Предначертанная. Часть первая

Как только они въехали на территорию, миновав охрану и шлагбаум, послышался вой грозных алабаев, молниеносно реагировавших на проезжающие мимо машины. Откуда-то начали доноситься и непрерывные звуки работающей дрели – кто-то из соседей затеял очередной полномасштабный ремонт.

Машина остановилась у трёхметровых двустворчатых ворот, изогнутые железные прутья которых были выкрашены в тёмно-коричневый цвет под стать дизайну дома, который напоминал величественный, но при этом сдержанного вида особняк без массивных колонн и позолоты.

Как только ворота открылись, машина въехала в просторный двор, откуда открывался вид на крупный симметричный трёхэтажный коттедж, построенный в классическом стиле. Смесь тёмно-шоколадного цвета крыши и кремового цвета фасадной плитки придавала архитектуре умеренную торжественность. Площадка перед зданием была устлана светлой узорчатой плиткой.

Главный вход располагался посередине коттеджа – это была массивная дверь из тёмного дерева, по обе стороны от которой виднелись крупные круглые окна. На остальных этажах окна выглядели не так помпезно. Большая терраса находилась справа от здания, а открытый балкон на последнем этаже, где давно уже никто не показывался, каждый раз наводил душевную тоску на Ратмира, стоило ему въехать во двор.

Коттедж выглядел не просто красиво, а сказочно красиво, благодаря мягкому снегу, накрывшему белым полотном крышу дома и прилегающий к нему двор.

Иван припарковался рядом с Mercedes-Benz цвета тёмной вишни, который принадлежал Сюзанне, старшей дочери главы семейства, и серебристым Lexus, за рулём которого когда-то ездила Лейла. Сюзанна, как ни странно, оказалась дома, хотя чаще всего с раннего утра она пропадала в офисе, истязая сотрудников своим невыносимо высокомерным характером.

Несмотря на то, что площадку, ведущую к дому, с утра расчистили, снег за несколько часов успел накрыть её очередным белоснежным одеялом. Сад Махиры слева от дома, как и вся прилегающая территория, тонул в непрерывно падающих хлопьях снега, пребывая в терпеливом ожидании весны, когда он вновь сможет расцвести долгожданными красками.

Ратмир поднялся по широким ступенькам и подошёл к главному входу. Стоило ему взяться за ручку двери и сделать шаг через порог, как он сразу же почувствовал сильнейший запах свежеиспечённых булочек с корицей. Нина, пухленькая женщина с розовыми щёчками и добрейшими глазами, не упустила шанса побаловать любимую внучку семьи, маленькую Аишу, традиционными вкусностями.

Переобувшись и сняв верхнюю одежду, он прошёл по тёплому мраморному полу с подогревом из светлой прихожей, размером с полноценную комнату, прямиком в гостиную – главное помещение дома, выполненное в светлых мягких тонах. Плотные шторы цвета жемчуга по всей ширине стены прикрывали большие круглые окна. Массивный угловой диван в мягкой обивке цвета ореха был окружён по обе стороны креслами такого же оттенка. Наполненная светом просторная гостиная с высокими потолками и красивым орнаментом, при этом с довольно минималистичным убранством, впечатляла с первого взгляда.

Аккуратный стеклянный журнальный столик с извивающимися деревянными ножками и причудливый персидский ковёр, который никак не вписывался в интерьер, но за который упрямо билась в своё время Махира, стали небольшим украшением просторного помещения, где иногда принимали гостей и где реже всего появлялась хозяйка дома.

Никого не обнаружив, Ратмир прошёл мимо огромного плазменного телевизора, за которым редко собирались домочадцы, в коридор, прямиком к широкой лестнице из тёмно-красного дуба, которая вела на второй и третий этажи. За ней находилась вторая небольшая спальня Махиры, дверь которой была приоткрыта.

Он постучался.

– Проходи, сынок, – послышался слабый голос женщины, предугадавшей, кто мог в такое время наведаться к ней.

Махира лежала в кровати с книгой в руках. В этот раз она перечитывала поэму «Лейли и Меджнун», больше пребывая в мыслях о прошлом, чем в самой истории. Бледное осунувшееся лицо с синяками под глазами и тонкой линией потрескавшихся губ украшала изумрудного цвета косынка. Она пыталась делать вид, что чувствует себя лучше, в попытке утешить мужа, но состояние с каждым днем заметно ухудшалось.

Поправив очки почти полупрозрачной рукой, она не спеша перелистнула страницу.

