скачать книгу бесплатно
– Вот что я тебе скажу. Я дам ей свое благословение. И я не возьму с тебя за это денег, это подарок. Я открою ей путь. Сейчас я прочту твою судьбу, и одновременно подумаю о решении для твоей дочери.
Зейнаб внимательно изучила чашку, поворачивая ее перед собой, и снова поставила ее на керамическую подставку.
– А вот тебя, как раз, ожидает большая любовь, большая страсть.
– Что вы говорите? – воскликнула Сиван. – Мне кажется, вы совсем запутались. Вы спутали меня с Лайлой.
– Когда ты в последний раз была с мужчиной? Я имею в виду, когда ты была с кем-то по-настоящему, получая удовольствие, а не просто сходила на свидание.
– Я вообще не хожу на свидания, а удовольствия не получала уже лет шесть-семь, и даже тогда это не было такое уж большое удовольствие. По крайней мере не такое, о котором пишут в романах, и которое показывают в фильмах.
– Почему ты себе в этом отказываешь?
– Не знаю, просто никогда не случалось, – раз Зейнаб не узнала о Яале с помощью своих магических сил, Сиван решила не рассказывать ей о нем.
Зейнаб посмотрела на Сиван проницательным взглядом.
– Ну хорошо. Все понятно. Твое время истекло.
– А вы подумали о благословении для моей дочери?
– Я думала кое о чем.
– И что же?
– Только ты можешь открыть ей путь к любви.
– Я? Как?
– Ты сдерживаешь ее. Откройся, и она тоже откроется, полюби, и она тоже полюбит, поддайся страсти, и она тоже впитает ее. Вы должны объединить вашу энергию в один поток.
– Я живу своей жизнью, а она своей. Мы не единое целое. И потом, невозможно посвятить своего ребенка во все свои дела.
– Пока ты не откроешь ей всю правду, она так и останется на месте.
– Какую правду? – голос Сиван задрожал.
– Не мне тебе говорить, – промолвила Зейнаб и откинулась назад с видом победителя.
– Мы с Лайлой связаны очень тесно. Мы все всегда друг другу рассказываем.
– Все, кроме самого главного, – продолжала Зейнаб. – По-видимому, есть что-то, что не входит в это «все», и это что-то и есть самое важное. Если ты сможешь набраться храбрости, чтобы справиться с тем, что случилось, она тоже сможет набраться храбрости, чтобы полюбить.
– Ты говоришь непонятные вещи, – соврала, не моргнув глазом, Сиван. Она не была лгуньей, но при необходимости могла и соврать. – Ты говоришь загадками.
– Такова моя работа. Я как психолог. Я не могу расставить все по местам одним взмахом волшебной палочки. Я могу только попытаться помочь тебе помочь себе самой. Если человек смотрит на запад, ожидая увидеть восход, я должна повернуть его так, чтобы он смотрел в нужную сторону.
Здесь счастливо проживают…
Эта зима выдалась особенно холодной. В начале недели прошли проливные дожди, но сейчас на бульваре было сухо, и сияло яркое солнце. Сиван устроилась на скамейке возле дома номер 36 и приготовилась ждать Яаля и подрядчика, который должен был заниматься ремонтом. На другой скамейке напротив продуктовой лавки Карло сидели, погруженные в распитие водки, трое «русских» алкашей, один из которых не переставая давился сиплым кашлем, разрывающим его прокуренные легкие. Тротуар рядом с ними был усеян окурками, полиэтиленовыми пакетами, бумажными стаканчиками и пивными банками, и Сиван никак не могла понять, начали они пить с утра пораньше, или продолжали сидеть там со вчерашнего вечера. Ей хотелось, чтобы алкаши ушли. Они были несчастными людьми, заслуживающими скорее сострадания, чем осуждения, но при них она чувствовала себя неуютно. Попробовала бы эта троица усесться в парке возле ее дома! Их бы выкинули оттуда через секунду. Однако здешние прохожие не обращали на троицу никакого внимания, и Сиван чувствовала, что в этом бардаке есть своя особенная прелесть.
Вдоль бульвара медленно проехал мотоциклист. Сиван не смогла определить модель его мотоцикла, но заметила, что он был очень старым и тщательно отремонтированным каким-то любителем своего дела. Несмотря на то, что лицо мотоциклиста было закрыто непрозрачным шлемом, Сиван сразу узнала его по джинсам и свитеру. Это был тот самый мужчина, который в прошлый раз прошел мимо нее по лестнице. Он остановился напротив залитого черной краской рисунка девушки, подошел к синей двери, открыл тяжелый замок и вошел внутрь, даже не оглянувшись.
Рядом с Сиван остановился пикап, из которого вышли Яаль и незнакомый мужчина, представившийся подрядчиком Филипом.
