Светящийся поток

Дело состояло в следующем: летом на пустыре, не далее чем в километре от железнодорожного вокзала, собрались строить большой дом. Выкопали котлован, а вынутый грунт отсыпали рядом в виде огромной насыпи. В тот же вечер все дети близлежащих домов лазили на этой горе из смеси песка и глины. Они так и говорили: «Пошли гулять на гору». Ребята скатывались, прыгали с нее, рыли ямы. Маленькая девочка Оля строила внизу, у подножия горы, формочки. Вдруг в ее ведерке что-то загремело. Она, думая: «Наверное, камушек попал», хотела высыпать всё из ведерка, но вместе с песком выпала какая-то круглая черная тяжеленькая вещица, которой Оля никогда раньше не видела. «Папа, папа! Смотри, что я нашла!» – побежала девочка к отцу. «Да это старинная дорогая монета! Молодец, Оленька! Иди посмотри, нет ли еще похожих монет». Девочка снова принялась копать своим совочком в том же месте, где нашла первую. «Вот, вот, еще нашла, теперь беленькую!» – весело смеясь, побежала она к отцу. «Ба, да это теперь серебряные пятнадцать копеек! Беги еще покопай». Мальчишки, носившиеся рядом, сгрудились, изумленные. Подошел и Саша, приехавший с Игорем еще утром порыбачить под железнодорожный мост, а теперь возвращающийся домой, так как особого клева не случилось. Увидев гору и собравшихся детей, друзья решили полюбопытствовать. Они еще стояли возле отца девочки, когда та уже третий раз подбежала к нему и в ладошке у нее блестела уже довольно большая белая монета, с одной стороны которой был изображен орел, а с другой – голова какого-то незнакомого дядьки. «Ты, Оленька, ищи. Я сейчас сбегаю за лопатой, переоденусь и вернусь, а ты побудь здесь, хорошо? Наверное, экскаваторщик зацепил старый клад, и деньги рассыпались». Для ребят, стоящих вокруг, слова про клад прозвучали как выстрел стартового пистолета. Все разом, забыв про свои забавы, принялись копать грунт вокруг ямки, где играла Оля. Саша вооружился куском арматуры, Игорь схватил палку. Удочки положили рядом. То тут, то там периодически раздавались голоса детей, обнаруживших очередную находку. Тогда другие подбегали к ним, с интересом рассматривали монету и с возросшим рвением кидались на поиски. Досталось по монетке и Саше с Игорем. Александру повезло больше: он нашел серебряный рубль тысяча восемьсот девяносто восьмого года, Игорь – медный пятак. Подбегали новые дети; гора стала походить на гигантский муравейник, где все что-то искали. Даже идущие мимо трамваи останавливались. Вернувшийся Олин папа привел свою жену и принес две лопаты. Но, увидев массовые раскопки, оставил жену с дочкой продолжать земляные работы, а сам убежал куда-то в сторону вокзала. Через некоторое время он вернулся, объявил присутствующим, что первым обнаружил клад и все должны приносить найденные вещи ему, а он их сдаст государству. Маленькие дети ничего не поняли из его слов, большие же кто рассмеялся: «Нашел дураков», кто покрутил у виска – дескать, ага, самый умный. Никто ничего не принес. Примерно через час явилась группа милиционеров, потом еще одна, они изобразили оцепление, однако никого не прогоняли. Милиционеры стояли до позднего вечера, но с наступлением темноты ушли, а раскопки продолжались дальше, но уже при свете фонариков. Только к полуночи севшие батарейки заставили людей покинуть гору. Саша с Игорем отправились домой раньше – подсветка у них отсутствовала, – но твердо решили с самого утра быть здесь. Сегодняшние поиски для ребят оказались очень удачными: на двоих они раздобыли семь монет разного достоинства и уже в трамвае с интересом рассматривали их, сравнивая года, размеры, надписи и изображения. Ничего не сообщая домашним о находках, объявив только, что с утра идут на зорьку, друзья погрузились в неспокойный сон. Рассвет они встретили на горе. Уже подтянулось много людей, среди них значительное число взрослых. Все старательно копали, наталкивались не только на монеты, но и на другие предметные свидетельства старины: подковы, пуговицы, газеты