ПО ЛИНИИ Е

Азира промолчала, переваривая информацию.

Словно услышав мои слова о «поражении дерева во время грозы», над рощей раздался треск сверкнувшей молнии.

– Только дождя нам и не хватало, – невесело сказала Азира.

– Давайте не будем думать о плохом. Пока всё хорошо идёт, – спокойно бросил я.

– Да? А вот меня не радует перспектива слушать Ваши философствования с воспалением лёгких.

– А кто сказал, что Вы доживёте до воспаления лёгких? Вас запросто может убить молнией, – буднично отрапортовал я.

– Ну спасибо, Рад! Вы можете поддержать в трудную минуту, – чуть не плача сказала девушка.

Кажется, я перегнул с шуткой.

– Простите меня, друг мой.

Но погода начала меняться – заморосил холодный дождь. Земля и листва быстро мокли.

Нос Азиры покраснел, щеки побледнели, а блеск в глазах пропадал с каждой минутой. С такими темпами я мог потерять собеседника.

Я остановился и поставил сумки. Девушка молча замерла рядом. Покопавшись в своем саквояже, я вытащил черный вязаный свитер и складной черный зонт.

– Что Вы собираетесь делать? – поинтересовалась госпожа Вересова.

– Снимите свое пальто и поднимите руки вверх, – скомандовал я.

Она подчинилась, и я надел на неё свитер. Он был ей великоват. Особенно в плечах. Я собрал зонт, вкрутив ручку трость, и вручил его ей. Взяв сумки, снова пошёл впереди.

– Не отставайте, мой дорогой друг. Мы должны к шести вечера быть в городе, если, конечно, мои часы не отстают, – слова паром уносились вверх.

Щелкнула пружина и зонт спрятал Азиру от непогоды.

Девушка догнала меня.

– Благодарю Вас, Рад, – тихонько сказала она.

– Не преувеличивайте мой дружеский жест. – бросил я.

– Рад, простите мне мою нетерпеливость. Но как рассуждения о расширении сознания помогут нам разгадать секрет Странника?

– Ммм. Вам нужен стимул в виде обоснованности. Хорошо. Вы же не считаете, что выявить Странника среди людей достаточно? Конечно, нет! Помимо изучения его биографии, нам необходимо развиться до его уровня, а это и значит расширить своё сознание. А с таким сознанием можно и разгадать его секрет.

– Рад, вы говорите так, словно отыскали Странника.

– Хорошо спрятанная вещь обычно лежит на самом видном месте, дорогая Азира. Странник – это личность большого калибра. Он возвышается над всеми нами. Посему изучение биографий заурядных личностей будет бесплодным занятием. Нужно искать среди гениев. Я изучал великих людей последних столетий и нашёл всесторонне развитого эрудита. Писатель, художник, инженер и физик – это его основные маркеры в летописи человечества, – улыбнулся я.

– Боже мой, да кто же это?

– Некто господин Соколов. Кстати, мы направляемся в город Лужичи, где он родился и прожил шестнадцать лет.

– В нашем княжестве Соколовых просто пруд пруди, тем более в столице! – сразу же угас энтузиазм девушки.

– Не переживайте, нам нужен лишь Андрей Соколов. И Лужичи хранят память о нем.

Лес изменился. Если раньше нас сопровождали золотолиственные березки и еще не поддающиеся осени клены, то теперь нас окружали толстоствольные дубы. Ветви нависали над нами, закрывая серое грозовое небо. Вспышки молний едва могли прорваться через дубовые кроны, поэтому мы шли в сумраке. Деревья росли будто волнами: полоса на возвышенности – полоса в низменности. Рад шел, держа прямую осанку. Плыл словно призрак. Его саквояж, видимо, был хорошо подогнан, потому как совсем не болтался и был единым целым со своим хозяином. Мой же саквояж в его руках болтался.

– Не поддавайтесь хандре, друг мой, – тепло говорил он, не оборачиваясь. Это подбадривало, и я не отставала.

Среди деревьев в одном месте темнел холм. Он явно выделялся, будто это – нечто постороннее.

– Подумать только, чудовищная сила первозданной стихии породила это, – провозгласил Рад.

– Вы о чем?– не сразу я ухватила его мысль.

