Кувырком по лету

Под последствиями тетка подразумевала срыв сделки.

– Но тетя, она – моя сестра. Вы не можете оставить ее на улице.

– Ничего, она будущий геолог. Эти всю жизнь проводят в палатках, как бомжи.

– Тетя вы не справедливы, как к моей сестре, так и ко всем геологам страны! Откуда у вас такая буржуазная этика? Мне напомнить, что вы полжизни проработали на фабрике, фасуя конфеты, а теперь строите из себя «белую кость».

Я надавил на больное место, тетка заскрежетала зубами.

– Не полжизни, а всего пять лет, пока твой дядя был простым студентом в институте, потом…

Я так и не узнал, что скрывалось под «потом», потому что мы подошли к железным воротам и через калитку вышли на улицу.

Саша, моя сестренка, стояла на обочине дороге, у ее ног лежали два здоровенных туристических рюкзаках. Она была младше меня, но выше ростом. Саша относилась к тому типу свободолюбивых женщин, которые считаю, что весь мир – это громадный заповедник от исследования, которого нужно получать неописуемое удовольствие. Напрочь лишенная комплексов, всегда готовая к любым неожиданностям, она невольно вызывала у меня чувство восторга и зависти. Сейчас она, – сгусток светлого оптимизма, – стояла в потертых джинсах, равной клетчатой рубашке, ничуть не смущаясь своего внешнего вида. Ее ярко рыжие волосы были завязаны в два хвостика. Она широко улыбнулась мне и полезла обниматься со всеми. Досталось мне, Лизе и тетке, хотя та всячески сопротивлялась. Стараясь держаться подчеркнуто холодно, тетка высказалась по поводу неожиданного визита Саши:

– Знаете Александра, я, конечно, рада вашему визиту, но в настоящий момент мы не можем найти вам место в доме поэтому…

– Ничего страшного Ада Тимофеевна, я разобью палатку рядом с домом и спокойно просплю ночь. Ваших гостей я несколько не стесню.

На днях тетя хвастала, сколько она заплатила за ландшафтный дизайн вокруг дома, который был построен с соблюдением всех особенностей «Фэн-шуй». Я попытался представить этот ландшафт дополненным старой палаткой геолога и нашел, что в этом есть свой «кич». Посмотрев на тетку, я убедился, что она так же представила себе палатку геолога на фоне собственной ландшафта, но вероятно в тот момент, когда подъезжает машина с Розенбергом.

– Нет, ни в коем случае! – почти закричала тетя.

Саша удивленно подняла брови.

– Тетя, что-то не так? – она знала, что тетка ее недолюбливает, но не знала, что настолько, что не пустит даже на территорию своего участка.

Лиза в замешательстве уставилась на тетку.

– Он ведь действительно, – сказала она. – Саша член семьи, она имеет полной право присутствовать в вашем доме.

– Она сейчас и присутствует. Она в доме пьет коктейль, забыли?

При упоминании о Владлене глаза моей жены озарились яростным светом.

– Я предлагаю выкинуть ее из дома, – кровожадно проговорила она.

Тетка схватила Лизу за руку, словно испугалась, будто она побежит исполнять задуманное.

– При гостях, даже не думай, пусть все идет, как идет. Приедет полиция, что тогда будет!

– Я тоже против, меня тогда посадят в тюрьму, – вставил я свое слово.

Саша обратилась ко мне.

– Тебя в тюрьму? Кто тебя может посадить в тюрьму, ты за свою жизнь и десяти мух не убил.

Тетка с ненавистью посмотрела на меня.

– В это утро он наверстал за всю свою жизнь. Не забудь, на тебе еще теплица висит. Я выбью с тебя деньги за разбитую теплицу.

– Эту теплицу разбил ваш любимый внучек.

– Не тронь Дениса, – жарко зашептала тетя. Еще секунда и она бросится грудью защищать свое бесценное сокровище.

Саша смотрела на нас, как на банду сумасшедших, сбежавших из дурдома.

– Теплица, тюрьма, я, которая ходит по вашему дому и распивает коктейли, – вы ничего не хотите мне рассказать? – спросила она. – Только я вам советовала, тетя, объясниться на вашей территории.

– Это еще почему? – подозрительно спросила тетка.

– Видите, в конце улице бегают люди. Это меня ищут.

– Да, это охрана нашего поселка. Слушай, а как же ты их прошла? Охрана никого не пропускает?