из прошлого с необычной буквой «ять» и фото дам в шляпках и с зонтиками. Попадались целые и разломанные шкатулки, несколько серебряных ложек. К искателям подошел какой-то толстый гражданин в очках с жирными красными трясущимися щеками. Он приближался к ребятам, интересовался тем, что они нашли, и, посмотрев, предлагал меняться, например одну маленькую беленькую монетку – на две его черных, но больших. Игорь с Сашей не обратили на него внимания, но более младшие подолгу беседовали с этим дядькой, пока чей-то отец не сказал ему, чтобы тот не дурил детей. К обеду опять пришли милиционеры, правда в меньшем количестве, зато с ними присутствовали два сотрудника музея. Они недолго постояли, оглядели несколько находок и сказали, что на этом месте до Революции располагались постоялый двор и магазин. Возможно, кто-то из хозяев в смутные дни смены власти в ходе Гражданской войны и припрятал ценности в надежде достать их в более спокойное время, но, видимо, не свершилось. Многое же из найденного, просто ввиду длительной деятельности людей в этом районе, представляющем часть Атаманского хутора, просто терялось и лишь почти через сто лет вновь появилось на белый свет. Поговорив еще о чем-то с милиционерами, музейщики уехали. Три дня продолжались бурные поиски; на четвертый и количество находок, и число людей на горе резко снизилось, только самые стойкие, а может фанатичные, продолжали копать. На пятый день строители словно спохватились – вывезли весь грунт и освободили площадку для дальнейшего строительства. Больше там ничего не находили. У Саши с тех раскопок осталась коллекция царских монет, затем значительно увеличившаяся, а спустя много лет здорово выручившая его при покупке его первой квартиры.

А в то время действительность кипела, жизнь не просто шла вперёд, а неслась семимильными шагами. Возводились высотные дома, вырастали целые микрорайоны. Мальчишки, конечно, не пропускали подобных нововведений. Раньше стройплощадки не охранялись, как теперь. Практически беспрепятственно проникали подростки на огражденные территории, бегали и играли там в прятки, лазали по конструкциям и кранам. Зачастую ребята вытаскивали со строек все, что казалось нужным. Игры носили, как правило, соревновательный и очень авантюрный характер: кто выше поднимется, рискованнее и смелее прыгнет. Саша по причине своей полноты в соревнованиях участия почти совсем не принимал, в играх же оказывался наравне со всеми, особенно в прятках, догонялках и различных войнушках. Никто из участников этих игр не отдавал себе отчета об их опасности. Посудите сами. Вот некоторые из них: на спор перепрыгнуть через шахту лифта на каком-нибудь восьмом или девятом этаже, пройтись по парапету крыши в сильный ветер, залезть на стрелу крана или спрыгнуть с его противовеса на песок. Нередко случались и трагические случаи; про ушибы, ссадины и упоминать не приходится. Повсеместной забавой служило использование карбида – так его тогда называли. Вообще, он использовался при газовой сварке, когда в металлические емкости опускался контейнер с кусками этого самого карбида, туда же наливалась вода, в результате шла химическая реакция, выделялся газ, с помощью горения которого и осуществлялись сварочные работы. Ребята брали сухие камушки карбида из бочек, где он хранился, закрытый крышками, и использовали его по своему усмотрению, обычно двумя способами: в жестяной банке из-под бытовой химии с одной стороны выбивалось или вырезалось узкое донышко, а с противоположной гвоздем делалось маленькое отверстие на боковой части. В банку опускался камушек карбида, добавлялось немного воды, и, когда начиналось шипение, к отверстию расположенной горизонтально банки подносилась зажженная спичка. Раздавался оглушительный хлопок, и из вырезанного отверстия дна вылетало пламя, как от выстрела. Особенно эффектно подобные трюки смотрелись в темноте. Такими пугачами оглушали ничего не подозревающих товарищей и потом много смеялись над их испугом.

