Чапман

– Прекрасный день чтобы все это прекратить, сказал Диксон самому себе.

В табачной лавке он взял свои любимые сигареты Чапман и положил себе в карман. На улице он подумал: « Я уже не молод, седина на висках. Меня уже больше ничего в этой жизни не интересует совсем. Ничего не удивляет. Я окончил университет, стал уважаемым человеком, но что с того? У меня прекрасная жена и двоя детей. Не сказал бы, что я сильно люблю свою жену, скорее всего, глубоко уважаю. Любовь уже давно ушла. Был на войне, женился, видел, смерь и почти к ней прикоснулся. И вот сейчас я прохожу мимо прилавка Кримлена, и хорошо, что я его не знаю. Чего еще может хотеть человек? Чего еще может желать? Не хочу чтобы мои дети видели меня таким». У него было много вопросов и совсем не было ответов.

Войдя в свою квартиру, он не стал раздеваться.

– Пускай видят меня таким.

Диксон сел в мягкое кресло которое находилось в его библиотеки. За письменным столом он налили себе в стакан немного виски. Взяв в ладонь черную ручку он написал: «Всегда боролся, но жизнь победила». После он налил еще пару стаканов. И это продолжалось до глубокого вечера. Встав из-за стола, он посмотрел в окно и видел горящие фонари и подумал о том, что он, как и эти фонари горел, но его время вышло.

– Все ведь решено капитан Диксон, все ведь уже давно было решено. Я пытался. Где сейчас Мэри? Далеко ли она? Счастлива ли она? Наверно это уже не важно. Но я до сих пор думаю о ней. Как же все это отвратительно.

Диксон сел на мягкое кресло, и ему, на какое то время стало как то спокойно. Он достал с нижнего шкафчика свой старый револьвер 9 калибра, с которым прошел войну. Приставил себе в висок.

– Как же это все отвратительно.

Выстрел.

На следующий день его тело нашла его жена. На место пришел известный в округе детектив Уокер. Он рассмотрел комнату, подошел к телу и увидел кровь на подсигре. Взяв подсигар себе в руке и вытерев кровь, Уокер решил его открыть. Там лежали любимые сигареты Диксона Чапман. Достав зажигалку из кармана, он прикурил сигарету.

Через минуту Уокер тихо сказал:

– И это все мы называем жизнь?