скачать книгу бесплатно
Вполне современный туалет был тут устроен в хижине, установленной прямо на пляже. Идти туда нужно было по горячему песку. Андрей заглянул в хижину и оценил себя зеркале. В общем, он себе понравился: худощавый, коротко стриженый, с блестящими серыми глазами. Жена считала его лицо добрым, но простоватым. Андрей сжал губы и нахмурился. Но изнутри распирала тихая радость, поэтому он сразу расслабил, распустил лицо – чего там… Когда он вернулся за столик, официант уже оставил меню – длинные глянцевые книжицы. Андрей развернул книжицу и некоторое время тупо смотрел. Моргал. Дело было не только в том, что там не было английской версии, только французская. Дело было в том, что в разделе, отведенном под салаты и закуски, цены начинались с числа 87. То есть там было некое разнообразие – 87, 123, 245, 267 euro. Это было неслыханно, это было просто хамство. Он чуть было не сказал это вслух, но вовремя сдержался, метнув взгляд. Марина спокойно изучала меню, дети тихонько пихали друг друга локтями. Рядом прерывисто пели райские птицы. Ровно дышало море.
Нет, он мог бы теоретически заплатить за всех. Скажем, два блюда по двести евро на каждого. Было бы чуть меньше двух тысяч евро, то есть примерно треть того, что было у него на двух картах. Что бы он сказал Лесе… Хотя можно было бы скрыть.
– Мороженое будете? – спросила Марина детей. – Ага, и давайте еще по салатику… Андрюш, ты что будешь?
– Я по-французски как-то не очень, – сказал он сипло.
Марина стала подробно именовать каждое блюдо, запинаясь и облизывая губы. Дошла до мороженого. Андрей скользнул взглядом по строчке в книжице: cr?me glacеe au chocolat. Ага.
– Дорого как все, – выдавил он наконец невозможное слово.
В лице Марины что-то будто дрогнуло. Может быть, она на мгновение чуть сдвинула брови. Или куснула губу. В следующее мгновение она, немного снизив голос, сказала:
– Да, тут все дорого до нелепости. Место такое. Андрюш, да ты не обращай внимания. У меня карточка Вадима, я расплачусь.
Андрей был смущен или даже хуже: раздавлен. Он тихо попросил мороженого, хотя съел бы и салат, и еще что-то. Дети тоже захотели мороженого, потом долго выбирали сорт. Марина навязала им еще и какой-то особенно питательный салат.
– А пираты причаливали вот здесь? – поинтересовался Владик, выбирая ложечкой сироп.
– Думаю, скорее там, где мы сходили с катера, – ответила Марина, подумав, – там же такая бухточка удобная, помнишь? Но здесь, кстати, тоже маленький причал есть, вон там! Из-за кустов не видно, но вот можно увидеть, если выйти из-под зонтика.
Владик вылез посмотреть. Диана тоже. Потом, будто по заказу, к тому месту, о котором сказала Марина, причалила какая-то небольшая яхта, и на пляж сразу вывалилась большая громкоголосая компания мужчин и женщин. Компанию сразу встретил ласковый метрдотель и куда-то усадил. Андрей молча жрал мороженое, фиксировал события, но особо не реагировал. Марина следила, чтобы дети доели салаты.
Потом она засобиралась, сообщила Андрею примерное время отхода катера на Канны, Андрей посмотрел на часы.
Они возвращались к причалу каким-то другим путем, не через лес. Марина рассказывала, как прошлым летом в этом самом ресторане на пляже отмечала какую-то очередную годовщину свадьбы ее подруга. У хозяина заведения в ту пору на жердочке над стойкой сидел здоровенный говорящий попугай, который изъяснялся на двух языках, но обучен был якобы только совершенно неприличным словам и охотно их повторял, особенно, если просили. Марина, смеясь, пояснила, каким русским словам были эквивалентны эти ругательства. На одну почтенную гостью это все якобы произвело неприятное впечатление, и теперь попугая, судя по всему, уволили, точнее, перевели в какое-то другое заведение. Андрей слушал и кивал.
Уже на катере он вдруг вспомнил, что, вообще-то, не заплатил за проезд – ни за себя, ни за Владика. Просто забыл, будучи возбужден атмосферой сказки. После некоторых колебаний он ничего Марине говорить не стал. После сидения в элитном заведении о плате за прогулку на катере упоминать было как-то несерьезно.
Из круизного порта в Каннах они дошли до начала бульвара Круазетт, где Марину с Дианой уже ждал знакомый вишневый минивэн. Стали прощаться.
– Ты пиши в «Фейсбук», не забывай, – сказала Марина.
Она наклонилась и протянул руку Владику:
– Понравилось на острове пиратов?
– Да, – пробормотал Владик, – жалко в крепость не зашли.
