Найти Нострадамуса

Но епископу было не до еды. У него даже приоткрылся рот от удивления. Он подошел к ближайшей стене и провел по ней рукой.

– Что это? – только и смог вымолвить он.

– Как что? – не понял герцог – стена.

– Но почему она такого розового цвета? Уж не кровью ли невинных дев вымазана она? Уж не сатанинские ли ритуалы проводились в этих покоях, от чего даже у каменных стен выступил румянец?

– Нет, просто краска такая. Веселенькая. Расширяет пространство. Делает помещение светлее – замялся герцог.

– Я видел подобную расцветку на фресках в итальянских соборах. Но чтобы вот так вымазать ею стены замка? Это чересчур расточительно. Уж не лукавый ли дает вам деньги на ваши капризы?

– Да что вы, это совсем не дорого. В магазине на нее была хорошая скидка – неожиданно для самого себя вставил оруженосец.

Епископ ничего не ответил. Он только смотрел на герцога удивленными ничего не понимающими глазами. Тот поднял руку и щелкнул пальцами.

Весь мир объят зимой холодной

Жизнь неказиста и темна

Пока стоит не пригублённый

Бокал чудесного вина.

Пропел шут следующий куплет, подыгрывая себе на лире. Епископ улыбнулся.

– И впрямь, на голодный желудок мне на каждом шагу мерещатся происки сатаны.

Хозяева и гости уселись за стол.

– Давайте сначала вознесем хвалу господу нашему за скромную трапезу – проговорил епископ, вознеся глаза к небу.

Все присутствующие почтенно замолчали.

Затем началась трапеза. Вино лилось рекой, слуги не успевали забирать тарелки с обглоданными костями, заменяя их новыми, полными дичью.

Когда веселье было в самом разгаре, епископ обратился к герцогу.

– Вы, я вижу, отважный и сильный человек. Вероятно, вы прошли множество славных военных походов?

– Ах, если бы, выше преосвященство. Увы, наше герцогство находится в такой глуши, что когда до нас доходят призывы короля готовиться к очередной войне, война, как правило, уже заканчивается. Недавно я узнал, что наши земли в течение пяти лет находились под властью священной Римской империи, а мы об этом даже не знали.

– Что же, это можно исправить. Я позабочусь о том, чтобы вы послужили во славу божью, увековечив свое имя в памяти добрых христиан. Я тут задумал крестовый поход. Мне бы пригодился такой отважный воин как вы.

– Надеюсь, поход будет против англичан?

– Вы, верно, шутите. Англичане – такие же христиане, как и мы. Те, на которых мы пойдем войной, в сто раз хуже.

– Неужели, кто-то может быть хуже англичан?

– Да, брат, бывает и такое.

– Что же, я готов. Отправляемся завтра же!

– Признаться, я страшно рад вашему стремлению, но, увы, такие дела не делаются за один день. Да и вам, наверняка, нужно время, чтобы передать супруге бразды правления вашим славным герцогством. Не забывайте, что женщины значительно глупее мужчин, и им необходимо много времени, чтобы вникнуть во все тонкости науки управления хозяйством.

– Обо мне можете не волноваться. Есть несколько человек, которым я смело могу оставить хозяйственные дела, но это точно не моя жена. Я ведь даже не живу с ней.

– Отчего же?

Герцог запнулся. Легкая дрожь пробежала по его спине. Он почувствовал, что тема разговора как-то незаметно сместилась, сошла с твердой дороги, по которой обычно ездят отважные рыцари, в топкую трясину, в которой, вероятно, епископ сейчас его и утопит.

– Видите ли, – ответил он, неуверенно – моя супруга не переносит людской суеты, а мне, будучи герцогом, приходится постоянно жить в нашем шумном городе, чтобы заниматься хозяйственными делами.

– А я слышал другую версию, будто бы вы занимаетесь тут непотребностями.

– Ваше святейшество, я никому не рассказываю правды, но вам, как духовному лицу, уверен, можно довериться. Дело в том, что жена моя немного не в себе. Я вынужден оберегать ее от всяческих внешних раздражителей, чтобы она не наделала глупостей. Все, что она вам наговорила обо мне, не имеет под собой никаких оснований, и является лишь плодом ее воспаленного воображения.

– Странно, мне она не показалась безумной.

