скачать книгу бесплатно
Моя чужая жена
Наталья Шагаева
Бывшие #1
Однажды я потерял ее. Сам разрушил все самое лучшее, что у нас было. Теперь она чужая жена. «Аверин, не лезь в мою жизнь! Ты не имеешь никого права!» – раздраженно кидает она мне, встает с места, подхватывает сумочку и убегает. Мне довольно доходчиво указали место. И вроде некрасиво рушить семью. Но это когда жена – чужая женщина, а она – моя! Я беспринципная сволочь и еще поборюсь. Ты сама бросишь своего ублюдочного мужа. Я нагло тебя отберу. Прости, родная, у меня нет другого выбора, когда на кону моя жизнь. Наша жизнь.Серия «Бывшие»: 1. «Моя чужая жена» (Татьяна, Антон); 2. «Забери мою душа» (Захар, Элина).Содержит нецензурную брань.
Наталья Шагаева
Моя чужая жена
Глава 1
Антон
Паркуюсь на стоянке возле ЕЕ дома. Черная «БМВ» сливается с другими машинами. Прикуриваю сигарету, приоткрываю окно, откидываюсь на сиденье в полулежачее положение и наблюдаю за домом. Райончик элитный. Блестящие высотки, стеклянные двери, огромный холл. Консьерж, мать их! А по идеальным дорожкам гуляют местные мамаши с детьми. Площадка огромная, как мини парк развлечений. Все по европейским стандартам. Идеально и чисто до тошноты.
Глубоко затягиваюсь крепкими сигаретами, до жжения в легких. В висках начинает пульсировать и давить на глаза. Включаю музыку, вожу пальцами по сенсорной панели, нахожу плей-лист с релаксом и пытаюсь расслабиться.
Зря это все…
Головой, сука, понимаю, что не должен быть здесь, но тело и душа не слушаются. Мне хочется увидеть ее до ломоты в костях. Хотя бы просто увидеть… А потом… А потом решим… Черт его знает… Только от нее зависит, загнусь ли я от тоски или все же буду жить. Ревность, сука, грызёт, въедаясь острыми шипами, раздирая внутри, но я пытаюсь ее подавить, потому что сам отчасти виноват. Свою никогда не отпускают и не оставляют…
Сева сказал, что она должна в это время вернуться домой. Но мне похрен, сколько ждать, я готов неделями отсюда не вылезать, только бы снова заглянуть в ее глаза. Вот такая вот дикая потребность освежить память, чтобы ее образ не расплывался в моих воспоминаниях и снах. Это клиника, но я давно понял, что болен этой женщиной. Ни время, ни годы разлуки, работа, алкоголь, травка, и другие женщины, а точнее безликие, безымянные тела, не смогли вытравить ее из меня. Словно она оставила во мне часть себя, и эта часть постоянно ноет, болит и пульсирует, не так сильно, чтобы сдохнуть, но забыться невозможно.
Расслабится не получается, сажусь, открываю бардачок, достаю пузырек с анальгетиками, закидываю две таблетки в рот и, морщась, жую горькие, вяжущие таблетки для быстрого эффекта. Беру бутылку с водой и запиваю, прополаскивая рот.
Заглядываю в зеркало, провожу рукой по волосам, отросшей челке. Там, в нашей прошлой жизни, Татке очень нравилась эта чёртова длинная челка. Состричь бы снова нахрен, но рука не поднимается, я до ломоты хочу почувствовать её нежные маленькие пальчики в волосах. Вновь сканирую двор и возвращаюсь к своему отражению, заглядываю в зеленые глаза. По мне, нет в них ничего красивого, но бабы ведутся. Не знаю, что они в них находят. Просто тащатся от моих глаз, челюсти и подбородка. Каждая норовит облапать мое вечно небритое лицо наманикюренными пальцами, но я не позволяю. Ненавижу, когда трогают лицо. Никому не позволял, кроме НЕЕ… Потому что, как бы я ни сопротивлялся, ни пытался переболеть, это все до сих пор ее.
