Граф Суворов. Книга 7

– Наши войска – это войска империи, – гордо произнесла Екатерина. – А потому нет никакой разницы, кто и как себя называет. Мы участвуем в экспедиции. К тому же только у нас есть технология стабильных врат.

– Это ещё надо показать на практике, – с сомнением произнёс Пётр. – Но в крайнем случае врата раскроются за врагом, и им всё равно будет не до нас.

– Какой корабль используем? – ещё раз уточнила Екатерина.

– Авианосец «Черепаха», – ответил Пётр, кивнув в мою сторону. – Раз юноша предложил его в качестве перевозчика.

– Но в бой Александр не пойдёт! – тут же сказала императрица, чуть ли не грудью закрывая меня.

– Прошу прощения, ваши величества, но я принёс присягу, и, если даже вы не пустите меня на моё же судно, отправлюсь в составе эскадры перехватчиков, – заметил я, не собираясь отсиживаться в стороне. – Такой корабль у меня тоже есть.

– Слова не мальчика, но мужа, – усмехнулся Пётр. – Дай сыну проявить себя, иначе их никто не станет воспринимать всерьёз.

– Я… мы ещё поговорим о вашем воспитании позже, молодой человек, – поджав губы, строго произнесла Екатерина. И спор на этом закончился.

Не знаю, каким образом Мирославу и его помощникам удалось сотворить это чудо, но уже через пятнадцать минут первая эскадрилья ушла из временного порта, сразу образовав походное построение. А спустя пять минут стартовала вторая и третья, уже из сторонников Уральской республики.

«Черепаху» готовили всем миром. Снимали и крепили намертво пластины брони, укрепляли корпус, впритирку ставили суда в трюм. Штурмовые корветы оказались несколько больше, чем я рассчитывал, и в результате заявленное количество кораблей влезло впритык. А уж думать о том, чтобы разместить внутри «Гнев империи», и вовсе не стоило. Зато мой катерок с обновлённым боезапасом встал как родной. Учитывая, что скорости от нас не требовалось – весь объём забили снарядами, бронёй и стоящими в коридорах штурмовыми группами, выступающими в качестве десанта.

– Первая эскадра над городом! – объявил по рации оператор, контролирующий вылет. Мирослав и всё высшее руководство вылетело ещё четыре часа назад на линкорах и прочих капитальных кораблях. – Минутная готовность! Всему второстепенному персоналу покинуть судно!

– Ваше величество, боюсь, вам пора, – сказал я, глядя на Екатерину, которая, судя по всему, не собиралась покидать мостик «Черепахи».

– Единственная уникальная часть, заставляющая врата быть стабильными, – это я, – произнесла Екатерина, взглянув на меня сверху вниз. – Так что успокойтесь, капитан, и будьте готовы к старту.

– Есть, быть готовым к старту, – вздохнул я, щёлкая тумблерами. – Всем постам доложить о готовности.

– Орудийные расчёты на местах! – откликнулся Шебутнов.

– Инженерный готов к старту, давление в норме, – отчитался Макс.

– В трюме всё закреплено, капитан, – сказал Таран. – Штурмовые группы заняли свои позиции.

– Ключ на старт! Малая тяга, – приказал я и сам подал энергию с «Шаха» на проводящие контакты. Двигатели взревели, но потяжелевшее судно едва дёрнулось, и не думая подниматься с земли. – Полная тяга!

– Какой он у вас жопастый, – поморщившись, сказала Екатерина, когда судно всё же начало подниматься. – Зафиксируйте высоту на уровне ста метров.

– Принято. Вы всё слышали, – кивнул я, наблюдая за тем, как императрица начинает… петь? Это было странно, необычно и весьма красиво, но мелодичный голос Екатерины лишь действовал в унисон с её пульсирующей аурой, постепенно заполняющей всё окружающее пространство. Она расползалась, окутывая корабль метр за метром, и по дрожащим пальцам государыни было заметно, каких неимоверных усилий ей обходится это действо. А затем мир вокруг исчез.

На мгновение снаружи стало абсолютно темно. Даже заранее включённые прожектора не могли осветить ничего дальше собственных плафонов. Мгновение, и я увидел нечто, чему сложно было дать какое-то описание, кроме как жуткий животный хаос. Не зло, но чудовище, спящее за границей нашего мира и почувствовавшее добычу. Корпус заскрежетал от прикосновения невидимых щупалец, а в следующую секунду всё кончилось, и нас выбросило в нашу реальность.