Слева от кровати стоял нежно-розовый детский столик, за которым сидела пятилетняя Аиша в окружении разноцветных карандашей и белых листов. Она рисовала сад, усыпанный цветами, и бескрайнее синее небо. Девочка старалась воссоздать любимый сад бабушки Махиры, и несмотря на то, что рисунок выглядел нелепо, для своих лет она рисовала умело.

Светло-каштанового цвета волосы, кончики которых прелестно завивались в кудряшки, обрамляли прекрасное личико маленького ангела. Пухленькие губы и маленький аккуратный носик придавали схожесть с ожившей куклой, а серо-зелёные глаза и ямочки на щеках напоминали о матери, которую девочка, к сожалению, совсем не помнила, но по которой всем своим маленьким и безгранично искренним существом тосковала.

– Здравствуйте, тётя Махира. Как вы?

– Хорошо, сынок, – ответила она. – Не стой у порога, проходи.

На лице женщины появилась мягкая улыбка, которая с течением времени давалась ей всё труднее.

– Аиша, – обратилась Махира к внучке.

Девочка сидела спиной к двери, полностью увлеченная рисованием.

– Отец пришёл.

Девочка не отреагировала.

Ратмир подошёл и присел на корточки рядом с дочерью. В этот раз на ней не было платья, розовых бантов или детских украшений, которые та успела полюбить. Сегодня она была в джинсах и футболке с милыми котятами. На стульчике висел тёплый вязаный кардиган.

– Красиво, – сдержанно произнёс Ратмир, рассматривая рисунок.

Аиша оценивающе посмотрела на рисунок, а затем отложила карандаши, которые сжимала в руках. Взглянув в тёмные, почти чёрные, глаза отца, она встала из-за стола и задвинула за собой стульчик.

– Милая, он вон там, – Махира указала рукой в другой конец комнаты, где в углу лежал голубой рюкзак с принцессой Эльзой из любимого мультфильма «Холодное сердце».

Ратмир проследил, как она закинула рюкзачок за спину, вернулась к столу, взяла рисунок и протянула бабушке.

– Моя девочка, – ласково протянула женщина, ощущая в груди прилив нежности. – Завтра дорисуй домик, хорошо? Не оставляй дело незаконченным. Обещаю, это будет моя самая любимая картина!

Аиша молча кивнула и направилась к Ратмиру, который уже стоял у двери и смотрел на них задумчивым взглядом. В мыслях непрерывно крутились всего два слова: «сказать» или «промолчать».

Он выбрал последнее. Язык не повернулся заставить женщину волноваться раньше времени.

– Пошли, малышка, – произнёс он, распахнув перед ней дверь и, протянув кардиган, добавил. – Надень это.

Та, молча, без всяких пререканий положила голубой рюкзачок на пол и надела вязанный Махирой бежевый кардиган.

– Сынок, ты какой-то обеспокоенный. Что-то случилось?

– Нет, – резко выпалил Ратмир и прокашлялся. – Не волнуйтесь, все хорошо. Ещё увидимся, берегите себя.

Выйдя из спальни и не желая врать в глаза Махире, Ратмир взял Аишу под руку, и они направились в сторону прихожей.

Из кухни выглянули Нина с Иваном. Женщина держала в руках крафтовый пакет, в который она сложила свежеиспеченные булочки с корицей.

– Ратмир, милый, это вам! – она протянула пакет.

Ратмир улыбнулся и перевел взгляд с Нины на стоявшего позади неё Ивана – тот в обе щёки уплетал булочки, приготовленные мамой.

– Вы когда-нибудь пощадите мои тренировки? – выпалил Ратмир, принимая пакет. – Только утром занимался в зале, а вечером не выдержу и съем всё это.

– Конечно, милый, но я не в силах лишать вас маленьких радостей, а они, как ты знаешь, несут за собой большие.

– Спасибо, – усмехнулся Ратмир, посмотрев в смеющиеся глаза Нины.

Иван попрощался с мамой, а затем отвёз Ратмира и Аишу домой.

* * *

Тем же вечером Ратмир как можно тише вошёл в детскую комнату и подошёл к кровати дочери.

Горел тёплый свет ночника, имитирующий сияние звездного неба – дочь боялась спать в темноте. Если ночью она просыпалась и вокруг было темно, то начинала плакать, а заново уснуть получалось нелегко.

Сейчас Аиша тихо сопела, поджимая пухлые губки. Отец заметил, что дочь хмурилась, ей явно снилось что-то недоброе.

