Светящийся поток

Со второго рывка мотор завёлся, резким рёвом потревожив тишину предрассветного часа, но старый рыбак тут же скинул обороты, и катер ровно заскользил по водной глади наискосок, вверх по течению. Впереди из-за поворота показались красные огоньки над водой. «Речной толкач с баржей впереди себя, – объяснил дядька мальчику. – Санька, забирай правее, нам нужно до этой каракатицы к тому берегу добраться, а то далеко слишком заплывем, потом спускаться придется». Александр принялся поворачивать штурвал вправо, но почему-то это никак не отразилось на курсе их судна. Он ещё раз крутанул штурвал, затем ещё раз, но лодка продолжала двигаться в прежнем направлении. Баржа уже поравнялась с мигающим на воде белым огоньком, затем и толкач проследовал мимо этого белого бакена. Скорость буксира с груженой баржей невелика, но он шел вниз по реке, а лодке приходилось преодолевать течение. «Нельзя к ней приближаться! – крикнул дядька, имея в виду баржу. – А то под борт подтянет, хорошего тогда не жди», – он добавил оборотов мотору. Александр еще раз или два крутанул штурвал, и, как ему показалось, лодка послушалась управления и отклонилась немного вправо от прежнего направления движения. Катер с рыбаками подошел к точке пересечения с курсом сухогруза. Громкий гудок внезапно перекрыл даже звук лодочного мотора и как будто оглушил. Посмотрев на приближающуюся баржу, Саша заметил, что они находятся как раз в створе между двумя габаритными огнями, расположенными по разным бортам надвигающегося квадратного носа баржи. «Метров пятьдесят осталось», – прикинул мальчик. Уже автоматически он вновь совершил оборот штурвала, лодочный мотор еще более натужно завыл, и лодка наконец покинула курс движения сухогруза, оказавшись с его левого борта.

«Выскочили вовремя», – только и успел произнести дядька, как вдруг почувствовался какой-то удар, раздался громкий резкий стук и дядька вывалился из лодки вверх тормашками, упав спиной в реку с громким всплеском и тут же скрывшись под водой. Александр лишь успел заметить огромные черные сапоги, блеснувшие над правым бортом. Лодка резко изменила траекторию движения и пошла прямо к берегу, затем вниз по реке, потом к сухогрузу и вновь против течения, прямо к тому месту, где выпал рыбак. Ночь перестала уже быть абсолютно непроглядной, близость рассвета давала о себе знать, и вдруг Александр заметил прямо напротив носа несущегося катера голову дядьки и плечи в брезентовой куртке, чуть выглядывающие над водой. Сейчас лодка налетит и либо килем ударит, либо винтом резанет – раньше мальчик уже видел, как лопасти мотора легко перерубали толстенные ветки тальника, когда кормой однажды прошлись по кустарнику, росшему из-под воды в прибрежном пространстве. Но Василий не растерялся – перед самым носом катера он нырнул, скрывшись под водой. Лодка прошла точно над тем местом, где до этого только что виднелась его голова. Александр обернулся назад: через несколько секунд дядька вынырнул, но уже позади лодки. Но судно шло по кругу и заходило на второй вираж! Саша бросился к мотору, пытаясь найти либо кнопку, либо рычажок какой-нибудь, отключающий двигатель, но тщетно! Лодка вновь неслась на человека в воде! Александр нащупал какой-то прохладный небольшой шланг. «Дерну его», – решил он и рванул на себя. Через мгновение мотор чихнул пару раз и тут же заглох; повисла давящая тишина, нарушаемая только еле слышными всплесками подплывающего дядьки. Лодка по инерции продвинулась еще на несколько метров и остановилась прямо возле него. «Молодец, Шурка, что мотор заглушил, а то пришлось бы мне до утра нырять, а в одежде и в сапогах не очень-то поплаваешь; я тут еще и в сети запутался». Василий перебрался к правому борту, схватился за него рукой: «Давай помогай забраться назад». Намокшая одежда мешала движениям и тянула вниз, но объединенными усилиями им удалось это преодолеть. «Я не глушил его, а какой-то шланчик выдернул». «А, подачи топлива, тем более молодец! В темноте, да еще не зная, где отключать, верно сообразил! – Рыбак снял сапоги, вылил из них воду. – Хорошо хоть тепло, и вода не холодная».

