С колен мутовок

Иоланта Сержантова

С колен мутовок

Человек

Стараясь незаметной притвориться,

Луна сквозь створку облака глядится

В стекло пруда. И рада отраженью

Себя в воде паренью и скольженью.

Луна – лишь отблеск, отклик, а не свет.

В иных его помина даже нет.

И жалок он, и в тот же час смешон.

Он, человек, обычный, он – мезон1.

И сам себе так часто злейший враг.

И потому лишь он, наверно, прав,

Когда себя в других узнать не в силах,

Проходит он как можно дальше, мимо.

Он – мим. Перед собою и судьбой.

И недоволен этим и собой.

Мы

Наш мир далёк от совершенства,

Неиссякаемы блаженства,

Которыми столь полон он,

Об этом помнить – моветон,

А говорить – куда как плоше.

И как же сделаться хорошим,

Коль мы, что есть не бережём?

В печи своих сомнений жжём

Один порок, не очевидный:

Во всём мы кажемся невинны,

Не до чего нам дела нет…

Но мир – для нас!? И вот ответ

На всё, что нас, подчас, тревожит, -

Мир и без нас, пожалуй, сможет

В ладу с собой прекрасно жить.

А мы не сдюжим. То – ножи

Прозрений, столь, увы нечастых.

И от того-то мы несчастны.

В тон лунного света (песня)

В тон лунного света,

Венчальный наряд кружевной.

Дождался ответа

И ты расстаёшься со мной.

Июльские вишни

Кровавый оставили след.

Кто нужен, кто лишний, -

На это не нужен совет.

Синицей воспето

Прощенье тому февралю,

Разменной монетой,

Слова "не люблю" и "люблю".

Выходит, что счастье

Оно не всегда, не для всех,

И жизни ненастье

Покроет седин белый снег.

В тон лунного света

Вишнёвой листвы звездопад.

Рассветов наветы,

Закатов багровый наряд.

А время проходит…

Так то у других, всё равно.

Любимые… вроде.

Уже нелюбимы давно.

Скворец и сосна (стихи для детей)

Скрестила пальчики сосна,

И ждёт, когда пройдёт весна,

А с нею вместе, наконец,

Покинет крону и скворец.

Он звонко просится на волю,

Кромсает почки, щиплет хвою,

Бумагой рвёт куски коры,

Но ей теперь не до игры, -

Сосна страдает и хворает,

Смолой, как кровью, истекает…

Здоровый дух у птиц в гнезде2,

Жуки, скучая в борозде,

Там, до поры играют в прятки,

Птенцов не ждут, но взятки гладки,

С пернатой дружной детворы.

Дождутся все своей поры,

Не свысока, но с высоты,

Скворец махнёт крылом, и в поле,

Займётся тем, чем призван, боле

Сосны не исказив черты.

Упрямство

Согреваясь пением под утро

Птицы все, что поступая мудро

Не пеняют на прохладу ночи,

Пьют росу с травы, горчит не очень.

Их тревожит то, что до рассвета

Им не спать опять, а петь куплеты,

И будить иных фальшивой нотой,

Как лягушкам квакать до икоты.

Лишь петух, пуская петуха,

Горд собой. И так привычно тянет слоги

Он упрям, но не совсем, слегка,

До поры, пока лишь держат ноги.

Он

Луна прожгла почти заснувший лес.

Он одинок, но полон тех чудес,

Которыми полночная земля

Исполнена, как эта нота "ля",

Что не звучит почти уже нигде.

Ну, разве что в струящейся воде

С небес она, и так ли бестелесна?

А то не нам судить теперь. Известно

Про то тому, чей взгляд лишён отныне

Любви к другим, чьё сердце болью стынет

Лишь по себе. Но если вдруг бемолем

Блеснёт слеза, то в этом он неволен.

Он, как и все, неведомый, ведОм,

В один для всех вселенной тихий дом.

Лес распушился до небес…

Лес распушился до небес.

Дорос, добрался и отвес

Его рыдающих ветвей

Бормочет в тот же час:"Налей.

Плесни-ка мне ещё немного.

А после – всё. Уйду. Дорога

Мне слишком долгой предстоит."