Частые кошмары, сопровождающиеся ночными всхлипами, тревожили Ратмира, но ещё больше он переживал из-за того, что ему, как отцу, не удавалось помочь своему ребёнку.

Аиша была замкнутой девочкой, с рождения не разговаривала и с трудом осваивала окружавший мир. Сторожилась всего и всех. Несмотря на пятилетний возраст, в котором дети уже в полной мере знакомились с буквами и прописями, ей этого не удавалось. Задержка речевого развития влияла на состояние дочери, и ему было сложно смириться с этим.

Педагоги, психологи, логопеды – ни у кого не получилось достучаться до девочки. Они лишь усугубили ситуацию, так как Аиша стала ещё пугливее и тревожнее, отчего Ратмир временно прекратил как занятия, так и попытки повлиять на ситуацию.

Аиша напоминала непроницаемый кокон, в который не удавалось попасть, и это задевало Ратмира.

Он нагнулся и поправил одеяльце на маленькой спинке. Затем также тихо вышел из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Развалившись на диване, Ратмир смотрел телевизор, по которому крутили очередное нудное шоу. Однако взгляд напряженных глаз был устремлён сквозь экран и стены.

Перед глазами возник вечер почти пятилетней давности, когда Аише не исполнилось и года.

Это был тот самый период, от которого он всеми силами пытался отгородиться бесконечными бетонными стенами между тем, что было, и тем, что произошло.

А случилось тогда страшное.

Ратмир сжимал в руке гранёный стакан с виски. Сделав глоток обжигающего напитка, он откинул голову на спинку холодного кожаного дивана и закрыл уставшие глаза. Окно было приоткрыто, морозный воздух освежал гостиную, но не мысли.

Стоило алкоголю попасть внутрь, как тепло разлилось по телу, пытаясь унять сильно пульсирующую боль в висках.

Он не желал вспоминать прошлое, но картины тех событий упрямо настигали его, сотрясали и уничтожали остатки самообладания.

В ушах громко звенело.

Ратмир вздрогнул, когда среди всего этого шума он отчётливо различил давно забытый женский голос.

Её голос.

Лейлы.

И та самая тихая просьба, острием лезвия прошлась по израненному сердцу.

Он сделал ещё глоток уже из горла бутылки и почти опустошил её.

Но алкоголь лишь усугубил ситуацию. Голос, напоминавший мольбу, становился громче и нестерпимее.

Ратмир торопился к Тимуру, устраивавшему прощальный вечер по случаю переезда в США.

Часы показывали почти семь вечера, впереди ждала дальняя дорога на другой конец города.

Настроение было хорошим, хоть повод и не из радостных – друг детства решил перебраться в другую страну. Эта новость оказалась неожиданной для всех близких людей.

Стоя перед зеркалом и подпевая себе под нос, Ратмир изредка постукивал пятками в такт музыке, что доносилась из колонок. В очередной раз, едва касаясь рукой головы, он прошёлся по уложенным волосам, затем направился в прихожую, параллельно выключив колонки и свет в комнатах.

Стало тихо.

Ратмир не любил рубашки, жилеты и костюмы – в них он чувствовал себя некомфортно.

Джинсы и футболки, облегающие плотные рельефные мышцы тела, были для него единственной на тот момент приемлемой одеждой.

Двадцатисемилетний Ратмир чувствовал себя прекрасно, будучи далёким от всяческих формальностей. Ему было всё равно, что скажут дядя Салим или тётя Шейла. Они-то пытались донести до него, что определённый статус требует соблюдения хотя бы простейших правил приличия. Но слишком упрямый Ратмир не желал кому-то или чему-то подчиняться.

Светлые потёртые джинсы, белая футболка с V-образным вырезом, открывающая мощную шею и загорелую грудь, белые кеды и любимая чёрная зимняя кожаная куртка. Острые черты лица, коротко подстриженные волосы и высокомерный взгляд черных глаз подчёркивали природную стать. Женщины с первых секунд чувствовали его энергию, стоило ему войти в помещение.

На него обращали внимание. Всегда.

Ратмир приковывал хищные и одновременно восторженные женские взоры, которыми его окидывали с ног до головы, как дорогостоящий экспонат в музее. Он замечал устремлённые на дорогие часы взгляды, видел щенячий восторг от своей новой машины. От него не ускользало, как сердцеедки стреляли глазами по его портмоне, набитому картами и купюрами.