– Вот в этом все и дело. Охрана меня и не пропустила. Тогда я перелезла через забор, но меня заметили и попытались схватить, но я нокаутировала обоих охранников ударами по межножью и прибежала к вам. Наверное, вам придется оплатить штраф, потому что у меня денег нет. Может к вам даже правление поселка сейчас приедет, оформлять акт.

Как только тетка представила себе картину с поимкой Саши, а также представила, что в этот момент к дому подъедет Розенберг, то ей стало плохо.

Она издала сдавленный крик ужаса, схватила Сашу за рубашку и втянула за собой на территорию участка, при этом она крикнула, что бы я убрал рюкзаки с улицы.

Я нагрузился рюкзаками, как Самсон. Дивясь тому, как моя сестренка могла с этим грузом не только ходить, но еще и убежать от охраны поселка, я перетащился сквозь калитку, сделал три шага по участку и упал.

Пока я лежал, женщины нашли выход из ситуации. Идею опять подсказала Лиза.

– Саша может временно выдать себя за прислугу, – сказала жена. – Походишь в белом передники между гостей, а завтра Розенберг уедет, и ты спокойно можешь его снять.

Тетке эта идея понравилась.

– Мне не хотелось бы, чтобы жена Расула ковыляла среди гостей. Она хорошо готовит, но ее южная внешность.

– Тетя вы расистка, – серьезно сказала Саша, на что та фыркнула. – И поэтому для поддержания имиджа политкорректности в вашем доме, я надену на себя белый фартук. Буду мило улыбаться и с поклоном подавать кровопийцам трудового народа бутерброды с красной икрой.

Я удивился и даже привстал с газона, чтобы посмотреть Саша ли это говорит. От независимого характера сестры я не ожидал такой смирения перед судьбой.

У тетки зазвенел смартфон, это звонил Борис. Он сказал, они с Розенбергом приедут через десять минут. Тетка приказала нам быстро убраться от ворот, а сама побежала в гостиную, проверить все ли в порядке.

Саша сама взялась дотащить рюкзаки до дома. Она легко взвалила их на свои хрупкие плечи и последовала за Лизой к черному входу. По дороге Лиза вызвалась рассказать о последних событиях происшедших в доме. Я не стал догонять девушек, а прошел в гостиную. Мне нужно было принять горячительную порцию коктейля, чтобы привести свои нервы в порядок. Там я попал в лапы Владлены. Увидев меня, женщина отошла от компании мужчин, с которыми разговаривала.

– Вы куда-то пропали. – Она огляделась по сторонам. – О-у, я не вижу вашей прекрасной половины, полагаю, она решила переодеться к ужину. – И одарила меня улыбкой победительницы. – Вы не забыли, что ваше будущее все еще в моих руках. – Она нагнулась ко мне и губами коснулась моего уха. – Что слышно о Розенберге? – В ее голосе звенели железные нотки. Ее взгляд стал жестким, как у хищницы.

Я поморщился от столь разительной перемены.

– Он приедет через десять минут. Вам лучше не стоять так близко, люди смотрят

Она выпрямилась и вновь одарила меня улыбкой.

– Не забывайте я ваша сестра, которая мило беседует с братом.

– Я опасаюсь обвинений в инцесте.

Она смерила меня взглядом.

– Мы об этом с вами еще поговорим, мы же соседи.

Такое соседство, меня стало напрягать. Я подошел к небольшому столику и взял с подноса стакан с коктейлем, но так и не успел его пригубить, потому что перед домом остановился автомобиль Бориса. Я с бокалом в руке вышел со всеми из дома.

Розенберг был худой сгорбленный старик с проплешиной на голове. На губах у него была вечная змеиная улыбка, а глаза были холодные. Они будто два буравчика сверлили человека, на которого был направлен взгляд их хозяина. Тетка лебезила пред ним, как только могла. Пока мужчины пожимали руку Розенбергу, я засмотрелся на Женю Колдунову, выходившую из задней двери автомобиля. Она была в легком летнем платье и белых босоножках. Борис, открывший ей дверь, стоял рядом и, как раненый бык, смотрел на нее. Видимо муки любви не давали ему покоя. На него Женя даже не посмотрела, – специально, как я решил, – зато мне она вежливо улыбнулась. Она хотела поговорить со мной, но видимо не знала о чем, поэтому в нерешительности топталась возле меня. Положение спасла Лиза выпорхнувшая, откуда-то со стороны. Я заметил, что платье она все же сменила, видимо ее уговорила Саша. Я представил жену, и женщины быстро нашли общий язык. Разговаривая, они раньше всех ушли в дом. Розенберг, поздоровался со всеми, кого представила ему тетка. Меня он удостоил лишь легким кивком головы, словно я пустое место, и на меня не стоит обращать внимание. Адвокат в окружении почитателей, возглавляемых теткой, отправился в дом.