А сам стоит, стоит, стоит…

О, лес! От веку и покуда

Он здесь, я этим счастлив буду.

И пусть "другие" времена,

Росы – "До дна, до дня, до дна!"

Шансон (песня)

Каплями росы

В ветках паутины – вербы.

Бьёт в набат грозы

Небо, и тревожит нервы,

А берёзы сок

Выпит, как всегда, до крови.

Птичий голосок

Льётся ли с небес на волю…

Травам не уснуть,

Надо подождать и осень.

Лужами блеснуть,

Инея манто набросить.

Брови подвести

Линией надменной ветки.

И сказать; "Прости",

И уйти писать заметки.

Первое число,

Первая тревога года.

Облако несло

Воду из реки. Так надо.

Если я пройду,

Лишних полпути навстречу, -

Ветер в спину дул,

Руки клал свои на плечи?

В тени

Сердечко тени виноградного листа,

Манишка в крапинку пугливого дрозда, -

В одной манере и простым карандашом.

Этюд, набросок под зелёный леса шум.

Он так изящен, но неясен, будто призрак.

И потакая ветру, солнцу, их капризам,

Скрывают нежность, трепет взгляда и дыханья…

При их последнем, первом в жизни расставаньи.

Бежавшим тем, неловкости стесненья,

Почто им муки и подобный вздор.

А тень для них не повод для смятенья,

С рождения, до этих самых пор.

Всё вокруг бесконечно

Листья хмеля опутали небо,

Мотылёк обнимает цветок.

Быль не то, как ты прожил и где был,

Но случился какой-нибудь толк

Из твоих воплощённых фантазий.

– Жизнь даётся для них.

– Вряд ли.

– Разве?!

Про тебя позабыв, как обычно,

Об извечно нелёгкой судьбе.

Жизнь сгорает каминною спичкой.

При стоянии или ходьбе.

Кружевами ж душевных движений,

Пламя в медленном ржавом круженьи

Застывает. И времени бег

Замирает, как лёд или снег

Из мерцающих звёзд, постепенно…

Всё вокруг бесконечно мгновенно.

Когда краснеют ягоды калины

Когда краснеют ягоды калины,

И день совсем короткий, ночи длИнны,

Деревья гонят листья прочь и просят

Дождя помочь. То это, верно, осень.

Озябший нос и ливня влажны пряди, -

Не красоты единой образ ради,

Но от того, что злато листопада,

Не напоказ услада и отрада

Поры, которой впору Млечный путь.

Он приведёт, должно, куда-нибудь.

Пожалуй, всех. И лист кленовый брошен.

Судьбе – перчаткой, жёлтой нежной кожи.

Маме…

Июльский, тот, вишнёвый листопад.

Когда шаги, как мысли наугад,

Несут свою ведомость. Страхи всуе

Совсем не те, что мы себе рисуем,

Когда юны, и влюблены, беспечны,

Или сидим безвольно мы у печи,

Где всё готово: спички и дрова.

Ах, как же так?! Ну отчего ж права,

Была та дама, с фото из салона:

Всё хорошо, покуда мама дома.

Щенок

Свеча в подсвечнике простым карандашом

Рисует тенью: "Всё же будет! Хорошо?!"

И в каждой букве – дом и маленький щенок,

Что по утрам тебе так рад и спит у ног.

Но мне не верилось и, отвернувшись, слёзы

Текли по скулам. Все мы были несерьёзны.

Мольба из детства: "Я хочу собаку! Очень!"

Она бежала!.. по страницам, между строчек.

И вот её ты, наконец, привёл ко мне,

Живой, не тенью на заплаканной стене.

От слёз побелка в восклицанья знаках, точно.

– Ну,вот, опять? – Нет, я не плачу не нарочно.

Щенок теперь играет с той же тенью,

Да только слёзы вызывает… умиленья.

Луна

Мне нравится она такой:

Луна,луне, луны, луной.

Жемчужным шариком, горошком,

Что под подолом тянет ножку

И поправляя чепчик ночи

Зевает, и желает очень

Проснуться рано поутру,

Когда все звёздочки сотрут

Следы свои со щёк небес,

И обнажится дол и лес,

А ямка на песке у речки,

Куда как больше скажет речи

Бессвязной, человечьей, пресной

Как та вода. И ветки треск

Внезапный, словно наша жизнь…

Луна… Попробуй удержись,

Не поднимая взора к ней,

Брести по жизни, меж огней

Вчерашнее…

Порез Луны на платье ночи ветхом.