Вновь откидываюсь на сиденье, беру еще одну сигарету. Пытаюсь прикурить, нервно чиркая зажигалкой, которая никак не хочет загораться, а потом зажимаю зубами фильтр, прокусывая его. Потому что по идеальной мозаичной дорожке к дому идет Таня…
И все вокруг расплывается к чертовой матери. Сжимаю руль, рассматривая ее, как сумасшедший. Сколько раз я видел ее вот такой живой, реальной? Точно знаю. Ровно 1528 дней. А это четыре года, два месяца и восемь гребаных дней. Мать вашу, это же целая вечность, которая вырыла между нами пропасть.
Она изменилась. Уже не та девочка, в которую я влюбился с первого взгляда, вздоха, касания, взмаха ее длинных пушистых ресниц, улыбки на пухлых губах. Раз – и насмерть! Разбился вдребезги, падая к ее ногам.
Таня останавливается на площадке, опуская сумочку на лавочку, вынимает телефон и кому-то звонит. А я медленно пожираю ее взглядом, плавно изучая от темно-бордовых туфель на каблуке, стройных ножек в черном капроне до строгой черной юбки, обтягивающей упругие бедра. Я помню, какие они на ощупь, как нагло оставлял на них синяки под ее возмущения, но быстро закрывал ей рот поцелуями. А ведь у меня это все было. Полный доступ к ее телу и душе. Я ничего ей не оставлял, все забирал, а она полностью отдавала только мне… У меня были миллионы поцелуев, тысячи ночей, и ничего не осталось… Только гребаные воспоминания, от которых каждый раз больно спирает грудь…
Под строгим бежевым плащом виднеется персиковая блузка, а под ней красивая округлая грудь, которая так идеально ложилась в мою руку.
– Ааааа! Мать вашу! – кричу про себя, стискивая челюсть.
На тонкой шее виднеется тоненькая цепочка. И я очень надеюсь, что на ней та самая подвеска, которую она всегда носила, мой подарок. Но это нереально… Она уже переболела, выдрала меня из себя с мясом и выкинула. Легко тебе, Тата, было это сделать? Видимо, да, раз ты замужем… Эта мысль разливается внутри меня серной кислотой. Все горит, а в голове мелькают десятки картинок ее семейной жизни с другим. И мне хочется убить всех. Таню, ее мужа и себя! Пустить пулю в лоб за то, что позволил этому всему случиться.
Мне кажется, я сейчас раскрашу себе челюсть. Нужно выдохнуть, но я не могу. Сминаю в кулаке так и не прикуренную сигарету и вышвыриваю ее в окно.
– Сука! Как же так вышло-то?! – хочется биться головой об руль, но я впиваюсь взглядом в ее лицо.
Губы в тон сумочке и туфлям, агрессивные, темно-бордовые. Таня разговаривает по телефону и надувает их, как ребенок, а потом усмехается, демонстрируя белые зубки. Носик вздернутый, глаза большие, ресницы нереально пушистые порхают. Волосы собраны в строгую прическу, но ветер вырывает несколько непослушных кофейных прядей и кидает ей их в лицо. Вертер заигрывает с ней, а она сводит брови, злясь на него, упрямо заправляя волосы за уши. А на руке обручальное кольцо.
Не мое!
Уже давно не мое. А мое где-то на набережной в реке, служит украшением дна, я помню, как она его швырнула, а я свое так и не смог… Это оказалось еще невыносимее, чем я думал.
Моя бывшая жена заканчивает разговор и присаживается на лавочку, скидывает туфельку, держа ножку на весу, и трет щиколотку. А раньше не носила шпильки, неудобно было. Она стала другой, более серьезной, строгой, женственной. Раньше другой была. Девочкой, моей малышкой с задорной улыбкой и невинными глазами. В джинсах рваных, топиках обтягивающих, с розовыми губками и распущенными волосами. Я, конечно, безбожно развращал эту невинность, мне нравилось смотреть, как она краснела, смущаясь, но полностью мне доверяла. Потому что я аккуратно, нежно, постепенно делал ее своей. А сейчас она сексуальная до безобразия, до жжения в паху, до ломоты в теле и покалывание пальцев. Хочу до безумия. Дико, одержимо хочу ее. Как никого и никогда не хотел не до нее, не после.
