Отпусти меня

Женщина начинает копаться в телефоне.

– Все вам вернется, Анастасия Андреевна. Карма – она штука такая! – кидает ей Вера и уходит в комнату. А я бегу за ней. В голове полная каша, по факту мы остаемся на улице.

– А ты меня не пугай, – усмехается женщина. – У вас час на сборы. А я здесь посижу, понаблюдаю, чтобы ничего лишнего не прихватили.

– Да пошла ты! – со злостью кидает ей Вера и вынимает из шкафа наши чемоданы.

Глава 15

Елизавета

Мы с Веркой молча собираем чемоданы. Вещей оказывается больше, чем когда мы сюда заезжали. Сумок не хватает, и подруга заворачивает постельное белье в пододеяльник. Еще коробки с продуктами и посудой, ванные принадлежности, обувь. Все это в большой куче в коридоре. Хозяйка квартиры пьёт наш кофе, постоянно с кем-то болтает по телефону и курит неприятно пахнущие сигареты, задымляя квартиру и вызывая у меня приступы кашля.

– Куда мы это все денем? – шепотом спрашиваю у Веры.

– Закинем к Димке, думаю, он не откажет, – вздыхает она.

– А мы куда?

– Не знаю… – так же растерянно отвечает подруга. – Может, комнату удастся снять. А там решим.

Киваю. Это правильно. До зарплаты дотянем, а там решим. На душе тяжело. Неприятно это все. А главное очень неожиданно. Никогда не думала, что Анастасия Андреевна способна так себя повести. Она уверяла, что квартиранты ей нужны на длительный срок.

Где-то звонит мой телефон, долго не могу его найти в этом хаосе, но, когда я его нахожу, звонок обрывается.

Это Калинин. Не перезваниваю. Не хочу ему жаловаться. Я не привыкла, что кто-то решает мои проблемы. Поэтому лучше людям о них не знать. Телефон снова оживает в моих руках, не отвечать – невежливо.

– Алло.

– Доброе утро, Елизавета.

– Доброе.

– Я заеду за тобой к семи вечера. Будь готова.

– Ммм… – не могу быстро сообразить, как сказать, что мне сейчас не до ужинов.

– Елизавета? – приводит меня в себя.

– Простите… – запинаюсь, мне тяжело дается переход на «ты». – Прости, я не смогу пойти на ужин.

– В чем проблема?

– Мы переезжаем.

– Куда?

– Пока не знаю…

– В смысле? – тон становится холоднее. – Подробнее, что случилось? – голос становится резче, требовательнее.

– Все хорошо, просто неожиданный переезд.

– Время идет, вам еще убирать тут за собой! – кричит из кухни хозяйка. Прикрываю телефон рукой, уходя в ванную.

– Прости, мне некогда разговаривать. Мне очень неудобно, но ужин посетить я не смогу, – скидываю звонок, потому что Вера начинает ругаться с хозяйкой. Становится стыдно перед Романом. Так поступать некрасиво. Но в данный момент я не могу поступить по-другому.

– Сами уберётесь! – огрызается Вера.

– С какой стати я должна убирать за вами!

– Ну квартира же ВАША! – выделяет последнее слово. – Стало быть, и убирать тоже вам. А мы вообще здесь никто.

– А ты не кричи на меня!

– Хватит! – не выдерживаю я. – Прекратите ругаться! – Я уберусь, как только мы вынесем вещи.

– Только попробуй! – шипит мне Вера.

Димка на работе. Уговариваем его маму оставить наши сумки и коробки. Переодеваемся в спортивные костюмы и выходим на улицу. Сегодня по-осеннему тепло. Заходим в ближайшую кофейню, берем пару капучино, садимся за столик и открываем объявления в поисках комнаты.

Все, на что у нас хватает денег, находится в не очень хороших районах, где-то на отшибе. Ищем на другом сайте, не теряя надежды. Откуда такие цены?

