скачать книгу бесплатно
Так, несколько лет назад, когда вся страна зачехляла теннисные ракетки и покупала кимоно с горными лыжами, она, желая быть в тренде, записалась на очень недешёвые трёхдневные курсы на одном подмосковном курорте. Там её чему-то научили, но главное – ей внушили, будто теперь она умеет кататься и может это делать на любых склонах.
Сказано – сделано! Об окончании курсов Марине выдали красивый сертификат, она накупила в фирменных магазинах не менее красивую горнолыжную экипировку, выяснила, что все «звёзды» катаются на лыжах в Альпах и приобрела недельный тур на французский курорт Шамони (мягко говоря, не самый дешёвый вариант из возможных).
Цель у неё была благая: найти второго мужа, так как первый к тому моменту от неё уже ушёл. Не претендуя на абсолютную точность своей догадки, Марина предположила, что обеспеченные европейцы, в том числе холостяки, бродят толпами на подобных курортах и просто обязаны будут обратить на неё внимание. Для концентрации заинтересованных мужских взглядов именно на ней, обычно используемый купальник в данном случае не подходил и она приобрела всю одежду очень ярких (как ещё говорят – кислотных) цветов.
Со всем этим барахлом Марина прямо из магазинов, естественно, притащилась к нам домой, для демонстрации обновок Кире. Наш однокомнатный «фамильный замок», в котором мы тогда жили, не позволял мне своими размерами и планировкой удалиться с сигарой и бокалом коньяка в свой кабинет или в библиотеку, чтобы не мешать дамам. Поэтому я сидел на кухне и смотрел телевизор. Вернее: пытался смотреть. Потому что периодически из комнаты доносился взрыв смеха и на пороге кухни возникала Марина в чём-то из обновок, а за её спиной мелькала Кира с вопросом: «Ну, как тебе?».
Не первый раз попадая в подобную ситуацию, я отвечал односложными «нормально», «ничего» и «хорошо» по беспроигрышной формуле «2-2-1»: два «нормально», затем два «ничего» и на пятый раз – «хорошо». Действует безотказно, создаёт иллюзию активного участия в процессе и приносит славу человека, разбирающегося в вещах.
На каком-то этапе этого дефиле меня заинтересовал один маленький нюанс и я спросил, когда они вновь появились на кухне:
– А где лыжи и палки? Или в Шамони это – не главное?
– Лёш, ну ты что? Их же напрокат берут, – ответили они почти хором.
– А это всё там нельзя было напрокат взять? Ну, ботинки то уж точно! Они же тяжеленые!
– Ботинки должны быть свои, их каждому персонально под ноги подбирают. И вообще, это – вопрос гигиены. А экипировку я такую там не найду и буду ходить «как все»? Одинаковая? – эмоциональность Марины была на высоте.
– Ну тогда всё ясно. В этом наборе тебя со спутника видно будет.
– Вот именно!
– Что же за ноги у тебя такие, что тебе лыжные ботинки надо специально подбирать? – буркнул я.
– Мужлан! – фыркнула Марина своё любимое оскорбление (как она считала), повернулась и ушла в комнату.
– Лёш, ну зачем ты так? – сказала мне Кира.
– Да бред всё это! Надо новости включить, послушать про то, как на курортах в Альпах в прокатных конторах экипировка закончилась, остались только одинаковые армейские лыжные костюмы 60-го размера.
– Я всё слышу, – донеслось из комнаты.
– Отвезёшь Маринку на следующей неделе в аэропорт? – приобняв меня за плечи спросила жена.
– Куда я денусь? Отвезу. Но прицепа у меня нет! – громко сказал я последнюю фразу.
Спустя несколько дней рано утром я вёз в Шереметьево Марину и два тяжеленых чемодана, поддерживая, в меру сил, светскую беседу:
– Ну, ладно, допустим, в одном – ботинки, но в другом-то что? Ты купила вторую пару, чтобы не ходить в одном и том же целую неделю?
– Отстань!
– Или потому, что ты боишься сносить пару ботинок до дыр и не найти там ничего на свои нестандартные ноги?
– Отстань, говорю!
– А, я понял: ты всё-таки бежишь из нашей страны. На ПМЖ? Я подозревал, что твоя тяга к языкам неспроста.
– Отстань!!!
Языки она действительно знала. Английский, немецкий и немного (по её меркам) испанский. Но основным иностранным языком для неё был французский, она даже школу заканчивала специализированную.
В аэропорту я докатил чемоданы до стоек регистрации, которая ещё не началась и встал в очередь, которая уже была.