Выхожу из машины и уже дергаюсь в ее сторону, но торможу, облокачиваясь на машину, словно из легких выбило весь воздух. К Тане бежит девочка с криками «мама». Маленькая, такая забавная, года три. Так похожа на Таню. Губки бантиком, аккуратный носик, кудрявые волосы немного светлее Таниных выбиваются из косичек. Пальтишко розовое, белый берет с клубничками. Забавная. Копия мама. Обнимает Таню, что-то щебечет, махая ручками, щечки розовые, а я пошевелиться не могу, врастаю в землю, как парализованный, и, кажется, дышу уже не кислородом, а едким угарным газом. Она мама. Таня всегда хотела девочку. Готов поспорить, что ее дочку зовут Настя. Она так хотела назвать… А я тогда не принимал все это всерьез… И теперь у нее есть дочь, но уже не от меня.
К девочкам подходит мужик лет на десять старше Тани. Такой типичный «костюм», в черном элегантном пальто и до зеркального блеска начищенных туфлях. Немного выше Тани, худощавый, но подтянутый. Я знал, что она замужем, Сева «обрадовал», но не знал за кем. Да и плевать мне было, я хотел забрать свое. А тут, мать их, семья, дочь и безграничное счастье на лицах. А у меня только призрачные воспоминания и тоска по прошлому, которое сам потерял. Начинает трясти, кидает в дичайшую агрессию и хочется все крушить. Но я уже достаточно разрушил.
– Ммммм! – вою сквозь боль в груди, влетаю в машину и с визгом уезжаю прочь.
Глава 2
Антон
– Увиделись? – спрашивает Сева и, заваливаясь в кресло, глотает пиво из бутылки. Давно вот так не сидел с друзьями. Только раньше мы пили пойло из ближайшего супермаркета, а сейчас бельгийское крафтовое. Но я бы полжизни отдал, чтобы вернуться туда, где можно было все исправить. Сука! Хочется нажраться в хлам до потери памяти. Только я себя знаю, меня к ней потянет. Под алкоголем я – как телка, вспоминаю бывших. Точнее, бывшую, только ЕЕ.
– Увиделся… – отвечаю, прикуривая сигарету и откидываясь в соседнем кресле. Глубоко затягиваюсь и закрываю глаза, выпуская дым в потолок. А перед глазами она… Губы ее бордовые, глаза, ноги… Бл*ть! Это полный пи*дец!
– Не решился подойти? – усмехается Сева.
– Хм… – тоже ухмыляюсь в потолок и зажмуриваю глаза. – Почему ты не сказал, что у них ребёнок?
И в моей больной голове мелькают картинки того, как она со своим «костюмом» делает этого ребенка. И маниакальное желание убивать усиливается. Нет, я понимаю, что она не должна была меня ждать, я надежды не давал и ничего не обещал. Мы просто стёрли друг друга из реальности. Но меня корежит от понимания, что она смогла, а я – нет. Ты сильная девочка. А я слаб перед тобой. Ты, сама того не понимая, дала мне под дых, так, что до сих про трудно дышать.
– А ты слушал меня? Я сразу сказал, что это плохая идея. Но тебе же все пох*й. Несешься сломя голову, чтобы расшибиться нахрен, – цокает друг. И он прав, я настолько хотел ее увидеть, что пропустил все мимо ушей.
– Теперь я готов слушать, – допиваю пиво и тут же открываю другое, чувствую, что ни хрена не возьмет меня этот «детский» напиток, нужно поднимать градус.
– Тоха, тебе это надо? Забудь, столько времени прошло, – философствует Сева, покручивая в руках ключи от моей тачки, там серебряный брелок, изготовленный на заказ в Канаде.
– Ты мне лучше скажи, как так вышло? Вот, получается, я уехал, и она тут же закрутила с другим?! – эмоционально выдаю я, с психозом ставя бутылку на стол, и по толстому стеклу идет трещина. Мы замолкаем, глядя на полосу на стекле. – Девочке года три, – уже тихо, но хрипло говорю я, пытаясь сглотнуть ком в горле. – Мы не виделись четыре года и два месяца. То есть, получается, она почти сразу легла под мужика и через несколько месяцев залетела?