Статус и положение обязывали его вращаться в обществе, которое он терпеть не мог, но в котором любил щеголять огромным эго.

Прекрасно зная, что высокий рост, крепкое телосложение и статус притягивали женщин, которые крутились возле него, как пчёлы, он наслаждался таким положением вещей.

Ратмир достал ключи и уже собирался выйти из квартиры, как зазвонил мобильный телефон. На экране высветилось имя Лейлы.

– Чего тебе? – рявкнул он, раздражаясь оттого, что пришлось задержаться в дверях.

Ему хотелось как можно скорее оказаться в своём чёрном BMW и с ветерком помчаться на вечеринку Тимура, который почему-то больше часа не отвечал на звонки и в последнее время вёл себя довольно странно. Хотя он всегда был тихим и осторожным.

– Нам нужно поговорить, – прозвучал мягкий бархатный голос Лейлы.

– Давай завтра, – вновь грубо проговорил он, переминаясь с ноги на ногу.

– Это важно, Ратмир, – взмолилась девушка, в голосе которой прозвучала открытая мольба. – Жду в загородном домике.

– Я же сказал, что занят! – вспылил он. – И вообще, что ты там делаешь?

– Я накрыла красивый стол, расставила аромасвечи, устроила нам прекрасный романтический вечер. Пока Аиша у родителей, давай проведём его вместе и забудем о разногласиях? – она до последнего надеялась, что сумеет переубедить мужа. – М-м, Ратмир? Ну же, пожалуйста.

Парень нахмурился, сжав в кулаке ключи.

– Об этом не сообщают в последнюю минуту, ты понимаешь это?

А затем, не дожидаясь ответа, неторопливо произнёс:

– Я еду к Тиме! – и нервно захлопнул входную дверь. – Ты ведь знала, что он сегодня устроит прощальную вечеринку, на которой и тебе как другу следовало бы быть. Но ты почему-то оказываешься в загородном доме и причём, как понимаю, одна, – он неосознанно повысил тон, не совладав с нахлынувшим раздражением. – Вы поссорились?

Лейла расстроенно притихла, не ответив на вопрос.

– Я с кем говорю?!

– Я слышу, – коротко ответила она поникшим голосом. – Значит, не приедешь.

– Не приеду, – отрезал он, выйдя на лестничную площадку и вызвав лифт.

– И не будешь сегодня рядом? – спросила она с детской непосредственностью, отчего ещё больше взбесила его.

– Я не буду рядом с тобой, – грубо произнёс он, сжав челюсти от напряжения.

Этот разговор выводил из себя.

Эта ситуация выводила из себя.

Эти постоянные ссоры выводили из себя.

– Не приедешь? – вновь с надеждой в голосе повторила она, ожидая чуда. Но чуда не произошло.

– Нет, – отрезал он.

– Я не буду… рядом… с тобой, – повторила она прерывистым полушёпотом.

И прежде чем Ратмир беспардонно отключился, он ощутил этот отчётливый надлом женского голоса, когда слёзы бурно вырвались из груди, перекрыв всякую возможность говорить дальше.

Ему было всё равно. Ратмир мчался в своём чёрном, бликующем уличными огнями BMW навстречу ночному городу, равнодушно оставив поникшую Лейлу в холодном одиночестве, сидящей на полу и обречённо прижавшей голову к влажным от скатывающихся слёз коленям.

Через два часа Ратмир уже был с друзьями в одном из известных закрытых клубов города. Громкая музыка сотрясала сознание, всевозможные напитки и коктейли лились рекой, большой танцпол, забитый людьми, зазывал неторопливо попивавших у бара с ярко-горящими глазами. Вечеринка Тимура удалась на славу, но его самого нигде не было видно.

Ратмир не сразу заметил несколько пропущенных от Ибрагима Асадовича. Он неспеша направился к выходу, чтобы расслышать голос тестя. По пути столкнувшись лицом к лицу с одним старым приятелем, Ратмир преградил тому дорогу.

– Андрей, где Тим?! Больше получаса жду засранца! – как можно громче прокричал он.

– Я видел, как его машина уезжала, но за рулём вроде был не он!

– Ладно, понял!

Отвернувшись, Ратмир прошёл по длинному коридору и вышел из клуба, вдохнув полной грудью свежий воздух.

Был март, вокруг лежал мягкий снег, что принесла с собой суровая метель. Зима не хотела уходить, она всеми силами цеплялась за возможность остаться. И эта зима казалась особенно беспощадной.

Зазвонил мобильный.

– Я как раз… – начал он, но его перебили.

