За ширмой рифм

Заимствовал. И муравьиной кислотой

Всю ржавчину, что прятал снег зимой

Оттёр старательно. А паутину ниток,

Паук развесил сам сушиться.

Пора б уже теплу решиться

Себя явить.

Но где-то нить

Сюда ведома, спутал ветер.

Нарочно, нет ли? Кто ответит…

А мы-то, мы. Стоим и ждём.

Любви, субботы под дождём.

Комары?!

Так трудно быть собой под песню комара.

Уснуть непросто, только спать пора.

Минуту-две и пять тому назад,

А мне б собой сказаться и сказать,

Но промолчу я снова. Вдругорядь.

И станет фраза в тот, невысказанный ряд,

Где жмутся буквы, звуки так друг к дружке,

Как кружки в тосте, близко, как подружки

По тем волнениям, с которыми непросто,

Но вот без оных – ярко, шумно, броско,

Да-к пусто! В обрамлении событий

Себя найти труднее ста открытий

Вокруг и вне. А комары…Хотела б,

Чтоб до меня им не было бы дела.

Оловянное небо

Оловянное небо.

Оно предвещает грозу.

А фонарик рассвета

подсветит дурные задатки.

Рыбы, циркулем всплеска,

окружности чертят

Одну за другой.

И покой им неведом.

Где-то зёрна становятся хлебом,

Кто-то выйти из дома дерзнул,

Некто верит, что выхода нету,

Но надеется – выправит это,

Как прозрачный чертёж,

На границе меж вдохом и негой.

Пара ласточек режет крылом небосвод

И макает кусками, нарушив границы пространства.

кем ты будешь? Кто смотрит на мир из пустот,

Не дерзнув отступить от сего постоянства?

Оловянное небо.

Одуванчики солнца – из почвы, стараясь.

Старый повод для жизни

И будней ритмичного рая.

Прошлое…

В чём истина туда невозвращения?

Там не бывать, как не просить прощения,

Как позабыть свой первый хлебный мякиш…

Боишься, что заплачешь, что обмякнешь!?

Так ты ж кремень! Покинув всё, что мило

Ты с корнем рвёшь остатки. Тянешь с силой

То из себя, что манит, держит, тянет.

Ты обманул, но прошлое обманет

Лишь в той его, но очень скромной части,

Что о тебе заботится. К несчастью,

Его участие не все ценить способны.

Как Ганеман, подобное подобным

Они годами непрестанно лечат.

И избегают с прошлым пошлой встречи…

Не то…

– Я здесь! – он злобно воду тряс,

Вцепившись в водорослей гриву.

Ему мешал земли каркас,

оно понятно. С кровли криво

Со звоном свесился ручей,

Под грохот мебели и пушки.

И, сбившись, сник. Его речей

Не ждали, прятались лягушки.

И он – серьёзный, важный ляг,

Запрыгнул в лягу4. Кляксой. Ляп!

А сверху, неба решето

Всё сыплет. Но не то, не то…

18 мая 2018

Горбушка берега черствеет,

Кисель небес округ густеет,

Испарина волненье выдаёт,

Под крышей кто-то воет, как поёт, -

То ветер.

Ломая хворост вековых стволов,

При редком всплеске молний отсыревших,

Ребёнком он осиротевшим,

На взгляд стороннего, глядится.

Ну, как же, право, рассердиться,

Коль скоро дров он наломал,

Лишь от того, что слишком мал.

Истёр о тучу венчик леса

Из интереса он, повеса,

Но нас не тронул…

Тронул этим. Исчез, покинул, не заметил…

С колен…

Улитка снизу вверх танцует твист.

Вистует жаба, пузырит, хохочет.

Мир на пороге лета – чистый лист,

Пророчит жизнь иное, между прочим.

А перед тем – морока5 в душный день,

На пятке камня – серебристой вязью.

Два слова – и ушла неспешно в тень

Не винных градин, и оттуда дразнит.

Сны страсти не для них. Они честны.

И обе – в дом. И обе в нём напрасны.

Путь смены этих "нас" на древних "ны"6,

Нам неясна, но это случай, частный…

На частокол участия, вверх дном,

Небрежным жестом жертвуем на вечность.

Сосуды мнутся трещинами, льдом,

Беспечность разменяв на бесконечность.