– Когда-то здесь шел ледник. Он всё сметал на своем пути. Под гнетом времени и сопротивлением природы он остановился. Возможно, даже его воды дали начало этой чаще, но под листвой и травами прячутся чудовищные раны. А этот грот,– Рад указал на холм, – нечто иномирное для растительного сообщества. В данном акте творения лежит разрушение.

-Рад? – я вопросительно посмотрела на собеседника.

-Несмотря на разные блага настоящего, в них живёт тень страдания и боли, а может даже тьма ошибок прошлого.

– Отчего такой пессимизм? – я удивилась такой быстрой смене его настроения.

– Полагаю, нужно уметь видеть все грани бытия. Уметь называть вещи своими именами.

Дождь начинал усиливаться.

– Спрячемся в гроте. – предложил Рад.

Пришлось обойти холм. Догадка Рада подтвердилась – это был грот. Старая крона одного дуба сцепилась с могучими корнями другого, образовывая арку, которая открывала путь в маленькую пещерку. Осколок горы оплыл грязью, на которой зеленел мох. Две стихии, камень и земля, не уступали друг другу: словно царапины от огромной лапы, неровными бороздами они сменяли друг друга.

Дождь разыгрался не на шутку. Вспышки молний отдавались гулким треском. Ветер менял направление дождя несколько раз и, помимо капель, нес листья. Земля быстро темнела, а тучи становились тяжелее. По корням, свисавшим с грота, бежали ручейки.

Мы шагнули в темноту.

– Нам повезло с вами, что эта пещерка обжитая, – сказал Рад

– Почему вы так решили?

– Я вижу в углу сложенный хворост и какое-то подобие грубо сколоченных лавок, – пояснил он.

У Рада что-то блеснуло в руках. Послышался небольшой грохот и вспыхнуло пламя.

– Как вы это сделали? – удивилась я.

– Хорошо отточенные навыки по химии, – просто ответил он.

Хворост гулко трещал, заполняя всю внутренность пещеры. Огонь переливался от лимонного цвета к апельсиновому. Лишь от кончиков языков закручивались струйки смолянистого дыма. Холод стал убегать в углы пещеры, уступая власть горячему воздуху.

– Огонь – молодая свирепая энергия, уничтожающая практически всё, но согревшая первых людей. В таких вот пещерах первобытные племена прятались во тьме, холоде, антисанитарии, а затем они увидели огонь. Эта стихия пугала и завораживала их, но стала им служить. Энергия, которая толкнула нашу цивилизацию эволюционно дальше. Противоречие.

– Какое? – не поняла я.

– Огонь – разрушение, но надежда на цивилизацию, холод – смерть, но тренажёр для развития. Выходит, огонь тебя спасает, но делает слабым, и ты можешь умереть. А холод, который изначально пытается убить, делает тебя сильнее. Такое же противоречие у эмоций и разума. Вот только интересно, какую энергию смог открыть Странник?

– И какую же? – спросила я.

– Пока у нас нет ответов, – благодушно улыбнулся Рад.

– Значит, есть возможность отдохнуть, – заметила я.

– Мне не хотелось бы терять время впустую, пока дождь заставил нас остановиться. Вы согласились быть моей ученицей, поэтому начнем урок. Эту технику мы будем с вами практиковать изо дня в день. И поверьте, она вам пригодится.

Рад взял зонт и его острием начертил на земле круг. После чего стал в центр получившейся фигуры.

– Ваша задача – вступить в круг, моя задача – уколоть вас зонтом.

– Но зонт…Стальное навершие… – начала я колебаться.

– Отбросьте сомнения, учеба началась.

Он был в середине, отделенный от меня границей, которую следовало прорвать. Я кружилась вокруг него. Он колол зонтом в мою сторону. Все удары были острые и прямолинейные. Очень отвлекали дождевые капли, слетавшие с зонта. Я ходила будто по краю бури, которая то и дело из своего черного чрева рождала короткие вспышки молний. Зонт двигался все быстрее и быстрее, намереваясь вонзиться или в лицо, или в ноги.

– Доверьтесь инстинктам и своей сущности. Помните, что я вас не пожалею. Но и не поддавайтесь страху, иначе из вас ничего толкового не выйдет.

Я по-прежнему не могла переступить начертанной границы.

– Учитесь делать расчет. Не уходите назад, вас так или иначе прижмут. Старайтесь подныривать и держать свою границу, – он остановился.

Я потерла запястья, унимая дрожь.

– Теперь вы берите зонт и пронзайте меня. Я же попробую показать вам технику.