Герцог хотел ответить, что, может быть, жена его и не безумная, но то, что она – хитрая и коварная тварь – это уж точно, но, к счастью, его перебил Мерлин. До сих пор он не вмешивался в разговор, предпочитая набивать свою утробу вином и мясом, но теперь, у него появилось настроение поговорить. Вино разогрело его мозг и расслабило тело. Борода сползла на шею, а из-под распахнутого халата выглядывала белая майка.

– Не скажите, ваше преосвященство. Не всему, что видят ваши глаза, можно верить. К примеру, поверите ли вы когда-нибудь в то, что Земля движется вокруг Солнца?

– Ни на секунду не поверю, ибо сказано в святом писании, что Земля есть пуп вселенной, и все, что есть вращается вокруг Земли.

Мерлин хихикнул в ответ.

– Знаете ли, ваше преосвященство, ведь я родился в 2045 году на Луне, и до пяти лет был уверен, что все небесные тела вращаются вокруг нее. По иронии судьбы, жили мы как раз возле кратера Джордано Бруно, которого сожгли ваши друзья церковники как раз за то, что он утверждал то же самое, что и я.

У епископа глаза на лоб полезли от негодования. Неизвестно, чем закончился бы этот разговор, если бы его не прервал шут.

С годами жены облик свой меняют

Девица юная становится сварлива и страшна

Но недостатки исчезают

С бокалом красного вина.

Захмелевший епископ рассмеялся.

– Да, ваш шут знает толк в своем деле. Уверен, все наладится. Мы найдем выход из этой ситуации. Я хочу выпить за счастье вашей семьи и всего вашего герцогства.

Герцог с облегчением поднял наполненный кубок.

Пир разгорелся с новой силой. Герцог пил больше всех. Он был так рад тому, что епископ как-будто не заметил ничего подозрительного и спокойно пирует с ним за одним столом, что каждые пять минут вставал и произносил тост в честь почтенного гостя. При этом каждый раз осушал свой кубок до дна. Поэтому вскоре лицо его покрылось румянцем, мысли затуманились, а язык стал заметно заплетаться.

Близилось утро. Торжество постепенно перешло от безудержного веселья к лирической стадии. Мерлин дремал за столом. Епископ сидел, обняв герцога и рассуждая о том, как хорошо было бы устроить очередной крестовый поход, чтобы, на веки вечные водрузить святой крест над гробом господним. Герцог молча кивал. Музыканты, объевшись блюдами, прихваченными со стола, теперь дремали на кухне, поэтому в зале стояла тишина, нарушаемая только невнятным бормотанием епископа.

«Ну все, пришел твой час» – сказал себе шут и вышел в центр зала.

– Господа, разрешите рассказать вам печальную повесть о жизни и смерти несчастного принца Гамлета!

Герцог поднял на него помутневшие глаза, а затем посмотрел на епископа.

– Пусть рассказывает.

И Йорик начал читать. Он никогда не декларировал так хорошо. Слова, словно ласковые морские волны лились из его рта, разносясь, казалось, на всю округу. Чистые печальные аккорды лиры придавали его повествованию особую выразительность. Говорил он, вознеся взгляд высоко в потолок. Когда он закончил, глаза его были наполнены слезами а руки дрожали от возбуждения. Он посмотрел на публику. Герцог спал, положив голову на свиной окорок, епископ обгладывал куриную ногу. Когда наступила тишина, он снисходительно покивал головой.

– Верно сказал твой господин – вынес он свой вердикт – ты самый плохой шут из всех, каких мне приходилось видеть. История твоя – сплошной бред. И Гамлет твой – полный дурак.

– Но как же дурак? – растерянно произнес Йорик – ведь это великая пьеса…

– А вот так дурак – перебил его епископ – он ведь принц. А значит он не должен, как баба, бегать туда-сюда, рвать на себе волосы и ломать голову – быть или не быть. Он должен был как истинный благородный господин, не рассуждая и не медля отсечь голову убийце своего отца, сесть на трон, и силой взять в жены Офелию.

– Но вдруг тень отца – лишь плод его больного воображения? Он ведь должен был все проверить.

– Ты ведь веришь в Бога?

– Да – неуверенно ответил Йорик.

– И не пытаешься проверить, есть Бог или нет?

– Не пытаюсь – еще более неуверенно ответил Йорик.

– И правильно, потому что в противном случае гореть тебе в геенне огненной. Иди, сын мой, и придумай поэму получше.

Тут проснулся герцог. Он поднял голову и приоткрыл глаза.

