Нежный призрак

– Женат на Светлане Владимировне, теперь уже Громовой, – объяснил он.

– И зачем вы мне это показали?

– В благодарность за то, что предъявили ксиву. Теперь нам друг от друга скрывать нечего.

Навстречу нам рванулся динозавр с пачкой флаеров в руке. И как я его не заметила раньше?

– Сегодняскидканалюбуюпиццунатонкомтесте! – не делая пауз между словами, проорал он и перегородил нам дорогу.

– Нет, спасибо, – попыталась я обойти настойчивое животное.

– Возьмите хотя бы рекламку, – уже тише и спокойнее попросил динозавр. – Никто ж не берет, все мимо идут. Мне их съесть, что ли?

В его голосе послышалась самая натуральная обида.

– Давай свои рекламки, – протянул руку Егор. – Только быстро, а то начальство заметит.

– Спасибо, бро, – донеслось из разверзнутой пасти. – Дал бы краба, но у меня лапки.

Егор сунул флаеры в карман и взял меня под локоть.

– Испугались?

– Скорее растерялась.

– А я вот нет, – признался Егор. – В студенческие годы тоже так подрабатывал. Стоял на дороге с протянутой рукой, а люди шли мимо.

– Тоже в костюме динозавра работали?

– Нет, работал собственным лицом. Так вы расскажете?

– О чем?

Егор мог бы развернуться и уйти, не дождавшись ответа, но не сделал этого. У него были стальные нервы.

– Ладно, расскажу я, а вы поправите, – сказал он. – Но это только мои догадки. Предположения. Я ни в чем не уверен, но имею веские основания думать о том, что моя разлюбезная Светлана в этом как-то замешана. Я вовсе не глупый мальчик, каким вы меня видите.

– Не вижу я вас мальчиком, – возразила я.

– Сначала я скажу вот что, – словно не слышал меня Егор. – Та девушка, которую вы видели рядом со мной, моя знакомая. Но не просто знакомая – она жена лучшего друга.

– А ребенок чей?

– Не мой.

– А друг знает о том, что вы навещаете его жену в его отсутствие?

– Нет. Он не сможет узнать об этом ни при каких обстоятельствах.

Я высвободила локоть.

– Не мучайте ни себя, ни жену, – посоветовала я. – Светлана давно вас вычислила. Вы очень неосторожны, Егор, потому что оставляете за собой длинный хвост улик. Каких именно? Пояснять не буду, я и так вам много рассказала. Догадайтесь сами, прошу. Если вы все это делаете специально для того, чтобы довести до белого каления супругу, то примите совет: бросьте это дело. Уж не знаю, как, что и с кем там у вас на стороне и кого ребенок будет называть папой, но вы уже по уши в дерьме. Но я дам вам шанс облегчить свою участь. Вы сами признаетесь Светлане в том, что обманываете ее. Для нее услышать правду от вас будет лучшим вариантом, чем если бы она узнала обо всем от меня.

– Вы полагаете, это сработает? – грустно улыбнулся Громов.

– Не делайте ей больнее, чем есть на данный момент.

– Вы, Таня, так ничего и не поняли, – покачал головой Громов. – В вас проснулась женская солидарность, но все дело в том, что вы очень, очень ошибаетесь. А Светка давно в курсе того, что я навещаю Марину. Скажу больше – когда-то они были знакомы.

Вот оно как, оказывается. А Светлана даже не намекнула на это.

– Светка думает, что я ей изменяю, но это не так. И вы так решили, увидев меня рядом с Мариной. Я прав?

– А разве нет? – ответила я. – Взгляните на себя со стороны, Егор. Или встаньте на мое место. Уверяю, вы бы согласились со мной.

– Эх, девчонки, – вздохнул Громов. – Все-то вы знаете, едва завидев издалека. Делаете выводы, принимаете скоропалительные решения. Трудно удержать себя от этого, да? Не отвечайте, Таня, я заранее знаю ваш ответ. Скажу сразу, что жене я наш разговор передавать не собираюсь. Для нее никаких последствий не будет. Я и сам, признаться, хотел рассказать ей о Марине, но тянул. Боялся ее реакции, да и сейчас боюсь.

– Что вас связывает с Мариной?

– Что меня с ней связывает?.. – задумчиво пробормотал Егор и повертел в руках опустевший стакан. – А я и не знаю, что именно.

– Отличный ответ.