Я начала делать уколы, как это делал Рад. Но он не делал шаг назад, а едва поворачивался. Моя рука начала немного дрожать. Если он так будет делать, я в него точно попаду.

– Не щадите меня. Вы не даете мне возможность показать полный потенциал техники, – прочел он мои мысли.

– Хорошо. Раз хотите лишиться глаза, получайте.

Он продолжил едва поворачиваться. Навершие зонта уже вскользь прошло по щеке. Но с каждым разом мне все меньше и меньше приходилось выпрямлять руку. Хватало даже полусогнутой руки. Навершие прошило прядь волос Рада, и я резко вдохнула. Его ладони сомкнулись на моих плечах, взгляд был чистым, но холодным. Я чувствовала на щеках тепло его дыхания.

– Так-то.

– Как? – опешила я.

– Вы должны быть на границе страха: не скатитесь в бездну паники, но и не уходите в чрезмерную самоуверенность. Взлетите над эмоцией, преодолейте ее сопротивление, и вам откроется состояние, которое поможет вам острее ощущать уколы зонта.

– Как это?

– Возьмите зонт. Теперь пытайтесь уколоть меня как можно быстрее.

В этот раз он едва отошел от линии. Глаза были спокойны. Так же я заметила, что ни в ногах, ни в руках не было напряжения. Он спокойно был готов принять любой исход.

– Эмоции – это инструменты. Если вы злитесь, это еще не говорит о том, что вы зло. Злость – это запечатанная энергия, которая помогает преодолевать препятствия. Все не так однобоко в этом мире, – и он пошел.

Он был движением и, кажется, у него не было никаких мыслей – он был покоем. Я даже не знаю, как Рад это сделал, но его слова понимались моим внутренним существом. Он обошел мое сознание в виде привратника и нашел глубинную меня.

Зонт был выбит из моих рук. Но ни в Раде, ни во мне не было злобы, лишь пустота.

– Вам нужно почувствовать эту грань – отделяющую будний мир от волшебного, а также грань, отделяющую ваше обыденную роль от внутренней силы. Поможет вам в этом ребро эмоций и разума – интуиция.

III

Лужичи – степная столица, славящаяся своими осенними ярмарками. Шумные торги, хмельной розлив пива и кваса, ряды, заваленные сдобой: булочки, ватрушки, пироги, караваи. Мешки муки, мешки зерна на телегах. Питейные заведения, открытые до утра, с громкой музыкой. Полногрудые красавицы и широкоплечие парни, снующие между рядами.

В городе мы быстро нашли гостиницу. Сняли номера напротив друг друга.

Разместив все свои вещи в шкафу, я отправился к Азире.

В номере обнаружил сначала саквояж, небрежно оставленный у двери, затем пальто, брошенное на спинку кровати. Госпожа Вересова, положив руки под голову, уставилась немигающим взглядом в потолок. По всему было понятно, что моя ученица грустит.

Легким оттенком розового заката окрасилась оконная рама. Я открыл ее и впустил в комнату свежий ветер. Легкий бриз взволновал тюль и потревожил цветы, стоящие в вазе на столе.

– Довольно гостеприимный город, – сказал я, улыбаясь Азире.

Девушка, ничего не ответив, продолжала лежать на кровати, изучая потолок. Она была похожа на ребенка, смотрящего на облака и мечтающего о чуде.

– Вы устали, мой дорогой друг? – мягко спросил я.

– Нет, Рад. Просто мне грустно.

– Отчего же?

– Я не люблю вечера в незнакомых местах. Они наводят на меня тоску и уныние.

– Дорогая Азира, возьмите стул и сядьте рядом со мной. Я покажу Вам волшебство этого города и вечера.

Она подчинилась и села рядом у окна. Ветер окутывал свежестью, а закатный луч согревал.

– И что я должна здесь увидеть? Дома как дома. Люди как люди, в своих заботах.

– Ха-ха. Не спешите делать выводы, имейте терпение, – я встал и подошел к чайнику.

Налил Азире и себе чай.

По небу ползли облака. На крыше сидел и умывался рыжий кот. Птицы пели свои трели. Внизу шумели люди. Мы же пили чай и продолжали смотреть на улицу.

– Сейчас произойдет чудо, – улыбнулся я.

– Какое же? – устало повернулась ко мне девушка.

– Пойдет летний слепой дождь.