Побитом, ровно молью, сонмом звёзд,

И предаваясь жизни, как утехам,

Она не понимает, что всерьёз

Всё то, что происходит. – В самом деле?

А есть хотя бы день один, неделя,

Которые подарком и не в счёт?"

– Такого нет… Но перебив, сверчок

Почал скрипеть, создав уют… домашний.

Как, всё же, мил прошедший день, вчерашний…

Быть собой

Взялась за небо мокрыми руками -

Так получились нынче облака.

Который раз в меня бросая камень,

Ты не задумался, – а быть-то с этим как?

Любить тебя, как прежде, удаётся,

Но сердце тает, мнётся и саднит.

Ломает ветер то, что прежде гнётся

В один момент. И за собой манит

К тем далям, где другие камень кинут.

Так как же быть?! Печали, впрочем, минут,

И позабуду я ту боль обид…

Всё ничего. Приму беспечный вид,

Да стану вновь приятной, нежной, милой.

Чтоб быть собой, набравшись прежней силы.

Растёртые по небу облака…

Растёртые по небу облака,

И сосны вплетены в них, словно косы.

С вершины утра, как издалека,

И жизнь катИтся с времени откоса.

В дыханье частом кто не виноват,

А под ногой дорога просит: «Правой!»

И слышен сердца стук или набат,

Но оказаться непременно правым, -

Возможно, всё же, худшее из зол.

Смириться с этим? По-иному смерьте.

Но честен я, и всех тузов – на стол.

И, как любой, я опасаюсь смерти.

Растёртые по небу облака,

И сосны вплетены в них, словно косы.

Так дни мгновений создают века,

И оставляют нам одни вопросы.

Лето

Готовит осень листья. Сушит с лета.

С полудня слёту падает листва,

И вишня не вполне уже одета,

И ясень, и осина. Дважды два, -

Как то, что летних месяцев немного,

Но как же так? Того не может быть, -

Они, едва войдя, спешат в дорогу,

Лишь посидят, холодного попить.

С собою сухарей листвы насушат,

Орехов – рано, ягод – не сезон.

И филина не станут долго слушать,

И ястреба рыданий. Лёгкий сон,

Видение, случайность это лето.

Забудьте всё, но помните об этом.

Мимо

Ночник луны сквозь лес, украдкой…

Простое кажется загадкой

При свете звёзд, в тени аллей…

Дождю, как скажется:"Налей,

И непременно с плотной пеной

Той жизни, милой неизменно,

Клянут которую…" "Ну, что ж", -

Ответит дождик, – "Ты похож

На всех, кто был доселе. После

Садятся подле, плачут возле

Того, что мимо вдруг прошло.

Гляди-ка!– Солнышко взошло,

И день, что мчит по кочкам мимо,

Ну, неужели ж он не мил?!"

И в жар стыда, да в слёзы разом.

Мудрее мы, увы не сразу,

Но лишь спустя… – Неделю? – Жизнь!

А в спину крик:"Правей держись!"

И подступают, дышат в спину,

И обгоняют. Мимо…мимо…

Подсвеченный рассветом лес

Подсвеченный рассветом лес,

Лучами солнца тех небес,

С чьей прелестью мы вечность спорим,

Они же, жизнь саму спроворив,

На нас глядят чуть свысока…

Мы – снизу вверх на них…пока.

И будто каменистый склон -

Листвы увядшей хруст и стон

Под взором, пуще – под ногами,

Мы от того же мнёмся сами,

В сомнениях. Всё ж правды ради,

Которой редко мы и рады.

Но сумерек парадный грим…

Кого тревожит, что под ним?..

Мотылёк

Присел на простынь мотылёк.

Ему, конечно, невдомёк,

Каков он… Сказочно красив,

Как текст, который смят в курсив.

Как слово, (сказано с любовью),

И ярость, что вовне злословья,

Но в справедливости огне.

Столь трудно то бывает мне, -

Сдержать себя. Да, рамки тесны,

Но интересны тем, известна,

Та странность хода бытия…

Не сходу это понял я.