Иной способ использования заключался в следующем: бралась стеклянная бутылка, в неё засыпался раздробленный предварительно на мелкие части карбид, наливалась вода, а бутылка быстро закупоривалась пробкой и ставилась в ямку или на ровную площадку. Пробка от возросшего давления с резким звуком улетала очень далеко. Такой вот вид фейерверка. Иногда клали бутылку на пригорок и стреляли пробкой друг по другу. Однажды Саша с Игорем, не найдя бутылки из-под шампанского, которая использовалась для этих целей чаще всего, увидели прозрачную тару из-под водки с закручивающейся металлической пробкой. «Не пойдет, – сказал Саша, – нужно искать из-под шампанского, что тут полетит?» В тот день с друзьями гулял еще их приятель Костик: «Вы что, пробку всё равно оторвет. Я сделаю». Он быстро засыпал в горлышко бутылки серо-белые камушки и залил водой; стекло замутнело, пошел густой едкий газ. Костя ловко закрутил пробку на горлышке, поставил бутылку на землю и отбежал. На дне бурлило и кипело, стекло изнутри побелело; казалось, емкость дрожит, но выстрела не последовало. Трое мальчишек стояли и ждали метрах в десяти поодаль. «Сейчас я ей помогу», – сказал Костя и кинул в бутылку маленький камушек, но промахнулся. Бросил еще один, побольше. Попал. От удара бутылка накренилась и, упав, закатилась в ямку от посаженного когда-то деревца. Правда, дерево там и не выросло. Бутылка скрылась под стенкой ямки. «А давайте миной ее накроем, возьмем кирпич и сверху попадем в лунку», – предложил Костя. «Ну, и что мы увидим? – возразил Игорь. – Разобьешь бутылку, вот и всё». «Сейчас я ее вытащу оттуда», – Костя бросился к ямке. «Стой, назад!» – крикнул Саша, но Костя, довольный, уже схватил бутылку и оглянулся на мальчишек с видом превосходства, как бы говоря: «Вот, я взял, а вы испугались!» Он попытался поставить бутылку вертикально рядом с ямой, на половинку старого кирпича. Как только донышко коснулось камня, раздался хлопок, белая смесь облила руку Кости, его грудь и лицо. Тут же мальчик упал и, крича, начал кататься по земле, на лице его показалась кровь. Игорь с Сашей подбежали. «Ничего, главное – глаза целы, – бормотал Игорь, – сейчас пойдем, умоешься». Они видели – разлетевшееся стекло слегка оцарапало щеку Кости, но лежавший на земле вытянул в их сторону правую руку. Вы ели когда-нибудь сметану с темной ягодой – малиной или смородиной? Густой красный сок, перемешиваясь, особенно выделяется на белом фоне. Примерно так же выглядела кисть Кости. Кроваво-белая смесь, к тому же еще шипевшая, стекала с дрожащей ладони, с полусогнутых дрожавших пальцев. «Быстро домой», – Саша наклонился к Косте, и вместе с Игорем они подняли его. «Что нам будет… что нам будет…» – шептал Игорь. Вдвоем они подняли товарища. «Беги к Ковальчукам, у них телефон, вызывай скорую, а я с Костей останусь». Игорь умчался. В экстремальных ситуациях Саша, несмотря на кажущуюся мягкотелость, проявлял собранность и решимость. Машина скорой появилась очень быстро, сразу увезла Костю с сопровождающим его отцом в больницу. Костина мама стояла возле подъезда и беспрестанно тихо плакала, спрашивая то ли у мальчишек, то ли сама у себя: «Как же так случилось, как же так?» Потом собралась и поехала в больницу к сыну. Ребята шли по домам молча. Перед самым подъездом Саша сказал: «Надо выкинуть всю эту взрывательную дрянь. Больше я в таких фейерверках не участвую». «Я тоже», – согласился Игорь. На следующий день оба друга встретились и стали решать, как поступить – пойти к Костиным родителям или поехать в больницу к товарищу. Остановились на последнем варианте, так как родителей Кости знали мало – эта семья жила в самом дальнем подъезде дома. В больнице в палату ребят не впустили и Косте не сообщили об их приезде. Лишь спустя несколько дней от кого-то они узнали, что Костя лишился двух пальцев.