– Что это, чёрт возьми, было? – испуганно проговорил Николай, занимавший место пилота. – Вы это видели?

– Государыня! – кинулась к императрице Ангелина, когда Екатерина покачнулась и повисла на страховочных ремнях.

– Всем постам доложить о готовности! Где мы? – обратился я к пилоту, заставляя людей выйти из ступора. Несколько башен ПСО оказалось повреждено, но в целом корабль почти не пострадал, хотя через камеры я отчётливо видел следы от щупалец, оставшиеся на броне. А ведь она, по идее, должна выдерживать попадание стомиллиметрового снаряда!

– «Петроград» прямо по курсу! – ответил Николай, приходя в себя. – До порта менее двадцати километров!

– Господа, мы на месте! Командам корветов занять свои места. Старт по сигналу, – приказал я, щёлкая тумблерами раскрытия шлюзового отсека. Раздался жуткий скрежет, и покорёженные монстром ворота распахнулись, осыпая стоящие в трюме суда снопами искр. – Первый пошёл!

– Принято, – ответила Ольга. – Лидер-один, на старт. Держитесь в фарватере.

Корвет «Вяземской» легко подпрыгнул, заставляя авианосец едва заметно пошатнуться, и поднялся в воздух. Следом стартовали сразу несколько катеров, а потом настала очередь наших гостей – тяжёлых штурмовых корветов, не сильно отличавшихся от фрегатов Англии.

Из-за снижения размеров у штурмовиков было всего по четыре орудия главного калибра и несколько башен ПСО, но этого должно хватить, чтобы представлять проблему даже для тяжёлых крейсеров противника. А главное – мы и в самом деле появились совершенно неожиданно. И с самой удачной стороны.

Вражеские суда, ведущие обстрел суши, зависли впереди и чуть выше, оголяя перед нами свои маршевые двигатели, чем тут же воспользовались корветы, идущие из трюма в бой. Ближайший к нам противник получил десяток пробоин в первые же секунды схватки и, оставляя в небе густой чёрный дым, рухнул вниз.

– Отлично пошло! – прокомментировал я, когда очередное судно неизвестного врага вспыхнуло. – Всем внимание, на нас обратили внимание! Всем немедленно покинуть шлюзы! Закрыть ворота.

– Вспышка! – раздался крик с наблюдательного пункта, но я и сам прекрасно видел, что по нам начали работать из главного орудия одного из крейсеров. Двигатели притихли, когда я перенаправил всю энергию на щиты, и в нескольких метрах над ещё открытым шлюзом расцвёл огненный цветок. Грохот пробился даже сквозь броню и перегородки, корабль принял ударную волну всем корпусом и жутко заскрипел, изгибаясь, но через секунду всё вернулось в норму.

– Посты ПСО, не спать! – рявкнул я, снимая щиты и давая нашей артиллерии ответить. – Залп!

Бывшие зенитные орудия снабдили лучшими бронебойными снарядами, какие были во флоте. Но четыре спаренные семидесятипятимиллиметровые пушки не представляли такой же угрозы, как вражеские двухсотки и трёхсотки. Мало того, мы находились ниже, а потому обстреливать нас было одно удовольствие, можно почти не заботиться о баллистике. Вот только скорострельность и торчащие в прицеле двигатели врагов играли нам на руку.

– Не спать! Готовность! Залп! – приказал я, на мгновение снимая щиты. Несколько вражеских снарядов тут же прорвалось через стальную завесу из пуль и врезалось в броню верхней палубы, но взрывов не последовало – анти-щитовые снаряды, представляющие из себя цельные стальные болванки, не взрывающиеся при первом прикосновении, а сохраняющие как можно большую инерцию.

– Патронов не жалеть! Потом дадите орудиям отдохнуть! Залп! – приказал я, прикрывая щитом только центр судна, куда до этого пробилось несколько снарядов. Расчёт оказался верным, и противник, подумавший, что нашёл нашу слабую точку, запустил в одно место сразу несколько снарядов главного калибра.

Грохот сотрясал авианосец, но за секунды ожесточённого боя нам удалось вывести из строя уже третье судно и не получить существенных повреждений в ответ. А главное – мы оттянули на себя внимание с куда более мобильных и опасных штурмовых корветов, которые, с марша вступив в схватку, прикончили один из крейсеров.