Борис схватил меня за руку так, что я подумал, он сейчас ее оторвет.

Он был возбужден:

– Не забудь поговорить с Женей.

– Я постараюсь, но ничего не обещаю. И о чем говорить, мы несколько лет не виделись. Ты видел, как мы обменялись лишь парой приветствий и все. Может подключить сюда Лизу.

– Ты с ума сошел. Она наговорит на меня с три короба. Нет, это должен быть только мужчина. Объясни ей, что это была просто вечеринка, корпоратив, традиции и все в таком духе.

– Вот сам бы и объяснил. Слушай, отпусти мою руку, мне больно.

– Она на меня даже не посмотрела, а зато тебе так улыбнулась. Она даже мне так не улыбалась. Так улыбаются только старым друзьям или любовникам.

– Уверяю тебя я старый друг. А теперь отпусти мою руку, пожалуйста, ты мне ее сломаешь.

Борис непонимающе посмотрел на мою руку, словно забыл, что последние несколько минут зажимал ее в железные тиски своих пальцев.

– Извини, но я в таком отчаянье. Еще эта сделка, понимаешь…

И тут раздался грохот, словно рядом разом выстрели сто пушек. Ранние сумерки озарились красными, розовыми, синими, желтыми огнями. Они все вылетали из окон дома. Мы с Борисом пригнулись к земле, подумав, что кто-то учинил в теткином доме теракт. Из двери и окон дома валил разноцветный дым.

Борис и я бросились было в дверь, но из-за дыма мы застыли на пороге. Чихая и кашляя, мы стояли на крыльце, пытаясь разглядеть, что твориться внутри. Через несколько секунд до нас донесся чей-то крик радости. Это был искренний крик ангела, принёсшего благую весть на землю. Через мгновение его перекрыл вопль, похожий на воронье карканье. После чего мы услышали душераздирающий крик, потрясший округу настолько, что задрожали стекла в соседних домах. А потом наступила тишина.

Я и Борис замерли, не зная, что и думать. И только мы стали обмениваться с ним мнениями по данному поводу, причем почему-то шепотом, как увидели, что из клубов дыма на нас движется нечто темное. Мы онемели и, как в фильме ужасов, ощутили нарастающее волнение перед неотвратимостью чего-то ужасного.

Из дыма вышла Лиза с растрепанной прической. Взгляд был у нее осоловелый и устремленный вдаль. Она, не глядя, взяла у меня из руки так и не пригубленный коктейль, села на ступеньки и сделала глоток из стакана.

Мы с Борисом переглянулись, словно сиамские близнецы. Я побоялся спрашивать что-либо у жены в таком состоянии. Признаться, я первый раз видел ее в столь пришибленном состоянии. Но Борис сделал знак, дескать, твоя жена ты и спрашивай.

Я присел рядом с женой, с другой стороны, присел Борис.

– Ты сегодня очень красивая, – сломанным голосом проговорил я.

Лиза угукнула. Она смотрела вдаль и цедила коктейль.

Борис стукнул меня по плечу. Я и сам понял, что говорю что-то не то.

– Лиза, – тихонько я позвал жену, надеясь пробиться сквозь состояния транса. – Тебе плохо.

Она, как мне показалось, задумалась.

– Мне, – сказала она в пространство, – не знаю. По-моему, очень хорошо, только в ушах звенит.

– Лиза, – вновь стал я взывать к разуму жены. – Ты соберись и скажи, что произошло?

– Ничего, – был ответ.

– Лиза, – позвал я жену, смутно представляя, что наш диалог похож на спиритический сеанс. – Конкретнее, что это был за взрыв?

– Это не врыв.

– Как это? – вырвалось у Бориса.

– Это был не взрыв, а праздничный салют. Его устроил Денис в честь дорогого гостя.

Борис охнул, вскочил со своего места и кинулся в дом.