– Всё, Лёш, спасибо! Дальше я сама, – сказала мне Марина.
– Как сама? Ты чемодан на ленту не закинешь! Нет уж! Я тебя зарегистрирую на рейс и только потом рвану на работу. Меня Кира убьёт, если узнает, что ты не улетела, потому что тебя в аэропорту придавило твоим же чемоданом.
– Если что, то мы поможем девушке, – повернулся к нам парень из весёлой компании стоявшей впереди нас в очереди.
– Девушка, а вы куда кататься едете? – продолжил он, обращаясь уже к Марине.
– Всё! Езжай давай! – зашипела она на меня.
Я понял, что дальше она справится сама (с чемоданами), пожелал ей хорошего отдыха и оставил её с весёлой компанией, с которой она уже активно общалась.
ГЛАВА 2
Долетела до Женевы Марина без происшествий, добралась до французского курорта и заселилась тоже без проблем. Она даже успела в тот же день взять в прокате лыжи и спустилась несколько раз с одного из относительно пологих склонов. Всё это Кира узнала от неё по Скайпу, как и то, что на следующий день Марина собиралась на более крутые горки. По её логике, на пологих склонах катаются дети, а брутальные холостяки толпятся на почти отвесных спусках.
На следующий день, где-то в районе обеденного перерыва, мне позвонила супруга и с плачем сообщила, что Марина в больнице. Из разговора я понял, что она сломала ногу, но умудрилась это сделать каким-то особо сложным образом и ей требуется операция. Причём, чем раньше – тем лучше, иначе у неё может развиться и потом остаться навсегда хромота.
Судя по всему, для французской стороны это была типовая ситуация. Курорт связался с госпиталем, тот её принял и готов был проводить операцию. У Марины попросили копию страховки и недоумевали, почему страховщик не шлёт гарантийное письмо об оплате. Надо сказать, что несмотря на свою «блондинистость» (а может быть, именно благодаря ей) она купила самый расширенный вариант страховки в довольно известной компании. В её крови не обнаружили следов алкоголя и причин для отказа в выплате не было никаких. Но время шло, а письма всё не было.
И тогда, рыдая от перспектив стать «хромоножкой», Марина позвонила на работу, почему-то уверенная в том, что за этот проступок её теперь уволят. Но она решила, что лучше быть безработной, но с нормальной походкой.
То, что произошло дальше, ничего кроме уважения к её работодателю, у меня не вызывает. А нет! Ещё зависть!
Её непосредственный начальник, получив информацию о произошедшем, сообщил об этом, согласно внутренней инструкции, в службу по работе с персоналом. Те уточнили, было ли катание в разрешённом месте, в положенное время и в трезвом ли состоянии, а затем потёрли руки и подключили юристов. Те, в свою очередь, спросили, каталась Марина до этого на лыжах или нет и когда узнали про наличие у неё того самого разноцветного сертификата, уверенно приступили к работе.
Они сделали и отправили три письма: в страховую компанию с требованием немедленно подтвердить госпиталю оплату расходов на лечение особо ценного для компании сотрудника; на курорт – о сожалении по факту травмоопасности его склонов для отдыхающих, прошедших необходимое обучение и имеющих соответствующий документ об этом и в госпиталь – о том, что его расходы в любом случае будут компенсированы.
Копии этих писем были пересланы (согласно внутренних регламентов) в головной офис аудиторской компании. Там ситуация вполне укладывалась в шаблон: ценный сотрудник в свой отпуск поехал кататься на лыжах на курорт среднего (по меркам штаб-квартиры) ценового уровня. Предварительно сотрудник прошёл обучение горнолыжному делу, не употреблял алкоголь и тем не менее получил травму. Имея страховку на этот случай, он не получает врачебной помощи. Да это же беспредел! «Наших бьют!», как говорят в России. И головной офис (должны же они что-то сделать, получив служебную записку из представительства) направляет письмо в Агентство по развитию туризма во Франции (очень серьёзная структура) с просьбой подключиться к решению вопроса с оказанием медицинской помощи сотруднику международной компании…
Кто в итоге оплатил госпиталю его расходы Марина так и не узнала, операция прошла успешно, и её с ногой в гипсе через неделю отправили домой, выделив для неё в самолёте два кресла рядом.
Комичность ситуации придаёт тот факт, что в багаже она везла не вторую пару ботинок, а водку, матрёшек и красную икру. На сувениры, как позже выяснилось. Почему Марина решила одаривать французов именно такими товарами, она потом внятно ответить так и не смогла.