– Если мы ничего не найдем, придётся позвонить отцу, – вздыхает подруга. С папой у Веры очень сложные отношения, но он может помочь. Но Вера поклялась никогда у него ничего не просить. И я ее понимаю. Ей есть за что ненавидеть отца.

– Мы обязательно найдем, – подбадриваю ее, хотя надежда тает с каждым новым объявлением.

– Елизавета! – вздрагиваю, когда неожиданно слышу позади себя голос Калинина. Вера поднимает голову и с интересом рассматривает мужчину.

– Добрый день, – кивает она. Оборачиваюсь. Он, как всегда, собран и статен. Смотрит на меня свысока, сводя брови. Надо поздороваться, но я в ступоре хлопаю глазами.

Как он нас нашел?

– В двух словах, что происходит? – тон требовательный.

– Нас неожиданно выселили, мы ищем жилье, – отвечаю я. Роман берет со стола наш планшет, с минуту рассматривает варианты комнат в общежитии и отдает планшет мне. Я в растерянности, а Верка начинает хитро улыбаться, наблюдая.

– Вера, – протягивает руку подруга. Блин, надо было их познакомить.

– Роман, – пожимает ей руку, кивая, жестом подзывает официанта, расплачивается за кофе.

– За мной, в машину, – командует он, берет меня за руку, помогая подняться, и ждет, когда встанет Вера.

– Ого, даже так, – усмехается подруга и идет за нами.

– Роман…

Он сжимает мою ладонь сильнее и ведет за собой. Калинин открывает дверь машины и ждёт, когда мы с Верой сядем. Сам садится вперед, и машина трогается.

– В «Лазурный», – велит водителю, а мы с Верой удивлённо переглядываемся.

«Лазурный» – это элитный жилой комплекс со своей охраной и инфраструктурой внутри. Квартиры там по заоблачным ценам. В моей голове пляшут мысли, наслаиваясь одна на другую, и никак не могут собраться воедино. Но одно я понимаю точно. Мне очень тревожно, словно жизнь поворачивается на триста шестьдесят градусов, а я не готова к таким поворотам.

Машина паркуется в подземном гараже, Калинин открывает для нас дверь, ждет, когда мы выйдем, и пропускает вперёд, указывая на лифт. Поднимаемся молча, я смотрю куда угодно, только ни на Калинина, Вера не прекращает хитро улыбаться, рассматривая нас.

Лифт останавливается на девятом этаже, мы подходим к двери. Вместо замка код, впервые такое вижу. Роман вводит несколько цифр, и дверь открывается. Он пропускает нас вперёд, запинаясь.

Пахнет стерильностью. Пока мы с Верой разуваемся, Роман проходит в комнату прямо в обуви и пальто. Идём за ним. Замираю на пороге большой гостиной с высокими потолками. Мне стыдно, оттого что я осматриваюсь с открытым ртом. Такие квартиры я видела разве что только по телевизору. Это пентхаус. На второй этаж ведет красивая черная лестница с подсветкой на ступеньках. В гостиной минимум мебели, огромный телевизор на стене, стеклянный журнальный столик. Пушистый ковёр, огромные окна, необычное волнообразное кресло возле окна и пара необычных напольных светильников. И много-много не заполнено пространства. Стены бежевые и черный глянцевый потолок как зеркало.

– На первом этаже есть санузел, кухня, прачечная и кухня, – поясняет нам Роман. – На втором – спальни и ванные комнаты. Постельное белье и полотенца в шкафах в прачечной. Пароль от вайфай и код от двери – вот, – указывает на ламинированную карточку на журнальном столике. Водитель в твоём распоряжении, он привезет продукты и ваши вещи.

– Роман… – растерянно оглядываюсь. – Мы не потянем такую квартиру.

– Не нужно ничего тянуть, – с недовольством произносит он.

– Роман… – как заведенная повторяю его имя.

– Не обсуждается, Елизавета. Моя женщина не будет скитаться по обшарпанными квартирам.

