скачать книгу бесплатно
Я буду петь, а ты, подлец,
Набей-ка глиной уши!»
Диавол сильно осерчал
И, Аиста схватив,
Прекрасный голос храбреца
Он на корню сгубил.
«Так лучше! – Дьявол хохотал. —
Сиди и щелкай клювом!
Так будет с каждым наглецом,
Что мне дерзить удумал!»
Недолго Аист горевал,
Не пала птица духом.
Он смастерил себе свирель
И музыку придумал!
– Удивительно, – произнес я, понимая, что сейчас мне придется объяснять, что именно меня удивило. – Весьма…
Как и ожидалось, профессор Чайка вопрошающе посмотрел на меня и задал предсказанный мной вопрос.
– Очень… Религиозно.
– Друг мой, а как иначе? – профессор Чайка, равно как и я, мыслил на опережение. – Вы же понимаете, что речь идет об эпохе, названной tempus tenebrae, иначе говоря…
– Время тьмы, – закончил я за Генриха. – Я слышал об этом.
– И что же вы слышали?
– Только то, что мне рассказывала бабушка.
– Вы же не считаете, что ваша бабушка, – он покрутил пальцем у виска, – немного того. Не считаете же?
– У меня не было причин сомневаться в душевном состоянии своей бабушки, однако мне кажется, что в её словах было много… – я на мгновение задумался, увидев вдалеке повозку, одиноко стоящую на дороге. Позади повозки мелькали фигуры людей, и я невольно задал себе вопрос, а не разбойники ли это? Служба гонца приучила меня остерегаться подобных ситуаций, ведь я, как и все люди моей профессии, знал об участившихся случаях нападения на перевозчиков ценной информации. Нащупав на поясе рукоять клинка, который я приобрел сразу после нападения разбойников под Братском, прикинул, смогу ли дать отпор противнику, и сразу же ответил на него словами своего приятеля:
– Быстрые ноги подчас полезнее острого меча.
– Ваша бабушка не преувеличивала, а пересказывала вам то, что слышала от своей матушки. – Чайка тоже увидел стоящую на дороге повозку, но не придал тому никакого значения. – Вы знакомы с таким фундаментальным трудом, как «Природа тьмы»?
– Слышал, но не читал, – коротко ответил я, и все мое внимание обратилось на повозку. Голос Генриха скорее раздражал, нежели отвлекал, но я из вежливости не стал его обрывать.
– Вы многое потеряли. Этот труд повествует о тех временах, когда Гриммштайн терзали междоусобицы, а людей – чудовища, как бы дремуче это ни звучало сейчас.
– Люди и есть чудовища, – я не сводил глаз с людей у повозки. Двое мужчин и еще кто-то внутри. – Не все, но монстров среди них хватает.
– Вы правы, но в «Природе тьмы» говорится именно о чудовищах. Это не метафора, если вы понимаете.
Я не знал, что значит метафора, но и разбираться особого желания не было.
– Там описываются разные твари… От тех, кого принято называть русалками, до племени мышеобразных людей.
Я прыснул.
– Ну, или человекообразных мышей.
– О человекообразных людях там говорится?
– Волкер, друг мой, это наука, а не шутки у костра. Не оскорбляйте меня, ради Бога.
– Простите, профессор.
– Так вот, в университете много мудрых людей, и «Время тьмы» долгое время считалось шуткой… Глупым и незатейливым бредом, который был написан во время существования одной небезызвестной религиозной секты.
– Ведьмы Рогатого Пса?
– Именно. Отношение к содержимому упомянутой прежде книги сильно изменилось, сильно.
Мы приблизились к повозке на полсотни шагов, и теперь мне стало очевидным, что нет никакой опасности.
– Господа, – поприветствовал я мужчин, – что приключилось с вами и отчего вы такие поникшие?
– Кобыла подвернула ногу, и мы не можем продолжить путь, милостивый государь, – ответил старший из них.
– Вам нужна какая-то помощь?
– Нет, милостивый государь. Мой старший сын уже ушел к свату и скоро должен вернуться с ослом.
– В таком случае – счастливо, – закончил я разговор. – Друг мой, продолжайте.
Чайку разговор занимал куда сильнее проблем голытьбы, а голытьбу Чайка не занимал вовсе.
Мы успели удалиться от странников на приличное расстояние, и, лишь когда их повозка скрылась из виду, Генрих заметил, как безжалостно я лишил его возможности завести новые знакомства. Он назвал меня ревнивцем, что лично мне показалось слегка оскорбительным, а после лекции об этике и вежливости он поведал об одном интересном случае. Мои замечания о том, что сам-то Генрих не спешил заговаривать с людьми, собеседник пропустил мимо ушей.
– Один из профессоров моей альма-матер всерьез увлекся чтением «Природы тьмы». Не буду ходить вокруг да около, но одна из глав сего труда рассказывает о некоем Густаве, который жил себе в деревне Заречье и в ус, как говорится, не дул. Одной весной он обнаружил своих коров мертвыми и не на шутку перепугался. Густав молил Господа, чтобы несчастье не постигло и его соседей.
– Обычно люди молят Господа об обратном, – заметил я. – Но это я так, не обращайте внимания.
– Обычно – да, но наш-то Густав был человек порядочный. Это в историях ведьм Рогатого Пса все действующие лица сплошь гнусы да мерзавцы.
– Не все, – ответил я. – Есть одна история… «Атаман и его ганза», если мне память не изменяет…. Да и не только она.
– Не слышал, – грустно ответил Чайка. – Теперь вы, друг мой, поставили меня в неловкое положение.