Мы дошли до конца улицы и повернули налево. Старый дом, который мы огибали, был построен в начале двадцатого века, а в те времена, как известно, строили основательно. Некогда дом был частным владением, но сейчас за каждым окном скрывались офисы различных организаций.

Егор осмотрелся.

– Кажется, мы описываем круг, – заметил он. – Еще два раза повернуть налево – и мы снова окажемся неподалеку от вашего дома.

– Ну и что? – не поняла я сути его замечания.

– Да это я так, – спохватился он. – Сто лет не ходил пешком, все время на машине. Уже и забыл, что это здание украшено старинной лепниной. Я в душе архитектор и историк, знаете ли. Родители подогревали мой интерес и вечно таскали меня в пешие походы то по Тарасову, то за его пределы. Сейчас словно в детство попал.

– По-моему, сейчас вы меньше всего должны погружаться в прошлое, – напомнила я. – Или решили ничего не рассказывать?

– Прошлое никого не отпускает, – многозначительным тоном произнес Егор. – В этом вся суть.

«Так ты еще и философ, – подумала я. – Сколько же в тебе еще припрятано всякого?»

– Вернемся к делу, – напомнила я.

– Да тут все просто, Таня, – будничным тоном произнес Громов. – Марина мне не любовница. Она жена моего лучшего друга. Он же является отцом ее ребенка, так что тут я тоже ни при чем.

– Про это я уже слышала.

– Но вы не знаете, что Никиты нет в живых. Марина – его вдова. Их общий сынишка Сашка растет без отца. В Тарасове у Маринки никого нет, остался только я – лучший друг ее мужа. Бросить их не могу. Помогаю по мере сил. Заезжаю к ним в гости, тащу подарки пацану, чтобы ни он, ни его мама не свихнулись. Иногда могу по делам отвезти или просто в парке рядом пройтись. Нет там любви в том самом смысле, понятно вам?

Вот это поворот. Я аж шаг замедлила. Вот, оказывается, в чем дело…

– Ну-ну, Таня, – подхватил меня под руку Егор. – Удивлены?

– Почему я должна вам верить? – очнулась я, высвобождая локоть.

– А что вам еще остается? – резонно заметил Громов. – У меня есть доказательства. Теперь и у вас есть.

– Какие?

– Не знаю, какие вам удалось раздобыть. Фотографии, например. Вы же делали фото? Это правда, как она есть.

– Давно умер ваш друг?

– Я не видел его мертвым. Несчастный случай на лыжном курорте. Три года назад.

– Разбился?

– Если бы. Исчез.

Мы приближались к следующему повороту. За углом здания простирался пустынный переулок. Там всегда были проблемы с уличным освещением.

– Мы с Никитой уже лет шесть каждую зиму уезжали в одно и то же местечко под названием Беглое. От Тарасова полдня на поезде, потом на рейсовом автобусе два часа. Там небольшой поселок у подножия невысоких гор, почти деревня. Не Домбай, конечно, но потянет. Трассы расположены чуть выше от домов, но вся лыжная инфраструктура находится именно там, в поселке. Есть лыжная база, но мы как раз таки всегда останавливались в поселке. Там частные отели, ресторанчики, кафе, магазины. Мы всегда жили в одном отеле, этакая семейная гостиница на пару номеров. Забавно, что изначально отель носил название «Снежный», но буква «С» то и дело падала с фасада. Хозяин устал ее ставить на место, и теперь отель носит название «Нежный». Цены кусачие, но нам делали скидку как постоянным клиентам. В принципе жить можно. До ближайшей трассы рукой подать. Так и отдыхали.

Описание места отдыха было более чем размытым, но картина перед глазами возникла сразу же.

Я увидела заснеженную улицу, с одной стороны которой находится высокий заснеженный склон, а по другой тянутся невысокие домики. По улице ходили ярко-одетые люди, кто-то нес лыжи, кто-то тащился со сноубордом. Уютное местечко, куда так и тянет приезжать снова и снова.

– На лыжи меня поставил как раз таки Никита. Он-то с детства увлекался. Как-то позвал с собой в отпуск. Меня ничто не держало, и я поехал с ним в горы. Приехали, я попробовал прокатиться… и пропал. Но если я так и не стал профессионалом, то Никита конкретно сходил с ума от одного вида лыжни. Я не думаю, что он все еще жив. Его искали спасатели, но так и не нашли. Как мне сказал один из местных: «Если уж горы что-то взяли, то обратно не отдадут». Правда, в горах мы с ним в тот момент не были. Но я надеюсь, что Никита не мучился. Если вообще есть смысл до сих пор на что-то надеяться.