– И верно, гореть тебе в геенне огненной – промямлил он, бросил в шута подвернувшейся под руку бараньей костью, и снова уснул.

Рука опытного охотника даже в такой сложной ситуации, не подвела герцога. Кость угодила шуту ровно в лоб.

Йорик развернулся и вышел из зала. Он был унижен и опустошен. Ему вдруг стало совершенно ясно, что как он ни старайся, вокруг него всегда будут грубые необразованные люди, которые никогда не станут лучше. Он вошел в свою комнату, где Люси как раз убаюкивала маленького сынишку.

– Собирайся – сказал ей Йорик – мы уезжаем.

Когда Йорик ушел, епископ еще раз обнял герцога.

– Спасибо, приятель, давно я так не веселился – сказал он – ты настоящий благочестивый человек, пусть и чудак, шут твой – самый скучный шут в мире, но он хотя бы старается, а это дорогого стоит. Мерлин – совсем выжил из ума, и все же он славный малый. А ты – у тебя еще все впереди. Вот устрою я крестовый поход – обязательно позову тебя с собой. Надеюсь, мы часто будем видеться. Я обязательно приеду к тебе в гости, да и ты приезжай в мою обитель.

Жак, все это время стоявший позади герцога, облегченно вздохнул. Кажется, все прошло благополучно. Но судьба так не думала.

Вдруг откуда-то из глубины зала раздался тихий, но отчетливый голос, от которого у всех присутствующих по спине пробежали мурашки.

– Вы что, опять пьете эту гадость?

Все присутствующие замолчали и посмотрели на говорящего.

В дверях, похожий на привидение, стоял Христофорушка. Одет он был как обычно, в ночную рубашку, изрядно запачканную землей, и мягкие тапочки. В руках его была большая чашка кофе.

– И вообще, что-то скучно тут у вас. Включу-ка я музыку.

Христофорушка подошел к одному из сундуков, стоявших вдоль стен, открыл его и достал оттуда магнитофон. Прежде чем Жак успел что-либо предпринять, он нажал кнопку, и по залу разлились тяжеловесные аккорды культовой рок-группы конца двадцатого века.

Хозяева замка восприняли неожиданное изменение обстановки вполне спокойно. А вот на гостя музыка произвела неизгладимое впечатление. Епископ подпрыгнул на своем стуле, упал на пол, и, с проворством кошки, забрался под стол.

Отваги, не раз проявляемой им в воображаемых боях с силами ада, хватило только на то, чтобы высунуть из-под стола руку с большим деревянным крестом и дрожащим, полным ужаса голосом, выкрикнуть «Изыди, сатана!».

Через несколько секунд охранники и помощники епископа, размахивая мечами, высыпали было, из комнаты прислуги, где они коротали время за бочонком пива в ожидании хозяина. Но страшные, словно выходящие из преисподней звуки и отсутствие видимых врагов быстро охладили их боевой пыл, и они также быстро, как прибежали, испарились в неизвестном направлении.

Приход Христофорушки обрадовал только одного Мерлина. Он, до сих пор спокойно спящий на своем стуле, услышав музыку, вдруг проснулся, вскочил на стол, и начал отплясывать, размахивая снятой бородой.

Когда Жак, наконец, догадался выпроводить Христофорушку из зала и выключить музыку, настала гробовая тишина, изредка прерываемая едва слышимыми из-под стола молитвами, перемежающимися иногда отборными ругательствами.

– Йорик, спой нам что-нибудь – пролепетал растерянный герцог.

Но Йорика уже давно не было в зале.

Глава 8

Герцог проснулся от того, что кто-то тихонечко стучал его по плечу. Голова раскалывалась, в животе мутило и урчало. Любой лекарь, увидев своего пациента в таком состоянии, неминуемо прописал бы ему еще несколько часов покоя. Но неведомая сила все трясла и трясла герцога, не давая ни малейшего шанса погрузиться в целительный сон. От раздражителя следовало немедленно избавиться. Он высунул руку из-под одеяла и потянулся за мечом, обычно стоявшим возле кровати. Но рука нащупала только холодную стену. Меча не было. Славный замысел провалился. Оставалось одно: попытаться заснуть даже в таких ужасных условиях. Незнакомец, словно почувствовав коварный замысел герцога, начал толкать сильнее.

– Просыпайтесь, ваше высочество – шептал он нудным противным голосом над самым ухом.