Вспыхиваю.

Моя женщина…

Я в прострации, смотрю в его глаза и кусаю губы. Если мужчина обеспечивает женщину, то он ждет от нее соответствующей отдачи…

– Вечер в силе. Платье доставят много позже. В шесть будь готова! – четко проговаривает он и идет на выход.

Бегу за ним в прихожую.

– Спасибо, но мы можем только пожить здесь, пока не найдем подходящее жилье…

Он хочет что-то сказать, но его прерывает телефонный звонок.

– Да, слушаю, – отвечает, а сам берет меня за руку и отрицательно качает головой. Целует мою руку. Каждый его поцелуй как ожог, я чувствую его ещё несколько часов. Уходит. Запирая дверь.

Медленно бреду в гостиную, но Веры уже там нет. Слышу шум со стороны кухни. Иду туда. Подруга открывает шкафы, с любопытством все осматривая. Она находит кофе и ловко засыпает его в кофемашину. Я даже не знаю, как подойти к этой штуке.

– М-да, – усмехается она. – Шикарный мужик. Теперь понимаю, почему ты поплыла. Такому нереально отказать.

Сажусь за стойку с мраморной столешницей и наблюдаю, как Вера находит чашки под кофе.

– Вер, ну ты же понимаешь, что, принимая от мужчины такие жесты, придется расплачиваться. Все отношения, неважно насколько на них затрачивается мужчина, требуют отдачи. Ты либо к ним готова, либо нет.

Киваю. Я понимаю. Но пока этот барьер нужно ломать.

– Что я могу тебе сказать… – подруга делает паузу, подставляя чашки под рожок кофемашины. – По господину Калинину видно, что руководить и диктовать всегда будет он. Это не очень хорошо. Но тебе как раз подходит такой формат. Он все решает, ты просто красивая. Ты слишком уязвимая для этого мира, тебе нужна такая стена и тот, кто будет решать за тебя. Но тебе нужно быть хитрее и держать его на расстоянии, полностью не расковываясь. Чтобы он не потерял интерес. Иначе… будет очень больно, ты не переживёшь. В такие отношения либо в омут с головой, либо бежать.

– Ох, – прячу лицо в ладонях. – Плохо, что дистанции устанавливает он.

– Я поживу с тобой здесь, пока не найду жилье. Поддержу тебя.

– В смысле? Ты оставишь меня одну? – резко поднимаю голову.

– Лиза, я здесь лишняя. Все эти красивые и дорогие жесты в твою сторону. Я здесь лишняя. Это квартира Калинина, и, заселяя тебя сюда, он дает себе право заявляться, когда хочет.

Глава 16

Роман

– Необязательно со мной обедать по выходным. Так себе ритуал, – произносит Марина, нанизывая на вилку спаржу. – Я тебе прощаю эти долги.

– Я всегда делаю только то, что хочу. Сейчас я хочу пообедать с тобой, – спокойно отвечаю ей. Эмоций на ее колкости давно нет. Я научился с ними справляться.

– Лукавишь, ты никогда не делал то, что хотел. Тебе только кажется, что ты хозяин своих желаний. На самом деле тобой руководят, – Марина отпивает вина и ухмыляется.

– И кто же мной руководит? – пробую вегетарианскую пасту с грибами. Довольно неплохо. Марина не ест мясо. В нашем доме для нее готовит специально нанятый мной лучший повар.

– Жажда власти, денег, алчность, цинизм, похоть и азарт, – поясняет она и играет длинной серёжкой. Она всегда любила украшения. И я дарил только эксклюзивные. В единственном экземпляре. Ее коллекция стоит состояния. Несмотря на замысловато повязанный платок и шрамы на правом виске, щеке и скуле, сегодня она выглядит хорошо. Агрессивная кошка. Кусается. Ей идёт. – Избавься от этого всего и ты поймешь, что совершенно пуст… Но, помимо всего перечисленного, ты целеустремлённый, упертый, тщеславный и амбициозный… И никогда не признаешь чужую правду. Есть только одно правильное мнение. Твое.