– Бля, Тоха, я не знаю, как так у них вышло. И откуда взялся этот хрен. Как только вы расстались, она отдалилась. Мы больше не общались. Она даже с девчонками прекратила видеться. Со всеми из нашей компании оборвала связи. На свадьбу нас, естественно, не приглашали. Да и уезжали они куда-то заграницу. Я сам-то только полгода назад узнал, что они живут здесь. Я сейчас с ее коллегой зависаю. Как-то на корпоранте встретились, Танюха вообще сделала вид, что меня не знает. Я себя еще тогда идиотом почувствовал. Я ей: «Привет Татка, как дела? Давно не виделись!» Ну, бухой немного был. А она отвернулась, делая вид, что меня нет, и вцепилась в своего еба… – Сева недоговаривает, потому что я прерываю его речь взглядом исподлобья. – Катюха мне потом рассказала, что она замужем за каким-то охрененным адвокатом.
– Ну да, адвокат, конечно, статусный мужик. Такой чистоплюй в костюмчике, холеный до тошноты, – выплёвываю, потому что из меня льётся яд. – Такому и родить можно. Не то, что я, хрен его знает кто, в вечных поисках, с бредовыми идеями. Без перспективы… Я же, сука, тогда ради нее и нашего будущего в это болото залез… – обрываюсь на полуслове. Нахрен я ищу виновных?! Я давно признал свою вину, понес наказание в виде просраной жизни. Нет, с финансами и перспективами у меня сейчас неплохо. А нах*й это уже никому не нужно.
– Проблема баб в том, что им сразу подавай успешного и богатого. А пройти с мужиком все дерьмо, прежде чем он состоится, не хотят. Вот поэтому я и не женюсь. Хотя мать уже весь мозг выела, что пора.
Молча киваю, почти не слушая Севу, перед глазами ОНА стоит, волосы ее непослушные, и руки зудят от желания почувствовать их. Хоть головой об этот потрескавшийся стол бейся. Я и люблю ее по-прежнему, и люто ненавижу. Хотя понимаю, что моя злость необоснованна. Не должна была она меня ждать… Я сам виноват, нужно было не отпускать… Но тогда я мыслил по-другому, попросту, как эгоистичный идиот.
– Можно будет к Катюхе обратиться, – слышу обрывок фразы распинающего Севы. Вроде смотрю на него, голос слышу, а мыслями по-прежнему там, на парковке, возле ее дома. Нахрен я вообще сюда приперся?! Прошлого не вернешь. Особенно, если сам его разрушил.
– Что?
– Я говорю, квартиру она может помочь хорошую найти. У них же агентство по недвижимости. Они, правда, нацелены на элитное жилье. Но Катюха прошаренная, если попрошу, найдет тебе хату мечты, с большой скидкой.
– Не знаю теперь… А смысл? Может, назад в Канаду уеду…
– Да ладно, забей. Тебе просто нужно выдохнуть, расслабиться. Ты кстати за приезд еще не противился, как следует. К Катюхе двоюродная сестрёнка приехала погостить, такая куколка, – ведет бровями Сева. Я завидую его взглядам на жизнь. У него все просто. Живет здесь и сейчас в вечном кайфе.
– Приглашай, – ухмыляюсь я. Достаю из кармана джинсов бумажник, вынимаю карту и кидаю на стол. – Вискаря закажи и сигарет. Ну и девочкам, что там они предпочитают? Мартини, шампанское…
– Ооо, узнаю старого доброго Аверина. Секс, алкоголь и рок-н-ролл!
Сева хватает карту, начинает звонить девочкам и в доставку, а я вновь откидываюсь на спинку кресла, смотрю в потолок.
***
Мне снилась наша свадьба. Приезд в этот город вскрыл старые раны, в разум ворвались воспоминания с удвоенной силой. Мы поженились спонтанно, через месяц после знакомства. Вот так просто, безбашенно, драйвово. Проснулись утром после бурной ночи и побежали в ЗАГС. У меня там тетка работала начальником отдела, час я выносил ей мозг, уламывая расписать нас прямо сейчас. Пятница, два часа дня, погода за окном хорошая, рядом со мной самая красивая и полностью моя девочка, которая постоянно мне улыбается – самое время для свадьбы. Здесь и сейчас, и по хрену на всех.
Пока я бегал за теткой, собирая нужные бумажки, оформляя наше заявление задним числом, Татке какая-то невеста передала фату и букет. И вот мы стоим такие: я в потертых джинсам и чёрной толстовке, а моя девочка – в черных обтягивающих брюках с замками на всю длину и полосатой тунике, на голове фата, а в руках букет. Нам абсолютно плевать, в каком мы виде, на адреналине и драйве, слушаем косую регистраторшу и хихикаем, пытаясь сдержать смех. Там, за дверьми, целые свадебные кортежи, которые потратили на свои свадьбы кучу денег, а нам ничего не надо, только обручалки купили по дороге. Кольца – на пальцы, долгий голодный поцелуй, «люблю» в губы, и мы женаты.