Марина рассмеялась, откинула русые волосы и поцеловала его в обе щеки, чем кажется сильно его смутила.
– Закрыта крепость пока. Потом выберемся! Возьми вот пакет с листьями. Ты их сам собирал, настоящий эвкалипт, нигде такого не купишь.
– Правда выберемся еще? – спросил Владик.
– Ну, от папы немного зависит, от отпуска.
– Ты тоже пиши, – сказал наконец Андрей, – ой, кстати, а я ведь и не спросил… А твои детишки тоже тут? С отцом?
В лице Марины снова что-то будто дрогнуло, как за столиком на пляже. На долю секунды. Или Андрею показалось. В следующую секунду она сказала ровно:
– У нас пока нет детишек. Все еще впереди… Ну, Диана, скажи всем до свидания.
Владик махал вслед вишневому минивэну. Похоже, он был всерьез взволнован. Но когда отец спросил его, понравилась ли ему девочка, ответил как-то холодно:
– Диана эта? Нет. Кривляка какая-то. Задается постоянно, ты просто не слышал…
И тут же спросил:
– Пап, а ты после школы хотел жениться на Марине?
Озадаченный Андрей быстро ответил:
– Нет! С чего ты взял? Просто учились вместе, я же тебе рассказывал.
– А чего ты был такой грустный? Ну, вот все время на обратном пути?
– Не был я грустным, – резко ответил Андрей, но потом решил уточнить, – знаешь, такая жизнь – мы ведь не пересекались никогда за эти годы, и, может, мы с Мариной уже никогда не увидимся.
Владик умолк и, похоже, сумрачно оценивал сказанное. А потом нерешительно заметил:
– Ну, знаешь… никогда не говори никогда.
Он слышал когда-то эту фразу.
Вилла «Триора»
По дороге в Вентимилью журналист Котов пытался несколько раз из поезда дозвониться в редакцию. Он вертел в руках глянцевый буклет клуба и желал бы уточнить задание. Но главред Мамонт постоянно был вне доступа. Да и поезд с Котовым то и дело нырял в сумрачные жерла тоннелей. Вскоре после Ниццы слева вырос и закрыл полнеба бугристый известняковый склон с врезанными в него домами-игрушками. Котов особенно ждал встречи с Монако, но княжество слегка разочаровало. Скользнув в очередной тоннель, состав вскоре вплыл в гигантский подземный зал, более всего смахивающий на станцию «Тимирязевская» московского метро – втрое увеличенную в объеме и поделенную на три платформы. Указатель посреди зала уведомил: «Монако – Монте-Карло». Княжество-подземелье мелькнуло и отъехало, снова заблистало море, потом снова пошли тоннели. Едва кончился последний, телефон Котова издал новый боевой клич, возвестив о смене оператора – поезд прибыл в Италию.
Над городком висел пасмурный полдень. Публика из французской электрички неспешно вылилась из здания вокзала на небольшую площадь. Котов задержался на ступеньках. Пару минут он топтался у назначенного места встречи, бесплодно озираясь. Когда он решился двинуться через площадь, его окликнули из припаркованной рядом темно-синей тойоты. Котов, хмурясь, подошел. Получалось так, что пока он тут мялся, его изучали.
Дверь щелкнула. Из машины выбрался высокий темноволосый парень в свитере с загорелой улыбающейся физиономией, знакомой Котову по фотогалерее в глянцевом буклете. Глянец не лгал: оригинал был даже, пожалуй, посимпатичнее. Это было очень правильное лицо с живыми карими глазами под высоким лбом. Густой загар мог быть и природной провансальской смуглостью. Допустив эту мысль, Котов сразу вспомнил, что о происхождении Венсана Жиллена судить не может. Принц по вызову родом мог быть и из Нормандии.
– Hi! – сказал Венсан, протягивая руку. – Садись!
Хмурый Котов влез в любезно приоткрытую дверь и убедился, что за рулем сидит еще один человек.
– Bon jiorno! – сказал он, не оборачиваясь. Венсан, опустился на сиденье рядом с водителем, по-прежнему приветливо улыбаясь.
– Это ты должен написать очерк о клубе, да? Я решил, что не помешает небольшая экскурсия, – сообщил он.
Тойота, резко развернувшись, промчалась по пустоватым улицам Вентимильи и выехала на окраину, откуда открылся вид на горную гряду. Слева возник живописный старинный квартал, облепивший склон – скопление многоквартирных домов и домишек желто-оранжевого цвета с неизменной колокольней.
– Нам далеко ехать? – спросил Котов.
– Тут рядом, в горах, – ответил Венсан.
Когда они совершили очередной разворот и съехали с эстакады на широкую автостраду, русский журналист сообразил, что они возвращаются во Францию. И точно: спустя несколько сот метров, когда дорогу впереди перегородила вереница шлагбаумов, требующих платы, на асфальте появилось огромное слово – FRANCIA.