– Приятно познакомиться, – ухмыляюсь, допивая вино. – Как хорошо ты меня знаешь.

– Я предпочла бы не знать тебя.

Стискиваю зубы. Не комментирую.

– Когда назначена очередная операция? – интересуюсь, чтобы сменить тему. На самом деле я давно знаю дату.

– Не будет больше операций. Я отказалась.

– Марина… – глубже втягиваю воздух.

– Что Марина?! – повышает голос. – Каждая последующая операция отнимает у меня здоровье, мне все тяжелее и тяжелее переносить наркоз. Не говоря уже о том, что каждое оперативное вмешательство может стать фатальным. Предпочитаю остаться такой, как есть, чем умереть красивой.

– Я поддержу любое твоё решение, но… дата пока останется в силе.

У Марины очень переменчивое настроение. Последнее время она живет всплесками. Из крайности в крайность.

– Ты, как всегда, слышишь только себя, мой господин. Мне остаётся только жить по твоим правилам.

– Прекрати! – голос срывается. Но я пока держу себя в руках. Марина выпрашивает. Она ждет моего срыва. Когда теряешь вкус к материальным ценностям, начинаешь питаться эмоциями.

– А что такое? Помнится, тебе всегда нравилась демонстрация власти в отношениях. Или вкусы поменялись? Ударился в извращения от пресыщенности?

– Да, предпочитаю садизм, и, если не хочешь испытать мои вкусы на себе, закрой рот.

Смеётся, наливает себе ещё вина.

Встаю из-за стола, иду в кабинет, беру папку и возвращаюсь в столовую. Кидаю папку на стол.

– Что это? – приподнимает брови.

– Документы на владение дизайнерской мастерской, на твое имя. Оборудование, материалы – все закуплено, не рискнул нанимать персонал, решил оставить это тебе.

– Зачем это все? Я не просила, – отталкивает от себя папку и наливает себе еще вина.

– Мне кажется, ты засиделась, и тебе это необходимо, – посматриваю на бокал в ее руках, слишком много алкоголя для обеда.

– Тебе кажется. Не нравится, что сижу на твоей шее? – провоцирует. – Отпусти меня.

– Нет! Не хочешь ничем заниматься – не занимайся, мастерская твоя; делай, что хочешь. Можешь сжечь ее, если это доставит тебе удовольствие.

– Как щедро ты бросаешься словами! «Делай, что хочешь». Эм… – вновь пьет. Хочется взять ее за шею и встряхнуть хорошенько. Но я поклялся никогда ее больше не трогать. – Только делаю я все, что хочешь ты…

– И это останется неизменно… – бросаю ей и иду на выход. Оборачиваюсь. – И прекрати пить, иначе ограничений станет больше!

Выхожу из дома, дергаю ворот рубашки, отрывая верхние пуговицы, дышу, глотая воздух, а надышаться не могу. Невидимая удавка затягивается на шее все сильнее и сильнее. Тело напрягается до предела, набирая обороты, и мне срочно нужен выплеск негативных эмоций. Марина права, я несвободен. Держу себя в стальных рамках. Научился контролировать себя настолько, что порой самому страшно от своей бездушности. Но по-другому мне нельзя.

Внутри все больше и больше копится ярость, выворачивая наизнанку. Хочется разнести все к чертовой матери, но я глубоко дышу, глотая эмоции. Иду к машине, по пути набирая Валерию.

– Да, – лениво отвечает она.

– Ты где?

– Я на маникюре.

– Точный адрес! – рычу в трубку.

– Якунина, десять, салон «Миллениум», – четко отвечает Валерия. Она понимает, что в таком состоянии со мной лучше не спорить. Научилась улавливать мои интонации.

– Заканчивай, через десять минут подъеду, – скидываю звонок, сажусь в машину. Называю водителю адрес и откидываю голову на сиденье, прикрывая глаза.

