Полная версия:
Берег мистера Моро
На кладбище, у могилы, было всего несколько человек. Андрей, его родители и соседи Сашки по коммунальной квартире. Они были искренне опечалены кончиной соседа, но, как люди молодые, думали не только о сущем, но и о будущем.
– А как же его комната? – улучив момент, спросил отец семейства. – Вы извините, Андрей, я, наверное, не вовремя, даже наверняка, но вы же понимаете, мы волнуемся, нас это касается. Кому комната достанется?
Андрей посмотрел тяжело, но сдержался:
– У меня претензий нет. Да и нет у меня на эту комнату никаких прав. Что мне дорого – фотографии, бумаги, – я забрал, вы же знаете. Дальше не я решаю – государство.
– А если мы… – начал отец семейства, но Андрей его оборвал:
– Конечно, попробуйте. Вас трое. Оснований достаточно. Пишите заявление, может, и удовлетворят. Во всяком случае я вам этого желаю.
– Спасибо. Но вещи…
– Я же сказал, кроме того, что я взял, мне ничего не нужно.
– А если мы вещи в церковь отвезем?
– Правильно сделаете.
– А если мы стол письменный себе оставим?
– Оставляйте.
Отец семейства перевел дух, видно, от сердца у него отлегло:
– Вы не волнуйтесь, Андрей, когда вас не будет, мы за могилой присмотрим.
– Когда меня не будет?
– Ну, вы же уезжаете, то есть в плавание уходите. Надолго. Саша нам рассказывал.
– А, вы в этом смысле.
– Только в этом, – испугался отец семейства и торопливо отошел в сторонку, к зареванной супруге, стоявшей рядом с родителями Андрея.
Гроб опустили в яму. По крышке застучали комья земли. Двое дюжих парней в заляпанных глиной спецовках насыпали холмик, примяли его лопатами, установили шалашиком два венка, связав их друг с другом траурными лентами и удалились, вскинув на плечи шанцевый инструмент. Карманы спецовок оттягивали бутылки честно заработанной водки.
– Мы пойдем, Андрей, – сказал отец.
– Да, идите. Я вас догоню.
Родители и соседи Сашки двинулись к выходу с кладбища.
– Ну вот, – тихо сказал Андрей. – Вот мы и снова вдвоем, друг.
Он не знал, что еще сказать. Поклясться, что не забудет что отомстит? Это прозвучало бы напыщенно, а Сашка не любил высокопарности. Поэтому Андрей ничего больше не сказал, повернулся и зашагал прочь.
– Эй! – окликнули его у конторы кладбища. – Горбунов!
Андрей поднял голову. У конторы стоял джип телохранителей Кудри. И они были тут же – два качка, сопровождавшие своего пахана в оба его приезда в яхт-клуб.
– Слышь, Горбунов, – с расстановкой проговорил один из телохранителей, подойдя к Андрею. – Тебе передать велено, что не хотел Николай Евгеньевич этого. Ну, смерти твоего кореша. Он в том не виноват, что у него сердце слабым оказалось.
– Ему и это известно.
– Ему все известно! Короче, Горбунов, извиняется Кудря. Учти, он это редко делает.
– Учту.
– И еще велено предупредить, чтобы ты глупостей не наделал. К ментам не ходил – и правильно сделал, и не ходи – не поможет. Ты не суетись, не дергайся, живи как жил и больше о себе думай, ну, и о родичах своих. Ущучил?
– Да.
– И напоследок: то, о чем вы с Николаем Евгеньевичем толковали, все в силе остается. Другого базара не будет. Жди, в общем, гостя. В ночь перед отплытием прибудет. На, держи!
Телохранитель достал из кармана пухлый конверт и протянул Андрею.
– Что это?
– Аванс. А ты что, думал Кудря тебя не отблагодарит за старание? – бандит усмехнулся. – На один страх понадеется? Да ты совсем лох, Горбунов. Деньги сильнее страха, это я тебе точно говорю. Здесь и за друга твоего плата… Кудря – человек с понятиями. За все платит. Бери, бери. Памятник поставишь. Чтобы все по-людски, значит.
Андрей сунул конверт в карман и пошел к стоянке, где его дожидалось такси.