– Входящий сигнал от генерала Романа Суворова, – крикнула Ангелина, после закрепления Екатерины вернувшаяся на своё место.

– Врубай. На боковой экран, – кивнул я, продолжая отражать атаки врагов.

– Александр, где вы? – спросил чуть охрипший от команд Роман, и, мельком взглянув на экран, я отметил, что у него на мостике пробоина.

– Идём со стороны Финского залива. Уже вступили в бой, – тут же ответил я, и в этот момент судно снова тряхнуло. Снаряд не попал в мой щит, но взорвался у самого борта, чем заставил корабль ходить волнами.

– Плохо, – поморщился Роман. – Противник устроил серию терактов на производствах и выгрузил в порту десант. Гарнизон ещё держится, но, если не отбить эту атаку, союзный флот прибудет уже после того, как оборонительные сооружения перейдут под контроль врага. Они будут уничтожать нас нашим же оружием.

– Понял. Попробуем пробиться, – ответил я, мрачно наблюдая за тем, как растерявшийся в первые минуты противник слишком активно восстанавливает боевые порядки. Несмотря на потери их всё ещё было в несколько раз больше, к тому же они, наконец, поняли, что перед ними не тяжеловооружённый линкор, а всего лишь грузовое судно. Может, и крепкое, но недостаточно опасное, чтобы тратить на него все силы.

Под чётким командованием противники начали прикрывать друг друга от выстрелов, мгновенно срезав возможности нашей батареи. Сквозь тот шквал пуль, что устроили их орудия ПСО, не смогли бы пробиться даже орудия из главного калибра «Гнева империи». Но хуже всего было то, что их артиллерия переключилась на штурмовые корветы, не слишком манёвренные и обладающие худшим бронированием, чем вражеские крейсера, и наша эскадра уже понесла первые потери.

– Внимание всем. Закрепиться! – приказал я, перестраивая щиты. – Управление на меня. Полный вперёд!

– Вы что задумали, господин? У нас почти пятьсот человек на борту! – возмущённо крикнул Николай, пытаясь перехватить управление, но я, пользуясь полномочиями капитана, ограничил его действия и направил корабль прямым курсом на флагман противника. По крайней мере, именно этот тяжёлый артиллерийский крейсер, существенно превышающий размерами остальные суда, выглядел флагманом.

– Огонь из всех орудий! Стреляйте по флангам, чёрт вас подери! – приказал я, держа щиты над панцирем черепахи. Похудевшее на тысячу тонн грузовое судно оказалось резвее противника, безуспешно пытающегося убраться с нашего курса. Своего я добился, и теперь вся эскадра палила только по нам, стараясь сбить судно с обезумевшим капитаном, пока он не нанёс катастрофического вреда.

– До столкновения триста метров! Двести пятьдесят! – взяв себя в руки, отсчитывал расстояние Николай. – Господин, было честью служить с вами!

– Рано радуешься, мы ещё побарахтаемся! – усмехнулся я, меняя конструкт.

В последнюю секунду враги бросили попытки уйти в стороны и врубили все двигатели, стремясь подняться выше, но было уже поздно. Прогнанный через жерла реакторов и спирали усилителей резонансный сигнал искривился и выплеснулся наружу в виде стометрового прозрачного лезвия, вспоровшего брюхо крейсеру, словно остро наточенный нож рыбьи потроха.

Несколько взрывов раздалось почти одновременно, небо над нами заволокло чёрным маслянистым дымом, и корабль, ещё мгновение назад стремившийся вверх, по инерции завис в воздухе, но бессердечная гравитация доделала то, что мы начали. Гигантское судно накренилось и рухнуло вниз, в воды залива, не оставляющие команде врага и шанса на выживание.

– Корабли противника уходят на боевой разворот! – отчеканил Николай, но я и сам видел, как они драпают, стараясь держаться как можно дальше.

– Плевать. Идём на посадку! – приказал я. – Держать курс на порт, не прекращать огонь!

– Принято! Полный вперёд! – кивнул Николай, принимая обратно управление судном. – Инженерный, выжмите из двигателей максимум!

– Это моё первое имя, – раздался в динамике довольный голос Краснова. – Но ремонт будет оплачивать Лёха. Держитесь!

Не знаю, что он сделал, но гул двигателей стал нарастать с каждой секундой, а из тех сопл, что я видел, начал вырываться огонь. Похоже, горела проводка и какие-то части, не предназначенные для такого использования. Однако цель была достигнута, мы мчались к бухте, по дороге отстреливаясь от вражеских судов, а ушедшие в стороны противники слишком поздно сообразили, что происходит что-то не то.