Валерия уже ждет меня на крыльце. Умница. Водитель открывает ей дверь, и она быстро садится рядом. Молчит, изучая мое состояние без вопросов. Она давно научилась считывать меня без слов, и я ценю это качество. Я воспитывал ее около года.

– Андрей, иди пообедай, – протягиваю водителю купюру, наблюдая, как он молча выходит. Валерия перекидывает свое пальто на переднее сиденье и сползает на колени, благо моя машина просторная и позволяет такие манёвры. Наблюдаю, как она хватает мой ремень, расстёгивая. Нет, я хочу намного жёстче, чем она мне может предложить. Мне так надо, иначе, если не выплесну негатив, то не смогу быть адекватным и сдержанным.

– Рот открой! – Послушная, исполняет. Вынимаю презерватив и вкладываю ей в зубы. – Давай быстрее, – тороплю, меня сводит от адской волны животной похоти. – И на колени на сиденье…

***

Валерия курит ментоловые сигареты, выпуская дым в приоткрытое окно. Немного растрепана, блузка помята, помада размазана. Она прикрывает глаза и глубоко затягивается. А я дышу, восстанавливая дыхание, откинувшись на спинку сиденья. Меня отпустило, можно надевать маску безразличия и легкого пренебрежения к этому миру.

– Как прошло заселение? – интересуется Валерия. – Не сопротивлялась?

– Сопротивление бесполезно. Мы перешли на новый уровень, где решаю я, а она принимает.

– Быстро сдалась, – усмехается Валерия. – А инцидент с Эдгаром? Это не твоих рук дело? – выкидывает окурок, начиная приводить себя в порядок.

– Нет, но… – тоже поднимаюсь, застегивая рубашку. – Но я сыграл на его слабостях. А он, идиот, не смог устоять. У меня нашелся повод его устранить.

– Говорила я старому дураку, что его погубят девочки, – смеётся Валерия.

– Ты платье отправила?

– Да, – посматривает на наручные часы, – через полчаса курьер доставит.

– Хорошо. Свободна.

– Ты все-таки мерзавец. Использовал женщину и выпроваживаешь, – усмехается она. – Никакой романтики.

– Только ты не начинай всю эту романтичную лирику, меня уже тошнит от нее.

– Ну, а как ты хотел? Хорошие, уязвимые девочки, воспитанные на сказках, требуют душевных вложений.

– Надеюсь, мои вложения окупятся… Не люблю играть впустую.

Валерия надевает пальто и выходит из машины. Звоню водителю, чтобы вернулся.

Набираю Мирона.

– Добрый день, информация по северянам у тебя на почте, – отчитывается он по потенциальному партнёру, с которым я сегодня ужинаю. Мне нужно это направление.

– Хорошо. Слабости?

– Банально – алкоголь. Пару раз вытаскивали из жестких запоев в израильской клинике, естественно, все конфиденциально. Для общественности: он лечил язву. Жена – бывшая балерина, в данный момент хореограф, некая дама не первой свежести, с манерами герцогини, но крепко держит мужа за причинные места, – ухмыляется Мирон.

– Понятно. Это все?

– Пока да. Пробиваю сына, похоже, у него были проблемы с законом, хотя все грамотно замазали, но это пока недостоверная инфа.

– Ясно, работай, – скидываю завозок. – Значит, супруга у нас «серый кардинал». Ну на вашу герцогиню у нас найдется своя леди из восемнадцатого века. Умеешь ли ты, Елизавета, очаровывать престарелых аристократок? Думаю, да.

Глава 17

Елизавета

На мне снова изумительное платье. И, если верить Вере, еще и очень дорогое. Мне нравится. Это что-то утонченное, нежное и очень красивое. Приятно, когда у мужчины хороший вкус, который совпадает с моим.