А потом гуляли по набережной, звонили друзьям и родственникам, сообщая, что поженились. Ветер постоянно швырял ей в лицо фату, и это было очень красиво. Я бесконечно целовал Таню, до боли в губах. Наверное, мы смотрелись комично и нелепо, но это был самый счастливый день в моей жизни.
И вот пока мы гуляли и тискали друг друга, Сева с друзьями организовал нам банкет в любимом баре. Все были в шоке от нашего сумасшедшего поступка, но счастливы за нас. Мы, конечно, потом сбежали на нашу съемную квартиру и провели охрененно долгую и горячую брачную ночь…
А сейчас мне кажется, что я там, в том самом долгом дне обнимаю Татку и вдыхаю запах ее волос. Но пахнет почему-то не ирисом, а чем-то очень резким и вызывающим. Такой тяжёлый аромат, который бьет в нос, и подкатывает тошнота…
Открываю глаза и вижу рядом с собой растрепанную блондинку. Она смотрит на меня и улыбается. Фокусирую взгляд, осматриваю неплохую фигуру: твердая троечка, большие красные соски и пышные бедра под простынями. Вроде симпатичная, но изрядно помятая. Меня накрывает едким разочарованием, потому что во сне я обнимал другую.
– Ты кто? – сипло спрашиваю я.
– Как кто? Так ты что, совсем ничего не помнишь, тигренок? – сдерживаю рвотный позыв от ее обращения и вопросительно смотрю на телку. Скидываю ее руку со своей груди и сжимаю запястья. – Так я сестра Кати. Марина, – растерянно отвечает она и морщится. Опускаю ее руку и встаю с кровати, хватаясь за виски. В голове простреливает адской болью, тело ватное, и мышцы тянет. Я точно нажрался до потери сознания. Впрочем, я так и хотел… Оглядываю комнату и вижу на тумбе упаковку от презервативов. Ну, хоть предохранялся.
– А Сева где? – спрашиваю, рассматривая бардак в квартире. Пустые бутылки из-под вискаря и мартини, полная пепельница, остатки закуски и стойкий запах грязного секса, смешанный с табаком. Я животное.
– Так у тебя хоть и шикарная квартира, но студия. Они домой уехали, – меня бесит ее писклявый голос, запах и слово «так» в каждом предложении.
– Ясно, – нахожу штаны, быстро их натягиваю и открываю окна и дверь на лоджию. – Я тебя не обижал? – знаю себя, под алкоголем я мучаю телок так, что не каждая выдерживает. Все оттого что стоит у меня железно, тестостерон зашкаливает, и я злюсь, что любая женщина не ОНА. Открываю пустой холодильник и почти стону, оттого что нахожу там минералку.
– Нет, что ты, тигренок. Я давно так качественно не трахалась.
Сука, ненавижу вульгарных шлюшек, но у меня дар цеплять таких по пьяни. Девка встает с кровати и абсолютно голая идет ко мне. Тело действительно красивое, кожа загорелая, со светлыми полосками от бикини, грудь упругая, бедра округлые. Вот над лицом она, конечно, поработала: губы накачены, татуаж, ресницы, как у коровы, и явно сделана ринопластика, боюсь предположить, что и волосы тоже наращенные. Но меня не цепляет ее красота, от слова совсем. Меня тошнит от гадливости. Смотрю на синяки у нее на бедрах, груди, ногах и чувствую себя отвратительно. Я определенно зверствовал.
Блондинка протягивает руку, требуя дать ей воды, и я передаю ей бутылку. И тут начинается спектакль. Она пьет воду, намеренно обливая ей грудь. Большие соски тут же напрягаются от холода, а по ее коже прокатываются мурашки. Но это все напрасно, у меня не встанет. Это только под алкоголем прокатывает. А в реальности у меня эрекция на другое.
– Слушай, детка, я на работу опаздываю. Давай вызову тебе такси.