Через полчаса терпение герцога наконец иссякло. От огорчения остатки сна окончательно испарились. Герцог открыл глаза, сел на кровати и недовольно взглянул на источник своих колебаний.

Перед ним стоял оруженосец. Он был похож на смерть: в лице ни кровинки, руки трясутся, ноги подкашиваются.

– Просыпайтесь, ваше высочество – машинально продолжил он свои мантры.

– Проснулся уже. Говори, что у тебя там.

– Прос… – начал было оруженосец, но тут же осекся, сообразив, что герцог уже не спит, и сказал лишь одно слово – беда!

– Что случилось?

– Ты что, не помнишь?

Герцог попытался вспомнить, но что нужно вспоминать, он не знал. И от того, голова его разболелась еще больше. Он обернулся, оглядывая пространство своей спальни.

– Если ты ищешь меч, то он стоит в коридоре. Я убрал его от греха подальше перед тем, как разбудить тебя – прочитал его мысли оруженосец.

Герцог понял, что увильнуть не получится.

– Никогда не отвечай мне вопросом на вопрос – в раздражении воскликнул он – если я спрашиваю, что случилось, значит не помню, и вспоминать не собираюсь. Рассказывай, что там произошло.

Ноги оруженосца подкосились от страха, руки затряслись еще сильнее, в глазах появились слезы, но он устоял, и даже смог открыть рот.

– Епископ, ваше высочество – только и смог выговорить он.

В голове герцога тут же ожила картинка вчерашней ночи: епископ, забравшийся под стол и Христофорушка в ночной рубашке и чашкой кофе в руке.

– Черт, епископ – пробормотал он – старик такого насмотрелся, что теперь непременно решит, что все мы исчадия ада. А потом приведет с собой свое христово войско, чтобы избавить эти края от нечисти в нашем лице.

– Не придет. Ты запер его в темнице.

– Разумное решение. Это я правильно сделал. Посидит немного, успокоится, а там, глядишь, и договоримся.

– Но прислуга и охрана его сбежала!

– Их наверняка съели волки. Ты ведь знаешь наши леса.

– Ты что, не понимаешь? Епископ не может исчезнуть просто так. Наверняка узнают, что он направился к нам. За ним пришлют войско. От нас и клочка не останется.

– Ну и пусть присылают. Давненько мы не воевали. Думаю, это будет славная битва.

– Нет! – почти закричал в ответ оруженосец, страх его как рукой сняло. Он достал из сумки книгу и поднял ее над головой – вот, смотри, это история средневековой Франции. Тут нет никаких похищений епископов и сражений за них. Мы изменили историю. Ты знаешь, чем это закончится – нас ждет апокалипсис!

Герцог даже оторопел от такой тирады.

– Кто это тебе сказал?

– Мерлин – спокойствие снова вернулось к оруженосцу.

– Ну вот и иди к Мерлину.

– Я уже был у него. Он спит на ступеньках на лестнице своей башни. Когда я попытался разбудить его, он бросил в меня бутылкой.

Жак почесал увесистую шишку на лбу.

– Тогда иди к Йорику. Он наверняка что-нибудь придумает.

– Йорик сбежал.

– Как сбежал? Почему?

– Оставил записку, что не может жить в этом бескультурье, забрал Люси, ребенка, своего коня, Хуфа, и сбежал.

– Вот негодяй. И это в такой важный момент. Мы же любили его, лелеяли. А он, сволочь неблагодарная. Что ему, у нас плохо было?

– Вообще-то вчера ты не оценил его выступление, к тому же кинул в него костью.

– Тоже мне, неженка. Совсем его испортило дурацкое будущее. Если бы не это – герцог постучал рукой по мягкому синтепоновому матрасу – я бы живо расправился с камнем времени. Куда он сбежал?

– Обычно, когда люди сбегают, они не говорят, куда.

– Не умничай, и без тебя тошно. Вот тебе задание: найди Йорика и вместе решите, что делать. Он мужик умный, что-нибудь придумает. А потом приведи его ко мне, я отрублю ему голову. А потом отстегаю кнутом. А потом пошлю в свинарник убирать навоз.

– А что делать с епископом?

– Пусть пока посидит. Иди скорее. Найди Йорика любой ценой. И Христофорушке скажи, пусть тоже поищет.

– Придурок – проворчал герцог, когда оруженосец ушел – беспокоить меня по таким пустякам. Неужели нет в этом мире дел, которые нельзя было бы решить без меня?

С этими мыслями он повалился на подушку и тут же уснул.