Я вновь взял на себя роль медиума и стал взывать к духу Лизы.

– А что за радостный вопль последовал после салюта?

– Это тоже был Денис. Он так поприветствовал Розенберга.

– И как отнесся почетный гость к этому?

– Он закричал.

– Ага, вороний клекот! Это был Розенберг! А что за душераздирающий крик последовал за этим?

– Это опять был Денис.

– Он что опять поприветствовал Розенберга?

– Нет, старикашка схватил его за уши и поднял над полом.

– Ого!

– При этом он читал мальчику назидательную лекцию.

– Я начинаю чувствовать уважение к этой юридической крысе. Но как отнеслась к происходящему тетушка. Что стало с ней, когда она увидела, как обходятся с ее золотым мальчиком?

– Я ее удержала, иначе я не позавидовала бы старикашке. Дениса отослали в комнату. Розенберг настаивал, чтобы его высекли.

– Кровожадный тип.

Она замолчала и потихоньку цедила коктейль.

Я тихо спросил.

– С тобой все в порядке?

– А! Со мной? – Она оглядела себя, в ее глазах появилось осмысленность. – Все нормально, просто одна из ракет взорвалась рядом со мною. Я странно себя чувствую. Вроде все в порядке, только мир кажется немного другим.

– О Боже, только не говори, что в тебе проснулись экстрасенсорные способности. Допивай свой коктейли, то есть мой коктейль, и пойдем в дом. Там, наверное, уже ужин начался.

Мы вошли в дом. Плотного дыма уже не было, но в помещениях стоял легкий туман. В гостиной открыли окна. О недавнем артобстреле напоминали темные пятна на стенах и потолке гостиной. К моей радости, стол не пострадал, и гости уже рассаживались вокруг него; не хватало только нас с Лизой. Я посмотрел на тетушку, она выглядела потерянной, и мне стало ее жалко. Сейчас она стояла между двумя полюсами своего обожания: сыном Борисом и внуком Денисом. И ей пришлось сделать нелегкий выбор в сторону первого, возможно под нажимом на второго. На Розенберга она уже не смотрела с таким обожанием. Акции Розенберга упали с уровня Бога на несколько пунктов ниже.

Розенберг сидел во главе стола и был похож на грифа, который прилетел на свою кровавую трапезу. Он чувствовал себя здесь хозяином положения. Теткино состояние усугубилось после того, как Розенберг стал читать лекцию о воспитании детей. Мне вообще стало казаться, что этот человек общается с окружающими посредством лекций. Его падчерица, Женя Колдунова, сидела напротив меня, молча опустив глаза. Я не знал к чему отнести это поведение: то ли к моему присутствию, то ли к лекции о воспитании, которую провозглашал за столом ее отчим. Другие гости молча внимали, лишь Берутов делал неудачные попытки перевести лекцию Розенберга в дискуссию.

Я глядел на тетку, прикидывая в уме, сколько времени она может еще молчать, слушая эту унизительную для нее болтовню. И вот я увидел, как у нее подскакивает давление, руки сжимаются в кулаки, рот ее открылся.

«Сейчас она все выскажет старикашке», – подумал я.

Моим опасениям не суждено было сбыться, ибо в дела земные вмешалось провидение в виде звонка на теткин смартфон. Ей пришлось ответить.

– Алло, охрана поселка? – удивилась тетка.

Я сразу превратился вслух. Может охранники пронюхали, что девушка, нанесшая поражение нескольким из них, скрывается на территории теткиного дома.

– Не может быть, это какая-то ошибка. Да, вы возле ворот, я сейчас подойду.

Она встала из-за стола, небрежно извинилась и убежала.

Я задумался. Что будет если охранники придут в дом и арестуют Сашу на глазах у Розенберга. Это будет конец. Этот старикашка себе на уме. Сделка тогда однозначно не состоится.

Мне нужно было поделиться своими соображениями с женой, сидевшей рядом, но тут я обнаружил, что Лиза уже достаточно долго тихо, но увлеченно беседует со своим соседом, молодым экспертом по праву, которого я поначалу принял за телохранителя. Вернее все время говорила Лиза, а молодой эксперт внимательно слушал, методично кивая головою в знак согласия. Лиза была еще в заторможенном состоянии, и ее речь была больше похожая на монолог в пространство. Как я из него понял, моя жена делилась своими впечатлениями от салюта.