– А я никуда не тороплюсь, – девушка намеренно роняет крышку от бутылки. – Ой, – томно тянет и наклоняется за ней, намеренно выпячивая передо мной свой голый зад. Блядь! Тру лицо, ощущая, как усиливается головная боль. Надо выпроводить эту порно-актрису, но, похоже, намеков она не понимает. – Могу остаться, убраться здесь, приготовить ужин, – улыбается девка и подходит ко мне вплотную, касаясь голой груди. – И очень скучать по тебе, – выдыхает она, опаляя меня несвежим дыханием. Ухмыляюсь, отходя от девки, укорачиваясь от наглых рук.
– Не получится, детка, сейчас придет моя мама, – нагло лгу я. – А она очень не любит посторонних.
– Такой большой мальчик живет с мамой?
– Я маменькин сынок. Не могу без присмотра.
– Ты серьезно живешь с мамой в студии? – удивленно приподнимает нарисованные брови.
– Серьезней некуда! – уже агрессивно огрызаюсь я и набираю номер такси. Надоело любезничать. Меня скоро вырвет от этой шлюшки.
Когда телка, наконец, меня покидает, я спокойно выпиваю пару шипучих таблеток от похмелья и принимаю душ. Переодеваюсь и вызываю клининг. Пока «феи чистоты» приводят мою съемную квартиру в порядок, иду в когда-то любимый кафетерий выпить кофе и привести мысли в порядок.
Я намеренно выбрал квартиру в том же районе, в котором мы жили с Таней. Рядом с нашим кафе, из которого я таскал ей кофе и выпечку почти каждое утро. Ей очень нравились десерты, и мы засиживались там по вечерам. Все, конечно, изменилось. Интерьер другой, новая мебель, персонал и меню, но наш столик возле окна на том же месте. Я чертов мазохист. Но мне нужно вывернуть душу наизнанку, потосковать по нам и в очередной раз понять, что все лучшее в моей жизни уже было.
Наш столик занят молодыми, звонко смеющимися студентами, и я скидываю кожаную куртку, вешаю ее на спинку стула, закатываю длинные рукава футболки и сажусь в конец зала. Заказываю себе двойной кофе и набираю номер Феликса. Совсем забываю о разнице во времени, и старик долго ворчит, что я его разбудил. Но по голосу слышу, что он рад моему звонку. Прошу его попридержать мое место в мастерской и дать мне отпуск еще на месяц. Соберу документы для матери и заберу ее с собой. Чтобы ничего, кроме болезненных воспоминаний, не связывало меня с этим городом.
Феликс долго нудит, но соглашается. Он не найдёт больше такого реставратора старых тачек, как я. Не то чтобы я супер-спец. Просто канадцы ни за что не переработают ни минуты от положенного времени. Я пахал там четыре года как проклятый. Чтобы заработать здесь на жилье и перспективы. Хотел открыть что-то подобное. И вот я заработал… Но куда мне тягаться с чистоплюем-адвокатом и с его элитной недвижимостью в престижном районе. К черту все!
Отрываюсь от телефона, поднимаю глаза и вижу за столиком неподалеку ЕЕ. Она сидит ко мне спиной, кутаясь в длинную кофту, но я узнаю Таню из миллиона женщин. Что она делает в кафетерии за десять кварталов от дома? Не думаю, что здесь какой-то особенный кофе. Он, кстати, паршивый стал. Тоскуешь ли ты по нам Тата?
Глава 3
Антон
Минут пять сижу в ступоре и смотрю на Таню. Тело рвется подойти, но я напрягаю мышцы до предела, тормозя себя. Внутри жестокая война. Меня взрывает дикой, необузданной ревностью, на которую я не имею права, но мне плевать. Ревную ее не только к мужу, ревную ее к семье и к новой жизни. К тому, что она живет в своем элитном районе, к тому, что, уверен на все сто, встает рано утром и готовит завтрак, я даже знаю, что конкретно готовит: сырники, блинчики, омлеты. Она шикарно готовит и любит это делать. Ревную к тому, что ее муж смотрит на нее каждый день, вдыхает сумасшедший аромат ириса, прикасается к ней, целует, трахает, бл*ть! Я даже ревную ее к ребенку, к маленькой красивой девочке, потому что у нее есть семья, которую она хотела. Наверное, идеальная семья. Я ревную ее к счастью, которое у нее есть не со мной. И раз она смогла так быстро перестроиться и создать эту чертову идеальную семью, то я сейчас со своей тоской на хрен ей не сдался.