– Но как? На небе же ни тучки, Рад.

– Терпение.

Вслед моим словам на одной половине неба появились тучи. Скверы и парки на их фоне заискрились золотом листвы. Раздался глухой треск молнии и пошел теплый дождь, обрамленный лучами света. Город заполнил шум дождя. Кот скрылся восвояси. Люди, закрываясь верхней одеждой, торопились по домам.

Капли неуверенно били по оконному отливу, сбивая уличную пыль. Запахло морем. Я высунул руку, ловя осенний дождь.

– Поймайте летнее чудо, милая Азира.

Девушка сначала неуверенно протянула ладонь, а затем и вовсе начала ловить дождь обеими руками. Капли нежно ложились в ладони, в кружки с чаем, забытые на подоконнике. Азира улыбалась. На фоне грозовых туч появились две радуги.

– Быть может, мы прогуляемся, пока улицы достаточно пусты? – спросил я.

– Даже и не знаю, Рад.

– Бросьте, окунитесь в чудо, – я был настойчив.

Через мгновение мы шли по мокрой брусчатке. По-летнему приветливый дождь радушно нас принял.

– Я люблю такую погоду, когда все улицы города предоставлены нам. Когда можно беззаботно гулять, зная, что тебе есть куда возвращаться. Умейте радоваться этому вечеру, ведь он особенный. Не такой как все, – говорил я, раскинув руки и полностью доверившись дождю.

Азира шла молча, серьезно изучая действительность. Она недоверчиво слушала меня.

– Бросьте. Снимите свою настороженность. В полной мере отдайтесь переживанию этого мгновения, – для большего акцента сказанного я топнул ногой по луже, обрызгав подол платья Азиры.

– Моё платье! Самое дорогое из коллекции! Рад, Вы мерзавец!

– Наконец-то Вы вышли из своей хандры!

– Что? Да как Вы… – росло возмущение молодой графини.

– О, сладкие эмоции, водовороты счастья, – издевался я, повернувшись спиной к своей собеседнице.

Это была роковая ошибка. В следующее мгновение лужа рухнула к моим коленям. Ну, если быть точным, то с Азирой на шее я рухнул коленями в лужу.

– Я Вас утоплю, чудовище, – шипела на меня моя ученица.

– Дорогой друг, если Вы оставите меня в живых, я обещаю Вам купить нов.е платье. Я как раз вииидел неда..ко салон, – последние слова уже выходили с хрипом.

– Хорошо. Я оставляю Вам вашу жизнь, – Азира отпустила меня.

Мы направились в обратный путь.

– Как Вы могли допустить такое ребячество? При Вашем-то возрасте!? – вопрошала Азира.

– Возраст ни в коей мере не может запретить радоваться жизни. – улыбнулся я.

Мы вошли в салон.

– Я хочу выбрать Вам платье самостоятельно. Не возражаете?

– Рад, надеюсь, Вы меня приятно удивите.

– Думаю, что смогу.

И вот мы уже стояли у дверей наших номеров. Азира держала бумажный сверток, перетянутый черной атласной лентой. Я рассеянно улыбался.

– Хочу сказать, что провёл замечательную прогулку в Вашем обществе. Я благодарен Вам.

– Я тоже благодарна Вам за то, что вывели меня из хандры, и за новое платье.

– Замечательно. Теперь отдохните как следует перед завтрашним днём. После завтрака нам предстоит посетить домик-музей Андрея Соколова. Также мы посетим картинную галерею, где выставлены его первые работы. Все это произойдет… – я достал часы на цепочке. – Ровно через десять часов. А сейчас разрешите откланяться и пожелать Вам доброй ночи.

Азира неожиданно вздрогнула.

– Что с вами, друг мой? – спросил озадачено я.

– Рад, у меня сейчас по всему телу пробежал жар. Боюсь, что всё-таки я заболела воспалением лёгких.

Я прислушался к себе и тоже почувствовал постороннее тепло.

– Это не совсем хороший знак, но поверьте, это не проблемы со здоровьем.

– К чему вы клоните? – насторожилась молодая графиня.

– Это просто способ чувствовать себе подобных. Я также почувствовал этот жар. По моим подсчётам, в этом городе еще двое нетленных.

Глава 3

Тени в тумане.

I

Кто же это мог быть? В этом городе не могут быть интересы больших сил. Одиночки? Скорее всего. Но, надо признать, достаточно сильные одиночки.