А мотылёк-то… Он взлетел.

Банальным быть не захотел,

Но сделал всё, что только смог,

Втянувши в рифму лёгкий слог.

Запахло осенью…

Запахло осенью, а, может быть, дождём.

Мы от неё чего-нибудь, да ждём,

И прячемся. Скрываясь, солнца блики

Себе не кажутся блестящими. Великим

Самих себя они не назовут.

Но славен тот, кто в горсти всех минут

Отыщет ту, единую, свою.

И скажет ей о том, что я люблю

И этот дождь, и прошлую грозу.

Как лета боль, как августа слезу.

Осеннее

Под стук падения каштанов,

Когда та осень, что нежданной

В мою опять ворвалась жизнь,

Поди попробуй откажись

От неги дней, немногих, сонных,

От мух ленивых заоконных,

И листьев шороха у ног…

Я б отказался, если б смог!

Увязшее

Увязнув в сладком, рыдала муха.

У жизни в складке, как прядь за ухом

Мы прячем слёзы в подушках влажных,

Скрипим вопросы зубами, важных

Средь них немного: "За что!?" И "Боже?!!"

И с этим сладить мы вряд ли сможем.

Увязнув в сладком, рыдала муха.

Уже без страха, уже старуха.

Между строк

Меж вялых пальчиков травы

застрял листок.

Он утром с нею был "на Вы",

как между строк.

Но ночью поздней ветер выл

И дождь в слезах.

Тот лист дрожа, так нежен был,

Лежал в ногах.

И лишь светлее стала тень,

узрил рассвет:

Трава примята,скоро день

Простылый след,

Того, кто горы обещал,

Стращал не быть

Казнил, казнился и прощал,

Просил забыть!

Меж вялых пальчиков травы

застрял листок.

Он утром с нею был "на Вы",

как между строк.

По лекалу гардин…

По лекалу гардин лес рассветом рисует,

Поминая со злости, как водится, всуе

Тех, кого вспоминать ближе к ночи не след.

Сам от инея влажен и, кажется, сед,

Он малюет по памяти многое, многих.

Все они, не встречаясь друг с другом в дороге,

Торопясь, не сказать про себя опасаясь…

Я – таков же, из них. В этом сам себе каюсь,

Но иных, в тот же час, в это не посвящу.

А свищу безмятежно на людях. Ищу

Я того, кто с лекалом гардин, на стене

Нарисует сей лес. Только мой. Только мне.

Грусть

Облетаешь стихами, как листьями.

В них нет правды, одна только истина.

Кисти тополя красили облако,

Ветер рвал предпоследнее яблоко…

И по собственной воле ли осень

Со слезами о милости просит.

Чтоб прислушались к шелесту, шороху

Пня гнилого, рассыпану порохом…

Облетаешь стихами, как листьями.

В них нет правды, одна только истина.

Осень

Листья по ветру, оплеухой, -

Это осень вошла без стука,

А из летних надежд мотылёк

Ускользнул, но ему невдомёк,

Что недолго ещё порхать,

Ибо осень, она как тать,

Воровски, отнимая свет,

И под спудом ночи на нет

Сходит всё. Но не всё равно,

Коли кто-то стоит, в окно

Щурит слёзы и ждёт тебя.

И с огнём или без огня.

Листья по ветру, оплеухой, -

Это осень вошла без стука…

Горькое

Прожгли насквозь, потухли угли взгляда,

И пусть другие будут с нами рядом,

Но те не ты. Ты был иным, иначе.

И мы опять беззвучно, тихо плачем,

По дням, минутам и годам немногим,

Себя виним, казнимся, слабнут ноги

От тех печалей. Ты не здесь, прости же!

Любовь и горе жизнью этой движут…

А мы обидели той нежности обитель.

Метель одёрнет белой шерсти китель,

Да мы всё также станем горевать,

О том чего не будет, не сыскать…

Пиит

Рыдает осень. Морщат листья блики.

Мокры до стебля, под вуалью лики

Едва седы, вогнало в краску время.

Сереет пень от влаги, мокнет темя

Но в темноте сиятелен, хорош.