Лодку медленно сносило течением. Сеть, свалившаяся с носа, вся перепутанная, уходила куда-то в толщу воды. Одно весло также отсутствовало – видимо, падая, дядька зацепил его. «Да, рыбалка, прямо скажем, не задалась; начну выбирать», – Василий принялся вытаскивать сеть обратно. Рассвело уже сильнее, начали явственно просматриваться предметы. Сквозь легкий туман, а вернее сказать дымку-пар над поверхностью реки, стал вырисовываться темным пятном ближний, левый берег. Вот мимо проплыла ветка, вот кусок коры. «Почему же они нас обгоняют? – удивился мальчик. Он пригляделся. – Дядь Вась, так мы на месте стоим, а не плывем!» «Как так на месте?» – удивился тот, в свою очередь. «Сам смотри!» – Александр указал на воду. Рыбак как раз управился с сетью, снял весло, погрузил его вертикально в воду, но оно совсем немного ушло вниз, уперлось во что-то под водой. «Так мы на мели! О как бывает! Посреди реки подводный остров или коса начинается, а нас течением на них и снесло. Сейчас сойдем с мели. – Он попытался, отталкиваясь веслом, сдвинуть катер, но не тут-то было. – Хорошо засели, а, Шурка! Так и встретим рассвет посреди реки, как бобры на своей хатке. Придется мне сызнова в воду лезть». Василий спустился с лодки, но без сапог и верхней одежды. «Да, мелковато, – произнес он, возвышаясь над водной гладью почти во весь свой рост, и осторожно двинулся в сторону фарватера небольшими шагами. – Ага, а здесь уже спуск начинается, дно резко уходит». – Рыбак отступил назад. Затем, вернувшись к корме лодки, он принялся, потихоньку приподнимая её, передвигать к глубине. Александр спрыгнул в воду на помощь дядьке. Спустя несколько перемещений киль катера оторвался от подводной песчаной косы и лодка возобновила движение, влекомая течением. Александр вернулся на борт. «Наконец-то, – Василий тоже забрался в катер. – Теперь можно и на моторе назад идти; гляди, Шурка, как далеко нас утащило. Давай шланг, поставлю его на место». Вскоре мотор весело затарахтел, и катер наискосок руслу полетел в обратную сторону, к островному лагерю. Утреннее раннее солнце радовало и грело. Оглянувшись, мальчик смотрел в сторону белого бакена, всё более отдалявшегося от них, на то место, где лодка ходила по кругу. Сейчас только весёлая мелкая рябь, суетливо перекатываясь, отражала солнечные лучи. «Да, Санек, рыбки не наловили, зато накупались вдоволь, – рассмеялся Василий. – Дело вроде правильно спланировали, а вон оно как вышло! Сам накаркал давеча насчёт мели. Знаешь, племяш, – пошутил дядька, – стремись к лучшему, а плохо, оно само получится! Ничего, за одного битого двух небитых дают, так что споймаешь еще свою удачу!»

В восьмидесятом году всех детей Союза поразил олимпийский мишка, улетевший на воздушных шарах. В Сашином дворе даже сподобились провести олимпиаду среди детей. О ней сообщила одна из местных газет и разместила фотографии участников на фоне белого флага с пятью кольцами. Но если москвичи могли хоть как-то общаться с иностранцами и смотреть западное кино, то жители глубинки, особенно закрытых городов, таких возможностей не имели. Мы не говорим, хорошо это или плохо; может быть, учитывая сегодняшний опыт, это даже и хорошо. Но в те годы многое казалось иначе. Примерно в середине восьмидесятых в стране прошел фестиваль зарубежных фильмов. Тогда люди массово ходили в кино, театры. Залы заполнялись до отказа, билеты покупали заранее. А некоторые предприимчивые граждане пытались заработать на этом, перепродавая билеты, потому что кроме двух-трех программ, показывающих правильность выбранного пути, сколько ни крути круглую ручку черно-белого телевизора, смотреть советскому человеку было нечего. Поэтому показ ярких, цветных фильмов фестиваля с необычными сюжетами и иностранными актерами привлекал толпы зрителей. Билеты продавались по очень высокой цене – по рубль сорок. Для сравнения: утренний сеанс детского кино стоил всего десять копеек. За день в кинотеатре делали три прогона по две картины в каждом с перерывом между ними. Вот некоторые из фильмов: «Жандармы и инопланетяне», Франция, одна тысяча девятьсот семьдесят первый год; польский фильм восемьдесят третьего года «Новые амазонки»; «Адский поезд», Франция, восемьдесят пятый год. От старших друзей мальчишки слышали о фильмах, об их содержании, но попасть на них казалось невероятным. Во-первых, из-за дороговизны билетов, а во-вторых, реализовывали их только лицам, достигшим восемнадцатилетнего возраста.