После поднятой вокруг её персоны шумихи, руководители курорта мечтали только об одном: чтобы к ним вернулись прежняя тишина и публика, которая за эту спокойную атмосферу платит вполне достойные деньги. И дабы Агентство по туризму снова не беспокоилось по поводу уважаемой гостьи, они, рассыпаясь в извинениях перед Мариной, официально запросили у неё разрешение отправить её багаж и личные вещи из номера по адресу указанному ей при регистрации в отеле. Конечно, за счёт курорта! Ей, только недавно перенёсшей операцию, явно было не до шмоток и уж тем более – не до стратегических запасов «сувениров» и она, бегло прочитав бумагу, подписала её.
Французы в Шамони оказались аккуратистами. Они упаковали два Маринкиных чемодана в плотную целлофановую пленку и нацепили на нее пломбы, исключающие незаметное несанкционированное вскрытие. Вещи из номера (вплоть до початого тюбика зубной пасты в ванной) они сложили в новую спортивную сумку с логотипом отеля, добавили туда бутылку местного вина (в качестве комплимента) и потом также упаковали и опломбировали. Из Франции багаж вылетел без проблем, а вот в России у таможенников возникли вопросы насчёт коммерческого использования десяти банок икры, семи бутылок водки и неисчислимого количества матрёшек. Но настоящий «вывих мозга» у них вызвало направление движения груза…
Французы, желая полностью избавить «мадемуазель Марину» от хлопот (а себя – от Марины), указали в почтовых документах плательщиками таможенных платежей себя, разумно предполагая их отсутствие вообще. Поэтому они были несказанно удивлены полученным счётом для оплаты, а особенно – перечнем облагаемых пошлинами товаров. «Мадемуазель» резко подняла свой рейтинг в их глазах.
Накануне выписки из госпиталя сотрудник отеля привёз Марине запечатанный конверт, в котором были: её паспорт, кредитные карты и наличные деньги из сейфа. В день вылета (и выписки) из госпиталя Марине выдали костыли и её личные вещи, среди которых были: куртка, комбинезон, шапочка, перчатки, лыжные ботинки и сами лыжи с палками!
– Это – не моё, это из проката, – объясняла она персоналу госпиталя.
– Это привезли вместе с мадемуазель, – отвечал ей сотрудник, сверяясь со своим списком.
Он был, корректно говоря, афро-европейцем и дорожил своим рабочим местом. В его обязанности не входило принятие решений по вопросу приёма обратно на хранение вещей пациентов. У него был список и пронумерованная ячейка в камере хранения, все вещи из которой он должен выдать «мадемуазель», получив от неё подпись в журнале. Дело было ранним утром, его начальство ещё не приехало и он, протянув Марине авторучку, предложил ей расписаться, а сам обещал позвать дежурного врача, как самого главного. Та поставила в журнале свой автограф и крепко задумалась.
На ней была её футболка, а также халат и один белый тапок из гардероба госпиталя. Ну и гипс, конечно. Надеть комбинезон на травмированную ногу было нереально. В это время ей в палату принесли завтрак и «нянечка» попросила Марину не затягивать время, так как скоро к ней придёт врач, выдаст документы, скажет рекомендации по лечению и затем её будет ждать автомобиль госпиталя, чтобы отвезти в аэропорт Женевы.
– Мадемуазель может не волноваться, всё будет организованно в лучшем варианте, – улыбаясь сказала работница госпиталя.
Но Марина почему-то волновалась. Она, благо проблем с языком не было, обрисовала и показала свой гардероб и для большей наглядности выставила вперёд загипсованную ногу. «Нянечка» на секунду задумалась, смотря на гипс, а потом заулыбалась и сказала:
– Мадемуазель может не волноваться, её повезут прямо до самолёта на кресле, и мы дадим ей плед, чтобы укрыть ноги. Этот плед и кресло надо будет вернуть, но это – не проблема: в самолёте ей дадут другой плед. Мы обязательно уведомим об этом авиакомпанию.
– В Москву я прилечу голая и на костылях … – на русском пробубнила «мадемуазель».
– Что, простите?
– Мне нужен острый нож и скотч! Очень срочно, пожалуйста!
Надо отдать должное медперсоналу госпиталя, но и то, и другое они довольно быстро принесли. На глазах у изумлённой «нянечки» Марина распорола брючину комбинезона примерно до уровня колена, просунула туда ногу в гипсе и обмотала снаружи скотчем. Француженка с восхищением смотрела на представительницу России. Та обула здоровую ногу в лыжный ботинок и спросила, нет ли случайно у них какого-нибудь рюкзачка, чтобы в него положить второй. Медработница кивнула и за пару минут принесла потрёпанный армейский вещмешок НАТОвского образца. Он конечно резко контрастировал с «кислотными» цветами всей остальной её одежды, но выбора у Марины не было.