– Садимся на воду! Штурмовым группам приготовиться к высадке! – приказал я, щёлкая тумблерами и передавая всё управление первому пилоту. – Николай, принимай командование. Таран, готовность номер один, открываю шлюз!

– Штурмовики, вперёд! – раздался рёв бурята.

Стоило створкам раскрыться, как на простор вырвалось сразу несколько компактных ботов, которые должны были зачистить зону высадки. Но стоило мне отвлечься, как в тылу прозвучал взрыв и корабль содрогнулся.

– Маршевые двигатели с первого по пятый выведены из строя! – крикнул Максим. – На маневровых дотянем, но лучше держаться ниже.

– Понял. Опускай нас на воду, – приказал я, полностью переключаясь на поддержание щитов. Враги, до которых дошёл смысл нашего манёвра, сосредоточили все орудия на тушке потрёпанного авианосца, но большая часть снарядов уходила в стороны, поднимая многометровые столбы воды. Особенно удачный залп пробил щиты, но я смог поломать их траекторию, так что нам лишь повредило обшивку.

– Контакт с поверхностью на три, два, один! – отчеканил Николай, и «Черепаха» рухнула на воду, подняв расходящиеся в стороны волны.

– Всю энергию на щиты! Покинуть башни нижней полусферы! Занять позиции на носу! – отдавая приказы, я не забывал контролировать окружающее пространство, отмечая, что противники продолжают стягиваться к порту. – Таран, что с высадкой?

– Их слишком много! Это какое-то безумие! – отчитался бурят, но я лишь усмехнулся. Что-то слишком много сегодня поступков и людей, которые отвечают под это определение.

– Даю целеуказание, прямо по курсу. Очистить площадь для залпа, – предупредил я, и через несколько секунд от штурмовиков пришло подтверждение. – Все орудия, огонь!

Нескончаемый поток из двадцатимиллиметровых снарядов накрыл причал, не оставляя находящимся там ни одного шанса на выживание. Сотни вражеских бойцов в резонансных доспехах просто смыло стальной волной, оставляя в броне дырки, в которые можно было просунуть голову.

– Площадь очищена! – крикнул Таран. – Подтверждаю, зона для высадки под контролем, можете заходить.

– Принято. Николай? – спросил я, расстёгивая страховочные ремни.

– Управление принял, стыковка через тридцать секунд, – ответил первый пилот, нервно сжимая в руках штурвал.

– Краснов, теперь «Черепаха» в твоих руках, держите щиты, – приказал я и вместе с Ангелиной выскочил с мостика, чтобы занять своё место в первых рядах. Доспехи ждали меня в трюме, раскрытые, снаряжённые и с оружием, полным боекомплекта. Но я успел проверить всё, прежде чем влезть в стальную скорлупу.

Нос корабля разошёлся в стороны, превращаясь в трап и прикрывая от снарядов крышу, но стрельба не прекращалась ни на секунду. Пришлось даже встать в первом ряду, чтобы, растянув щит, уберечь парней от встречного огня. Но вот, наконец, трап с грохотом опустился на пристань.

– Вперёд! За империю! – крикнул я, рывком отправляя себя в полёт и разом перекрывая врагам зону обстрела.

Битва за порт Петрограда началась.

Глава 5

Вой взбивающих воздух стволов ПВО ещё не успел затихнуть, а мы уже ворвались на пристань, сметая с пути сумевших чудом закрепиться врагов. На руку нам было то, что нападающие сами разрушили укрепления при штурме, и сейчас на пристани и в прибрежных зданиях не осталось достойных позиций.

Они пытались укрываться за чудом уцелевшими оконными пролётами, какими-то ящиками и техническими цистернами, но крупнокалиберные винтовки, созданные для уничтожения хорошо бронированных резонансных доспехов, с лёгкостью прошивали даже полуметровые бетонные стены, не говоря уже о прочих преградах.

– Щиты держать, вперёд не вырываться! – криками удерживал остальных Таран, но я себя совершенно не стеснял в манёврах.

Рывок! И я приземлился за спинами двух захватчиков, укрывшихся за бетонными плитами и спешно устанавливающих крупнокалиберный пулемёт. Один из них успел меня заметить, даже руку с револьвером поднял. Резонансное лезвие пробило лёгкий доспех, не встретив сопротивления, словно нож бумажный лист. Насев, я активировал рывок и пронзил их обоих, нанизав на лезвие, словно на шампур.