– С кем это ты разговаривал? – спросил отец.
– Со знакомым.
– Странные у тебя знакомые. Прямо уголовники какие-то.
Мимо них, подняв веер брызг и окатив грязной водой толпившихся на автобусной остановке людей, промчался черный джип. Бандит за рулем курил сигарету и дергал подбородком. Наверное, в такт музыке. С нервами у него все было в порядке. Нервных в телохранители не берут.
Андрей проводил джип глазами, удивляясь: откуда у него столько сил? Но ведь выдержал! Не ввязался. А ведь он бы этих бугаев отметелил, он бы их заставил землю жрать. Не бойцы – рвань стероидная, им только ларечников мышцами пугать. Но Кудря после это неизвестно, как поступит, может и охрану усилить. А это ни к чему. Это все осложнит.
На следующий день Андрей отправился в Комарово. В электричке было полно народу. По вагонам ходили книгоноши, на все лады расхваливая свой товар:
– Новейший роман Александра Бушкова! Майор российского спецназа против международных террористов! Схватка не на жизнь, а на смерть! Крутое чтение для настоящих мужчин!
Пассажиры не спешили лезть за деньгами, и Андрея это порадовало.
* * *
Несмотря на строгий «цензорский» отбор, несколько купленных в Питере книжек Андрей все же сохранил, потому что их «убойные» названия не соответствовали содержанию, а были продиктованы издателями, у которых имелись свои воззрения, на что купится потенциальный читатель. Издатели оказались правы – Андрей, например, купился и купил.
Романы оказались о любви – с примесью психоанализа и толики приключений. Бездарные, выстроенные по шаблону, они все же годились на то, чтобы «убить время» и впоследствии быть использованными по иному назначению – в гальюне, в сортире то есть.
Сейчас «бесценные» страницы этих книжонок устилали все вокруг. Кавардак взывал к уборке, но Андрею было не до того. Он разгреб безобразную кучу под ногами и открыл люк, врезанный в пол каюты.
В трюме была вода. Много воды.
Андрей кинулся обратно в кокпит, отщелкнул запоры, и стал судорожно дергать вверх-вниз рычаг ручной помпы. За борт из сливного отверстия в борту яхты стали выплескиваться струйки воды.
Откачав трюмную воду и вооружившись фонариком, он сунул голову в люк и сразу увидел, как из-под болтов, крепящих к корпусу яхты ее массивный киль35, бьют веселые фонтанчики, похожие на те, что в давние времена устанавливали в парках для измученных жаждой горожан. Головки болтов ритмично поднимались и опускались, как клапаны на макете двигателя внутреннего сгорания.
Вооружившись накидным ключом, Андрей попытался затянуть болты, но не смог сделать и четверти оборота.
Он засек время. Часы показали, что угрожающего уровня, способного сказаться на остойчивости яхты, вода достигает за двадцать семь минут. «Вот тебе и график жизни, – констатировал он. – Теперь каждые полчаса, господин яхтсмен, извольте браться за ручку помпы и качать, качать…».
Хотя можно включить мотор и поручить этот сизифов труд механизмам. Как сразу-то не сообразил?
Когда пришел срок очередной тренировки бицепсов и трицепсов, которой позавидовал бы любой посетитель тренажерного зала, Андрей нажал кнопку стартера. Движок остался глух к его попытке.
Аккумулятор!
Пробравшись в нос яхты, Андрей ужаснулся. Волны, раскачивающие яхту, сорвали с места батарею и опрокинули ее. При падении вылетели пластмассовые пробки, и пролившийся электролит испятнал черными обуглившимися дырами мешки с парусами. Запасной аккумулятор тоже валялся на боку.
Так, приборы «Птички» остались без электропитания. Прискорбно. Даже более чем. Мотор… Ну, мотор можно завести с «ручника», есть такая опция.
Андрей выбрался на палубу, ходуном ходившую под ногами, откинул лючок, ведущий в моторный отсек. Черт, и здесь вода!