Снова смотрю на себя в зеркало, и сердце замирает. Персиковое платье в греческом стиле, длинное в пол. Сидит идеально по фигуре. Туфли в тон, на этот раз на очень устойчивом каблуке. Вера заплела мне французскую косу, перекинув ее на плечо. Никогда не чувствовала себя настолько красивой.

Время идет, Калинин вот-вот приедет, а я все стою у зеркала, рассматривая себя. Волнительно. Настолько, что внутри все сжимается. Я в восторге и одновременно в смятении.

– Лиз, за тобой пришли, – сообщает мне Вера. Выхожу в гостиную с колотящимся сердцем, в ожидании увидеть Романа, но его нет. Оглядываюсь на подругу. – Там, в коридоре, – указывает рукой. – Как я поняла, это водитель или охранник.

Киваю и почему-то разочаровываюсь. Не знаю, что со мной, мне хотелось, чтобы за мной пришел именно Роман.

– Так, не подпускай его слишком близко, – подмигивает мне Вера. – Сразу звони, если что.

Киваю ей и выхожу в прихожую. Здороваюсь с водителем, надеваю пальто, боковым зрением улавливаю, как парень меня откровенно рассматривает. Поворачиваюсь, и он тут же отводит взгляд.

Выходим. Этот парень уже стал моей тенью, он везде меня сопровождает: на работу, с работы, до машины. С нами в лифт заходит мужчина, здороваюсь. Я так привыкла. Живем в одном доме, значит, соседи. Но мужчина не обращает на меня внимания, словно я стена. Отворачиваюсь. Я совсем забыла, что чем больше денег и статуса, тем меньше души…

Выходим на улицу, ветрено, надеваю капюшон пальто, чтобы не испортить прическу. Мне открывают дверь, и я сажусь рядом с Романом.

– Добрый вечер, – снимаю капюшон, тут же окунаясь в его холодный запах. Задерживаю дыхание на вдохе, поскольку он оборачивается, рассматривая меня. Мужчина, как всегда, идеален. Костюм словно только что с витрины – ни единой складочки и соринки; белая рубашка с высоким воротником, запонки. Педантичен до ужаса. Высокомерен. Из тех, кто знает о своем величии и успешно этим пользуется. Пауза затягивается, я практически не дышу, а он молчит, скользя по мне стальными глазами.

Мужчина отводит взгляд, берет небольшую коробочку, раскрывает, демонстрируя мне ювелирный набор. Цепочка в виде нити, на конце которой лилия с огромной перламутровой жемчужиной, и такие же сережки. Металл похож на серебро, но гораздо светлее, боюсь предположить, что это вовсе не серебро.

Красиво.

Очень…

И дорого. Не нужно быть экспертом, чтобы это понимать.

Пока я в растерянности рассматриваю украшения, Калинин молча вынимает сережки, наклоняется ко мне и аккуратно продевает в мои уши. Сглатываю, когда он откидывает мою косу и застегивает цепочку. Поправляет лилию, укладывая на груди, задевая ее пальцами.

– Так и знал, что тебе пойдет жемчуг и белое золото, – говорит он, отстраняясь, садится ровно и смотрит вперед.

– Спасибо, это очень красиво. Но я не могу это принять… – мне сложно ему отказывать, поскольку Калинин не принимает возражений и доводов.

– Обоснования? – холодно интересуется он, продолжая смотреть вперед. – Почему нет?

Еще сложнее объяснить, почему нет.

– Потому что это слишком дорого.

– Ты знаешь цену этим украшениям?

– Нет, но я предполагаю…

– Елизавета, давай ты усвоишь еще одно правило. Я даю тебе все, что хочу, ты принимаешь без возражений.

– Но я не могу…

– Все, что мне нужно от тебя взамен, я и так возьму, – самоуверенно, холодно ухмыляясь, говорит он. – Невзирая на красивые безделушки.