– Ратмир… – голос Ибрагима Асадовича дрожал. Он тяжело дышал, будто задыхался.

– Что случилось? – встревожился он, чуя неладное. – Аиша?.. – предположил он испуганным голосом, сильно сжав в руке трубку телефона.

– Лейла… – ответил Ибрагим Асадович дрогнувшим голосом. – Произошло страшное… – голос оборвался, из мужской груди послышался не всхлип, а вой. – Пожар…

Ратмир напрягся, чувствуя нарастающий страх. Ибрагим Асадович убитым хриплым тоном закончил фразу:

– Она не выжила.

Там, где темно, маленькая спичка ожидает мгновения, чтоб храбро рассеять тьму, пожертвовав собой.

«ПРЕДНАЧЕРТАННАЯ» | ГЛАВА 6

Глава 6

Зажгли сотни светил там, где годами царил мрак

Мира села в машину и стряхнула с волос снежинки. На часах было полдевятого утра. Салон машины заполнил аромат сладких духов с нотками чёрной смородины, жасмина и ванили. Духота из-за тёплой одежды сводила с ума, она сняла шарф и расстегнула несколько пуговиц на пальто.

Дышать стало легче.

Иван не торопился заводить двигатель и с интересом смотрел в зеркало заднего вида. Что-то в этот момент смутило его, отчего он замер, словно зачарованный. Что именно, понять сразу было сложно, но это явно касалось девушки, что сидела сзади.

Заметив, что машина так и не тронулась, Мира удивлённо посмотрела на затылок Ивана, а затем поймала улыбающийся взгляд голубых глаз в зеркале.

– В лес? – улыбка водителя стала шире.

Мира отрицательно покачала головой и задорно усмехнулась в ответ. Внутренняя лёгкость позволила расслабленно откинуться на спинку кожаного сиденья. Создалось ощущение, что она находилась не с малознакомым человеком, а с другом, чьи шутки не настораживали и тем более не пугали.

– В другой раз, – весело отмахнулась она.

– Ловлю на слове! – ухмыльнулся Иван, подметив явные изменения после первой встречи – хорошее настроение и отсутствие страха были девушке к лицу.

Пока Мира просматривала соцсети, машина пулей летела по трассе. По радио крутили довольно старую и её любимую песню Стинга – губы девушки невольно шевелились, когда она подпевала знакомым строчкам, а голова изредка покачивалась в такт музыке.

– Мы не надеялись вас увидеть, – признался Иван, нарушив молчание.

Мира подняла голову, осмысливая услышанное.

– Мы?

– Мы, – подтвердил водитель, глядя то на дорогу, то в зеркало заднего вида. – Я и Ибрагим Асадович, – пояснил он. – Думали, вы откажитесь от сделки, испугавшись реакции Ратмира. Точнее, мы были в этом абсолютно уверены.

Он замолчал, выжидающе поглядывая на задумчивое женское лицо.

Ей с трудом удалось объяснить самой себе, почему после инцидента в кабинете Ибрагима Асадовича тем же вечером она просмотрела договор и внимательно ознакомилась с каждым выделенным пунктом. А когда увидела сумму гонорара, из легких словно выбили весь воздух, с губ сорвалась неожиданная брань, глаза вновь и вновь пробегались по чёрным цифрам на белой бумаге, не в силах поверить в написанное.

Нет, она не ожидала такой немыслимой суммы.

Нет, она не готова была к цифре с восемью нулями.

Отложив чёрную папку на журнальный столик, Мира встала с дивана и прошлась по комнатам, пытаясь совладать с бешеным сердцебиением и острым чувством тревоги, зазвонившим во все колокола. То, что она могла заработать за полгода, хватило бы даже не на десять лет беззаботной жизни, а на всю жизнь.

На.

Всю.

Жизнь.

Но неужели деньги окажутся той самой силой, что заставит прыгнуть её с головой в омут? Или дело всё же другом? В чём-то, что мелькало в глубине души, как холодный свет в конце тоннеля, молчаливо зазывавший броситься к нему сломя голову, и будь что будет.

Но может ли она настолько рисковать? Что произойдёт с её отцом, если с ней что-то случится? Он ведь не переживёт ещё одного беспощадного удара судьбы.

На задумчивое лицо Миры падал тусклый свет от напольного бра. Сжимая в руке маленькую фотографию Лейлы, что она случайно забрала при первой встрече у Ибрагима Асадовича, Мира нервно сглотнула. На удивление он то ли забыл, то ли решил не напоминать об этой маленькой детали, видимо, желая, чтобы фотография дочери осталась у неё.