В это время пришёл дежурный врач и с порога сообщил, что всё хорошо: автомобиль её уже ждёт и с ней поедет сотрудник госпиталя, который будет её сопровождать до посадки в самолёт. Он с неподдельным интересом посмотрел на примотанную скотчем к гипсу брючину комбинезона, но никак увиденное не стал комментировать, а перешёл к делу. Доктор вручил «мадемуазель» папку с бумагами о её лечении, кипу рентгеновских снимков и подробно рассказал о назначениях, прокомментировав каждый выписанный рецепт. Всё, он выполнил свою миссию и с удовлетворением выслушал ответные слова благодарности пациентки. Но у неё был ещё вопрос. Про лыжи с палками.
Врач был профессионал. Если бы его спросили, как оперировать какой-нибудь сложный вид перелома, он бы подробно всё рассказал, а административные вопросы были явно не самой сильной его стороной.
– Я вижу, что Вам вернули Ваши лыжи. Так?
– Это не мои лыжи, они из проката. Мне надо их туда вернуть.
– Так позвоните им! Вам нужен телефонный аппарат?
– Нет. Я не знаю их номер телефона. Квитанция осталась в отеле.
(На самом деле, квитанция к тому моменту уже была бережно упакована в сумку и направлялась вместе с чемоданами в Москву).
– Хорошо. Давайте мы посмотрим по телефонному справочнику. Как называется фирма?
Естественно, Марина не помнила ни название, ни адрес прокатной конторы. Время поджимало. Врач уже не первый раз посмотрел на часы.
– Мы не можем больше ждать, вы должны ехать в аэропорт. К сожалению, мы не можем оставить у себя ваши вещи и вам придётся взять их с собой. Но вы не волнуйтесь, пока вы будете ехать, мы свяжемся с отелем, где вы останавливались, может быть они смогут помочь. Тогда наш сотрудник на обратном пути заедет в прокатную фирму и отдаст им лыжи.
Марина вспомнила, что заполняя бланк на аренду экипировки, указывала название отеля и успокоилась, предполагая, что так как срок проката истёк, то из фирмы уже наверняка звонили, чтобы её найти.
Её на кресле закатили в карету «скорой помощи», погрузили злополучные лыжи и машина направилась в сторону виртуальной швейцарской границы к ближайшему от Шамони аэропорту Женевы.
Рассуждения Марины про то, что её ищут в прокатной конторе были логичны. Но не для фирм, работающих на курортах во французских Альпах. Защищённые от невозврата инвентаря гарантийным депозитом, в фирме даже мысли не допускали о том, чтобы беспокоить состоятельную (а других там нет) клиентку по поводу просрочки возврата не самых дорогих (зато самых ярких!) лыж на каких-то несколько дней. Поэтому, прибыв в аэропорт никакой новой информации сотрудник госпиталя не получил и, выкатив кресло с пациенткой, взял с собой её вещи и повёз к стойкам регистрации.
В воздушной гавани Женевы видели не один десяток (сотню, а может и тысячу) травмированных горнолыжников, поэтому ситуация с таким пассажиром была для её персонала типовой. Марину пересадили в кресло-каталку с логотипом аэропорта и отпустили молодого человека из госпиталя на все четыре стороны, подписав у него какую-то бумагу. Он сунул лыжи принимающей стороне, пожелал пациентке из далёкой России хорошего полёта и мигом улетучился, катя перед собой кресло из госпиталя.
Та, не успела и слова ему сказать, как включился и заработал чёткий (швейцарский!) механизм работы персонала аэропорта с малоподвижными пассажирами. Проезжая мимо магазина с сувенирами, каталку остановили и Марине сказали, что «ворохом» лыжи и палки перевозить нельзя, нужен чехол, который можно купить здесь. Сотрудник аэропорта сам сходил в магазин, узнал цену, привёл продавца с мобильным терминалом для оплаты банковскими картами и упаковал инвентарь.
Затем – регистрация на стойке для пассажиров бизнес-класса, паспортный контроль и предполётный досмотр без ожидания в очередях. Всё прошло чётко и быстро. До начала посадки оставались считанные минуты и Марина обратилась к своему сопровождающему с просьбой отвезти её в какой-нибудь магазин, чтобы купить хоть что-то в подарок друзьям и родственникам. Но тот отказал, потому что первой на борт должны были пропустить её, а только потом – пассажиров бизнес-класса и далее всех остальных.