Нас обступила темнота. За спиной остался гудящий вечерний Тарасов, а мы медленным шагом брели по абсолютно пустому переулку.

– Маринка никогда с нами в отпуск не ездила. Говорила, что мороз и солнце не для нее. В тот год, когда случилась трагедия, ей и вовсе не до заснеженных вершин было, потому что родился Сашка. Никита сказал, что, наверное, на время завяжет с нашими вояжами, а потом, когда сын подрастет, то выбираться в горы будет проще и легче. Но судьба распорядилась иначе. А знаете что? Я фото покажу.

Он остановился, достал мобильный и стал что-то там искать.

– Смотрите.

Это было селфи. Двое молодых мужчин в горнолыжных куртках и солнцезащитных очках улыбались в камеру. Тот, что в желтой куртке, незаметно сделал из пальцев «рожки» другому. Настроение у парочки было великолепное, иначе бы не улыбались во весь рот.

– Единственная память о наших вылазках, – объяснил Егор. – Тот, что в желтой куртке, и есть Никита.

– Вы одного роста, да еще в этой одежде одинаковой, – заметила я. – Смотритесь как братья.

– Мы не походили друг на друга. Экипировка обезличивает, поэтому и кажется, что мы одинаковые. Хотя он был одного роста со мной.

Экран погас. Егор убрал телефон в карман.

– Вы сказали, что Марина и ваша жена были знакомы, – вспомнила я. – И сказали, что Светлана, скорее всего, знает о том, что вы встречаетесь с Мариной?

– Да, так и есть, – кивнул Егор. – Мы все работали в одной организации. Ну а что касается того, что жена могла знать о Марине, то вы – прямое тому доказательство.

– Марина и ваша жена дружили?

– Я бы не сказал. Они… как бы лучше выразиться… Давайте так. Я опишу вам события в хронологическом порядке.

– Давайте, – согласилась я. – А то запутаемся.

– Светка была начальником отдела. Мы с Никитой работали под ее чутким руководством. Вы наверняка видели мою жену. Она показалась вам лидером?

Вопрос не застал меня врасплох. Я уже была в курсе того, что когда-то Светлана занимала высокую должность, значит, была лидером, и, несмотря на то что жизнь заставила ее опуститься на колени, что-то начальственное или даже властное все равно в ней сохранилось. Я сразу же обратила на это внимание при первой нашей встрече. Не походила девушка на ревнивую истеричку. Чувствовалось, что боль, которую она терпит, ею же и контролируется.

– Я бы не сказала, что Светлана производит впечатление слабого человека, – ответила я.

– Мы все почти одного возраста, – продолжил Егор. – А тут над мужиками ставят шефом девчонку. Конечно, ей пришлось несладко. Мы-то с Никитой ее не трогали, но были и недовольные. Например, кто-то более опытный или старший по возрасту. Но она выдержала. Начальником она была отличным. Там, где надо, могла кулаком по столу жахнуть, а там, где не надо, проявляла понимание. Сидела с нами допоздна за отчетами, звезды на погоны не цепляла. На корпоративах могла и станцевать, и вина выпить. Не терпела фамильярностей, но как-то так вышло, что больше остальных выделила нас. Лучшими друзьями мы с ней не стали, конечно. Держали дистанцию. А потом генеральный директор привел свою знакомую, с которой Светка совладать не смогла. Этой знакомой и была Марина. Не знаю, что там у вас, женщин, за разборки, но все чаще слышу о том, что это как бои без правил. В скором времени Светка уволилась, на связь не выходила. Я так и не узнал, что там произошло. До сих пор мне не рассказала. Теперь она продает шмотки в торговом центре, потому что не смогла найти похожее место работы. Маринка же, заняв ее место, быстренько сошлась с Никитой, потом ушла в декрет. Странно все это. Теперь из всей «четверки» в отделе остался только я.

– А Светлана не хочет вернуться на работу, если Марины там больше нет? – спросила я. – Если я правильно поняла, она прекрасно справлялась.

– Она гордая. Там все видели, как ей было несладко. Она не хочет находиться среди свидетелей своего поражения, в этом я ее понимаю. Зарабатывает она не ахти какие деньги, но на то я и муж, чтобы не дать семье умереть от голода.