– А это Сиван, хозяйка квартиры, – представил ее Яаль. – Через несколько дней я возвращаюсь в Эйлат, а вы будете управляться сами. Я только плачу и помогаю, если что-то потребуется.
– Лады, – согласился Филип.
– Вы француз? – Сиван показалось, что она услышала специфический акцент.
– Я араб из поселка Бартаа, – ответил изумленный Филип. – Вообще-то меня зовут Махмуд Фелиб Кабха. Но это у себя дома я Махмуд, а для всех остальных – Филип, так удобнее.
– Мы с Филипом работаем вместе не первый год, – добавил Яаль. – Я знаком с ним очень давно, он прекрасно знает свое дело.
Филип кивнул и стеснительно улыбнулся. Потом достал из кармана мобильник и подошел к дому, чтобы сфотографировать балкон.
– Наш балкон там, – указал Яаль рукой на крайний правый балкон на втором этаже. – Посмотри, в каком он ужасном состоянии. Надо постараться, чтобы он не упал кому-нибудь на голову.
– Кто вы такая? – вдруг услышала Сиван низкий голос, больше похожий на рычание. Обернувшись, она увидела стоящую позади нее высокую женщину в фиолетовом тренировочном костюме с непропорционально длинными конечностями и коротко подстриженными выцветшими волосами. Над грустными карими глазами нависали косматые брови, а во рту не хватало нескольких зубов. И все же в ее лице с мясистыми губами и опухшими щеками было что-такое, что хотя ее вид и был довольно враждебным, Сиван не ощутила беспокойства.
– Что вы здесь делаете? – повелительным тоном спросила женщина.
– У нас тут квартира. Вон та, – Сиван указала на балкон на втором этаже. – Мы собираемся ее ремонтировать. Ремонтом будет заниматься вон тот мужчина.
– Покажите мне ваше удостоверение личности, – потребовала женщина.
– С чего это вдруг я должна вам его показывать? – удивилась Сиван.
– Потому что я здесь живу! – указала женщина на балкон с пластмассовыми ставнями. – Я должна знать, что вы именно та, за кого себя выдаете.
– Окей, вот, – Сиван поднесла удостоверение личности к глазам соседки. У нее явно был какой-то комплекс, но в ее словах была определенная логика.
Прежде чем вернуть его Сиван, женщина внимательно изучила удостоверение.
– А как вас зовут? – поинтересовалась Сиван.
– Михаль. Должна вас предупредить, что кто-то из соседей ворует почту.
– Я уже видела, что прихожая находится не в лучшем состоянии. Мне кажется, надо установить новые почтовые ящики.
– А за чей счет? – выпалила Михаль. – Вы что, барон Ротшильд?
Они уставились друг на друга, и вдруг, словно услышав какую-то очень смешную шутку, весело расхохотались. Когда Михаль засмеялась, ее крупное лицо совершенно преобразилось – засияло внутренним светом и даже стало казаться изящным.
– Это будет мой подарок всем жильцам. На счастье, – продолжала улыбаться Сиван, а сама подумала, что женщина явно не страдает от недостатка денег, да и говорит она, несмотря на свой затрапезный вид, как человек образованный.
– Тогда почините заодно и лестницу, – дала указание Михаль, – а то сейчас это не лестница, а сплошное недоразумение. Что, если я споткнусь и поломаю ногу?
– Боже упаси! Давайте надеяться, что этого не случится, а я тем временем подумаю, что я могу сделать.
Это обещание, казалось, вполне удовлетворило Михаль, и, не попрощавшись, она повернулась к Сиван сгорбленной спиной и исчезла в глубине узкого и длинного коридора.
Поднимаясь с Яалем и Филипом в свою квартиру, Сиван заметила, что за время, прошедшее с ее первого посещения, на стене холла появилась сделанная спреем надпись «Наверху живет педофил». На пол-этажа выше в лестничном пролете красовалась еще одна надпись: «Сукин сын». А ведь она собиралась предложить Лайле жить в этой квартире! Не долго думая, Сиван тут же решила заняться заодно и установкой новой входной двери, даже если бы ей пришлось оплачивать эту работу из своего кармана.
– Ремонт займет два-три месяца, – объявил Филип, осмотрев квартиру. – Мне нужно, чтобы все бумаги были приведены в порядок.
– Как ты думаешь, Долев нам поможет? – спросил Яаль.
– Она приедет на следующей неделе и произведет все замеры.
– Я сделал тебе ключи, – кивнул Яаль. – Сейчас я поеду в кибуц, а завтра вечером вернусь в Эйлат. Я приезжал, чтобы начать оформлять документы, касающиеся передачи квартиры в твою собственность. Хорошо, что у тебя есть адвокатская контора. Мы сможем сэкономить.