Не прошло и двух часов, как покой герцога снова был потревожен. На этот раз вторжение было грубым и бескомпромиссным: некто попросту сдернул одеяло, которым был накрыт герцог. Во всем замке на это был способен только один человек.

– Грязный старикашка, – прорычал герцог – не мешай мне спать. Лучше уйди в свою башню и прыгни с нее вниз, пока я не сжег тебя за твои проделки.

– Я звонил в таверну и заказал нам пива – ответил Мерлин.

Герцог выпрыгнул из кровати:

– Мой друг. Что же ты сразу не сказал. Пойдем, пойдем скорее, пока пиво не согрелось. Где мои панталоны?

Панталоны оказались в камине. Герцог тщательно отряхнул их от золы и напялил на себя. После того, как в комнате были найдены остальные предметы одежды, друзья спустились в трапезную.

Сын трактирщика уже принес пиво и, увидев, что герцог спускается, стал разливать его из большой алюминиевой бочки.

После первой кружки тело герцога пошло на поправку, в душе наступил покой и благоденствие.

– Приятель, в курсе ли ты, что наш милый друг Йорик сбежал от нас?

– Как жаль. Наверное он хороший человек, раз ты так о нем говоришь. Кстати, я не рассказывал тебе о своем рождении?

– Миллион раз.

– Отлично, а то я совсем позабыл. Расскажешь как нибудь. Вообще, ты, я вижу тоже очень хороший человек. Знаешь, служил я как-то у одного герцога. Очень похож на тебя. Вот-бы вам познакомиться. Жаль, было это очень давно – в 3625 году, 13 июня. Славный был парень. Теперь, наверное, уже давно помер. И замок у него был точь в точь как у тебя.

– Ты принимал свои таблетки утром? – спросил герцог.

– Нет. Точно помню, что я оставил их вчера утром тут, в коридоре. А теперь их нет. Думаю, что я оставил их в том, прошлом замке много тысячелетий назад. Кстати, о каких таблетках ты говоришь?

– О таблетках для мозгов. Помнится, у тебя где-то были запасные. Кажется, они лежат в башне.

– Да, но туда так высоко подниматься. Ты знаешь, что моя башня имеет 5666355 ступеней? Когда Луна слишком низко пролетает над Землей, она, бывает, стукается о спутниковую антенну на крыше.

Герцог не стал дальше слушать. Он подошел к окну. Во дворе замка сидел на лавочке Христофорушка и по своему обыкновению пил кофе. Герцог постучал по окну. Христофорушка обернулся и, увидев, что на него смотрят, тут же поставил чашку и залез под лавку, делая вид, что ищет Йорика. Герцог, убедившись, что он замечен, сначала схватил себя руками за подбородок, изображая бороду, а затем постучал кулаком по голове. Больше объяснений не требовалось. Христофорушка кивнул и направился к башне Мерлина.

– Все, скоро перед нами предстанет старый добрый Мерлин – сказал сам себе герцог.

– Мерлин? – услышал его волшебник – знавал я одного Мерлина. Славный был человек, но волшебник неважный. Кажется, его убил потом король Артур. Разрубил надвое своим мечом…

Христофорушка принес лекарство и вернулся во двор к своей чашке. Мерлин выпил одну таблетку, запив ее пивом.

– Ну и ночка у нас была – сказал он через пару минут, придя в себя – здорово мы уделали этого епископа.

– Да уж, здорово. По этому случаю надо бы устроить пир. Но, по правде говоря, у меня больше нет сил. Должно быть, начинаю стареть.

– Да, пожалуй второй такой пир и я не потяну. А не устроить ли нам охоту?

– Отличная идея. Охота – замечательное средство от головной боли и переполнения желудка. А после нее устроим пир. Сейчас же собираемся. Где же оруженосец?

Как раз в этот момент двери раскрылись и в зал вбежал Жак. Он сильно запыхался, лицо его побледнело, по лбу текла струйка пота. На голове его была надета покосившаяся герцогская корона, а за спиной болтался большой мешок.

– А, вот и ты, приятель. Вижу, ты устал. Присядь с нами, выпей пива, успокойся.

– Как успокоиться? В темнице сидит епископ, Йорик исчез… Надо что-то делать…

– Сделаем. Потом. Пожалуй, завтра и начнем. А сейчас выпей пива, и готовься к охоте.