– Не волнуйтесь. До Чадска мы доберемся лишь завтра вечером, а это значит, что вечер у костра и под звездами у нас не за горами. К сожалению, мне так и не довелось рассказать Чайке эту историю, да и в нашем разговоре, друг мой, этому сюжету, увы, места нет. Коли даст Бог и мы встретимся вновь, спроси меня о ней, и, коль буду в здравии, расскажу, не утаив ни слова.
– Под звездами? А как же постоялые дворы?
– На этом участке дороги лишь Аистова свирель. Так вышло, что человек, коего вы назвали порядочным, действительно таким и является, с одним лишь исключением – он порядочный мерзавец.
– Никогда бы не подумал.
– Да, этот старый пройдоха надоумил своего шурина сжечь постоялый двор, в котором мы могли бы заночевать.
– Откуда вы это знаете?
– Так говорят, – ответил я. – Земля слухами полнится.
– Тогда у меня для вас плохие новости. Не всему, что говорят, можно верить. Люди поговаривают о призраке, что бродит по этой дороге, но, сколько бы я ни путешествовал этим маршрутом, так ни разу его и не повстречал…
– Вы, профессор, рассказывали про Густава, а до этого про Снегиря. Давайте вернемся хотя бы к одной из тем.
– Мы вернемся к каждой из них. – Чайка на мгновение задумался и отогнал от своего лица назойливую муху. Тщетно, надо заметить. Муха улетать не собиралась. – Так вот, участь скота Генриха разделил и соседский скот, а после и скот людей из соседних деревень. Не буду ходить вокруг да около. Люди обнаруживали следы, что вели от разоренных хлевов к реке Излучина. Эта река пересекает весь Гриммштайн, и её берега, безусловно, видели много страшного, увидел и Густав. Пойдя по следам, мужики, вооруженные верой и каким ни то незамысловатым оружием вроде вил и серпов, вышли к гроту.
– Что же они там обнаружили?
– Страшное.
– Я весь внимание.
– Колонию нелюдей. Человекообразных мышей, если быть точным. Одна из историй ведьм Рогатого Пса рассказывает о подобных тварях, но там, если мне не изменяет память, речь шла об обращенных в чудовищ людей.
– Я слышал эту историю от человека из Псарни.
– Они еще существуют?
– Я тоже весьма удивился. В Ржавой Яме была одна мышь… Её, кажется, звали Рогг. Она была настоящей, а не заколдованным человеком.
– В «Природе тьмы» говорится о целом племени. Представьте себе.
– Звучит страшно, если бы это действительно имело место быть.
– Этим же вопросом задались и люди из университета. Дело в том, что в сей книге очень четко указано географическое местоположение сего грота.
– Занятно.
– Не то слово, – торжествующе воскликнул Чайка. – В книге говорится о том, что крестьяне завалили грот вместе с его обитателями. Так Густав и его компаньоны решили свою проблему и, знаете, весьма эффективно.
– Эффективно?
– Да. Это слово значит, что когда…
– Я знаю, что оно значит. Откуда известно о том, что проблема была решена?
– Так ведь была целая экспедиция. Ученые мужи из университета отправились к гроту, и тот, вообразите, был действительно завален. Грот вскрыли и обнаружили там останки, коих было порядка двадцати-тридцати. Сырость сделала свое дело, но то, что черепа и само строение скелетов имели мало общего с людской природой, – непреложная истина.
– О как!
– Именно! А теперь вернемся к Снегирю. Вы говорите о том, что песенка очень религиозна, но как иначе? Люди жили бок о бок с теми, чья природа была им необъяснима, страшна, и не отрицаю, что суть её была тьма и к их сотворению приложил руку сам Диавол. Его, как мне кажется, в те времена называли Рогатым Псом, но в документах того времени и Диавол упоминается тоже… – Чайка задумался. – До Рогатого Пса я, увы, добраться не успел, но, если вы будете в Златограде и у вас будет время, проведите его в библиотеках. Изучите вопрос, обещаю, будет увлекательно.
– Сами изучайте. Мне платят не за то, чтобы я просиживал зад за книгами.
– Разумно. Жаль, однако, что к гибели Снегиря не приложило руку ни одно чудовище, хоть он, безусловно, раз-другой – а на них натыкался.
– Думаете?
– Уверен. Во многих его стихах рассказывается о существах нечеловеческой природы. Едва ли он выдумывал их самостоятельно. В «Природе тьмы», кстати, также упоминаются монстры, о которых пел песни Ян.
Чайка пел ладно, и я, пользуясь случаем, ненавязчиво намекнул ему на то, что было бы хорошо спеть мне еще одну песню, но он то ли не понял намека, то ли понял, но проигнорировал. – Ну же, не лишайте меня удовольствия!
– Только если вы очень сильно попросите.
– Очень сильно прошу.
– А как же поклониться?
Делать было нечего, и я, привстав на стременах, повторил свой поклон:
– Очень прошу!
Он по-доброму улыбнулся.
Близ города, близ славного,
Что имя Карла носит,
Под летним солнцем, под луной
Искрится серебро.
Хрустальной клеткой нарекли
Недаром это озеро.
Его за лигу объезжать
Негласный есть закон.
Близ города, близ славного
К воде никто не ходит,
Ведь дев, что в озере живут,
Страшится стар и млад.
Хрустальной клеткой нарекли
Недаром это озеро.
В воде чудовища живут,
Так люди говорят.
Близ города, близ славного,
Что имя Карла носит,
Под летним солнцем, под луной
Костьми усыпан брег.
Хрустальной клеткой нарекли
Недаром это озеро.
Под ярким солнцем, под луной