– Во мне словно сместилось сознание, вы можете себе представить такое? В один момент можно стать совершенно другим человеком, вы понимаете? До этого момента вы один человек, а после него вы уже совершенно другой, представляете себе?

И каждый раз молодой человек соглашался с Лизой, склоняясь все ближе и ближе к моей жене. Он заботливо взял ее за запястье, но Лиза будто бы этого не заметила, а продолжала:

– Это разительная перемена во мне. Я подумал, что, если весь мир – это действительно большая матрица. Мы сейчас с вами сидим здесь, но на самом деле мы с вами не здесь. Мы с вами далеко. Очень далеко. В кинотеатре. Сидим и смотрим на экран, на котором идет кино, показывающее всю нашу жизнь. И вот, что я думаю, сегодня просто порвалась пленка в кинотеатре, и место склейки этой пленки был этот ужасный взрыв. Вы меня понимаете?

Молодой человек кивал.

Я человек не ревнивый, но его заботливое внимание к моей жене стало меня раздражать. Потом Розенберг, тоже никак не хотел умолкать. Он решил прочесть лекцию о воспитании до конца. Две лекции перед ужином, в момент, когда вам откровенно хочется жрать, – это через чур. Я не выдержал.

– Может, хватит «явившаяся к нам из Матрицы», – напустился я на жену. – Ты можешь помолчать, хотя бы чуть-чуть.

Лиза даже не стал смотреть в мою сторону.

– Тебе этого не понять, – отрешенно сказала она. – Ты слишком толстокож для понимания таких тонких вещей.

Молодой человек встал на ее защиту.

– Вы полегче, все-таки находитесь в культурном месте. Вы что не видите у девушки шок. – И он погладил ее по руке, на что Лиза ему благодарно улыбнулась. – Следите за речью, иначе вылетите из-за стола.

Я не нашелся, что ответить. Слова застряли у меня в горле. В это время Розенберг прервал свою речь, потому что принесли первые блюда. Саша в черной юбке и белом переднике появилась возле стола с подносом и стала ставить тарелки с первым. Розенберг благосклонно посмотрел на суп из омаров, но еще благосклоннее он пялился на ноги мой сестры. Причем настолько откровенно, что батюшка Антоний, сидевший по правую руку от Розенберга, стал характерно покашливать. Но на Розенберга это не произвело никакого впечатления. Он чуть шею себе не свернул, наблюдая за тем, как Саша выходит из гостиной, чтобы унести опустевшие блюда, и как входит в гостиную, чтобы принести новые блюда. За сестру я не беспокоился, она взрослая девушка и может за себя постоять, но за жену стоило вступиться.

Я выпил бокал красного и встал во весь рост, намереваясь за шиворот выставить соседа Лизы из-за стола. Я смерил его взглядом, оценил его параметры и сравнил со своими. Он был одного со мной роста, но его спортивная комплекция не шла ни в какое сравнение с моей. Мне это не понравилось.

Но я заставил себя действовать, даже вопреки всем шансам на успех. Я потянулся к вороту соседа жены. Это движение заметила Лиза. Ее глаза расширились.

– Ты это что задумал? – спросила она.

Я ей ответить не успел, потому что раздался звон разбитой посуды и каркающий крик Розенберга, переходящий в откровенную ругань.

Я оглянулся. Розенберг сидел обитый с ног о головы каким-то соусом. Куски мяса сползали по его дорогому итальянскому пиджаку, оставляя за собой грязные следы. Возле него, скрестив руки на груди, стояла Саша. Она спокойно наблюдала за тем, как почтенный адвокат плюется слюной, изрыгая грязные ругательства, которым позавидовал бы портовый грузчик. Возле Розенберга суетились Владлена и его падчерица Женя. Они салфетками вытирали соус с его пиджака. Борис растеряно стоял рядом, не зная, что и предпринять.

Как из-под земли появилась тетка.

– Что произошло, – замогильным голосом проговорила она, обозревая жуткую картину.

Борис будто бы обрел силы.

– Она, – указал он на Сашу, – вылила на него кастрюлю!

Розенберг ткнул дрожащий от ярости дрожащий палец в сторону моей сестры, словно хотел проткнуть им ее.

– Немедленно рассчитать! Сейчас же! Я не знал Борис, что встречу в вашем доме такое гостеприимство. Сейчас же рассчитать!

Саша спокойно сняла с себя фартук и кинула его на колени Розенбергу.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.