В агатовой ступке я измельчал белые гранулы. На мне был надет кожаный передник. На столе рядом с комнатным цветком расположились колбы. Одна из них, с синей жидкостью, бурлила на грелке.

В дверь постучали. Я насторожился.

– Кто там? – спросил я, откладывая ступку.

– Рад, это всего лишь ваша ученица, – прозвучал голос Азиры. – Я хотела бы с вами обсудить некоторые вопросы, – последнее слово она явно выделила не дружеским тоном.

– Да, конечно, – я открыл дверь.

– Рад, вы считаете это платье равноценной заменой предыдущему? – девушка держала в руке платье простого покроя. Оно бы сделало честь купчихе, но никак не графине.

– Разве нет, – беспечно бросил я.

– Нет, – прошипела Азира. – Совсем нет! То было творением искусства! А это… Это… Я не нахожу подходящих слов!

– Оно простой и честной работы умелого ремесленника. К тому же, оно более практичнее и прочнее.

– Оно грубое! Я в нем как крестьянка!

– В нем вы без лишнего. В нем видны ваши истинные достоинства.

– А.. я..– она не нашлась, что мне ответить, явно огорошенная моими словами, не понимая, в какую сторону их трактовать.

Когда ее щеки вспыхнули красным, я понял, что, кажется, меня снова подвела моя прямолинейность и простодушие. Повисло неловкое молчание. У нас одновременно пересохло в горле.

Наконец ее взор скользнул по колбам и ступке.

– А что это такое? – удивилась девушка.

– Небольшая подготовка инструментов.

– Инструментов?

– Да. Всегда необходимо иметь козырь в рукаве.

– Хорошо, – махнула она рукой, – Рад, будьте добры объяснить, почему мы не чувствуем этих двух нетленных? Неужели они покинули город? – кажется, она все-таки смирилась с приобретением платья и решила обсудить другой волнующий ее вопрос.

– Что вы! Они в городе. Просто, когда они почувствовали нас, то скрыли своё присутствие.

– Скрыли? То есть Вы хотите сказать, что у них недобрые намерения?

– Всё может быть. Они могут оказаться убийцами.

– О боже, Рад, а мы ведь не скрыли своё присутствие!

– Вы не скрыли! А я скрыл. Вы ещё не знаете, как это делать. Сокрытие отнимает силы. Им пользуются обычно нетленные, которые живут уже достаточно долго, потому как их чувствуют сильнее всего. Учитывая, что у Вас всего лишь второе перерождение, то Вас очень сложно почувствовать на расстоянии. Будьте покойны, мы с Вами в относительной безопасности.

– Относительной?!

– Да, относительной. Пока я и они скрываем своё присутствие, мы друг для друга как люди. Если я не знаком лично с этими нетленными, то мы можем пройти мимо, так ничего и осознав. В противном случае личная встреча со знакомым нетленным делает бессмысленным процесс сокрытия. Всё это сейчас напоминает игру в прятки. Словно мы идём в тумане, смутно угадывая очертания окружающей действительности. Неизвестно только, какие тени бродят в этом тумане помимо нас.

Азира побледнела от моих слов.

– Ну что же вы. Где ваш былой азарт? Это ведь мои недоброжелатели, – уколол я девушку.

– Да, но… Я не отказываюсь от своих слов, но я не думала, что такого рода встреча случится так быстро. Я не готова еще…

– В такого рода играх не всегда будет достаточно времени на подготовку.

– Я…

– Не бойтесь, друг мой, я не дам Вас в обиду. – прервал я Азиру, боясь, что диалог уйдет в ненужные эмоции, – Я уже очень давно брожу в этом тумане и знаю, как в нём выжить. К тому же для долгоживущих нетленных Вы не представляете особый интерес. Для них большую ценность будет представлять ваш покорный слуга

– И всё-таки Вы должны научить меня скрываться для моей же безопасности, – начала владеть собой Азира.

– Хорошо. Начнем прямо сейчас?

– Думаю да. Ведь нам скоро идти в Родовой дом Соколовых.

– Отложите платье. Вам необходимо сосредоточиться на области солнечного сплетения.

– Как это? – тут же начала ловить мудрость девушка.

– Почувствуйте тепло. Найдите его. Оно по характеру будет схоже с тем, которое вы ощутили вчера после прогулки.