– По сравнению с подарком, который я получила, – ухмыльнулась Сиван, – расходами на адвоката можно пренебречь.
Яаль пристально посмотрел на нее, и выражение его лица изменилось – взгляд его смягчился и в нем появилась какая-то тоска. Сиван почувствовала, что краснеет и прикрыла щеки ладонями. Он что, собирался ее поцеловать?
– Ты так похожа на Бамби, – мягко произнес он. – Я знаю, что вы совершенно разные, но ваши лица… Иногда я забываю, что ее больше нет, и что ты – не она.
Он никак не может перестать говорить о Бамби, подумала Сиван.
– Я побуду тут еще немного, – сказала она. – Хочу впитать в себя все ощущения.
И как она могла подумать, что он испытывает к ней влечение?
Когда Яаль ушел, Сиван подошла к окну кухни и посмотрела на заваленный мусором узкий прямоугольный дворик, окруженный стеной, отделяющей его от соседнего дома. Так, еще одно дело, которым предстоит заняться, вздохнула она. Закрыв квартиру на ключ и уже собираясь уходить, Сиван вдруг решила постучать в соседнюю дверь, на которой висела табличка «Здесь счастливо живут Мааян и Ран Шва». За дверью грохотала ритмичная музыка. Когда на стук никто не отозвался, Сиван нажала кнопку звонка. Дверь открыла женщина лет тридцати, грудь которой вздымалась и опадала от затрудненного дыхания.
Нет ничего удивительного в том, что ей так тяжело, подумала Сиван. Женщина была очень полной, просто огромной. Ее лицо, которое могло бы быть привлекательным, если бы не двойной подбородок и тонущая в толстых плечах шея, было темно-красным, почти бордовым. Со лба по щекам скатывались крупные капли пота.
– Привет. Я не хотела вам мешать, – извинилась Сиван. – Я ваша новая соседка.
Женщина была одета в спортивную одежду, которая ей совершенно не шла: поношенные короткие мужские штаны и рубашку с отрезанными кое-как рукавами.
– Привет, – произнесла она, широко улыбнувшись. – Не обращайте внимания. Я делаю свои ежедневные упражнения. Вы вселились вместо Маргариты?
– Да. Но я не была с ней знакома, только слышала о ней.
– Она пережила Холокост, и ей было девяносто шесть лет. А еще у нее было двадцать кошек. Собаки – это еще куда ни шло, но кошек я не переношу, поэтому мне было как-то не по себе. А кроме того у нее было прогрессирующее старческое слабоумие, и она ни с кем не общалась, кроме своей сиделки.
– Довольно грустная история.
– Если бы мне сказали, что таким образом закончится моя жизнь, я бы лучше удавилась.
– Боже упаси! – второй раз за день Сиван пришлось использовать это выражение в разговорах со своими новыми соседями. – Вы не знаете, кто возглавляет домовой комитет и отвечает за все, что связано с ремонтом?
– Сол. Он живет на первом этаже, – женщина махнула рукой вниз, – прямо подо мной. Он собирает взносы и раз в неделю прибирает холл и лестничную клетку. Мы живем тут уже восемь месяцев, и я еще ни разу не слышала от него ни единого слова, кроме требования заплатить сорок шекелей раз в месяц.
– Это ваша квартира, или вы ее снимаете?
– Наша. Родители Рана купили ее в качестве вложения, а потом решили подарить ее нам.
– Мы собираемся в скором времени начать ремонт, – сказала Сиван. – Я повешу объявление. Заранее извиняюсь за возможные неудобства. Мы постараемся никому не мешать, не сорить, не шуметь, и закончить как можно скорее.
– Желаю удачи. Если вам понадобится помощь, скажите. Зайдите как-нибудь на чашечку кофе. Мы много работаем и почти не бываем дома. Вам повезло – сегодня у меня свободный день. Запишите мой телефон и звоните, если что-то будет нужно, а я запишу ваш.
Попрощавшись с Мааян, Сиван спустилась на первый этаж и постучалась в квартиру Сола. Дверь открыл высокий худой мужчина с бородой в черных роговых очках, придающих его глазам странное выражение. Взгляд его был рассеянным и озадаченным. Комната за его спиной была заполнена множеством различных предметов: высокими стопками книг, кучами одежды, стульями, табуретками, пластмассовыми куклами и плюшевыми игрушками, а все стены и даже часть потолка увешаны картинами, изображающими идиллические пейзажи или, напротив, нечто совершенно фантастическое. Проходы между вещами были такими узкими, что Сиван не понимала, как этот мужчина вообще передвигается по своей квартире. А ведь он еще и отвечал за чистоту в доме!