Дух путешественников и первооткрывателей живёт в юных сердцах. Наши друзья Саша с Игорем как-то решили съездить насколько возможно дальше вверх по реке Оми, дабы присмотреть себе место для будущей рыбалки, и вообще ознакомиться, что там и как. В будничный летний день, только родители ушли на работу, мальчики покинули квартиры и, добравшись до нужной остановки, сели на автобус, отправляющийся до конечной под названием «Учхоз». Старый автомобиль долго, медленно тащился по разбитой дороге, пока не достиг крайней точки своего пути – округлой асфальтовой площадки с грустным остановочным павильоном, окруженной высокой порослью клена. Выйдя из автобуса, ребята прошли мимо нескольких двухэтажных квадратных домиков из красного кирпича и, проследовав немного дальше, подошли к крутояру, внизу которого виднелось блестевшее белой змейкой извилистое русло Оми. Но путь к воде преграждали дачные участки с маленькими аккуратными строениями на них, живописно расположившиеся по левому берегу реки в ее пойме.

Отыскав ворота, друзья беспрепятственно вошли на территорию садоводства и двинулись по одной из аллей дальше вниз. Берег в этом месте очень зарос кустами и высокими ивами, так что рыбачить здесь не представлялось никакой возможности. «Надо попробовать пройти выше по течению, посмотреть там», – предложил Саша. Но путь им преграждал забор, тянувшийся к самой воде вдоль аллеи. «Перелезем?» – спросил Игорь. «Давай», – утвердительно кивнул Саша. Но, забравшись на доски ограждения, они увидели, что по каждой аллее к реке спускается точно такая же высокая преграда. «Так не пойдет, у нас что тут, ходьба через препятствия в виде заборов? Давай лучше вернемся на главную аллею, по ней доберемся до конца садов и уже на свободном месте будем искать себе участок под рыбалку». Так и порешили. Друзья весело шли по центральной дороге, расположенной параллельно руслу Оми, громко разговаривая, обсуждали участки и домики, тянущиеся по бокам и по расходящимся в стороны садовым аллеям. Иногда они срывали ягоды малины с веток, вылезших из-за забора. На одном из участков малина проросла из-под забора до самой дороги, ягоды на ней висели очень крупные, темно-красные. «Задержимся, порвем малинки», – предложил Игорь. Они остановились и стали не торопясь обрывать с куста ароматную, приятно освежающую сочную ягоду, не успевшую нагреться после ночной прохлады. Дело в том, что у ребят никогда не считалось воровством сорвать, поднять или унести всё, что лежало вне ограждения, неважно, в поле то или в городе. За частный забор, в дом или квартиру – это табу. А вот на стройке или улице – это их добыча. Так все мальчишки думали, так они и действовали. «Смотри! Это что такое?» – сказал Игорь, указывая Саше через забор. Предмет зеленого цвета с выступающей острой частью привлек внимание мальчиков. «Да это складная лодка! Сейчас она сложена, а если поднять и опустить вон ту часть – станет плавсредством». «Здорово, наверное: не очень тяжелая, такую бы мы вдвоем могли переносить, а на ней на любом озере заплывай куда хочешь, – мечтательно протянул Игорь. – К ней и весла прилагаются – стоят, гляди, возле стены». «Да, хороша Маша, а не наша», – улыбнулся Александр. В этот момент послышался скрип открывающейся калитки соседнего участка, и, обернувшись, ребята увидели огромного толстого дядьку, видимо всё это время наблюдавшего за ними.