Тело сильнее разума, я поднимаюсь с места и медленно иду к ней. Останавливаюсь позади и, словно маньяк, глубоко вдыхаю запах. Давай Тата, почувствуй меня, ты же всегда чувствовала. Да! Она замирает, боясь обернуться, и сжимает пальчиками чашку кофе. А у меня по венам растекается ее запах, и я вкачиваю его в себя еще и еще. Хочу передоза, как раньше, чтобы сдохнуть. Мои желания с каждой секундой все наглее и наглее, хочется прикоснуться, схватить ее за тонкую шею, сдавить и почувствовать, как трепещет ее пульс. Я боюсь своих желаний, меня клинит. Придушить ее хочется и одновременно зацеловать до одури.
Не выдерживаю, прикасаюсь к родинке на шее. Она такая выразительная и до умопомрачения сексуальная, я любил пробовать эту родинку на вкус. Нас словно током пробивает от легкого касания. И отбрасывает волной друг от друга. Таня шарахается от меня, как от прокаженного, и я матерюсь сквозь зубы. Обхожу стол, со скрипом отодвигаю стул и сажусь напротив. Тишина. Нет, вокруг разговаривают люди, фоном звучит музыка, в открытую дверь врывается шум большого города, а между нами абсолютная холодная тишина. Холодно, сука! А раньше мы горели. Что говорят в таких случаях?
Она смотрит на мои руки на столе, которые я с силой сжимаю в замок, а я смотрю на ее пальчики, сжимающие чашку. Маникюр аккуратный, никаких ядовитых цветов, только бесцветный лак. Проходят минуты, а мы до сих пор в коме, нас оглушила эта встреча.
– Зачем?
Вздрагиваю, когда слышу ее вопрос. Поднимаю взгляд, но она тут же прячет от меня свои глаза, отворачиваясь к окну. Я не принципиальный, мне нравится смотреть и на ее профиль. Изменилась. Моя, но чужая. Такая чужая, что хочется разбить себе голову об этот стол. Волосы собраны в прическу, под кардиганом строгая черная блузка; и чертово кольцо на безымянном пальце. Не простое кольцо, с бриллиантом, который переливается на солнце и слепит меня.
– Что «зачем»? – голос хрипнет, и я пытаюсь сглотнуть ком в горле.
– Зачем ты вернулся? – тихо спрашивает она с огромной претензией.
Есть куча предлогов моего возвращения: родной город, мама, друзья, дела, но не один из них не верен. И я не хочу ей врать, в наших отношениях было достаточно лжи.
– Хотел тебя увидеть.
– Откуда ты узнал, что я здесь?
– Я не знал…
Она хочет задать еще вопрос, но осекается, закусывает губу. А мне хочется кричать, чтобы не смела так делать. Потому что я хочу сам. Грубо стереть эту чертову помаду и искусать ее губы до боли и крови, чтобы наказать за то, что не моя. В моей голове проносились тысячи вопросов, но сейчас я не хочу их задавать. Хочу посмотреть ей в глаза и все прочесть, без слов. А она не хочет такого диалога, пряча от меня взгляд.
– Увидел? – дерзко и немного нервно спрашивает она, дергает рукой, и чайная ложечка со звоном падает на пол. Мы одновременно наклоняемся, чтобы ее поднять, и соприкасаемся руками. Таня вздрагивает и отдергивает руку, словно нас ошпарило от этого касания. Хочется внаглую прихватить ее руку и дернуть на себя. Но я сжимаю чертову ложку, выпрямляюсь и опускаю ее на стол.
– Что ты делаешь в этом кафе? – спрашивает, и я вижу, как ее потряхивает. Тоже тоскует? Или раздражает мое присутствие?
– А ты что делаешь? – так же дерзко ухмыляюсь. – Живешь далеко, и кофе здесь паршивый.
– Откуда ты знаешь, где я живу? – злится, сжимая губы.
Я по-прежнему вывожу ее из себя. И в моей голове вспыхивают все наши скандалы и конфликты. Как она точно также злилась, сверкая глазами, сжимая губы, а я гасил наши конфликты сексом. Мне дико нравилось брать ее силой, преодолевая сопротивление, пока она не сдастся мне. Сколько раз прокусывала мне губы и расцарапывала лицо.