Скрывая ветхость,пересилив дрожь,

Он всё же горд, что прутик у корней

Его дитя, и дождик лей – не лей,

Водой досыта всё же напоит…

Он, как и я, усидчивый пиит.

Своей поляны пестует красу.

Я у окна, а он в своём лесу.

Иду по лесу…

Порхает бабочка, листом сухим. Послушна

Поре осенней. Ей как будто бы не скуШно

Приметной быть, у лета на виду.

А я её заметила! Иду

По лесу. И бужу в себе рассвет,

Но небо заслоняет дальний свет,

Что солнце возжигает поутру.

В который раз я мысленно сотру

Ту мглу, и ту рассеянность, что боле

Владеет мной, но впрочем, поневоле

Я улыбаюсь. И клубиться комарьё

Над головою… Вот оно, моё…

Иду по лесу, а вдыхаю лёгкий бриз…

Ну, что ж, бывает. Это девичье… каприз.

Плач

Купаются синицы на пруду,

Но скоро оступившись там, на льду

Через окно дремоты, как воды

Они заметят рыб. Вуаль следы

Тягучие, холодные распустит. Густая вдруг,

сомкнётся… Всё простится

Но лишь тогда не сможется напиться,

И вновь сомкнётся изначальный круг,

Который никогда не разорвётся.

А жизни жар беззвучно к небу вьётся,

И вслед ему стенания и плач.

Не скрыть которых, сколько их не прячь…

Ты мог бы…

Ты мог бы не писать, но пишешь.

Ты мог бы не дышать, но дышишь

Всем, что вокруг: цветами, морем,

И пылью… – Ты таков же, спорим?!

О чём тут, право, говорить…

Мы все похожи. Было б жить

По сотням лет, и тех без счёта,

Нашлись причины споров, счёты

Тогда бы тоже! Кто не ропщет?

В виду заката, стройной рощей

Неторопливо проходя,

Ты хмуришь брови, и сердясь

На комара или иное:

На тень или, напротив, в зное

Ты б отыскал дурное вскоре…

Характер, норов? Так ли горек

На самом деле твой удел?

Ты б знать про то не захотел,

А продолжал, измяв платочек,

Пролив слезу, и влажных точек

Оставив подле слова "Нет…",

Как от себя небрежный след.

Паук

По дому бегает паук.

Он ненавязчив, и неглуп,

Он даже мил необычайно!

Хотя разбил стакан случайно…

Тот, чем его поймать пытались.

Не получилось? Не старались!

Паук, признаться, не пугал,

Стих по латыни излагал

Про жизнь свою, про смысл паучий,

И про несчастный этот случай -

Родиться ныне пауком.

Намокшей паутины ком

Платком заплаканным припрятал

Недалеко, а так, чтоб рядом,

Чтоб дотянуться мог и ты,

Когда, вглядевшись с высоты

Того, что видно из угла,

Из паутины: пыли мгла

Что чище быть мешает чаще,

Себя считая настоящим,

А прочих – недостойной мошкой…

Тогда и ты паук немножко.

30 сентября 2018 г., 8:14:37

5 ноября 2021 г., 12:50:52

Поздняя осень

Нет, поздней осень не бывает,

Она размеренно ступает

Морозом сглаженной дорожкой,

Седой от инея. Сторожку

Минует исподволь, в лесу

Хватает дела. И косу

Утерянную обнаружит

Среди двора. Что было уже

Просторней делает. В просвет

Закаты видно и рассвет

Ручьём прольётся, как тропинкой,

Деревьев мимо, с шеи гибкой

Которых конфетти листвы

Роняет время. Так ли ты

Его усердия достоин?

Иль тем лишь, что живёшь, покоен

И счастлив тем же?! Быть не может

Что и тебя сомненья гложат

Про Веру, про судьбы слеженье…

К которой ты без уваженья,

Но так лишь, как бы свысока,

Да каждый вздох – своя строка.

Покуда счастлив

В ладонях дуба сжат осенний лес.

Небрежно брошен наземь тот навес,

Что кроной звался всю весну и лето.

Про то забыто. Луч прозрачен света,

И он простору несказанно рад:

Дубы без листьев, ясени. Подряд

За дружкой друг они следят, внимают

"Чу, ветер вдруг!", и крепко обнимаясь

Они стоят, и ждут. Чего ж? Весны!