В молитвы прячем страхи тишины.

С колен, молясь, пугаясь даже тени.

Боимся спать и даже видеть сны.

С колен же – пьют, Пятнистые олени…

День рождения

Пожеланий с годами сужается лист.

Всё банальное видится нужным и верным.

Пошлость с прошлым смешалась, хорошее скверным

Не испортить теперь. Всё проходит, ты чист!

Штампов ты избежал. И себе же препятствий наставил.

Жало, чуть поднажал, уж не брызжет.

Знаешь ты о себе, пусть немного, но образ составил

И вчерне. Кто-то набело лучше напишет.

Запятые – от грусти. То подножка себе самому.

Удержаться не можешь? Никто не поможет, я знаю.

Страшный сон промокни. А я простынь рукою сомну.

Я умею молчать. И смеяться умею, я знаю.

Иное

Шмель в окно, снежком мохнатым в лето, -

Это право правды. Пустяки

Нас не занимают, верим слепо.

Нам диктуют или нас стихи.

А побег, порыв листвы, побегов, -

Словно низкий старт, отрыв, разбег.

Изо всех возможных оберегов,

Это самый сильный оберег.

Явный сглаз – из глаз морозом слёзы.

Так ли? Было. Прошлою зимой.

Так же плакал соком лес берёзы,

Филин рядом охал, звал с собой.

Погулять. Луны фонарь дорожку,

Был готов всю ночь для нас светить.

Свято всё, что дорого немножко.

Рвётся прочь и просит отпустить.

Но напрасно. Жизнь играет в прятки.

Скользкой пяткой о шершавый брег.

Или всё идёт в ином порядке?

Мы не знаем. Не узнаем? Нет…

За чертою доброты

Мне по сердцу сердечные улыбки,

Прощение ошибок ненарочных.

Порочные непрочны – зябнут зыбкой7,

Бесстрастны, избегают многих. Строчки

Растаяв многоточием, превратно

Толкуются, толкаются плечами.

Взлетая, не воротятся обратно.

Их пестуют бессовестно ночами.

А в песне недописанной, неспелой,

Звезды ближайшей сутолок смущений.

Сведя на нет, раскрасив чёрно-белым.

Отмщён обидой, возмущён смещеньем.

К иным строги, себе простив немало,

С усилием, обратным направленью,

Мы по теченью или с кем попало:

Игрушкой, вещью, чьим-то повеленьем

Себя не мним. И, каюсь, я не лучше.

Крошиться от пощёчин шторма валов,

Волной ли мыть участок некой суши, -

Не исключить крушений мачт и палуб…

Но за чертою доброты,

И я не я, и ты не ты.

Лягушка – альт…

Лягушка – альт. Не тенорА. Банально.

Пора уныла лишь до той поры,

Пока воспринимаем фигурально,

И отстраняем суть от сердца. Да. Увы!

Икра, личинка – капля жизни личной.

А мы – своим манером, свысока,

Не понимая – это не-при-лич-но! -

Считать, что мы иные. Жизнь – бега.

Но не на камни яркие и бусы,

ТрусИм трусливо мимо гор,а там,-

Внезапно понимаем суть тарусы8:

Куда не глянь– курганы. Стыд и срам.

И, не желая в том себе признаться,

И, не вписавшись в тот дверной проём,

Всю жизнь жалеем прошлое, и, статься,

Мы канем там. Навеки. В прошлом, в нём.

Рассудок

Стирай кавычки, точки междометий,

Местами, дробно, дробью, цветом меть.

Не тронь руками маковых соцветий,

И не мешай кукушке жить и петь.

Забудь о сопках собственный величий.

Стога иных чернеют у дорог.

Приличий нет, как нет меж тем различий

Во взглядах. И в причинах. Тот урок,

Что у порога скинули, с рожденья,

Котомкой с плеч, ("Минувшее – долой!")

Я жизнью дорожу. До отвращенья.

И в ней – себя,и в ней -рассудок мой.

Черновик / 6 .12. 2008 -

06.06.2018

Так сладко пахнет лес туманом.

В своих отглаженных карманах

И в складках пней, покрытых мхом,

Рождает дум великих ком,

И катит прочь. Каков чудак!

Но я опять пишу не так.

А потому что! Ночь укрыла,

Всё то, что утром было мило.