Александру и Игорю очень хотелось посмотреть эти фильмы. Договорившись любым способом попробовать проникнуть на демонстрацию картин, мальчишки отправились в кинотеатр «Художественный», где шел прокат. Приехав ранее начала сеанса, ребята решили оценить обстановку. Прошмыгнуть мимо контролера, как им иногда удавалось при обычном показе, шансов не было. У входа, с открытой лишь одной створкой двери, стояло аж четыре контролера – два снаружи, два внутри, – четко отслеживающих безбилетников. В это время с заднего входа в кинотеатр, где, вернее сказать, был выход, пошли люди с предыдущего сеанса. «Давай попробуем пройти внутрь здесь», – предложил Саша. «А что, если увидят?» – возразил Игорь. «Ну, скажем, что встречаем кого-нибудь, сеанс-то кончился», – сообразил Саша. Ребята стали пробиваться против движения. Им удалось протиснуться в зал и спрятаться за шторы. Они стояли за пыльной толстенной тканью, наблюдая, как контролеры идут мимо рядов, осматривая, не остался ли кто-нибудь между ними. Наконец входные двери отворились, и новые зрители быстро принялись заполнять зал согласно купленным билетам. «Пошли!» – прошептал Саша. Он решил воспользоваться возникшей толчеей и где-нибудь пристроиться. Только сели, как над ними прозвучало: «Это наши места», – худющий дядька с толстой дамочкой нетерпеливо топтались в проходе. «А ваши где места, детки?» – поддержала его спутница. «Мы, наверное, ряд перепутали». Мальчики быстро поднялись и, оглядываясь, не видят ли их контролеры, пересели. Их еще раз согнали с кресел, они поменяли места вновь. Но затем зажегся экран, начался показ. Друзья успокоились. «Новые амазонки» – прочитали они в титрах фильма. Вдруг Игорь толкнул Сашу в бок: «Смотри, наверное, к нам идут». По проходу в их сторону двигались две девушки лет двадцати пяти, постоянно извиняясь перед другими зрителями. Остановившись возле мальчишек, они неуверенно переглянулись, и одна сказала: «У нас билеты на эти места». Саша, понимая, что вставать им никак нельзя, иначе их точно заметят и выведут, отвечал: «Наверное, ошибка: у нас тоже билеты на эти места». Девушки растерянно пытались что-то рассмотреть в своих билетах, принялись уточнять у сидящих рядом их места. Но тут зашикали с задних рядов те, которым они мешали смотреть. А по проходу уже неслась привлеченная шумом контролерша. Протиснувшись с трудом по ряду, она с ходу спросила, обращаясь к подросткам: «Ваш билет? Ну конечно, откуда у вас билет? Вам еще до восемнадцати расти и расти! Пройдемте со мною». Друзья двинулись за ней. Игорь – понурив голову; Саша же, пытаясь ухватить кадры фильма, весело поглядывал на окружающих людей. Контролерша молча провела их по тому самому коридору, по которому они попал в зал, открыла металлические ворота, сказав при этом: «Еще на такой фильм попали!» Погрозила им пальцем и, заперев замок, удалилась.