Решение далось не сразу, но к рассвету оно было принято. Окончательно и бесповоротно.

Иван засигналил резко подрезавшей их машине и этим вырвал девушку из раздумий.

– Может, это Судьба, – произнесла Мира, убрав выбившуюся прядь волос обратно за ухо. Прозвучало наивно и честно. – Возможно, неспроста я похожа на Лейлу, и нашим дорогам суждено было пересечься, чтобы… – пауза позволила немного поразмыслить и правильно закончить начатую мысль. – Что-то изменить.

– Не верю в Судьбу, – отрезал парень, и уголки губ сложились в недовольной ухмылке. – Да и никогда не верил. Человек – хозяин своей жизни, почему об этом постоянно забывают?

– Возможно, – неуверенность прозвучала в голосе Миры. – Но есть вещи выше нашего понимания, поэтому… – она повернулась к окну. – Я всегда верила в Судьбу, – а затем мысленно закончила фразу, не желая произносить слова вслух: «Поверила и в этот раз».

– А что можно сейчас изменить? – голос Ивана прозвучал резковато, взгляд в зеркале устремился прямиком на неё. – Предотвратить случившийся пожар? Или вернуть умершего человека?

Она промолчала, чувствуя резко возникшее напряжение в воздухе. И вместо ответа задала свой вопрос:

– Могу я поинтересоваться, вы давно работаете у них?

– Не против, если мы перейдем на «ты?»

– Нет, конечно, – заверила Мира мягким тоном.

– Больше шести лет я водитель семьи Ибрагима Асадовича, до этого был просто озорным мальчуганом, игравшим под их крышей. Сколько себя помню, мама работает в их доме, ведёт хозяйство, помогает тёте Махире с домашними делами. Я вечно крутился где-то рядом и вырос вместе с Лейлой. Мы одногодки и быстро нашли общий язык, а потом и подружились. Мы с мамой сами не заметили, как в их доме обрели и свой, – Иван прокашлялся. – Ибрагим Асадович – хороший человек, поддерживал и направлял меня, относился ко мне не как к сыну экономки, а как к родному человеку. Меня всегда поражала его человечность. Такую же доброту он сумел привить и младшей дочери. Просто я, – по лицу расплылась ухмылка, но глаза выдавали сожаление, – тот ещё лентяй и вообще не любил учиться. После школы армейка, затем подрабатывал где попало. И вот, по итогу, работаю на их семью.

Видя, что Иван расположен к беседе, Мира снова поинтересовалась:

– Эта женщина, Махира, такая же хорошая, как Ибрагим Асадович?

Недоумение, отразившееся на лице Ивана, сменилось взглядом, полным понимания и дружеского тепла. Он понимал, что девушка пыталась подготовиться к встрече с Махирой.

– Я рад, что ты уже считаешь Ибрагима Асадовича хорошим человеком. И могу уверенно заявить, что Махира ещё лучше. Единственное… – последовала секундная пауза, Иван задумался, пытаясь как можно правильнее подобрать слова, – будь готова к тому, что Сюзанна, старшая сестра Лейлы, покажет характер. Она не в курсе твоего появления и, скорее всего, будет «приятно» удивлена. Иван вновь резко посигналил какой-то машине и объехал её, с трудом сдержав всплеск эмоциональной брани. – С клыками Ратмира ты уже успела познакомиться, не так ли?

Мира кивнула в знак подтверждения. Упоминание о нём вызвало странную реакцию в теле, словно её внезапно ударило током. Недовольно поджав губы, она перевела взгляд в окно.

В детстве родителям Миры удалось заложить в дочь хорошее отношение к людям, по крайней мере, зла она никому не желала и плохого по отношению к другим не совершала. Но воспоминание о том, как незнакомый мужчина лишь от одного её присутствия превратился в свирепого зверя, готового растерзать её в клочья, вызывало противоречивые и далеко не самые светлые чувства.

Но хуже всего оказалась даже не агрессия этого человека, а её собственная реакция на происходящее. Мира в тот момент замкнулась и толком не проронила ни слова. Она не защитила себя. Не дала отпор незаслуженной грубости и хамству, не показала, что так вести с собой никому не позволит. Фарид с детства учил дочь отстаивать личные границы и не позволять людям поступать несправедливо по отношению к ней. Но девушка дала слабину, и со вчерашнего дня это разъедало её душу.