– Чисто! Занять позицию! – убрав лезвие, я тут же переключился на следующие цели. Эти уже точно никому и никакого вреда нанести не смогут.

По доспеху заскрежетали пули, выбивая искры, и я, не глядя, ударил ладонью Шивы, впечатав очередного автоматчика, засевшего между двумя ящиками, в стену. Бронежилет и каска врага не выдержали повреждения, сложившись словно стенки консервной банки и выплёскивая кровь в стороны.

– Второй взвод, правый фланг, третий – левый. Главную батарею берём мы, – приказал я, прекрасно понимая, что территория слишком большая, и мы просто не сумеем захватить её вовремя, если будем копошиться в одном месте. Тем более что к каждому взводу моих дарников было прикреплено по роте тяжёлой пехоты. Зря мы их везли, что ли?

– Прикрывайте господина и не лезьте на рожон! – крикнул Таран, держась чуть позади. Вполне здравое решение, особенно учитывая, что именно на мои щиты приходилась большая часть огня противника.

Береговая Петроградская батарея состояла из десятков разнесённых вдоль порта укреплений, и сейчас мы были у главной её части, выступавшего чуть вперёд острова, почти полностью состоящего из бетона и торчащих вверх артиллерийских стволов. И надо отдать должное защитникам Петрограда, даже сейчас они ещё вели огонь по врагам, зависшим над заливом.

Вот только в руках обороняющихся остались исключительно внутренние помещения и башни, которые враги собирались использовать самостоятельно, а потому не спешили подрывать или минировать. Можно было запереть противника, отрезав ему путь к отступлению, но это было приговором для солдат внутри и меня в корне не устраивало.

– Огонь по амбразурам! – приказал я. – Прикрыться щитами и вперёд!

– Не жалеть патронов! – вторил бурят, не прятавшийся за спинами бойцов. Я же подал пример, активировав конструкт и первым идя на вражеские пулемёты. Щит гудел от попаданий, как до предела натянутая струна. Пули сотнями зависали в воздухе, не в состоянии пробиться через щит, но потихоньку отъедая резерв, и когда я уже был готов сбросить лишнее напряжение, перестроив конструкт, услышал крик одного из наших.

– Башни! Башни поворачивают к нам! – крикнул боец, и я с ужасом понял, что он прав. Несколько ближайших ко входу башен ПВО начали поворачиваться к нам. К счастью, дальнобойные орудия не были предназначены для быстрого боя и двигались довольно медленно, но даже одного залпа хватит, чтобы перебить половину наших.

Выбирая между сохранностью людей и работоспособным ПВО, я выбрал первое. Влетевшее в борт башни ядро оставило глубокую выбоину, но не прекратило движения. Хотя главного я добился – следующий прозрачный снаряд ударил уже ближе к дулу, а третий сумел войти прямо в начавшую наклоняться пушку, покорёжив стволы. Не знаю, что именно произошло дальше, сдетонировали снаряды, или у наводчика сдали нервы и он пальнул наугад, но погнувшийся ствол разорвало, раскрыв розочкой, а башня окуталась дымом и огнём.

И на этом мои успехи закончились. Обезвредив ближайшее орудие, я физически не успевал пристреляться и разрушить ещё два. К счастью, я был значительно ближе, чем основные силы, и, повинуясь инстинктам, подставил щит почти под горизонтальным углом, да так, что выпущенный в следующую секунду снаряд с визгом ушёл к небесам.

Не медля я ударил ладонью Шивы. На таком расстоянии не слишком точно, но пресс и не требовал прямого попадания. Хватило отвести вверх стволы, чтобы группа Тарана сообразила, что дальше так продолжаться не может, и открыла встречный огонь. Я едва успел развеять конструкты, когда пятидесятимиллиметровый снаряд вошёл прямо в казённик, и боеприпасы внутри сдетонировали, подняв пятиметровый столб пламени и сбив нескольких бойцов ударной волной.

– Всем держаться у стен, там, где орудия не достанут! – приказал я, вбивая Ядро в одну из бойниц. Даже сквозь грохот пулемётов я без труда расслышал испуганные крики и чавкающий звук, с которым конструкт прошил нападавших, мгновенно оборвав их жизни. Ударив ладонью Шивы по угольно-чёрному входу, я ворвался в дверной проём, за которым валялась искорёженная стальная перегородка.