«Пронесло!» – обрадовался Игорь. «Да что бы они сделали», – уверенно отвечал Саша. «Смотри! – показал он на ворота, только что закрытые за ними. – Видишь вверху расстояние между воротами и потолком?» Игорь поднял голову. Действительно, до сводчатого арочного перекрытия коридора ворота не доставали сантиметров сорок. «Взрослый не пролезет, а мы – запросто», – произнес Саша. «Увидят», – возразил Игорь. «А мы в зал не пойдем. Ты заметил лестницу из коридора, ведущую на второй этаж? Я думаю, что на балкон – часть людей туда поднималась. Сейчас подождем немного и отправимся. Там наверняка контролеров нет», – рассуждал Александр. Выждав какое-то время и еще раз убедившись, что других вариантов пробраться внутрь нет, ребята осторожно, чтобы не привлечь внимания, полезли через ворота. Над самым верхом задача усложнилась тем, что там находились украшения в виде остроголовых маковок с полпальца высотой. «Нельзя по ним скользить на животе, надо держаться на руках над воротами», – прошептал сверху Саша еще стоявшему снаружи Игорю. Правда, при этом он всей спиной протер пыльный сводчатый потолок коридора и порвал зацепившуюся об острие навершия воротины рубаху. За ним последовал Игорь. Тот вместо рубахи сделал дырку в штанине. «Ладно, пошли по-тихому», – прошептал Саша. Они крадучись подобрались к лестнице и, столь же сторожась, шагнули на ступени. Бесшумно ступая, неутомимые любители кино поднялись на второй этаж и выглянули на балкон. Всё казалось спокойным. Зрители не отрываясь смотрели, как двое переодетых женщинами мужчин искали себе спасение от воинствующих дамочек. «Быстро за мной!» – Саша дёрнул Игоря за руку, и они прыжком сели на кресло возле самого выхода. Мальчишки досмотрели, как героям удалось покинуть женское царство, как они открылись двум преследовавшим их девушкам; увидели то, почему фильм шёл под грифом «до восемнадцати лет просмотр запрещен». Но вот пошли титры, зажегся свет в зале; ребята, подмигивая друг другу, только собрались смешаться с выходящими с балкона людьми, как, взглянув вдоль своего ряда, увидели сидящих от них через пять сидений милиционеров, насмешливо улыбающихся им, один из которых, ближний, манил к себе указательным пальцем. «Попали», – выдохнул Саша. Мальчишки встали и с понурым видом, грустные подошли к стражам порядка. «Так, пацаны, вас из зала выгнали, а вы на балкон решили забраться? – Друзья молчали. – Еще раз поймаем вас здесь где-нибудь, заберем к себе и вызовем родителей, ясно?» «Ясно, ясно», – закивали те. «А сейчас марш отсюда, и чтобы мы даже забыли, как вы выглядите!» – произнес один из милиционеров, повышая голос и протяжно выговаривая каждое слово. Мальчишки, внутри обрадованные таким оборотом дела и легкой развязкой опасной ситуации, уже неслись по лестнице вниз к выходу. Лишь выскочив из темноты коридора на дневной свет, они перешли на шаг. «Чуть не влипли, зато фильм посмотрели. Теперь всем расскажем, что видели „Новых амазонок“. Жаль, что середину так и не увидели», – гордо сказал Игорь. «Посмотрим еще», – уверил его Саша. С полной версией фильма они познакомились лет десять спустя, уже с лент видеомагнитофонов.

Игорь вот уже год как ходил в секцию бокса, расположенную в ДК «Пионер», и уговаривал Сашу присоединиться к нему. Он показывал стойки, движения, наносил по воздуху разученные удары, называя их на непонятном сленге. «Джеб, – говорил он, демонстрируя короткий, прямой удар невидимому противнику. – Хук – боковой, апперкот – удар снизу». Александр не очень хотел заниматься ни боксом, ни каким-либо спортом вообще. Он тренировался в бассейне с первого по четвертый класс, но плавал и нырял скорее в свое удовольствие, чем исполняя тренерские установки. Сашу больше интересовали книги, он для своего возраста очень много читал. Особенно ему