– Мы едем в клуб? – осведомился Котов.
Венсан обернулся.
– Мы едем на одну виллу. Это во Франции. От Вентимильи, правда, ближе… Но это конечный пункт, а сначала заскочим в один отель по дороге. Зачем тебе сам клуб? Твой босс вроде хотел, чтобы ты описал нашу работу… Мою работу. Ты готов?
– Готов, – кивнул Котов, – я… хотел спросить. Клуб оказывает услуги только женщинам?
Венсан осклабился.
– В основном да. Хотя… разные бывают варианты. Но в основном дамам за… за сорок. Чаще даже за пятьдесят. Ну, ты же помнишь, как мы называемся?
Котов бросил взгляд на буклет. Conte d’automne можно было перевести как «Осенняя сказка», хотя в России заведение было известно как клуб «Бабье лето».
– Я по-французски говорю довольно медленно, – заметил он.
– Нормально, – оценил Венсан, – это будет даже экзотично. Скажу, что ты немец… Нет, лучше швед.
– А что русский нельзя сказать?
– Ну, или русский, – равнодушно сказал Венсан.
«Заскочить по дороге» оказалось сделать немалый крюк. Они съехали с автострады и вернулись к морю, но остались высоко над ним, на верхнем ярусе гигантского лесистого склона. Дорога вилась вдоль его выступов. Отель стоял на одном из выступов, глядя широкими окнами в голубизну – небесную и морскую. Они подъехали к низким воротцам, и водитель сказал, выключив двигатель:
– Ну, я схожу.
– Оk, Алекс, – отозвался Венсан.
Он с минуту последил взглядом – водитель топал по дорожке, петляющей между клумб – и обернулся к Котову.
– У меня все эти дни плотно заняты, и я решил, что тебе, может, будет полезно поторчать со мной.
Ключевое слово – глагол оказался Котову незнаком, но он понял его именно как «поторчать», то есть весьма многозначно. И аккуратно кивнул.
– Короче, слушай, – Венсан метнул взгляд в сторону отеля, – сегодня одна моя клиентка Ингрид прется на день рождения к своей знакомой. Ну, которая живет на вилле. Там с ней будет еще ее племянница. Ингрид вообще из Лиона, но часто здесь отдыхает, это ее машина и шофер. Она решила в этот раз выписать меня, потому что ни хрена не любит девичников. А я предложил взять тебя, типа ты мой друг. Те две – тетушка и племянница – не знают, что я из эскорта, ну или делают вид, что не знают, – считается, что я у Ингрид в обойме ее бойфрендов. Но им должно понравиться, что у нас будет с собой типа друг. Короче, думаю, тебе не трудно будет изобразить, а? Ну, такого друга, который ничего не имеет против зрелых баб?
Для точного понимания эпитета «зрелый» Венсон почему-то использовал английское слово – mature, хотя если бы сказал mures, Котов бы тоже догадался. Из контекста.
На дорожке, бегущей от отеля, показались Алекс и женщина в белом.
– Вылезай, – скомандовал Венсан, – я вас представлю… Да! Ты, конечно, не журналист, ты – художник! Идет? Это хорошо звучит – русский художник. Сюда приехал отдохнуть и познакомился со мной… О! Ингрид, это Альбер. Мы съездили за ним в Вентимилью. Альбер, это Ингрид!.. Слушай, ты сегодня по-летнему, правильно. Погода – супер!
И впрямь: с неба уже потянули серое покрывало, открыв яркий лазурный лоскут на западе.
Алекс сел за руль. Его хозяйка, она же хозяйка машины, была мелкая, щуплая, востроносая дама лет сорока в странноватом белом комбинезоне. Котов пожал ее маленькую узкую кисть, соображая, не следует ли поцеловать, подтверждая репутацию мечтательного русского художника. Но потом спохватился, что у французов вообще так принято, притянул и ткнулся губами в ее правую и левую щеки. Вышло резковато.
В дороге Венсан, сидевший впереди, непрерывно болтал, будто его включили на полную мощность и в ускоренном режиме. Котов вскоре перестал воспринимать его птичье резковато-суховатое щелканье. Устал вникать. Сидевшая рядом Ингрид время от времени косилась смущенно. Или Котову казалось, что смущенно.