Спустив стаксель, Андрей бросил за борт плавучий якорь. Когда тот выбрал тридцать метров удерживающего его каната и уперся в воду, «Птичка» развернулась кормой к волне. Качка из боковой стала продольной. Андрей рассчитывал, что это отдалит момент, когда болты не выдержат нагрузки, и стальной плавник оторвется, устремившись в глубины океана. Тогда яхта перевернется, и за ее судьбу никто не даст выеденного яйца. А заодно и за судьбу Андрея Горбунова.
Он спрыгнул в кокпит, и это его спасло. Вроде бы надежно закрепленный гик, оборвав удерживающие концы, пронесся там, где он только что стоял. Задержись Андрей на секунду, и его сбросило бы его за борт, причем наверняка с проломленной головой. И все, прости-прощай.
Андрей схватил бухту тонкого троса, соорудил скользящую петлю и после нескольких неудачных попыток заарканил мотавшийся из стороны в сторону гик. Привязав его со всей мыслимой надежностью, он взялся за ручку помпы.
К вечеру сорвало один из двенадцати злополучных болтов. В два часа ночи – второй. В три – третий. Еще через полчаса – четвертый. На лицо была легко просчитываемая прогрессия.
Вода в трюме прибывала все быстрее.
Надо давать «SOS» и не корчить из себя героя.
Но – как? Связи-то нет. Спасибо аккумуляторам, что б их… Вся надежда на сигнальный буй спасательного плота. Снабженный встроенные элементами питания, буй был способен посылать в эфир сигнал бедствия в течение семидесяти двух часов с радиусом действия в 200 миль.
Андрей включил радиобуй, на корпусе которого послушно замигал красный проблесковый маячок. Обольщаться, правда, не стоило, «Северная птица» находилась вдалеке от путей активного судоходства и авиационных трасс: ведущие к Антильским островам, они пролегают севернее, к Южной Америке – южнее. Может быть, товарищи по гонке услышат его? Или какой-нибудь сейнер, направляющийся на промысел в антарктические воды. Или военный корабль, ощетинившийся пушками и ракетами. Всякое может случиться. Если повезет. В любом случае, надеяться надо. А без надежды – куда?
Тут сорвало еще один болт.
«Птичка» явно сдавала. И не Сашкина в том вина. Андрею хотелось думать, что и не его тоже. Просто океан оказался сильнее. В конечном итоге он всегда побеждает, указывая неразумному человечеству на его скромное место. Сидите на своих материках и не рыпайтесь!
Запаленно работая на помпе, Андрей внушал себе, что даже если его сразу услышат, иллюзий насчет быстрого спасения быть не должно. Как бы ни были совершенны нынешние средства обнаружения терпящих бедствие, найти среди бушующих волн яхту – задача сверхсложная. Так что шторм надо пережить, не уповая на кого-то со стороны. Разве что на Бога.
Обессиленный, Андрей спустился в каюту посмотреть, что там с килем. Оставшиеся в гнездах болты теперь напоминали кнопки у трубы, которые нажимали и отпускали единственно для того, чтобы опять нажать, пальцы невидимого музыканта.
Андрей заставил себя съесть ржаной сухарь, запив его крепчайшей чайной заваркой. Все, надо идти качать.
Взгляд его упал на продолговатый кожаный футляр в зажимах над штурманским столом. А что, чем черт не шутит, пока Бог спит? Ересь, конечно, чистой воды ересь. Но…
Он достал «воки-токи».
– Всем, кто меня слышит. Говорит Андрей Горбунов, яхта «Северная птица».
Лишь треск и шорохи в ответ.
Его попытка была сродни стремлению утопающего ухватиться за соломинку, и все-таки он повторил, громко и отчетливо произнося слова:
– Всем, кто меня слышит. Говорит Андрей Горбунов, яхта «Северная птица». Мне нужна помощь!
– Зачем так кричать? – поинтересовался мужской голос. – Я не глухой. Здравствуй, Андрей. Это Говард Баро.
– Ты где? – только и спросил растерявшийся от неожиданности Андрей.
– А ты выгляни наружу.
Андрей высунулся из рубки и увидел метрах в двадцати по правому борту изувеченную штормом яхту. Вместо мачты из палубы торчал пенек с рваными краями; носовые релинги сметены. В кокпите «Снежинки» сидел Говард и махал ему рукой.