– Понятно.

Впереди, метрах в десяти от нас, от стены отделилась темная фигура. Секундой позже блеснул огонек зажигалки. Фигура мало напоминала человеческую, но, несомненно, не могла принадлежать кому-то еще.

– О! – услышала я радостный голос. – Кто бы мог подумать?

Подойдя ближе, я увидела того самого «динозавра», у которого Егор забрал рекламные листовки. Огромная голова с разинутой пастью болталась на какой-то веревке на уровне его коленей.

– Перекур? – спросил Егор. – Просачиваешься через стены?

– Дурацкое дело не хитрое, – пожал плечами «динозавр». – Главный вход на параллельной улице. Когда нужно отдохнуть, то просто пересекаю здание насквозь, и все. Тут всегда тихо, меня никто не видит. Вы флаеры, наверное, выбросили?

– Нет, они у меня в кармане, – ответил Громов. – Вернуть?

– Упаси боже. Я просто так поинтересовался. Ну и снова поблагодарю.

Егор по-отечески положил руку на его плечо.

– Ну что ж, удачи тебе, мой вымерший друг.

Парень с улыбкой поднял «лапу».

Мы с Егором направились к моему дому.

– Мы со Светланой не теряли связь друг с другом даже после того, как она ушла, – продолжил Егор. – Сблизились еще во времена ее шефства надо мной. А теперь уже почти три года женаты. Обалдеть.

– Поженились сразу после того, как пропал Никита?

– Не сразу, но да, медлить не стали. На самом деле связи между этими событиями нет. Просто так получилось.

Егор шел, заложив руки за спину и глядя под ноги, словно высматривая что-то, что можно было бы поддеть носком ботинка и пнуть.

– Расскажите о том дне, – попросила я.

– Он пропал во время метели. Мы были в ресторане, в который заходили бесчисленное количество раз. Наш отель в двух шагах. Заблудиться практически невозможно. Каждый раз отмечали в том ресторане свое прибытие и отъезд домой. Вот и тогда отметили. Посидели в ресторане, вышли на улицу, а там погодка со шквальным ветром и снегом в лицо. Никита сказал, что ему срочно нужно отойти. Я говорю: «Иди». Больше я его не видел. Никто его больше не видел.

– Куда он отошел?

– За угол. Приспичило. Мы столько пива выпили, что даже боюсь вспоминать.

– Не мог дотерпеть до отеля или вернуться в ресторан?

– Таня, вот вы, если выпьете лишний бокал вина, ведете себя так же, как и всегда?

– По-разному, – призналась я. – Но если туалет где-то рядом, то я вряд ли побегу в кустики. Послушайте, неужели он пропал без следа?

Дорога впереди плавно заворачивала влево. Там, за поворотом, шумела, призывая принять в ней живое участие, вечерняя городская жизнь.

– Сначала я искал сам, но погода становилась все хуже. Уже шквальный ветер с ног сбивал. Почему-то я решил, что Никита мог вернуться в отель без меня. Напомню, мы были изрядно навеселе. Я вернулся в отель, Никиты там не оказалось, и хозяин решил принять участие в поисках. Потом он же позвонил в полицию. Никиту искали до утра, подключили спасателей, те отправились на трассу, обшарили на всякий случай и там. Метель была жуткая. На другой день все повторилось, уже и технику привлекли. На третий день сообщили, что поиски прекращаются из-за погодных условий. Осмотрели все, что только можно, опросили почти всех, кто мог видеть Никиту. Ни-че-го. Спасатели сказали, что, скорее всего, он не выжил.

– Как же так, Егор? Неужели поиски так и прекратились?

– Официально – да. Мне объяснили, что в горах люди часто исчезают бесследно.

– В каких горах, Егор? Вы же были далеко от лыжной трассы.