нравились книги о путешественниках, фантастика, исторические рассказы. Но после возращения из пионерского лагеря, где ему неожиданно пришлось принять участие в драке, пусть даже против собственного желания, он решил посетить пока хоть одно занятие и посмотреть, что там и как. Тренировка ему понравилась; после разминки перешли к изучению техники бокса. Работали в парах и на мешках. Конечно, для новичков всё велось по упрощенной программе. Со временем Саша втянулся и уже ходил в зал чаще Игоря, который периодически пропускал. Как-то после окончания занятия тренер Владимир Николаевич подозвал Сашу и сказал: «Давай еще немного поработаем. У тебя должен быть для начала хотя бы один коронный удар, пока пусть не нокаутирующий, но точно потрясающий оппонента и мешающий его действиям и планам. Бокс – это не драка и не размахивание руками. Здесь нужно точно знать свои силы, ресурсы и возможности, уметь верно распределять их по времени поединка. Необходимо также быстро выяснять сильные и слабые стороны противника. Бой начинается еще до ринга – в раздевалке, на разминке. Ты должен оценить рост, длину рук, манеру двигаться партнера. Понятно?» «Понятно», – отвечал спортсмен. «Давай начнем с простейшего, с классики жанра, так сказать, – пошутил тренер. – Прямой удар сильнейшей рукой, в твоем случае – правой. Итак, правосторонняя стойка: левая нога впереди; стопы параллельны, расположены под углом примерно в сорок пять градусов к оппоненту; между носками и пятками проходят две линии в виде креста; ноги чуть-чуть согнуты в коленях. Удар!» Саша со всех сил врезал по «лапе». «Так, нормально; теперь обрати внимание на руку и кисть. Рука вслед за кистью немного поворачивается вовнутрь, локоть полностью не выпрямляется, и рука вместе с кистью составляет одну линию с еле заметным радиусом». Саша, следуя рекомендациям тренера, наносил старательно свои прямые. «Уже лучше», – похвалил Владимир Николаевич. «Теперь главное: где начинается удар?» «Наверное, в плече», – ответил Саша. «Нет, удар начинается со стопы, толчком икроножной мышцы путем разворота стопы и колена, затем силой мышцы бедра усиливается. Посмотри: надо толкнуть бедро прямо, вот видишь, а плечо и остальная рука лишь посылаются, как ядро к цели. Но концентрируется удар, сосредотачивается в правильном положении кулака, кисть сжимается только в самый последний момент. До этого рука расслаблена, словно плеть. Пробуем!» И Саша бил, бил, бил, пока удар по лапе не стал звонким и хлестким, а движения – четкими до автоматизма, как хотелось тренеру. Наставник опустил лапу: «Ты мне уже всю руку отбил; на сегодня хватит». И они попрощались.

Занятия в секции шли три раза в неделю: по понедельникам и средам – тренировки, по пятницам – спарринги. Саша в четырнадцатилетнем возрасте выглядел уже не тем пухлым мальчиком, как раньше: он вытянулся, похудел, весил всего около сорока восьми килограммов и смотрелся, скорее, худым. Как-то так получилось, что в секции в то время он оказался самым юным и легким. Все оппоненты его были и старше, и тяжелее. Наиболее близкие к нему по возрасту – Володя Воронов и Сергей Мишин. Один шестьдесят, другой аж семьдесят килограммов весом, и старше Александра на два-три года. Оба пришли в бокс из борьбы. Может, поэтому они действовали чуть медлительнее Саши. В скорости он превосходил и пользовался этим в ринге. Но если где-то застаивался или партнеру удавалось прижать его в угол, к канатам, то приходилось терпеть и сносить в глухой обороне тяжелые, мощные удары, от которых Сашины уши потом принимали фиолетово-синий оттенок. Когда же в движении, манёвре удавалось держаться на расстоянии и, нанося точные одиночные или серией два-три связанных удара, набирать очки, то тренер очень хвалил его. Наконец настал день первого соревнования.

