скачать книгу бесплатно
– Буду рада.
– Вы будете жить здесь или купили квартиру Маргариты в качестве вложения?
– Вы знали ее?
– Шапочно. Она была уже очень старой. Лири спускалась к ней несколько раз, чтобы спросить не надо ли чего. Она любит стариков.
Опять эта Лири. Надо же, как ему не повезло. Удивительно, как много людей испытывают любовь лишь один раз. Любовь, которая не угасает, которая отказывается умирать. Любовь Яаля к Бамби, Бамби к Яалю, Лайлы к Лиору, Мая к Лири. Все они, включая и ее саму, давно должны были забыть о прошлом, но ничего не выходит. Проходят годы, и они обнаруживают, что до сих пор помнят любимого человека, который отказывается исчезать в пучине забвения и навсегда остается идеалом.
– Я еще не знаю, что мы будем делать с этой квартирой, – наконец ответила Сиван на вопрос Мая. – Лайла учится в Холоне, может быть она захочет здесь жить. А если нет, я, наверное, буду ее сдавать.
– Давай, перебирайся сюда! Будем соседями, – обратился Май к Лайле.
– Посмотрим, – ответила Лайла. – Мне так нравится Флорентин! Если уж жить в Тель Авиве, так только тут, но с тех пор, как я рассталась со своим приятелем, мне тяжело быть одной. Кроме того, я начала работать в «Шпице», который находится прямо возле нашего дома, а работа мне нравится.
– Что еще за «Шпиц»? – спросил Май.
– Бар у входа в университет. Его назвали так по аналогии со Шпицбергеном, вроде как «самая северная часть Тель Авива». Но главное в том, – переключилась она, – что здесь каждая улица и каждое кафе напоминают мне о Лиоре. Я не думаю, что мне стоит возвращаться сюда.
– Нелегкое было расставание, – уточнила Сиван.
– Сам через это проходил, – сказал Май и поинтересовался. – А где он сейчас?
– Живет со своей новой подругой здесь, во Флорентине, в той же квартире, где мы жили вместе, – ответила Лайла и скорчила недовольную гримасу. – Классная была квартира. Жалко было из нее уходить.
– Когда вы расстались?
– Года два назад? – ответила Лайла и вопросительно посмотрела на Сиван.
– Все зависит от того, как считать, – сказала Сиван, которая не хотела обсуждать эти дела при Мае. – Не важно. То, что не может нас сломить, лишь делает нас сильнее.
– А твоя мама – практичный человек.
– Проверено, – ухмыльнулась Лайла.
– Между прочим, у Мая есть два сына твоего возраста, – заметила Сиван.
– Пока что у обоих есть девушки, – уточнил Май. – Но кто его знает, как все сложится.
– Буду рада как-нибудь с ними познакомиться. А как часто они приезжают сюда навещать вас? – спросила Лайла, как и Сиван решившая, что Май женат.
– Здесь живет их мать, а я так, временный гость, пока она не вернется из Германии. Адам и Саар приезжают довольно часто – по выходным, на праздники, и просто так, когда у них есть время. Мы стараемся поддерживать тесную связь.
– Классно.
– Ялла[7 - Пошли (Арабск.) – одно из часто используемых в иврите сленговых выражений.], пойдем уже, – вмешалась Сиван. – Запишите мой телефон.
– А вы возьмите мой. Я знаю, что в WhatsApp есть отдельная группа для жильцов этого дома. Я в нее не вхожу, терпеть не могу все эти вещи, но Лири уж точно является ее членом. Попросите Пелега, чтобы он включил вас в эту группу. Если начнутся трения с Дани, обращайтесь в суд. Я уже сказал Лири, что если до этого дойдет, я тоже не останусь в стороне.
– Какой красавчик этот Май, – сказала Лайла, когда они спустились на свой этаж.
– Он тебе понравился? – спросила удивленная Сиван.
– Да, очень.
– Ты что, серьезно? – Сиван почувствовала комок в горле.
– Я же имела в виду тебя, мам! Он мне в отцы годится. Ты что думаешь, я совсем уже?
– Кто тебя знает.
– Да ладно тебе! Я ищу замену Лиору, а не его дедушке.
И они засмеялись.
Войдя в пустую квартиру, они уселись на перилах балкона и стали смотреть на бульвар.
– А кто тебе нравится больше, Яаль или Май? – спросила Сиван, вспомнив пророчество Зейнаб.
– Почему ты спрашиваешь? – ответила Лайла вопросом на вопрос. – Разве ты имела Яаля в виду?
– А почему бы и нет?
– Он муж твоей сестры. Так поступать не принято.
– Но ведь мы живем не в средние века. Он одинок, я тоже.
– Существуют определенные правила, – Лайла недовольно сморщила нос. – С чего это вдруг ты начнешь встречаться со свояком? Бррр… И потом, мне кажется, что он до сих пор любит Бамби. У него не загораются глаза, когда он смотрит на тебя. Положим, с ним было приятно посидеть за ужином, ну и что? Он потух. Он сам об этом сказал, если ты обратила внимание.