– Здравствуйте, – уверенно начала она. – Я ваша новая соседка со второго этажа. Мне сказали, что вы возглавляете домовой комитет и я хотела бы узнать, какие у нас тут порядки. Например, какова величина взноса и кто отвечает за уборку и вывоз мусора. Я увидела из окна, что весь двор завален мусором. Как вообще можно туда попасть? Я не увидела ни ворот, ни калитки.
Сол был явно ошеломлен этим потоком речи. С каждым мгновением взгляд его становился все более изумленным и одновременно сердитым.
– Я вас не понимаю, – медленно произнес он с явным английским акцентом. – Вы говорите слишком быстро. Говорите медленнее.
– Простите, – извинилась Сиван. Еще один странный сосед. Просто фильм Феллини какой-то. Она постаралась успокоиться и медленно повторила свой вопрос.
– Я только собираю взносы и прибираю. Я не понимаю того, о чем вы говорите. Так принято у нас в доме. Мне здесь нравится. Я живу здесь уже тридцать лет и не хотел бы жить ни в каком другом месте. Но если вы хотите, можете поговорить с Пелегом с третьего этажа. Он чинит все, что нуждается в починке, и все ему платят. За меня платит Шери.
– Кто такая Шери?
– Хозяйка квартиры. Раньше ей принадлежал весь дом, который она унаследовала от отца, но со временем она продала все квартиры, кроме этой. Теперь она вынуждена ждать, пока я не умру.
– Боже упаси! – произнесла Сиван в третий раз за день. – Вас ждет еще очень долгая жизнь.
– Я тоже на это надеюсь.
Так, значит у этого странного Сола, так же как и у не менее странной Михаль, тоже было чувство юмора.
– Можно мне взять номер вашего телефона и оставить вам свой? Просто так, на всякий случай.
– Конечно, конечно. Хорошая идея.
На третьем этаже было только две двери. Третья дверь на западной стене оказалась заложена. Дверь слева под номером 11 была безымянной, а на той, что справа, висела аккуратная табличка «Здесь счастливо проживают Карни и Пелег». Когда закончится ремонт и придет время вешать такую же табличку и на их дверь, надо быть более оригинальной, подумала Сиван. В квартире никого не оказалось. Ну что ж, придется попробовать еще раз на следующей неделе.
Спустившись, Сиван заметила, что старый мотоцикл исчез, а синяя дверь снова закрыта на висячий замок. Мысли ее вернулись к табличке на двери. Можно написать просто «Сиван и Лайла», а можно «Здесь счастливо живут Сиван, Яаль и Лайла». Если бы решение принимал Яаль, он бы написал «Ваня и Яаль», потому что с тех пор, как они познакомились, ее имя в его устах постоянно трансформировалось: Сиван – Сивания – Ваня – Яни. Может быть «Яаль, Яни и Лайла»? Глупо. Тогда лучше всего «Это дом Сиван, Яаля и Лайлы». Полная семья, как и всякая другая.
Тоска
Сиван задержалась в офисе до восьми вечера. Ей надо было закончить все намеченные на сегодня дела, а кроме того подготовиться к заседанию суда на следующей неделе. Она отодвинула в сторону мысли о Яале и сосредоточилась на профессоре Бахаре, заведующем отделением сердечной терапии больницы «Асута» в Ашдоде, и его сложном разводе с бывшей женой Гили, которую он оставил, влюбившись в диетолога своей больницы Ошер[4 - Счастье (Ивр.)]. После двух лет утомительных переговоров они, наконец, согласовали черновик договора о разводе, однако всякий раз, когда дело доходило до того, чтобы назначить дату слушания в суде, Гили находила новый повод все испортить. То она была больна, то у нее случился нервный срыв. Однажды она даже явилась на заседание, но тут же изменила свое мнение относительно пунктов такого-то и такого-то. Сиван в этом деле больше всего удивляло изменение веса клиента. Во время их первой встречи он весил девяносто килограммов, а сейчас, спустя три года, уже почти сто сорок. Сиван не могла понять, как жизнь с диетологом могла привести к таким изменениям. Профессор уверял ее, что счастлив, но при каждой следующей встрече выглядел все более усталым и лишенным какого бы то ни было энтузиазма, будто Ошер поставила своей целью просто откормить его, как гуся, которого готовят на убой.
Мысли Сиван прервал телефонный звонок. Поскольку секретарша уже ушла домой, ей пришлось поднять трубку, и она с удивлением обнаружила, что говорит не с кем-нибудь, а именно с женой профессора Бахара.
– Госпожа Ньюман?
– Я же говорила вам, Гили, что вы можете звать меня просто Сиван, – они встречались уже множество раз, но всегда обменивались лишь стандартным набором фраз, которых требовали приличия.
– Я могу быть с вами откровенной, Сиван?
– Конечно.