Молодая графиня даже закрыла глаза.

– Чувствую.

– Замечательно. Теперь постарайтесь тепло от кончиков пальцев ног и от макушки головы ручейками пустить к солнечному сплетению. Так, чтобы все тепло вашей души сжалось в этой точке.

Девушка побледнела и начала шататься, ища руками опору. Я подхватил её.

– Не так быстро. Дорогая ученица, отпустите ручейки обратно, – к юной графине начало возвращаться сознание. – Всё верно. Ничего страшного, в следующий раз обязательно получится.

Мои последние слова сопровождались каким-то странным шумом, будто лопались пузыри. До сознания медленно доходила мысль, что я явно о чем-то позабыл. Затем последовал треск стекла. Боковым зрением я увидел пролетающие синие струи и резко увел Азиру в сторону.

Графиня уставилась тупо на подол надетого платья – он был прожжен на уровне колена.

– Рааад, – всю усталость как рукой сняло, – Второе платье….

– Кажется, у вас есть хорошая причина быть сегодня в моем платье. А это вас полнило, – не знал, что ответить я.

– Что?! – задохнулась девушка.

Я в очередной раз убедился, что явно плохо разбираюсь в женской моде и психологии. Надо на досуге уделить время изучению данному аспекту, а то Азира точно убьет меня.

Утренний воздух был наполнен свежестью после ночного дождя. Глаз радовали пушистые звёзды хризантем и георгинов, выглядывающих из корзинок цветочниц. Я улыбался девушкам, сидевшим и стоявшим по обеим сторонам тротуара. По дороге же двигались телеги, груженные мешками, пивными бочками, корзинами с яблоками. Люди спешили на ярмарку. А мы свернули в переулок не менее оживленный. Нам следовало добраться к музею коротким путем, и я повел нас через улицу, на которой расположились трактиры. Из одного такого рослые молодцы, вооруженные дубинками, выводили загулявшего крестьянина. Он грязно ругался и дергался, но вышибалы завели ему руки за спину и прихватили за шею, так что гуляка чуть ли не клевал брусчатку.

Я шел пружинящим шагом и подмечал для себя отсутствие явных признаков наличия нетленных. Азира же шла немного скованно, совершенно забыв о враждебности к моему платью. Я догадывался, какие чувства сотрясали её душу: тревога, которая не даёт радоваться окружающему, когда ждёшь удара откуда угодно и когда угодно. Гулять в тумане в первый раз, когда сам толком не умеешь скрываться, всегда страшно.

– Азира, прошу Вас, держите себя в руках. Чем больше Вы переживаете, тем большую беду Вы можете на себя навлечь. Просто чувствовать Вас – это одно, но совершенно другое чувствовать тревогу нетленного, – шёпотом сказал я.

– Я стараюсь.

– Возвращаюсь к нашему уроку в лесу об эмоциях. Тревога – это внутреннее напряжение шахматной фигуры. Представьте, словно фигура упала из руки гроссмейстера, шум, который она создала, волнами окатил доску и другие фигуры. К тому же, при всем при этом, фигура заработала трещины в своем материальном теле, и эти трещины начинают расширяться и, словно ледник, фигура тысячами осколков рассыпается по доске.

– Благодарю вас, Рад, вы умеете поддержать.

– Это совет, но не поддержка.

– Боже, почему Вы такой прямолинейный?

Но вопрос остался без ответа.

Вскоре мы подошли к толпившейся у ворот музея группе людей.

– Я предлагаю разделить наши обязанности в музее, – снова шёпотом сказал я.

– Это как? – насторожилась девушка.

– Вы, дорогая ученица, будете записывать всё, что скажет экскурсовод и что Вы увидите в доме. Я же затеряюсь в толпе и буду отвечать за Вашу безопасность.

– Рад, я не готова остаться одна в толпе незнакомцев! – дрожащим голосом сказала Азира.

– Верьте мне. И запомните, ни в коем случае не разглядывайте посетителей и старайтесь быть непринужденной! Да, и если всё-таки Вы столкнетесь с нетленным, то не кричите и не убегайте – это сохранит Вам жизнь.

– Рад, почему Вы полагаете, что я столкнусь с нетленным?

– Вы излучаете слишком много тревоги и страха – тем самым Вы далеко чувствуетесь. На его бы месте я разыскал Вас, – я надел черные очки, тут же поправив их указательным пальцем.