И вот, – саднит пером бумага.

В биенье ритма смять отвагу,

Как черновик, в ненужный ком.

“Легко живёшь?” “В трудах…” С трудом

Воспринимая стоны эти:

Мы все с трудом на этом свете!

И пустяки умелой рифмы, -

Мгновенья, жизни логарифмы.

К закату Пушкинского дня…

К закату Пушкинского дня.

Стихи ему и от меня!

***

Кричат составы от мороза.

В их слабом голосе угроза,

Поболе той, что в стороне

Сейчас свирепствует. По мне -

Они рыдают. Как во мраке,

Рыдают в голос те собаки,

Которым больно. Верить в то,

Что не для них лежит пальто,

Прижав ленивой пыли комья?

Не им все кости от застолья?!

Не крикнут: "Что?! Сиди-ка тут!”

И одеяло подоткнут…

Белёсы в полночь берега.

И плёсы. Дятел, настрогав

Жильё жуков неосторожных,

Тех, что живут, таясь, подкожно,

Летит в закат, купаться в пруд.

А после – спать скорей, под спуд

Прозрачных снов о летних днях,

Крылом подругу приобняв.

Вымолчка

9

Вся жизнь из пауз и раздумий.

О ней и днях, по горсти буден

Мы судим зря, спешить не будем,

Остудим, меж Нептуна зубий

Мы проскользнём. Медузой вольной.

Ну, чем теперь вы недовольны?!

О другом…

Ещё не было лета

А уже во дворе листопад

И как будто бы не жил

Седины замечаешь снежинки

И сместив "на потом"

Всё, чему был несказанно рад,

Тот, кто вовремя внял,

Провидения хитрой ужимке.

Не выигрывал миг

Он лишь правильно временем мерил

И читал между строк

А того, что невольно постиг

В плюс себе не вписал

Он дышал, восхищался и верил

И доверчиво ждал

Свой задумчивый солнечный блик

На морском берегу

И в зелёных, стекольных приливах

Нет, не стоит дерзать

И не стоит быть слишком пугливым.

Упредить? Запретить?

И не тратить секунды на споры.

Никого не судить.

И любить ни о чём разговоры.

И ещё. Ни о чём лучше думают. Строчки, -

те всегда о другом. От начала до точки.

Верю, но не вам…

Привычка мыслить, совершать добро,

Она несовременна, неприлична.

И непривычна. (Будь молчанье серебром,

На нас смотрелось бы оно отлично.)

Менять обычай, право, недосуг,

И результат известен нам примерно,

Но слишком много у народа слуг,

Не слишком верим им. И это, верно, -

Делам в угоду, веры нет словам…

– Прошу прощенья!

– Верю, но не вам.

Памяти…

Заходит прошлое.

Дедовской палкою о коврик, цепляясь.

Стесняясь,

теплея от соседских мнений,

являет юность мягкое лицо.

Себя не ощущая подлецом,

уходит друг.

Но не к другим, из дома.

Он это совершает по-иному.

По глупости, в которой сам признался.

Когда приснился. Лет минувших двадцать

тому назад.

Я в прошлом всех виню.

И так как их, других не полюблю

Уж никогда.

Водой стекает время… Дырявый челн судеб

Уже почти на дне.

Но всё одно – так горько, сухо мне.

Заходит прошлое.

Дедовской палкою цепляясь о порог.

Ты дорожишь, дрожа.

Что уберечь не смог.

Всё вовремя, о чём, стирая слёзы,

теперь бормочешь и ругаешь несерьёзный

Период юности, что видеть дальше носа

Способен? Нет. А, значит, нет вопроса…

Но он же есть!!! И он – всегда не к месту.

А ты живи, чтоб было интересно

Тебе с собой. С другими, – то неважно.

Пусть взгляд навек от слёз о прошлом влажный.

То изменить, поверь мне, невозможно.

Нельзя прожить, ступая осторожно

И не затронуть, походя, собой ничьих сердец,

Ведь всё уйдёт. Старался Уильям Мерц10

И Мерц Ингольфовна, Наталья11 жить старалась,

Но не сумела. Или не пыталась…

Упорство

Упорство в том, что, упираясь в неба грани,

Ты счастлив был, и никого б при том не ранил:

Чтоб самым главным – интересом был привязан.