Приехав во Дворец культуры «Красная заря», Александр прошёл взвешивание и приступил к разминке. Противником назначили крепкого приземистого боксера из «Динамо». Александр же выступал за «Трудовые резервы». «Всё как обычно, как ты привык: держи на расстоянии, первый раунд – разведка, больше работай левой, правую пока не включай, дальше посмотрим. Вперед!» – скомандовал Владимир Николаевич. Саша действовал согласно наставлениям тренера; бой шел ровно, но оппонент очень точно, с наклоном попал Саше правой в область печени, чем заработал себе очко. Первый раунд закончился. «Видишь, он ниже тебя, еще наклоняется. Попробуй апперкот снизу правой, когда он в очередной раз попытается атаковать», – говорил тренер, обмахивая Сашу полотенцем. Начался второй раунд. Противник сразу продолжил свои атаки в корпус. Саша попытался провести удар снизу в момент его наступления, но безуспешно. Апперкота он с тренером еще не освоил, но заметил, что представитель «Динамо» уж как-то сильно покраснел, стал более глубоко дышать и даже начал изредка застаиваться. Александр воспользовался этим. Он принялся закручивать его. Двигался вправо, затем резко менял направление, и опять вправо, в этот момент нанося прямой левой, чередуя то в голову, то в корпус. «Молодец, хорошо двигаешься, этот раунд точно за нами, – похвалил тренер. – Теперь решительный, третий. Измотай его еще больше, только сначала не кидайся, обязательно измотай – и резко удар справа, как учили. Давай!» Началась третья двухминутка, боксер из противоположного угла с ходу бросился на Сашу. Ему даже удалось прижать Александра на пару секунд к канату. Но тот оттолкнул оппонента и выскочил из-под града ударов, правда, приняв несколько сильных из них по защите. Противник снова попытался догнать Сашу, но тот успел увернуться с ответной атакой. В какой-то момент преследующий Александра спортсмен приостановился, как бы что-то обдумывая или пытаясь изменить свою тактику, но по инерции продолжал всем корпусом двигаться вперед. Наш боксер воспользовался этим замешательством и нанес четкую двойку. Раз-два, левой-правой. Всё как по писаному, с постановкой бедра и кисти. Удар сильнейшей рукой пришелся точно в челюсть, прямо и немного сбоку, с правой стороны. От сложившихся энергий – своего движения вперед и акцентированного удара Саши навстречу – динамовец осел на ринг и, находясь на настиле ринга, замотал головой, словно пытаясь выгнать назойливую пчелку, залетевшую внутрь его черепной коробки. Судья с удивлением взглянул на Александра и открыл счет. Раз, два, три… на счете «семь» боксер встал. Не успел Саша развить наступление, как раздался гонг. «Раунд за нами, твой первый нокдаун. Всегда лучше, чтоб противник лежал. Бой тоже за тобой. Поздравляю!» – Владимир Николаевич, довольный, похлопал по плечу. Ребята из клуба тоже кричали, поздравляли Сашу с первой и такой важной победой. Когда же судья поднял руку победителя над рингом, счастью мальчика не было предела. «Вот оно, ощущение спортивной удачи и победы, ради которой проливалось столько пота и терпелось столько боли в тренировочных схватках!» Следуя домой, он ощущал, наверное, то же чувство, которое испытывает молодой лев, идущий к своим львицам, неся добычу, вырванную из пасти другого льва, – чувство победы. Потом состоялось ещё много сваток, удачных и не очень. Саша набирался опыта, взрослел как боксер. Но одна из них – помимо, конечно, первой – запомнилась ему особо.

Итоговые соревнования должны были состояться в ДЮСШ №15. Александр отлично подготовился, размялся, прошел взвешивание, ждал выхода своего оппонента. Фамилию того раз назвали, два – нет его. Подошёл тренер из «Спартака», объяснил, что, видимо, его подопечный опаздывает, и, очень извиняясь, сказал, что к началу боя тот обязательно подъедет, пройдёт взвешивание и выступит. «Что же там за загадочный опаздывающий спортсмен такой? – обращаясь к Саше, сказал тренер. – Ничего, обязательно явится, увидим». Но вот уже приблизилось время боя, Саша направился к рингу. Раздался шум, тренер «Спартака» возле к судейского стола что-то горячо объяснял, сильно жестикулируя. Владимир Николаевич тоже подошел к судьям и принял участие в разговоре, затем, махнув рукой и покачав головой, раздосадованный, вернулся к Саше: «Твой не прибыл, а выставили другого спортсмена. Я возражал, ведь тебе должны были присудить победу за неявкой противника. Но главный судья против – у нас, говорит, тут не международный чемпионат, дескать, не нужны победы на блюдечке фортуны. Сейчас подбирают кого-то по весу и классу». Тренера позвали обратно к судьям, что-то показали в списках, но он вдруг вновь начал громко говорить, спорить с ними. До Саши донеслось: «Это же другой уровень, он несколько лет уже выступает!» Главный судья успокаивал, разводя руками и тыча ими в списки. Владимир Николаевич резко развернулся и отошел от стола к Саше: «Назначили Мааса. Я его хорошо знаю, он бился с нашими, хороший боксёр. У нас нет выбора: или сниматься и выпасть из соревнований, так как они зачтут поражение, или драться». «Будем драться!» – ответил Саша. «Но смотри: Маас работает с дистанции, короткими сериями. Он выше, у него более длинные руки. Твоя задача – сближаться; атака корпуса – раз, голова – два. Корпус – раз-два, голова – три. Постоянно кружить вокруг него, закручивая, держаться на средней и ближней дистанции. На дальнюю не выходить, перед ним не застаиваться, в глухую оборону не вставать – расстреляет. Ну всё, вперёд!» Подбежал Игорь, выступающий теперь лишь в роли болельщика: «Я видел Мааса, будь на стороже».