– А я зову, зову, – крикнул американец. – Подумал, ты спишь.
– Какой уж тут сон! – Андрей тоже поднял в приветствии руку. – Говард, тебе не кажется, что мы здорово вляпались?
Глава 8
– Всем, кто меня слышит…
Слышно было великолепно настолько, что Говард машинально огляделся. Вот это номер! Не далее полукабельтова36 от «Снежинки», то поднимаясь на волнах, то срываясь в ложбины между ними, качалась «Северная птица».
Он поднес передатчик к губам.
– Андрей! Это я, Говард.
Нет ответа.
– Андрей, отзовись!
Его не слышали. Говард отложил «воки-токи», сложил ладони рупором и закричал:
– Эй, на борту! Андре-е-ей!
Палуба «Северной птицы» оставалась пуста. А передатчик между тем снова заговорил голосом русского: «Всем, кто меня слышит…».
– Что за бред? – возмутился Говард и внезапно сообразил, почему он Андрея слышит, а тот его нет. Идиот! Не нажал клавишу «отзыв».
Происходящее не располагало к веселью, однако Говард не удержался, с насмешкой сказав в микрофон:
– Зачем так кричать?
* * *
– Зачем так кричать? – обиженно спросил приятный женский голос.
– Плохо слышно.
– Это вам плохо слышно, а мне – прекрасно.
«Хамит, – подумал Говард. – Распустились, однако. При мне строже было».
– Так что вы хотели? – поинтересовался женский голос.
– Это банк?
– Да.
– Соедините меня с мистером Болтоном.
– По какому вопросу?
– По личному. Это Говард Баро.
Он корил себя за то, что подвел Матти, и позвонил, чтобы еще раз извиниться, рассчитывая, что старый товарищ уже остыл.
– Простите…
– Должно быть, вы недавно работаете в банке.
– Это неважно. Так как вас представить?
– А вот так и скажите – Говард Баро.
В трубке запиликала песенка Мадонны. Потом опять объявилась телефонистка:
– Алло? Вы слушаете? Мистер Болтон на совещании.
Так любезны секретарши бывают, когда им приходится лгать по поручению начальства.
– Понятно. И сегодня в банк он уже не вернется, – продолжил Говард. – Пожалуйста, когда Матиас появится, скажите ему о моем звонке. И попросите его связаться со мной. Мой номер телефона…
Звонка от Матти не было ни назавтра, ни в последующие дни. Значит, не простил… Что ж, тут помочь может лишь время. Оно все сглаживает, есть у него такая особенность.
Зато позвонил Хьюэлл. Должен был приехать через неделю, а вместо этого позвонил и сказал, что прибудет самолетом уже этим вечером.
– У меня новости, – сказал программист.
– Плохие или хорошие?
– Всякие.
Заинтригованный, Говард отправился встречать Хьюэлла в аэропорт.
– Привет, Нельсон. Рад тебя видеть.
Они сели в машину и отправились в Портсмут. Всю дорогу Говард рассказывал, как идет подготовка яхты к трансатлантическому рейсу. Хорошо идет. Поэтому точно в срок они поднимутся на ее борт, и «Снежинка», вся в белых парусах, как невеста в подвенечном платье (как Мэри в давних мечтах Говарда) выйдет в море.
Он ждал, что Хьюэлл перебьет его и вывалит то, что привез с собой: новости хорошие, новости плохие. Однако программист помалкивал. Нет, конечно, он живо реагировал на рассказ Говарда, но с собственными откровениями не спешил.
Нарушил кодекс молчания он в придорожном кафе, где они перехватили по чизбургеру с «колой».
– Нас ищут, – сообщил Хьюэлл. – И это плохая новость. Быстро им нас не найти. И это новость хорошая.
– А поподробней? – попросил Говард.