Не бился б лбом, как будто проклят иль наказан.

И алый парус – от рассвета, утром ранним,

А не от крови, что ручьём из рваной раны.

Не делай лишнего. Быть правильно ленивым.

Вода уйдёт, а с нею жизнь. На дно, с отливом.

Паутинка

Клочок фаты рассвета – паутинка…

Обычная, банальная картинка

Той жизни, о которой мы не плачем.

Ну, а она от нас тихонько прячет

Свои обиды, беды и слезинки,

Как день и ночь,

На чёрно-белом снимке.

Вне…

Не видно времени, порога.

И влажный занавес разбуженного ливня

Срывает ветер с призрачных петель.

Дорог песчаных застелив постель,

Гроза уходит, оглянувшись строго…

Так ей пора, да дел в грядущем много.

И с дерева, как с вешалки, как с бивня,

Стащив свой чёрный плащ немаркий,

Укрылась в чащу. Чаще жарким

Объятием объят тот лёд,

Внутри который. Не скрываясь, жмёт

Кулак вокруг растерянного сердца.

А как уйти?! Скользнувший мимо терций,

Тот звук… Мечты. Но мачты гнуться.

Плотен

Тот влажный занавес, незримый плен полотен

Из дней, и не сплетённых хладных рук,

Чей круг распался или сгинул вдруг…

Пыль родного края (разговор с трутнем)

Он сыт и весел. Жив!

А это ль не победа?!

Достигнуть полдня и обеда,

Стреножа жизни скакуна,

Не ведать пропасти, как дна,

Но лишь прочувствовать полёт

Без страха, что волненье мнёт.

Он сыт и весел. Жив… Курилка!

Из детства слово! Словно вилкой

Его развилка вдаль сбегая,

Напомнив пыль родного края,

С кустами грусти, вдаль дорога.

Отпустит та? Но так, немного…

Округа

Всё лето тихо удит виноград

И червячком зелёным вкруг себя хлопочет.

Улова без не мнит, и да, он хочет

Крючком, цепляя, что найдёт, по кругу,

Собою всё заполнить. А округа

Охотно дозволение даёт,

Мечтая вскоре осадить тот гнёт

Осенним раем сохнущего сада,

А летом что ж? Скандалов ей не надо.

Стыдясь признать свою вину,

В вине своё смущенье после прячет.

Да, этот мир нимало однозначен,

А мы потворствуем тому.

Что ближе?..

Ручьём о воду песня соловья,

А толща утра призрачна, тягуча,

Как сон, в котором брод к тому, где я

Стихов не жду. Измазав локоть в туче,

Я их ловлю, как бабочек, на стон,

На влагу слёз, ну и на сердца крошки,

А после их безжалостно на стол,

Измучив непременно, но немножко.

Я их держу в ладонях. Отпустить,

То знаю, – надо непременно.

Мотив бескрыл, но если он взлетит,

То зазвучит он, не-о-бык-но-венно!

Его пускаю пёрышком в окно.

Сомнений тени следом. Так бывает.

Но изменить нам в том дано одно.

А что, об этом мы всегда не знаем.

И по всю жизнь, как баржа на мели:

Тут берег, там – волна, шторма и качка.

Что ближе? Как бы нам определить?

Простой ответ для непростой задачки.

То реки акварель…

То реки акварель – утонувшее в омуте небо.

И, любуясь покоем, находишь в себе непокой,

А колосья зари, как лучи из созревшего хлеба.

Ты жалеешь себя, но не тешишь, тушуешь строкой.

Пусть в толпе не один, опалённый огнями с болота.

Где-то там, вдалеке, развевается пепел мечты.

И короткий, как вдох, на плаву у подводного грота,

Ты стремишься избыть нелюбви и в любви пустоты.

То реки акварель. Ветер машет прозрачною кистью

И послушна река, и не слышно того, что унять

Невозможно никак. Как падения осенью листьев.

Как однажды себя невозможно за плечи обнять.

Берег жизни

Мы примеряем на себя чужие беды.

И лавры. И случайные потери.

Стучимся лбом в распахнутые двери.

Не видим – на поверхности ответы.

Рассудка сон, его влияние нежданно

На наши нерешённые задачи.

Фортуна любит брызги, волны, качки.