«Вы что тут делаете? Воровать пришли?! Сейчас я вам ноги повыдёргиваю!» Схватив черенок от лопаты, этот возделыватель грядок и по совместительству ревностный садовод-охранник бросился на ребят. Опасаясь, что дядька не столько повыдергивает, сколько переломает ноги, те кинулись в противоположную сторону по аллее и, добежав до первого перекрестка, повернули направо к крутояру. Их ноги точно не хотели быть ни повыдернутыми, ни перебитыми, поэтому быстро-быстро уносили их от грозного мужчины. Тот, видя, что расстояние между ним и убегающими всё возрастает, принялся кричать: «Держи шпану, держи воров!» Ребята, приостановившиеся было, оглянулись. Из нескольких калиток выбегали мужчины, и по их лицам и рукам, державшим то палку, то какую-то железку, сразу стало ясно, что вышли они не с мирными намерениями. Друзья вновь понеслись, теперь уже сосредоточенно и молча, а толпа гналась за ними, крича и волнуясь. «Извращенцы какие-то», – на бегу бросил Саша. «Смотри, впереди забор!» – крикнул Игорь. Действительно, огромный высокий забор, на который вывела аллея, отделял дачи от крутояра. «Попались, шантрапа!» – злорадствовали преследователи. Прямо вверх мальчишки не смогли бы залезть по абсолютно ровной высокой поверхности. Но ограда дачи, подходившая к внешнему забору, была много ниже. «На этот, потом с него на тот», – махнул рукой Саша. Игорь вскочил, как кошка, и через секунду уже был на высоком заборе. «А, черт!» – крикнул он и как-то неудачно то ли свалился, то ли спрыгнул с него в траву, но уже с наружной стороны. «Осторожней, там гвозди!» – предупредил он друга. Саша, уже стоявший на низком заборе, заметил, что весь верх высокого ограждения утыкан острыми ржавыми гвоздями. Но деваться было некуда. И, поставив руки между гвоздями, он каблуком ботинка наступил на торец вертикальных досок. В этот момент преследователи, чуть-чуть не успевающие его схватить, принялись бросать в преследуемого всё, что находилось в руках. Саша не обращал на это внимания, он спрыгнул вниз к Игорю; тот, задрав штанину, держался за колено. «Что у тебя?» Игорь показал на кровоточащую ямку под чашечкой. «Уходим, потом посмотрим», – поторопил Игорь. Друзья стали подниматься по обрыву, забирая постоянно вправо, к остановке. С дач они не просматривались. Густые заросли клена и акации скрывали их. «Странные какие-то люди. Стоит за нами так гоняться, если мы ничего не взяли, да и не думали брать! Только покалечился. Теперь нарывать, наверное, будет, гвозди-то ржавые», – с досадой произнес Игорь. «Сейчас приедем, перекисью зальем, прямо раздвинем ранку и зальем, потом кровь выдавим, еще раз зальем. Перекись всё вымоет. Будет нормально», – утешал Саша.

Подростки выбрались из оврага и оказались метрах в трёхстах от остановки, на грунтовой дороге, тянущейся вдоль обрыва. На асфальте стояла беленькая «копейка». Вдруг машина резко стартанула, подскочила к ним и, подняв тучу пыли, резко остановилась возле ребят. Одновременно распахнулись все двери, и из салона выскочило четверо мужчин. «Не уйдете от нас так просто, мерзавцы», – кинулись они к оторопевшим друзьям. Те от неожиданности бросились в разные стороны. Игорь – в противоположное от оврага направление, в придорожные кусты, и, ничуть не снижая скорости, стал продираться через них. Саша отскочил обратно в овраг и там уже, не разбирая дороги, понесся вдоль него, удаляясь от преследователей, подгоняемый их криками и хрустом ломающихся под ногами садоводов веток. Овраг закончился. Наверху обрыва перед Сашей показался кирпичный квадратный двухэтажный домик. Рывком Саша метнулся к нему и забежал в один-единственный подъезд, благо двери в то время не снабжались никакими запорами и домофонами. «Как отсюда выбраться теперь? Где Игорь? Где злющие неуемные дачники?» – неслось у