Подробней это выглядело так. Любая компьютерная операция – вещь обоюдоострая. Посылая компромат на Джозефа Марлоу, Хьюэлл, как они с Говардом и договаривались, позаботился об анонимности, для чего выстроил сложную схему, в которую втянул половину компьютерных сетей мира. Таким образом, прежде чем попасть в объятия калифорнийских налоговиков, информация в закодированной форме побывала и в Африке, и в Азии, и в Австралии. Что касается спама, тут Нельсон был не так аккуратен. Он поступил просто и элегантно, тайно подключившись к базе данных известных спамеров из Небраски, рассылающих кому ни попадя миллионы рекламных сообщений. Задав программное условие, что его интересуют лишь пользователи в Калифорнии, Хьюэлл «пристегнул» свою информацию к их, после чего обрубил «концы», думая, что тем надежно обезопасит свое инкогнито. Однако все оказалось сложнее…
– Очевидно, Марлоу связал повышенный интерес к его персоне со стороны налоговой полиции и появление в компьютерах рядовых граждан красочных рассказов о его преступном прошлом и неприглядном настоящем. И сделал вывод, что появились эти сведения, как крапленые карты, из одного рукава. Естественно, ему захотелось выяснить, кто имеет против него зуб. Судя по качеству и оперативности работы, берусь предположить, что он привлек к своему расследованию каких-нибудь электронных умников из Силиконовой долины. Эти яйцеголовые37, правда, не смогли проследить путь компромата, попавшего в полицию, зато в два счета вышли на спамеров из Небраски. Марлоу выдвинул против них обвинение в клевете. Спамеры, разумеется, все отрицают и пока хранят свои компьютеры в неприкосновенности. Но вы же знаете, Говард, как сейчас относятся к спамерам. Того и гляди их деятельность станет уголовно наказуемой. В общем, на сочувствие со стороны органов дознания им рассчитывать не приходится. Проволочки, конечно, неизбежны, но в конце концов их прижмут к стене и в судебном порядке заставят предъявить к осмотру свои электронные анналы. А там много чего имеется, не предназначенного для чужих глаз. Чтобы не допустить соглядатаев в святая святых, спамерам, по сути, не остается иного, как самим разобраться в том, кто залез в их «мозги». Сдав меня, они выведут себя из-под удара.
– У них получается?
– Пока не очень. – Хьюэлл ухватил губами трубочку, торчащую из стакана с «колой», и со свистом втянул в себя остатки содержимого. – Но это вопрос времени.
– Сколько?
– Не знаю. Но ребята они ушлые, умелые.
– И чем нам это грозит?
– А это смотря кому они будут меня сдавать. Если судейским, это еще полбеды, а вот если напрямую Марлоу… Причем второе вероятнее. Потому что прежде всего они заинтересованы в том, чтобы Марлоу отозвал свое исковое заявление. Так он и поступит, ведь сами по себе спамеры ему без надобности. Ему нужен я. И вы.
Говард вытер губы:
– И что дальше?
– Дальше… – Хьюэлл тоже принялся полировать губы салфеткой. – Все зависит от того, насколько Марлоу разъярен и есть ли у него привычка решать подобные вопросы силовым путем, минуя закон. Насколько я успел его узнать, такая привычка у него есть.
– Получается, – сказал Говард. – Рано или поздно мне предстоит познакомиться с ним лично. Или с его посланцами.
– Сначала они придут ко мне. С вопросами. Я, разумеется, буду отпираться. Но пользы от моего упрямства будет немного, потому что вычислить вас им и без моих признаний труда не составит. Методика отработана. Выяснят, куда я с такой регулярностью отбываю из Чикаго, с кем веду беседы по телефону, и сделают вывод.
– Да. – Говард закурил. – Так не проще, чем врезать кулаком по физиономии, но эффективность та же. И какие у нас шансы избежать соприкосновения с этими типами?
– В сущности, нам остается надеяться, что налоговики окажутся расторопными и прижмут своего подопечного до того, как спамеры выйдут на меня. Надо думать, после этого Марлоу будет не до удовлетворения своего законного чувства мести. И поиски сами собой заглохнут.
– Тогда будем надеяться. – Говард ввинтил недокуренную сигарету в пепельницу и встал. – Раз ничего другого не остается.
– Почему ничего? – Хьюэлл тоже поднялся. – Еще можно бежать. Например, за океан. Скажем, в Англию.
– Нельсон, вы гений!
– Я знаю.
Больше о Марлоу и возможных грядущих неприятностях они не говорили. У них были темы поважнее – «Снежинка» и океан.