Бой начался. Маас повёл себя неторопливо, с дистанции, как и предрекал тренер, пытаясь работать связками. Александр выполнял указания своего наставника, стремился подобраться с ударами по корпусу, но спартаковец хорошо двигался и руки держал постоянно на месте, прикрывая тело от ударов. Сам же он методично выкидывал свои прямые, как из крепости. Первый раунд кончился. Саша, немного раздосадованный, вернулся в угол. «Нормально, даже лучше, чем я ожидал. Ты держишься отлично. Попробуй коронку правой, маленько остуди его». Прозвучал гонг. Александр с ходу подлетел к противнику и, сфинтив левой в корпус, затем резко ударил в челюсть оппонента. Маас от такой неожиданности замер на долю секунды, но Саше этого хватило, и он быстро повторил связку «корпус – голова», причём нанёс правой удар ещё жёстче, правда попав уже не в челюсть, а в область виска, да так сильно, что спартаковца мотануло. «Молодец!» – крикнул кто-то из зала. Но резкая боль в кисти правой руки заставила Сашу прекратить атаку. Где-то за указательным пальцем сильно заныло, Саша начал маневрировать, работая только левой. Маас же, потрясённый, но не остановленный, в то же время сильно разозленный, кинулся в наступление, рвясь к реваншу. Он неотступно выцеливал, бил не переставая, в основном в голову. У Саши захрустело во рту от сбитой с зубов эмали – ни капы, ни шлема тогда на таком любительском, начальном уровне не использовалось. Видя, что противник не наносит ударов сильнейшей рукой, Маас с остервенением пытался откровенно покончить с ним в текущем раунде. Саше лишь изредка удавалось отвечать левой, правой же – только защищался. Гонг спас ситуацию. «Что с тобой? Где твоя правая? Раунд так хорошо начался», – недоуменно спрашивал тренер, когда Сашу обмахивал полотенцем секундант. «Что-то с рукой, с кистью. Не могу бить правой». – «Да ты что! Надо врача позвать». – «Не нужно, остался один раунд. Он тоже устал. Я продержусь». Начался последний раунд. Но Маас и не думал уставать. Он наносил вихрь ударов, уже не особо заботясь о своей обороне. Тем более оппонент почти не угрожал ему. У Саши скоро левый глаз заплыл, спортсмен уже даже плохо видел с этой стороны. Губы изнутри кровоточили, привкус стал солёный. Боксировать в последнем раунде всегда тяжело: ноги небыстрые, руки ватные, воздуха не хватает, а тут ещё выключенный удар справа. В один момент Саша инстинктивно отклонился назад и перчатка Мааса скользнула по лицу, разодрав Александру бровь. Кровь закапала на ринг. «Этого еще не хватало», – пронеслось у Саши в мыслях. Но вдруг шквал ударов затих. Саша увидел, что Маас отшагнул от него и вскинул руки вверх. «Что произошло?» – Александр удивлённо повернулся в свой угол и увидел тренера, бросившего полотенце на верхний канат ринга. За явным преимуществом победу одержал представитель общества «Спартак», рефери свёл боксеров и поднял руку победителя. Исход оказался неприятным: рука страшно болела, глаз заплыл, майка вся в крови. «Ничего, ничего, – успокаивал Игорь, – в следующий раз ты обязательно его побьешь». Но случай не представился. Рука очень долго заживала, больше полугода. Рентген не выявил ни трещин, ни переломов. Но кость, следующая после трёх фаланг указательного пальца, округлилась вверх, будто согнулась. Удары правой причиняли сильнейшую боль. Потом Саша с семьей переехал на другую квартиру, затем начались экзамены в школе и институте. Для поездок на занятия боксом времени катастрофически не хватало. Рука постепенно перестала болеть, однако кость визуально так и осталась деформированной, слегка округлой. Но бить правой стало даже более удобно. Со временем навыки, полученные в этом благородном спорте, много раз выручили Сашу в отчаянных ситуациях.