После получасового кружения вдоль и между темно-оливковых склонов, в двух местах украшенных россыпями уступчатых горных городков, они вывернули на узкую полосу асфальта, струящуюся между рощ. Полоса привела их сквозь открытые ворота к трехэтажному дому нежно-розового цвета, выстроенному с причудливой ассиметричностью. Когда Котов выбрался из салона тойоты, Ингрид уже целовалась с двумя хозяйками виллы. Тетушка – коренастая блондинка в сером джемпере и белых брюках с лицом добродушной фермерши оказалась весьма и весьма mature – где-то за пятьдесят. Котову понравилась ее улыбка. У его прежней подружки Вики была примерно такая маман. Если ей случалось утром застигнуть Котова, заночевавшего накануне, на подходах к туалету, она приветствовала его словами: «Алик! Вы в моем старом халате? Какая прелесть!.. Хотите кофе?..» Французская мамочка сказала, лучась:
– Добро пожаловать на виллу «Триора»!.. Сегодня такой холод, mon Dieu!.. Хотите горячего шоколаду?
Племянница была хоть и помладше лет на двадцать, но так себе. Выглядела надутой фифой. Не смотрела, а посматривала криво на гостей с высоты почти двухметрового роста. При вроде бы модельных данных и маленьком опрятном личике, что-то в образе ее ложилось не в масть и не в стиль. Образ был даже не вешалки, но скорее жерди. Венсан, правда, без церемоний, облобызав тетушку, усосал и жердь, беззастенчиво помяв ей условные ягодицы. Котов заключил, что отношения тут вполне родственные. Тетушка была представлена как Изабель, племянница как Бьянка. Ее папа был итальянец, что было специально отмечено. Котов попытался сосредоточиться: было бы крайне неловко, если б он забыл имена – Ингрид, тетя Изабель и Бьянка.
Когда они поднимались по узкой каменной лестнице на верхнюю террасу, где ждал стол и горячий шоколад, Котов сообразил, что все это неспроста. Доставка русского гостя на виллу в горах в компанию элегантных тетушек – все, вероятно, несло в себе смысл. Венсан был тот еще фрукт. А вдруг придется выполнять его работу? Котов не заметил, как выругался по-русски.
– Я же говорила, что шоколад очень горячий, – обеспокоилась тетушка Изабель, – пейте осторожней, Альбер.
Котов поставил чашку на стол и виновато улыбнулся. Они сидели в плетеных креслах вокруг стола под старыми пиниями, усеявшими каменный пол бурыми иглами. В нескольких шагах терраса обрывалась. За низкой балюстрадой дышала прохладой бездна – узкая межгорная котловина. Вилла «Триора» была организована уступчато – как и встреченные в дороге горные деревни. Для ланча, вероятно, более всего подходил верхний ярус.
– Чудесный вид! А вон там море? Вон там вдалеке? Изумительный цвет, – заметил Котов, стараясь выдержать светский тон, – мы далеко от побережья?
– Километрах в восьми, – ответил водитель Алекс, тоже призванный к столу.
– А до Вентимильи, до Италии, сколько?
– Ну, двадцать… Строго говоря, до Ментона отсюда ближе, – сказал Алекс, улыбаясь, – но в Вентимилье у нас с Венсаном были дела.
– Какой у вас интересный акцент, Альбер, – обратила внимание тетушка Изабель, – я давно не слышала русского акцента.
– Я думаю, он грубый.
– О, нет! Скорее экзотичный.
– Альбер, вы когда-нибудь выставлялись в Париже? – вежливо поинтересовалась Ингрид. – Нет?.. А часто у вас покупают картины?
– Увы, не часто, – горестно вздохнул Котов, – такое время, м-да… Зарабатывать живописью очень трудно. Я вот преподаю еще в художественной школе, м-да.
– Скажите, Альбер, а русские женщины красивее французских? – сменила тему Изабель. – Согласно вашим эстетическим критериям?
– Русские не то чтоб красивее, – встрял Венсан, – они заботливее.
– И то и другое – не более чем миф, – объявил тактичный Котов, – если серьезно, я вижу только одну разницу. Русская девушка начинает ощущать себя старой девой, если не вышла замуж до двадцати четырех, француженка – если не вышла до тридцати. Венсан не даст соврать.
– Не дам. По-моему, французские девушки вообще не хотят замуж. Им это не нужно.
– О, Венсан! Это незрелое суждение, – тетя Изабель мягко рассмеялась, – опыт еще подскажет тебе, что это не так.
– Мне очень не хватает опыта, – горько признал Венсан.
Долговязая Бьянка ухмыльнулась. Ингрид коснулась волос Венсана.
– Мой бедный, ну как же тебе помочь…
Венсан взял ее узкую кисть и поцеловал в ладонь. Она посмотрела на него долгим взглядом. Высвободив ладонь, сказала:
– Знаешь, опыт опытом, а вот образование тебе пора уже получить. Пора подумать об этом, правда… Ну, не улыбайся! Ты же знаешь, что мы тебе поможем. Нет, правда! Ты думаешь, можно всю жизнь просидеть в ночных клубах?
– Но этому же удается, – возразил Венсан, – ну, этому расп… как его… У тебя еще на столике лежит его книжка, ну? Он только и делает, что торчит по клубам.