– Спасибо, – отворачиваюсь к окну, прикасаясь кончиками пальцев к лилии на груди. Подарки всегда приятны. Дорогие подарки вдвойне приятны. Но этот подарок меня не радует, от него тревожно. Слишком много мне дает Калинин и практически ничего не требует. Я так не могу…

Роман не спешит со мной разговаривать и в чем-то переубеждать, всю дорогу мы едем в полной тишине. Машина останавливается возле ресторана при гранд-отеле. Калинин выходит, и я спешу выйти со своей стороны.

Мужчина подхватывает меня за руку и сжимает.

– Никогда больше так не делай, – спокойно говорит он и ведет ко входу.

– Что не делать?

– Не спеши выходить. Ты дожидаешься меня. Это моветон в обществе, – говорит так, словно отчитывает меня. И мне все больше и больше не по себе. Слишком сложный для меня мужчина. Или я слишком простая для него. Скорее, второе. Дышу глубже.

Мы проходим в холл, где нас встречает улыбчивая девушка. Калинин помогает мне снять пальто, подставляет руку и ведет в зал, где нас уже ожидают. Сердце ускоряет ритм. Никогда не была в таких местах. Сама не замечаю, как цепляюсь за руку Романа.

– Не переживай, просто будь собой, – наклоняясь, шепчет он мне и подводит к столу, где уже располагается пара. Мужчина лет шестидесяти, может, немного больше, и худощавая утонченная женщина, примерно ровесница мужчины. – Добрый вечер, – здоровается Роман.

Мужчина поднимается и пожимает ему руку.

– Это моя супруга, Эвелина Барская, – с гордостью представляет свою жену. Я улыбаюсь, а Калинин слегка пожимает руку женщине, кивает и даже улыбается, сверкая серыми глазами.

– А ваша прекрасная спутница?.. – интересуется женщина, с интересом рассматривая меня.

– Это Елизавета, – поворачивается ко мне, всматривается в глаза, топя в своем стальном взгляде. – Моя невеста, – говорит он, продолжая смотреть мне в глаза.

В первые секунды не понимаю, о чем он говорит, просто тону в этом пронзительном взгляде. До меня доходит суть сказанного, только когда женщина начинает говорить:

– Прекрасная у вас невеста. На свадьбу пригласите?

– Непременно, – отзывается Роман и отодвигает для меня мягкий стул, предлагая сесть. Сажусь в полной прострации, стараясь дышать ровно.

«Ну ты же хотела серьезности?» – кричит мне внутренний голос.

Куда серьезнее?!

Только меня никто не спросил…

Они о чем-то беседуют, рассматривая меню, а я улыбаюсь как дура и ничего не слышу. Смотрю на буквы в меню, но перед глазами все плывет. Замуж за Калинина…

Дура!

Может, он просто так это сказал, чтобы не ставить меня в неловкое положение, а я уже мысленно стою в свадебном платье.

Смешно!

Дайте мне кто-нибудь пощёчину, чтобы я пришла в себя.

– Елизавета? – приводит меня в себя Роман.

– Да? – хлопаю ресницами, чувствуя, как он берет мою руку под столом и сжимает.

– Что ты выбрала?

Поднимаю глаза и понимаю, что меня ждет официант, который записывает заказ.

– Я… – глотаю воздух, начиная краснеть.

– Может, твою любимую семгу под соусом и теплый салат с белыми грибами? – выручает он меня.

– Да, – киваю, облегченно выдыхая.

Один официант уходит, но тут же подходит второй, наливая нам красное вино. А мне так хочется пить.

– Не против, если мы обсудим наши дела немного позже? – спрашивает мужчина. – Чтобы наши женщины не скучали.

– Да, конечно, – кивает Калинин. – Выпьем за них, – салютует бокалом. Делаю глоток вина. Вкусно. Выпиваю немного больше, чем следовало бы.

– Какая вы красивая пара, – произносит женщина. – Так подходите друг другу. Сильный и серьезный мужчина, юная и утонченная девушка, – улыбается она, рассматривая нас. – Скажите, Елизавета, вы никогда не занимались танцами?