– Не имеет значения, – отрезал Громов. – Человек во время сильного снегопада и при яростном ветре быстро становится дезориентированным. Никита мог зайти за угол с одной стороны, выйти с другой, потерять меня, не увидеть дороги, добрести до обрыва. Он мог звать на помощь, но я ничего не слышал, потому что меня самого заметало снегом. Но, знаете, когда все отказались от поисков, я не сдался. Стал заниматься этим сам и… безуспешно. Никто его не видел. Он словно растворился в метели. Через несколько дней этого бесполезняка я и сам понял, что друга не найду. Позвонил Маринке, блеял что-то, потому что напился для смелости. Приехал в Тарасов, а на работу идти не могу – плохо мне. Взял больничный и неделю пил, не просыхая. Как опомнился, так приехал к Светке и впервые остался у нее. Втайне от нее связался с Мариной. Она пригласила к себе, приняла спокойно, выслушала, не перебивая. Не кричала, не рыдала, не бросалась на меня с кулаками. Поняла меня и приняла мою помощь. С тех пор я рядом с ней и Сашкой. Но долго это продолжаться не могло. Жена не могла не догадаться, потому что знает меня, как свои пять пальцев. Она бы тоже все поняла верно и про мое чувство вины, и про визиты к Марине, но я с самого начала делиться не стал. Опять же – струсил. А недавно понял, что хватит, потому что случилась одна неприятная история. Однажды, когда я был у Маринки, Сашка поранился. Ничего серьезного, царапина, но Маринка решила отвезти его к врачу. В подъезде случайно наткнулись на соседку, Маринка ей еще сказала, что мы торопимся. Я ту женщину даже в лицо не запомнил, а вот она меня, оказывается, «заскринила». Уж не помню, сколько дней прошло, но мы с женой решили сходить в кино. И вот эта соседка там тоже оказалась. Подошла и в лоб спросила про Сашку. Светка это услышала, и поди докажи, что я ей не изменяю? Вы бы поверили мне, будь на ее месте?

– Не знаю, – честно ответила я. – Мне бы потребовались серьезные объяснения.

«Это же в кинотеатре была Екатерина Ивановна собственной персоной, – вспомнила я. – А потом она увидела там тебя с женой и решила проявить обеспокоенность здоровьем чужого малыша».

– Я дома сорвался, – ответил на это Егор. – Сам себе не рад был. Упустил возможность признаться Светке. Надо было раньше, конечно, но что же теперь делать, если так вышло?..

– Вы действительно не сегодня-завтра собирались ей все рассказать?

– Собирался. Но она опередила, приставила ко мне шпиона.

– Меня, что ли? – усмехнулась я.

– Вас.

Темная стена старинного здания оборвалась, и в лицо брызнул яркий свет уличного фонаря.

– Словно в зале свет зажегся после спектакля, – заметил Егор.

– Похоже на то. А почему вы считаете себя виновным в его исчезновении, Егор?

Егор посмотрел мне прямо в глаза.

– А как вы думаете, Таня?

Этот в чем-то даже глупый вопрос не давал мне покоя, хоть чувства Громова я полностью разделяла. И наверняка не смогла бы нормально жить после случившегося, окажись я на его месте. Ощущение вины и бессилия, потерянность, злость, отчаяние, гнев, обида, страх и сильнейшая безысходность – и это далеко не весь набор эмоций, которые обрушиваются на тех, кто выжил.

А кто-то нет.

Глава 4

Громов сел в «Фольксваген» и аккуратно начал сдавать задним ходом.

Я проследила за тем, чтобы он не врезался в припаркованные машины. Но, перед тем как зайти в дом, я решила сделать еще одно важное дело, пока не стало поздно. Я решила позвонить Светлане.

– Я закончила с вашим делом, – сообщила я ей. – Готова встретиться в удобное для вас время. Вы завтра работаете? Хорошо. Увидимся.

Некоторое время я продолжала стоять на месте. Реакция клиентки на услышанное удивила, если не сказать больше. Ситуация с самого начала была запутанной, и я ожидала от Светланы вопроса, который задает каждый, кто был на ее месте: «Это измена, да? Значит, мне не показалось?» Но нет, девчонка даже не спросила об этом. Выслушала меня и согласилась на встречу. Все.

Она еще не знала, что этим вечером ей предстоит тяжелый разговор с мужем. Егор решил меня опередить.

– Когда вы планировали встретиться с моей женой? – спросил он после того, как мы снова оказались возле моего подъезда.

– Завтра и хотела, – ответила я. – Дело-то закрыто.

– Хорошо, – согласился он. – Тогда сегодня я поговорю с ней.

– Эй, вы что? – опешила я. – Да я вообще уже все правила изменила ради вас! Если вы сегодня во всем признаетесь Светлане, она сразу поймет, что мы с вами общались на эту тему.

– Я не стану выставлять вас неблагонадежным исполнителем, – успокаивающе поднял руку Егор. – В конце концов, я практически припер вас к стенке. Вам было некуда деваться. Я не выдам вас. Но молчать я больше не могу.

