсудим.
Так мы и оказались во владениях Флеминга, расположенных в густых малонаселенных лесах предгорья Пиренеев. В ближайшие дни магнат должен был появиться, но я так и не определился с ответом на его предложение. Ладно, подумаем и что-нибудь придумаем.
Глава 7. Музей на отшибе, или Маленький и гадкий шут Марио
Спать мы легли поздно ночью, договорившись встать пораньше.
– Позавтракаем и поедем искать мастерскую, – сказал я, – отремонтируем глушитель, а остальной ремонт дома сделаем, заодно окрестности осмотрим, места здесь просто шикарные.
Ночью мне приснился сон, как будто мы вчетвером едем в «мерседесе» через деревню. В центре селения стоит большой трехэтажный выкрашенный в розовый цвет терем с тремя башенками. Я еще подумал, что тут красны девицы живут-поживают да женихов ожидают. Проезжаю поселок и сворачиваю на лесную дорогу. Долго по ней еду, при этом примечаю, что на всём пути по правой стороне тянется высокий бетонный забор с колючей проволокой. Вскоре останавливаюсь перед резными дубовыми воротами с большой деревянной вывеской, и только пытаюсь ее прочитать, как в этот момент раздается мерзкий писк будильника. Пора было вставать и гнать машину на ремонт.
Спустя час, произведя настоящий фурор, мы грохочущей боевой колесницей въехали в центр деревни. На площади стояли несколько магазинчиков и автобусная остановка. Мне показалось знакомым это место, и точно, повернув голову, я обнаружил розовый трехэтажный терем из сна.
– Пойду у аборигенов спрошу насчет автомастерской, – предложил Вэл.
– Подожди, не стоит. Я, по-моему, знаю, куда ехать.
– Откуда? – удивился Дэвид.
– Приснилось.
– Всё шутки шуткуешь, – буркнул невыспавшийся Вэл.
От центра поселка мы взяли влево и медленно поехали по узкой улице, при этом коробка-автомат периодически взвизгивала, а глушитель рычал, разгоняя с дороги кур и гусей. Неизбалованные гостями и событиями местные собаки с энтузиазмом подвывали истошному рёву нашего автомобиля, а мужики и бабы крестились, заслышав жуткую какофонию. Как только деревня закончилась, слева показалась знакомая по сну лесная дорога и я, не раздумывая, на нее свернул. На протяжении всего пути с правой стороны тянулся высокий бетонный забор с натянутыми поверху рядами колючей проволоки.
«Охраняется, как военная база, – подумал я, – не хватает только часовых на вышках».
Как и во сне, мы вскоре остановились у широких деревянных ворот с эмблемой в виде желтого колеса по центру. Над входом на старой, потертой дождями и ветрами доске была выжжена надпись «Паноптикум прошлого». Справа находилась дверь с бронзовыми резными финтифлюшками и ручкой в виде большого кольца.
Все вышли из машины и с любопытством оглядели окрестности. Музей стоял особняком за высоким забором, как бы специально спрятавшись среди высоких кряжистых дубов. Домов и других посторонних строений рядом не наблюдалось.
– Музей в такой дыре, а название-то с претензией на оригинальность. Хотелось бы увидеть хозяина сего заведения, видать, тот еще изрядный чудак, – заметил Вэл.
За бетонным забором серого цвета виднелся второй этаж большого каменного строения, крытого красной черепицей, с полукруглыми балкончиками и резными оконцами, а само здание походило на старинное дворянское гнездо. Пахло пестрым деревенским колоритом: навозом, сеном и свежей выпечкой…
Вэл принюхался и, причмокнув губами, сказал:
– Чувствую запах еды и вина. Так чего мы ждем? Давайте постучимся и спросим насчет мастерской, заодно, может быть, гостеприимные хозяева накормят путников, – с этими словами он ударил пару раз бронзовым кольцом по калитке.
Тут же, приветствуя нас, солидно забасили собаки.
– Что это за музей, – удивился Дэвид, – если днем он закрыт для посетителей?
– Сегодня воскресенье. В деревнях по выходным не работают – это святое, – ответил я, – хозяева пьют вино, отдыхают и работать не помышляют.
Вскоре раздались легкие шаги по гравийной дорожке, потом долго и нудно лязгал засов, а когда дверь медленно открылась, мы разинули рты, увидев чудо в перьях, вернее, в колокольчиках. Перед нами, нагло щурясь, стоял самый настоящий шут с гордо позвякивающими серебряными побрякушками на красно-желтом колпаке. Бордовый бархатный костюм с крупными блестящими пуговицами, обшитый золотыми галунами, удачно гармонировал с головным убором и сафьяновыми сапожками, а его красный с прожилками нос и седые волосы на висках как-то не очень сочетались с детским кукольным личиком и шельмецкими синими глазами.
Шут постоял с минуту, молча рассматривая гостей, а потом напропалую стал хамить детским баском:
– Чего, болваны, уставились? Узюрились? Вылупились? Вам тут что, кино бесплатное крутят? Спектаклю играют? Цирк представляют? Ну-ка валите отседова, покеда я вас кочергой не огрел, не отмутузил, не отделал! У меня пять козырей на руках, а вы мне тут мозги компостируете. Сейчас эта сволочь Джек все карты заново сдаст. Пошли отсюда, гуманоиды, рептилоиды, шизоиды! Брысь! Уберись! Катись! По воскресеньям милостыню не подаем и не принимаем. Аdios, amigos! – он стал закрывать дверь, но Дэвид вовремя подставил ногу, и шут в замешательстве посмотрел на нас. – Хамите, хамы? Дебильничаете, дебилы? Гадите, гады? Всё, мое терпение лопнуло! Вы крупно попали на неприятности! Молитесь, черти, богу! Пишите завещание, придурки, я достаю пушку, – сообщил он и стал старательно искать в карманах грозное оружие.
Вэл схватил сквернослова за грудки и легко посадил на калитку. Хам вскрикнул от неожиданности и вцепился ладошками в доски.
– Мы тебя сейчас в багажник посадим, увезем и продадим цыганам. Понял, гад?! У нас с утра настроение не располагает общаться с мелкими недоумками. Быстро отвечай: в доме есть кто-нибудь поадекватнее тебя?
Вэл тряхнул калитку, и шут закатив глаза, изображая обморок, стал сучить ногами, выбивая по дереву бравурный марш.