него в голове. Но тут пришла идея. Сняв футболку, он обернул ее вокруг талии, часть сверху заправив в штаны. Отдышался и спокойно шагнул из подъезда, двинувшись в тихом темпе, словно спортсмен, совершающий ежедневный моцион. На голове у него красовалась ярко-красная кепка, кем-то оставленная на перилах лестницы в подъезде. По асфальтовой тропинке он добрался до крайнего дома, завернул за него и стал ждать появления автобуса, выглядывая из-за угла, так как посчитал, что выходить на пустую остановку вовсе не безопасно. Вскоре автобус появился, его покинули люди, водитель заглушил двигатель, спустился из кабины и закурил. Саша всё не выходил, наблюдал. Подошли несколько женщин, потом еще люди. Они поднялись в автобус и расселись по местам. Наконец и водитель занял свое кресло, завел двигатель. Саша, надев футболку и повесив кепку на крепеж водосточной трубы, стремительно подскочил к дверям автобуса и прыгнул на подножку перед самым их закрытием. В зеркало на него глядело сердитое лицо водителя, но они уже медленно отъезжали от остановочного павильона. Среди находящихся в салоне Игоря не было. Это Саша заметил еще из-за угла своего укрытия. «Где же он? Неужели схватили? – думал Саша. – И что тогда с ним будет? Что делать?» Только отъехали метров пятьдесят от остановки, как Саша увидел бежавшего навстречу движению хромающего Игоря. Он тоже сидел где-то в засаде, только немного дальше от конечной, опасаясь двигаться по дороге, и ждал отправления автобуса. «Остановите, остановите! Вон еще пассажир!» – открыв окошечко кабинки водителя, попросил Саша. Женщины в салоне сочувственно поддержали: «Да-да, мальчик хроменький бежит!» Водитель притормозил, отворил двери. Игорь, весь пыльный, с чумазым лицом и кровавым пятном на штанине, забрался внутрь салона. «Я думал, тебя уже схватили». – «А я думал, тебя», – обменялись приветствиями друзья. «Хорошо, что мы в разные стороны рванули». Ребята благополучно добрались до дома, тщательнейшим образом обработали рану Игоря. К счастью, нога не загноилась и от происшествия на коленке друга остался только шрамик.

Вода всегда влекла мальчишек. Озера, котлованы, брошенные открытые забои, заполненные водой, – излюбленные места купаний, рыбалок, а берега – костров и всевозможных игр. Как правило, улов оказывался не очень большим. Но случались и исключения. В самой середине лета Александра позвал его дядька Василий на День рыбака. Собралось несколько экипажей, и на трех лодках отправились вверх по Иртышу. Через пару часов движения достигли нужного островного берега. Выгрузив палатки и другой скарб, трое мужчин на одной лодке отошли от острова на ловлю сплавной сетью, а Александр с оставшимися принялись устраивать место привала и ночлега да собирать ветки для костра. Саша с берега наблюдал за действиями рыбаков. Тонь начиналась чуть выше острова. Выйдя на неё, в лодке заглушили мотор, сбросили буй в виде железной канистры и принялись стравливать сеть, на веслах отходя от буя. Процесс занял прилично времени, сеть оказалась очень длинной. «Здорово они Иртыш-то перегородили!» – смеялись на берегу. Саша сидел у воды и смотрел, как вдалеке сплавлялась вместе с сетью лодка. Рыбаки медленно проследовали мимо, затем течение увлекло их ниже острова, и уже там Александр увидел, как один взялся за весла, другой начал выбирать из воды сеть. Различить, что попалось, с такого расстояния не представлялось возможным; мальчик только заметил, что третий рыбак, находящийся в лодке, вскоре принялся помогать вытаскивать сеть. Наконец, прокашлявшись, нудно запел мотор, и лодка направилась к острову. Александр с разбегу забрался на высокий крутой берег в надежде первым рассмотреть улов. Тем временем лодка приблизилась. «Ничего себе!» Лодка на треть, а то и наполовину оказалась