* * *
Волны не грохотали как прежде, сталкиваясь друг с другом и швыряясь пеной. Подустав, они лишь злобно шипели, накатывая на израненные яхты.
После того, как они с Горбуновым обменялись приветствиями, Говард вытащил на палубу плавучий якорь и с помощью двигателя приблизился к «Северной птице» на расстояние, при котором уже не было нужды вопить что есть мочи.
– Что у тебя?
Русский обрисовал ему положение, в котором оказался. Положение было аховым.
– А у тебя?
Положение Говарда было немногим лучше.
Вместе с тем, благодаря встрече, вероятность которой в этих просторах была так ничтожна, что ее с полным основанием можно было причислить к списку необъяснимых чудес, у них появилось решение общей проблемы. Из двух яхт, одна из которых не имела рангоута, а другая грозила опрокинуться, они вполне могли создать «боеспособную единицу».
Андрей колебался, и Говард не торопил его. Бросить яхту, тем более построенную своими руками, отличное судно, которое служило тебе верой и правдой, – это тяжкое испытание для моряка, некоторые считают даже – непростительный грех. Но сохранить «Северную птицу» было невозможно: за время их разговора сорвало еще один болт крепления киля.
Наконец Горбунов сокрушенно опустил голову.
Говард сократил расстояние между яхтами до трех метров. В любой момент шальная волна могла ударить «Снежинку» и «Северную птицу» друг о друга, поэтому Говард внимательно отслеживал обстановку, удерживая румпель одной рукой, а другую положив на рычаг управления мотором.
Андрей готовился к эвакуации. Он вновь и вновь спускался в каюту, вытаскивая наружу то, что считал нужным забрать с собой.
– Подводи!
Говард подвел «Снежинку» еще ближе и, на миг оторвавшись от румпеля, принял радиостанцию «Северной птицы». Его аккумуляторы плюс рация Горбунова – и вот уже у них снова есть связь с миром. За радиостанцией последовали сумка с документами, навигационные приборы…
– Остальное потом, – распорядился Говард. – Давай гик.
Андрею стал отвязывать гик. Они сделают из него мачту, поднимут паруса, и даже если спасатели, они же спасители, их не услышат…
Океан, вроде бы присмиревший, неожиданно напомнил о себе. Еще одна волна-бродяга подбросила «Снежинку» и швырнула ее на яхту Горбунова. Борта чиркнули друг о друга. Затаив дыхание, Говард смотрел, как все сильнее кренится «Северная птица». Ее мачта нависла над ним.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
Проводится раз в четыре года. Первая состоялась в 1960 г.
2
Кокни – слэнг лондонских грузчиков; пиджин-инглиш – изувеченный индусами английский
3
Чистая победа (яп.)
4
Ограждение из стальных трубок на носу и корме яхт с натянутыми между ними тросами-леерами
5
Рычаг, предназначенный для поворачивания руля
6
Устройство, удерживающее яхту на курсе без участия человека
7
Удар ногой (яп.)
8
Углубление в палубе для рулевого и команды
9
Специальная стоянка, предназначенная для прогулочных судов
10
Судно, состоящее из центрального корпуса и поплавков-аутригеров по бокам
11
Судно из двух параллельных корпусов, соединенных балками
12
Яхта водоизмещением в одну тонну, соответственно есть четвертьтонники и полутонники
13
Место на берегу для ремонта и укрытия яхт или катеров
14
Яхта с выдвижной доской-швертом, опускаемым в воду из корпуса судна
15
Ткань из полиэфирного волокна
16
Яхта, предназначенная для дальних плаваний в любых широтах и при любом волнении
17
Линия на корпусе судна, показывающая его нормальную осадку
18
Парус – на яхтах обычно треугольной формы, поднимаемый на грот-мачте
19
Передний треугольный парус
20
Шкот – снасть, идущая от нижнего угла паруса и служащая для управления им
21
Общее название всех мачт и рей, на которых поднимаются паруса
22
Все снасти на рангоуте судна
23
В дальних плаваниях моряки используют единое время – от Гринвичского меридиана
24
Треугольный парус большой площади, который ставится впереди мачты и стакселя
25
Стаксель большой площади, который поднимается при слабых ветрах