«Мадемуазель» уже почти успела расстроиться, как её цепкий взгляд увидел всего в нескольких метрах от неё на витрине маленького магазинчика головку сыра, диаметром примерно, как небольшая пицца… Сопровождающий её сотрудник сдался от Марининого красноречия про любовь к этому продукту через пару минут, а ещё через пару – сыр в красивой подарочной упаковке уже был у неё.
До самого борта самолёта она была доставлена на коляске. Рейс выполняла самая известная авиакомпания России. Стюардессы помогли Марине разместиться согласно данных в посадочном талоне на первом ряду кресел салона эконом-класса, но сразу после того, как все пассажиры вошли на борт и был задраен люк, шепнули ей на ушко, что она может пересесть в салон бизнес-класса. Ту не пришлось уговаривать дважды.
Несмотря на предупреждение о том, что питание и напитки ей положены согласно купленного билета, стюардессы как-то прониклись к девушке в гипсе и предложили выпить. «Уж если пить, то коньяк», – решила та. После пары рюмок, выпитых натощак, Марина захмелела и пыталась угостить немногочисленных пассажиров салона бизнес-класса купленным в аэропорту сыром. Но те, почему-то не хотели есть и она, угомонившись, уснула.
По прибытию в Москву сначала из самолёта выпустили всех пассажиров. Потом её усадили на коляску и с очередным сопровождающим она прошла паспортный контроль, получила с ленты выдачи багажа зачехлённые лыжи и покатила к выходу, где её ждали мы с Кирой.
ГЛАВА 3
Вся эта история очередной раз прокрутилась у меня в голове, пока я наливал себе пиво в бокал. Супруга поставила на стол одну тарелку с ужином и села напротив меня.
– Не понял: ты что есть не будешь? – спросил я.
– Я с сегодняшнего дня на экспресс-диете. Ты видел, как Маринка к лету похудела?
– Нет, не видел. Давай, хоть пивом поделюсь.
– Какое пиво? Исключено.
– Чего она хотела? – я уводил разговор с опасной темы про лишний вес (с чего бы он не начинался и как бы не продолжался, но заканчивался всегда одинаково: Кириным испорченным настроением и умозаключением, что ей надо худеть).
– Да так, потрещали немного о разном. Ничего особенного.
– Тогда давай ставить точку в конкурсе отелей Турции, и выберем достойного того, чтобы мы в нём остановились. Сколько финалистов ты в итоге отобрала? – спросил я, залпом осушив полстакана пива: было действительно душновато.
К моему удивлению, эта фраза не вызвала у Киры прежнего энтузиазма, она не достала кучу листочков со своими записями, а долила мне из бутылки в бокал остатки пенного напитка и сказала:
– Лёш, а может поедем не в Турцию? Мы там уже были, да и делать там особо нечего, будем тупо валяться на пляже, ты же первый «опухнешь» от такого отдыха.
Такого поворота событий я не ожидал. Тут невооружённым взглядом были видны следы Марининой обработки. Как в тот раз с акциями.
Дело было примерно полтора года назад. Приехав как-то раз домой с работы, я застал их обеих на кухне за ноутбуком. К нему из комнаты тянулся сетевой кабель. «Значит они сидят в интернете», – подумал я и пошёл мыть руки. Судя по долетающим репликам, дамы были явно чем-то возбуждены. Когда я вошёл на кухню, Кира затараторила: «Лёш, тут Маринке такое предложили! Это был наш шанс! Вот послушай!».
Далее последовал короткий рассказ супруги, суть которого была в следующем: у Марины есть знакомый (то ли трейдер, то ли брокер) который (естественно – под чарами её красоты) предложил ей купить акции неких (неважно каких) металлургических компаний, приносящих доход до 30 процентов в месяц.
– Вот смотри: это график их стоимости в реальном времени! – ко мне повернули ноутбук. – Марина говорит, что сейчас все олигархи живут на доход от акций.
Подружка жены сидела, вальяжно положив руку на спинку соседнего стула и периодически кивала высокоподнятой головой во время этого рассказа. Тут я заметил на столе папку с документами и Кирин паспорт… Предчувствие нехорошего росло.
– А почему ты сказала «был» про наш шанс?
– Решение надо было принимать быстро: сам понимаешь, такие предложения разлетаются мгновенно и брокер не мог долго ждать.
– Ты уже их купила?!
– Да, две штуки. Маринка десять взяла.