Щит с лёгкостью принял на себя автоматный огонь, но я не стал стесняться в средствах, отвечая на атаку когтями урагана. Прозрачные лезвия с лёгкостью разорвали столпившихся у бойниц противников, добавляя к чёрному цвету обугленных стен красные оттенки. Рывок, и я оставил предбанник за спиной, ворвавшись в узкий, специально созданный для обороны коридор.

Прямой, словно линейка, и неудобный, он не позволял спрятаться, а врагам, захватившим позиции, наоборот, обеспечивал надёжное укрытие. Вот только военные архитекторы хоть и понимали, что в нападении могут и будут участвовать дарники, но сделать что-то большее, чем узкий коридор, не позволяющий развернуться резонансному доспеху, не могли. И мне это было только на руку.

Сменив щит на медленно движущийся пресс, я освободил обе руки и закинул на плечо Малышку. Эффект полностью оправдал ожидания. Осколочно-фугасный снаряд, влетевший не в пулеуловитель, специально предусмотренный в конце коридора, а в подставленный конструкт, взорвался, огненным шаром разойдясь в стороны и мгновенно убив засевших по углам врагов ударной волной.

Когда я проходил мимо, с их стороны ещё раздавались стоны, но я просто предупредил об этом своих бойцов, не добивая раненых и не тратя время на то, чтобы их связать. Благо в штурмовом взводе существовали чёткие инструкции на подобный случай, и я мог с лёгкостью доверить спину Тарану.

– Седьмая батарея зачищена, враги не успели сюда явиться, – донеслось из наушника. – Меняем стрелков и укрепляем позиции.

– Молодцы! По своим только не бейте, – ответил я, аккуратно приближаясь к зачищенному углу. Даже сквозь толщу бетона я различал отблески аур, и враги не подвели, в последнюю секунду бросив мне под ноги целую связку гранат. Вернее, они попробовали её кинуть, но гранаты тут же отбросило обратно прессом, и ошалелый враг бросился прямо на меня, спасаясь от собственного оружия.

Резонансный клинок снёс ему голову вместе с бронированным воротником, а следом раздался счетверённый грохот, и мне под ноги упало чьё-то обезображенное тело. Некогда разбираться. Аура гаснет, значит, уже труп. И, не испытывая ни грамма смущения, я переступил через недавнего врага и пошёл дальше. Каждая комната в этом бетонном лабиринте была предназначена для ведения долговременной обороны, но у каждого здания есть свои недостатки, а у каждого материала слабые места.

И сейчас против врагов играло то же, что недавно против защитников – чёткое построение коридоров, обеспечивающее наибольшую защиту от осколочных снарядов. Всё же главное предназначение батареи – оборона города от воздушных судов, а не от ворвавшегося в её коридоры безумца, раскидывающегося конструктами направо и налево. Стоило мне почувствовать размерность здания, как остальное превратилось в дело техники и времени.

– Стоп! Пли… – договорить противник, укрывшийся за углом, не сумел, ладонь Шивы, прошедшая под сорок пять градусов, просто смяла всех засевших там врагов, и только потом я сообразил, что «пли» – это не команда, а часть какого-то слова. Но это было уже несущественно.

– Есть кто живой?! – крикнул я, когда на очередной двери, ведущей к башням, обнаружились следы сварки. Похоже, тут сработали не до конца. – Сдавайтесь!

– Русские не сдаются! – послышалось с той стороны.

– Отлично, и не сдавайся, – усмехнулся я. – Всё нормально, сидеть дальше сможете? Расчёт полный? Снарядов хватает?

– Д-да, всего хватает, – не слишком уверенно ответили из бункера.

– Хорошо, тогда дождитесь помощи, – решил не дёргать мужчин я, врубив микрофон. – В башне Б-13 есть выжившие, после того как закрепимся, обеспечьте им помощь. Я иду дальше.

– Принято. Помещения с первого по седьмое зачищены. Продолжаем, – ответил Таран, на долю которого пришлось уничтожение засевших по углам и уничтоженным башням противников.

Но уже в следующем коридоре меня ждало отчаянное сопротивление. Враги, сумевшие пробиться так далеко, не могли быстро вскрыть стальную дверь, и я с лёгкостью справился бы с ними, да только здесь остались участвовавшие в штурме вражеские дарники.