Ну, а пока, сквозь зябкий сон "на ты"

Они с дождями снежными и стужей.

И мир округ как будто ниже, уже,

Чем тот, который был вокруг всегда.

Но на вопрос всегда ответишь "Да!",

Уж коли тем согреешь, успокоишь.

А скоро ль лето?.. В том себя неволишь,

Когда обманешь. Впрочем, иногда

И промолчишь. Так делает вода,

Когда течёт куда-то. Долго. Молча.

Полночный вой людской, он вроде волчьей

Тоскливой песни. Той, что в горький час

Владеет нами, делая за нас,

То что потом мы вспомнить уж не можем.

Иной пустяк, что делает дороже

Нам жизнь саму и завершаясь ею…

Так мы, не замечая, вдруг взрослеем.

И это страшно, право. Но ладони дуба

Нас крепко держат, словно бы под спудом,

Вблизи у сердца времени, земли.

Да только б мы прислушаться могли

К его словам… Рождённый ветром шепот:

"Покуда счастлив, ты навечно молод…"

Жизнь

Неоднотонна жизни монотонность.

Есть странность в том,

И в тот же час нескромность,

Когда всё в тон

Пытается создать природа,

Её же трон

Столь шаток. И с горы порода

Хоть взглядом тронь, -

Так, кубарем, сметает всё с пути.

И ни себя, ни прочих не найти.

Снежинка

Снежинка в глаз слезой упала,

Она солёной, может, стала,

Пока всё небо пронеслось

Перед глазами. Вкривь и вкось

Летящим мнится поднебесье.

Всё мИнет. Так весенней песне

В черёд пришёл метели час.

Она ж не сетует на нас,

Покуда летний зной и грозы.

Её ли дело? А морозы,

Они при ней. И снегири,

Сиянье снега или скрип

Его под шагом утром ранним.

Мы все всегда кого-то раним,

Того не ведая. Но мило

Нам в жизни той, что тихо мимо

Проходит каждый час и день.

Как сон, как ночь и в полдень тень.

Снежинка в глаз слезой упала.

А много это или мало, -

Решиться бы про то решить,

В который раз не нагрешить.

Прошить шагов неровной строчкой

Судьбу до края. Медлить с точкой…

Ведь после – только чистый лист

И в чистом поле ветра свист.

А тот ли…

Филин принёс снегопад на крылах.

Каждой снежинке – особенный взмах:

Нежный, короткий, и кроткий, и длинный.

Пухом летит снегопад. Тополиный -

Мягок, навязчив, назойлив, но в меру,

Он не последний. Снежинки примеру

Следуют пуха,– строению, стати,

И выпадая впервые некстати,

Тают, смущаются… Впрочем же, вскоре

Ими засыпаны реки и поле.

Видно мышиных тропинок стежки,

Горки пологие. В окна снежки

Бьются, как жаркие чьи-то сердца,

И до полночи стоят у крыльца

Парочки. Дышат столь жарко и шумно,

Что их распахнуты души и шубы.

"Ух вы!" – То филин кричит озорно,

Месяц зевает, Синицы зерно

Станут искать, чуть прольётся рассвет.

Шепчут влюблённые: "Да или нет?!"

Но расходиться им, всё же, пора.

Снег, что скрипит от утра до утра

Гонит их прочь, словно время бесславно,

Вторит влюблённым: "Не хочешь? И ладно!

Ты пожалеешь!!!" А тот ли снежок…

То ли окошко, да тот ли дружок?..

Круженье медленное снега…

Круженье медленное снега.

Так чьё-то счастье, чья-то нега

Себя роняет невзначай.

Оно ж противится. Начать

С чего-то надо. Постепенно

В себя приходишь. Жизнь степенно

Ступает мимо так вальяжно,

Ведь ей, пожалуй, то неважно

С тобою происходит что.

Ты для неё никто, ничто.

И забирая выше, выше

Где трудно не дышать, ты дышишь

Неполной грудью, через раз.

А жизнь случается как раз

Вот в эти, считаны мгновенья.

В случайном ветра дуновенье,

В круженье снега на ладонь…

Она ж растает, только тронь!