заполнена рыбой. «Как дела, Санек?» – кричали ему снизу. «Полно рыбы, сейчас сами увидите», – отвечал он, радостно сбегая с крутояра навстречу подходящему судну. «Подвезло! Вот это улов! Надо же, за один проход столько рыбы! Хорошая тонь!» – слышались радостные возгласы на берегу. Прибывшие рыбаки горделиво и скромно молчали. Рыба, запутавшаяся в сети, подпрыгивала, изгибалась, била хвостом, открывала рот и шевелила жабрами. «Что, Санек, рыжовка делает своё дело?» – подошел дядька к мальчику. «А что такое рыжовка?» – переспросил тот. «Сеть, она особым образом собрана. Это трёхстенка, верховая. Видишь частик, – дядька указал прутиком на более мелкую ячею, – она идет в середине, в ней мелкая рыба застревает, а спереди и сзади неё – ряжь, сетка с более крупной ячеёй. Крупняк носом ткнётся в частик и поворачивает, пытаясь уплыть, да не тут-то было – в ряже и запутывается». «А верховая – то, что верхний край её по воде плывёт?» «Верно, прожилина с поплавками поверху сплавляется, другая, со свинцовыми грузиками, ниже на несколько метров, между ними сеть». «Чебака знаю, язя знаю, красноперка, судак, даже осетры попались! – подходя ближе к лодке, перечислял мальчик. – А такую не знаю». «Красавица нельма, – дядька потрогал большую рыбу с чешуёй, переливающейся белым, а из-под него красным цветом раскаленного металла. – Поохотиться пришла и сама попалась! Пойдём, там уже уху сейчас сварганят». Уха вышла действительно на славу! Светло-янтарный жир с осетров сплошным сантиметровым слоем покрывал поверхность в казане. Рыба, картошка, несколько головок репчатого лука, напополам разрезанного, и вода да еще немного соли – вот и вся премудрость! Какая вкуснотища! «А хочешь, Шурка, на ночную прокатимся вдвоем?» – дядька заговорщицки подмигнул племяннику. «Конечно, поедем! – загорелся мальчик. – А когда отправляемся?» «Затемно, я тебя разбужу, иди пока вздремни чуток».

…«Вставайте, граф, вас ждут великие дела!» – мальчика, спящего в палатке, трясли за плечо. «Что, уже пора?» – «Да, скоро рассвет». Александр быстро накинул курточку, надел сапоги и зашагал к реке. Ночи середины лета чуть темнее июньских, но совсем еще недолгие. Восток только-только обозначился более светлым участком неба, но темнота вокруг ещё обволакивала, и лишь догорающие угли костра приглушенно вспыхивали от еле заметного ветерка, оживляя теплую непроглядность у реки. Возле лодки светили фонариком. «Залазь внутрь, садись на лавку у штурвала, сейчас оттолкну от берега, и вперед!» Саша заметил разобранную сеть на носу катера, два весла по обоим сторонам, поднятые на борт. Дядька, отвязав веревку от забитого в песок еще с вечера кола, в высоких болотных сапогах зашел в воду и, стянув нос лодки с илистого дна, забрался на борт. Затем, вынув одно весло из уключины, он, отталкиваясь им от дна, продолжил удалять лодку от берега, одновременно разворачивая её носом к реке. Судно, слегка покачиваясь на тёмной спящей воде, следовало за его движениями. «Благодать какая, Санёк, а! Тишина. Гляди, лишь огни на бакенах то загораются, то гаснут. Умиротворённость. Есть фонари вдоль дорог, а эти – на реке. Они указывают кораблям фарватер. От самого верха и до низовьев реки прокладывают путь – где необходимо идти, как расходиться, каким бортом. Там самая глубина и мощный поток. Если кто выскочит из него, выйдет за пределы светящихся огоньков – ограничителей, – всё, привет, на мели. Сиди загорай, теряй время, а другие тебя обойдут. Мотай на ус, Сашок; у людей тоже так». Наконец, когда достаточно отошли от берега, Василий достал весло, вставил его на место, шагнул к мотору. «Ну, Шурка, держи штурвал и правь вон на тот бакен, что белым огоньком мигает». Затем он, немного повозившись на корме с двигателем, резко дернул за ручку, прикрепленную к тросику.