– Мне кажется, что и Май до сих пор любит свою бывшую.
– Ну, не знаю, – сказала Лайла, подумав. – По крайней мере, когда Май разговаривал с тобой, у него был такой особый взгляд.
– Какой такой особый?
– Ну, искра такая. Да ты знаешь. Так смотрят, когда чем-то очень интересуются.
Она права, подумала Сиван. Когда Яаль смотрел на нее, в его глазах не было никакого «особого интереса». Она прекрасно знала, что искра в его глазах загоралась только при упоминании Бамби. Даже тогда, когда ее проблемы проложили между ними глубокую борозду и от них уже нельзя было просто отмахнуться, страсть, которая появлялась в его глазах при взгляде на нее, нельзя было не заметить.
А внизу под ними на скамейке напротив лавки Карло сидела все та же троица, разливая бутылку водки по пустым пивным банкам. Один из них что-то сказал, а другой засмеялся, и его смех перешел в хронический кашель, который продолжался до тех пор, пока лицо его, и так изначально красное от алкоголя, не потемнело еще больше и стало почти фиолетовым. Тогда третий пьяница принялся стучать его по спине, а когда и это не помогло, встал, наклонился над ним, вынул у него из рук горящую сигарету, отбросил ее в сторону, и постучал снова. Потом открыл бутылку воды и протянул ее второму одной рукой, продолжая другой похлопывать его по спине. Из всех троих он был самым симпатичным – невысоким, но крепким – и хотя его движения были замедленными из-за выпитого алкоголя, в них чувствовалась сила.
Как бы жалко они ни выглядели, Сиван не могла не обратить внимания на этот неуклюжий акт заботы о своем приятеле.
– Не нравится мне, что они сидят возле нашего дома и пьянствуют. Было бы лучше, если бы на бульваре были какие-нибудь бутики или галереи.
– В этом вся прелесть Флорентина, – возразила Лайла. – Тут не все одинаковые, как оловянные солдатики. Тут все перемешано, и именно за это наш район любит молодежь. По мне это классно! Чем они тебе мешают? Они тихие, сидят себе, ни к кому не пристают.
– Ты права, но все-таки надо поставить на входе новую дверь.
– Вот посмотри.
К пьяницам подошел полицейский из местного участка. Они вяло заспорили с ним, и он взял в руки одну из пивных банок и понюхал ее, прежде, чем поставить обратно на скамейку, а потом несколько раз настойчиво повторил, что просит их уйти. В конце концов они встали и побрели нетвердыми шагами прочь, оставив позади себя полиэтиленовые кульки, пустые пивные банки, пенопластовые подносы и пластмассовые вилки-ложки. Дойдя до улицы Мешек А-Поалот, они пересекли ее и направились дальше на юг.
Михаль
Сиван задумчиво посмотрела на дверь, ведущую из гостиной в спальню. После того, как она увидела квартиру Лири, ей тоже захотелось использовать для нее черную металлическую раму, но сейчас она решила подумать еще раз.
Она позвонила Маю и попросила его спуститься и помочь ей принять решение. Через несколько минут он появился у нее на пороге, одетый как всегда просто: в тренировочные брюки и майку с длинным рукавом. Однако под маской «я только что встал с кровати» явственно проступала метросексуальность, подчеркнутая медальоном в форме виндсерфера на серебряной цепочке, серебряным же кольцом на среднем пальце, густыми и дикими на вид волосами, над которыми явно потрудился хороший мастер и, как это было принято теперь у молодежи, недельной щетиной, которая придавала ее обладателю небрежный вид, но на самом деле требовала тщательного ухода.
– Ну и что же вы думаете? – спросил он.
– Когда я была в Бразилии много лет назад, я спала в доме, в котором была перегородка из дерева, украшенная фигурами из местного фольклора: рыбами, птицами, кукурузой. Вот, попыталась найти что-то подобное в интернете, – и она показала ему фотографию на экране телефона.
Май взял телефон у нее из рук, и Сиван почувствовала краткое, но возбуждающее прикосновение его пальцев.
– Можно мне посмотреть на план квартиры?
Она протянула ему чертежи.
– Вполне можно сделать, – заключил Май, вернув Сиван чертежи и телефон. На этот раз она постаралась не прикасаться к нему.
– Кто это сделает? Вы? Как?
– У моего приятеля есть столярная мастерская со станками, которые могут резать дерево по шаблону. Я попрошу его помочь вам. Если я понимаю правильно, вы хотите, чтобы эта перегородка служила произведением искусства, и в то же время позволяла свету, приникающему в квартиру, создавать теневое изображение на стенах.
Сиван не думала о подобной возможности, но идея ей сразу же понравилась. Перегородка, которая создает узор из теней!