Не слёзы! Через них вокруг туманны

Не только мир, но жизни берег длинный,

Надуманный. Как рифма рифмы ради

Пустошный12, свысока, вочью13, не глядя.

Надменный, как ломоть весомый глины.

Вишня – песня, разлучная…

Уколола веткой пальчик вишня

Ягодой кровинки проступают

Дерево стряхнуло певчих лишних

Если птицы лишними бывают

Горлицы гордятся, дрозд хлопочет

Свиристели нежили напрасно

Нужным быть всегда и каждый хочет

А наоборот? И так всё ясно.

Запекая в кровь под солнцем мякоть

Заплетая слёзы ветром в косы

Вишня перестала петь и плакать,

Ну и задавать свои вопросы:

Отчего она одна такая,

Почему одна, как перст, не в паре,

В пору ей идти до света края,

Только от земли сегодня парит.

Но пришёл момент, и месяц в щёлку

Присмотрел её сквозь шторку полдня

Соловей устал, он в кроне щёлкал

И проспал рассвет. Вчера, сегодня.

А страдала вишня зря, однако.

И колола пальчики нарочно.

Ветер так просил: "Не надо плакать…"

А она искала месяц ночью.

Сергею Рыбкину

Ты справа, прав. И справишься, я верю.

Не обуздавший свой лиловый нрав,

Не утомлён пороками, взлелеян

И драгоценен. Вне! Иных оправ

И оправданий временных не стоим.

Грубы, ранимы, бережны, пьяны

Поэт всегда – один на поле воин,

И льнём к таким. И с лета ждём весны.

И я – среди. О ком грустим? Седины

Не повод жить, чураясь середины,

Той сути, о которой мы не знали,

Не помним, не молили, не познали

Её собой. Един наедине.

А город спал… – Уверен? – Я?! Вполне…

Закат

Луны поверхность – та у каждого своя.

Поверхностным, случается, но верность

Лишь тщится быть. И сбыть округ ея

Закат старается, замазав дёгтем местность,

Что за себя оставил ясный день,

К утру измок испарины росою.

Под винограда шапкой спрятав тень,

Чтоб развернуть, толкнув ногой босою,

Лишь минет утро. Как придёт пора.

Лучи коснутся бисера ковра,

Из зелени, что топчут не жалея.

Елеем свет прольётся вдаль аллеи…

– А он босяк однако! День-то начат!

– Объятьем зорь извергнут, не иначе…

Нелюбовь

Карамель звездопада

и простуженных труб подворотни,

и не скрипнувший кран

невесомого душа.

Всё решилось,

но нам он, наверно, не нужен,

рано бинт мы сорвали

с обветренных ран.

Тот бедлам, бред беды, суета эскапады,

равнодушия подлость, – засада

из всего, в чем признаться бы надо,

но достанет ли праведных сил…

Трудно быть нелюбимым,

не правда ли, милый?

После лет, что любимым ты был.

Гроза… 18-19 июля 2016

Гроза, скучая, свет переключает,

Затем – под душ, и отворив окно

Спешит туда, где все и всех встречают

Где всё бесценно, ценно лишь одно…

Стол отодвинув, скрипнув табуретом,

Огниво по дороге обронив,

Моргнув вдогонку ярко белым светом,

Спалила вечер, ночь оборонив…

Вот, так всегда, не по делам заслуги,

А ветер треплет рыжий чуб свечи…

Круги воды и нежны, и упруги.

Надёжен тот, кто шепотом кричит.

Победы воинов – не латы, не доспехи,

А старость у накрытого стола.

Нас радуют соседские успехи?

Нас радуют хорошие дела…

1 сентября 2016

Зима из-под шубки, кокетливо – кончик ботинка.

Узором дыханий закрыло оконные льдинки.

Так осень – часами, с порога минувшего лета,

Куда ты спешишь, оставляя меня без ответа…

Мы жаждем сказок …14 августа 2016

Пока есть вечера и дети,

Мы жаждем сказок. Все на свете

Желают страстно волшебства…

И мы такие. Дважды два

Для нас давно уже не ново,

Но мы наивны. что ж такого?..

Позвольте… 10 июня 2016

Позвольте другим сохранить безмятежность.

Небрежность рождает обиду, а нежность, -

Она, как удачное прикосновенье,

Она, как небес на цветок дуновенье!