– Она обещала мне заплатить, – напомнила я. – Получается, что я ее обманула.

– Сколько она вам обещала? – нахмурился Громов.

Я назвала сумму.

– Куда перевести деньги? – спросил он и достал мобильный.

– Знаете, мне очень все это не нравится, – решительно заявила я. – На кону моя репутация. И в том, что вы меня вычислили, только моя вина. Светлана тут ни при чем. Работа не выполнена, поймите уже. Не нужно никаких денег.

– Вот вы, женщины… – он запнулся, подбирая слова. – Достали.

Я шагнула к своей машине и достала из салона сумку.

– Я сама должна поставить ее перед фактом, – спокойно сказала я.

– Я сам поставлю! – повысил голос Громов.

– Иногда расследование идет не так, как предполагалось с самого начала, – терпеливо объяснила я. – Ваша жена, как вы сами утверждали, человек сильный. Надеюсь, поймет. Вы же честный человек, Егор.

– Потому и пытаюсь заплатить вам за труды.

– Всего доброго.

И тут идеальный во всех отношениях Громов грязно выругался. Это было так странно слышать с учетом того, что за все время нашего общения он ни разу не произнес ни одного неверного слова. Но одна из его эмоциональных составляющих все же вырвалась на свободу.

Он был совершенно растерян. Потерялся. Я, признаться, тоже опешила. Что-то пошло на так.

Не будь я на работе, не обладай я болезненной честностью, не имей я в друзьях Кирьянова, который всегда был за правду и справедливость, не отмотай я несколько лет в стройных рядах сотрудников органов внутренних дел, то я бы, наверное, рассмотрела предложение Егора скрыть от его супруги истинное положение вещей. Но я не могла так с ней поступить, не хотела и не умела.

– Возьмите, пожалуйста, деньги, – набычился Егор.

– Я все сказала по этому поводу.

– Да делайте вы что хотите, – устав сопротивляться, пробормотал он и пошел к своей машине.

«Я и делаю», – подумала я.

Стиральная машина с монотонным гудением мучила мою одежду. Но гул, который издавал вращающийся барабан, не раздражал. Напротив, даже помогал успокоиться.

Прощальный конфликт с Егором даром не прошел. На душе было паршиво. А ведь как все хорошо начиналось! Поговорили по душам, я услышала много интересного. Правда, что теперь с этим делать, я не представляла.

Просьба Светланы узнать о том, изменяет ли ей муж, оказалась началом запутанной истории, почти что готовым сценарием. Снятый по нему фильм наверняка не остался бы незамеченным. Тут тебе и подставы, и измены, и ревность, и даже спорт. Дальше – больше. Бесследное исчезновение человека, муки совести, принятие сложных решений и жирная откормленная ложь, помогающая одному и убивающая другого. Просто полный набор.

Я сидела на полу в обнимку с ноутбуком и внимательно рассматривала фотографии, сделанные в процессе наблюдения за передвижениями Егора.

Да уж, в жизни не поверила бы, что эти двое красивых людей и ребенок рядом с ними на самом деле всего лишь друзья. Они выглядели полноценной семьей, иначе не скажешь.

Даже услышав от мужа правду, Светлана Громова не сможет поверить в искренность его слов, если увидит эти фотографии. В любом случае иного выхода у меня не было. Завтра я отчитаюсь перед ней так, как положено. Но после разговора с мужем она вообще может отменить встречу, потому что я провалила дело, дав Егору возможность себя вычислить. Да что там «дав»?! Я ему себя подарила. Недооценила мужика, потеряла осторожность. Оставалось надеяться на то, что Егор действительно все преподнесет правильно. Расскажет о том, как произошла наша встреча и о разговоре после. Он ясно дал понять, что не желает жене ничего плохого, что сочувствует ей, понимает ее. Что он на ее стороне и поддержит в любой момент. В конце концов, он не хотел сделать ей больно и признал вину. Разве не это он имел в виду во время нашего неспешного вечернего променада?

Дай бог, чтобы все мы поняли друг друга правильно.

Уровень вина в бутылке стремительно понижался, и в голове упрямо кружились уже другие мысли.

Рассказ Егора о пропаже лучшего друга показался мне странным. Нет, Егор как раз-таки преподнес информацию довольно хорошо, но я в его повествовании отметила слишком уж много непонятных моментов. Как мог исчезнуть человек, зайдя за угол здания?