– Я предлагаю сделать слева две фиксированные панели, – сказал Май, отступив в сторону, – а справа – дверь, которая будет открываться внутрь гостиной.
– Как у вас получается все представить? Вы же сказали, что вы инженер, а не архитектор.
– Я люблю работать с деревом. В молодости я много чего сделал своими руками.
– Где вы выросли?
– В Ашдоде. Вы представляете себе Ашдод?
– Смутно.
– Я жил в районен «Далет»[8 - Ашдод поделен на районы, которые обзначаются буквами еврейского алфавита.], который находится возле моря. Мой отец был учителем физики в старших классах. Да каким учителем! Если вы спросите, кто такой Менахем Бен Валид, целые поколения учеников дадут ему самую высокую оценку. А в кладовке у него находилась мастерская, в которой он возился в свободное время. От него я всему и научился. А мама была учительницей истории и заместителем директора школы, от которой все разбегались, хоть она и добрейший на свете человек.
– Образованные люди. Они и сейчас там живут?
– Да. Они уже очень старенькие. Они не могли завести ребенка в течение многих лет, но в конце концов родился я. Единственный сын. Зато сейчас, когда у них есть внуки, они рады до небес. А вы откуда будете?
– Из Рамат Авива[9 - Район Тель Авива к северу от реки Яркон.]. Но родилась и выросла я в кибуце Эйн Галим. Это к северу от Атлита.
– Так, значит, мы оба выросли возле моря. Вот мы и нашли кое-что общее… Вы должны подумать о том, что хотите изобразить на этой перегородке.
– Ночное небо с луной и звездами, мерцающими над деревьями, – ответила она, думая о Лайле. – Нет, лучше над морем. Моя дочь любит море.
Сиван скользнула взглядом по цепочке на шее Мая. У Родриго, отца Лайлы, на шее было ожерелье, сделанное из ракушек и дерева, на котором тоже болталась фигурка серфера. Он сам был прекрасным серфером, и дочь его тоже катается на волнах, а вот теперь еще и Май. Себя Сиван в этот список не включила – время, когда она каталась на волнах, ушло в прошлое.
– Я еще посовещаюсь с Лайлой, – сказала она.
– Когда вы надумаете, что изобразить, я узнаю про цену, и тогда вы сможете принять окончательное решение.
В этот момент в гостиную вошел Омар, который все это время работал в гостевом туалете у входа. Вид у него был смущенный.
– Сиван, вас хочет видеть какая-то женщина. Она плачет.
В дверном проеме, опустив дрожащие плечи, стояла плачущая Михаль, вытирающая мокрые от слез щеки тыльной стороной ладони. На ней была старая ветровка, замызганный свитер и порванные штаны, а ее большие ступни в толстых армейских носках были втиснуты в пластмассовые шлепки.
– Что случилось, Михаль? – Сиван думала, что Май поможет ей, но он быстренько махнул рукой, как бы говоря «только без меня», и исчез.
– Можно с вами поговорить? – прорыдала Михаль.
– Конечно-конечно, – поспешила ответить Сиван, – Только тут такой бардак! Может, спустимся к вам?
– Ни в коем случае! – отпрянула Михаль. – Я не люблю, когда ко мне заходят.
– Ну хорошо, тогда пойдемте посидим на улице.
Они спустились вниз и сели на скамейку напротив продуктовой лавки.
– Итак, почему вы плачете? – спросила Сиван.
– Я даже дышать не могу от злости, – Михаль постучала себя по груди. – Это просто издевательство, так и знайте! Я не могу сама за собой присмотреть, но никому до меня нет дела. Даже тем, кому должно быть дело.
– Что случилось?
– Мой пылесос перестал работать, и я попросила у Ноама новый. Я не видела его уже бог знает сколько времени, и вдруг вчера он заявился ко мне в полночь с каким-то старым пылесосом, который тоже не работает, и сказал, что зашел только на пару минут, потому что торопится. Я его даже на порог не пустила. Вот скажите мне, вы могли бы так жить? Когда о вас просто вытирают ноги! Все, я с ним больше не разговариваю!
– А кто такой Ноам?
– Мой брат, или по крайней мере так он себя называет. Он мне все время врет. Говорит, что занят, что далеко живет. Вы знаете, кто такие вруны? Это люди без единой капли совести!
– Где ваш пылесос? Я могу попросить Омара проверить его. Он электрик. Может быть, он сможет починить его.
– Что значит «где»?! – рассердилась Михаль. – Там, где ему и надлежит быть, на помойке! Я хочу новый пылесос, а не какое-то там старье. Я вам объясняю, объясняю, а вы совсем ничего не понимаете! Я так на него обиделась…
– Я все понимаю, – попыталась успокоить ее Сиван, – но чем же я могу вам помочь?
– Я пришла излить вам свое горе, а вы задаете глупые вопросы! Разве я просила о помощи?
– Мне именно так и показалось.
– Так знайте же, что вы ошибаетесь!