И чёлка листвы, и случайная пчёлка, -

Всё бабьи стихи. Я – шальная девчонка!

Рожденье дня

… 15 апреля 2016

Рожденье дня не спутать с Днём рожденья.

Всё тот же сумрак и тумана пелена.

Сомненья, озарений наважденье,

Нагроможденье света… но одна…

Одна лишь мысль, что всё бывает дважды:

То, что хранил, лелея, на потом,

А растеряешь – в прошлом, -помни, каждый

Рождённый день, впуская утром в дом…

Дорога

14

… 22 февраля 2016

Броня дороги, панцирь ледяной.

Попробуй быть, уже устав казаться,

Собою любоваться сложно в двадцать

А после – упиваться красотой

Того, что сотворили Бог с Природой.

Вполне познавши тщетность бытия,

Смакуешь каждый миг сего житья

И не считаешь дождь плохой погодой.

Броня дороги, панцирь ледяной,

А сбросишь скорость, скрутит прочь с дороги.

Для тучных сложность – повороты и пороги

Для точных это повод: "Эй, не стой!"

Писано в…

Кто разложил на склоне дня перину облака!?

Она намокла!!!

И вниз стекая плавленым стеклом,

У ног песчаный берег точит,

Хлопочет на виду у ночи,

Ужимками, сжимаясь, корчась, ёжась,

Ежам даря намёк негодовать,

А позже – загоняет всех в кровать.

Кому куда, кому какое ложе.

Удобство – не единый повод, множат

Раздумий полог и веселье хвастовства…

Куда как проще, коли стульев тёплых два,

И всё вокруг всегда в двойном размере…

И есть один, кому безмерно веришь.

Nota Bene…Писано июльским днём, 20 числа 2018 года, в нато-

пленном летним зноем вагоне электрички…

-летнее…

Листочки просохли, протёрлись до строчек,

А дождь понаставил им клякс или точек.

Лизнула улитка. Дрожа, словно зыбка,

И в пригоршне лета так сладко, так сытно.

А слизень конверты ещё не отправил.

Немало внимал он, нимало вне правил

Просиживал до… в тень закатного бра

Конверты попали, намокли. Убрал

Единый листок. На котором два слова:

"У жизни прошу бесконечности." "Снова?!"-

В ответ, с дуновением встречного ветра.

А жизни, всего-то, – два шага, два метра.

Листочки просохли. Шуршат, словно капли.

Дождя или слёз. И хрустят, словно вафли.

Вы пишете стихи?

Стихи нас пишут. Проза поджидает.

И мы страдаем. И они страдают.

Одна на тысячу – возможность нашей встречи.

На миллион – понятны наши речи

Другим окажутся. Но что же нам за дело?!

Поймать намёк, вот, этого хотелось.

Не так легко подол прозрачный рвётся.

И из оков усилий сердце вьётся,

Как смех, наверх. Усилиям помеха,

Ладони тех, кто в горсти гроздья света

Способен взять и, обжигаясь, плакать.

С улыбкой. Дождь вслепую позже акать15

Опять начнёт. И радугу отпустит.

На радость тем, кто ищет счастье в грусти.

Голубая сосна…

Голубая, в росе, то со сна, -

То – сосна.

И паук на неё соскользнул по привычке.

Но измок. В рюкзаке две промокшие спички.

Да и тех не сыскать.

Может быть, стоит знать

Тех путей, по которым ступаешь,

В их изменчивость жизнью играешь

И до дна.

Там не страшно. Дай водам сомкнуться.

Не спеши. Осмотрись. Оттолкнуться

Ты успеешь. Дыханья, порой,

Не хватает. Так это игрой

Именуют наперсники зла.

Жизнь, скорее, морского узла

Прототип. Первообраз начальный.

Чей-то опыт. И часто печальный.

Терпкое!

16

(Посвящается Геннадию Шаталову)

Сослов17 той жизни – праздник, не иначе.

Кому забота, а иному – шаль18.

Усталости в улыбке с тщаньем прячешь,

А удаль отмеряешь. Эка жаль19 -

Что больше двух в те руки не берётся,

Что больше дали нам не обозреть.

А сердце стонет, терпит, верит, бъётся:

"Успеть, успеть, успеть, успеть, успеть!"