– Какая охота? – глаза Жака стали круглыми от ужаса – вы что, не понимаете? Епископ! Священная римская церковь этого так не оставит. Уверен, что уже сейчас к нам со всего мира идут войска, чтобы стереть нас с лица земли… В лучшем случае, нас всех убьют в бою. В худшем – поджарят на костре как еретиков.

– Мерлин, что говорит по этому поводу твоя волшебная книга?

– Книга обещает вам многие годы процветания, ваше высочество!

– Вот видишь? Многие годы процветания. Значит, войну эту мы выиграем.

– Война – это конечно здорово, но есть способы и получше. Мы освободим епископа и скажем, что во всем виноват Христофорушка. Потому что он – демон. Сожжем его на костре, и все успокоится – предложил Мерлин.

– Христофорушку нельзя сжигать. Ты ведь знаешь, чтобы держать в тайне наши путешествия во времени, мне пришлось отказаться от прислуги. А Христофорушка – единственный человек, способный всего за два часа вымыть полы во всем замке. Если, конечно заранее выпьет хорошую кружку кофе. К тому же, в темницу епископа засадил я, а не Христофорушка.

– Скажем, что Христофорушка вселился в тебя. Ты совершишь паломничество в Иерусалим, а главное, пожертвуешь святой церкви кучу денег. И все будут счастливы. А Христофорушку мы тоже сжигать не будем. У меня есть один знакомый экзорцист. Он всех чертей из него выгонит. Понарошку, конечно. А потом епископ уедет, и мы заживем как прежде.

Герцог разочарованно взглянул на Мерлина.

– Что, даже и войны не будет?

– Той, в которой тебя гарантированно убьют, а твой замок захватят – не будет. Но ты всегда можешь отправиться сражаться куда-нибудь в другое место. Сейчас с этим нет никаких проблем.

– Хорошо, ты меня успокоил. Как только разрулю здесь ситуацию, сразу иду на войну. Успокою свои нервы. А может и в самом деле устроить крестовый поход?

– Об этом тебе стоит поговорить с епископом, когда ты его освободишь.

– Друзья – перебил их Жак – у нас есть еще одна серьезная проблема – Йорик. Я не смог его найти.

– Это не проблема. Он всегда был отвратительным шутом. Я и так собирался его выгнать.

–Но, во-первых, он – наш друг. А во-вторых, вдруг с ним случилась какая-нибудь неприятность?

– Не переживай за него. Должно быть уехал к теще в соседнее герцогство. Отправь туда гонца, и дело с концом.

– Из города он точно не выезжал. Йорик не такой дурак, чтобы ночью отправиться в лес. Конечно, Хуф – славный жеребец, но провезти двух взрослых людей и одного ребенка через чащу, полную диких волков не будучи при этом сожранным, он вряд ли смог бы. Да и ворота ночью никто не открывал.

– Похоже, нашего доброго друга Йорика убили – предположил Мерлин.

Жак посмотрел на него с удивлением и страхом.

– Городок у нас совсем маленький. – продолжил Мерлин – Если бы он был здесь, ты без проблем нашел бы его. Значит, его уже нет в живых.

– Но кто мог бы на него позариться?

– Да его ненавидят почти все. Он целыми днями ходил по городу и учил людей жизни. Булочника он заставлял просеивать муку, чтобы избавиться от мышиного помета. Молочника учил, что нельзя доить корову в помойное ведро. Хозяина таверны он пытался научить всяким дурацким словам, вроде «Чего изволите, милости просим, спасибо, пожалуйста». Вот они его все возненавидели и наверняка убили. А тело скормили кошкам. Только этим можно объяснить его исчезновение.

– Никто его не убивал. Он просто забрал своих близких и сбежал в будущее – вмешался в разговор Христофорушка. Он вернулся со двора и теперь сидел в углу зала на кресле и попивал кофе.

– Откуда ты знаешь?

– Видел его ночью. Он разыскивал камень времени.

– То есть он забрал наш камень времени?

– Нет. Он его не нашел. И забрал несколько сохранительных ящиков, которые Мерлин привез из будущего. И один большой сохранительный контейнер. Он запихнул туда Хуфа.

– Но никто никогда не пробовал хранить в ящиках живых людей. Неизвестно, что будет с человеком, если он попытается путешествовать таким образом. Возможно, через пятьсот лет от него останется только груда костей – возразил Мерлин.

– Ничего подобного. Путешествуя в последний раз, я обнаружил в одном из ящиков Мату – вашего кота. Уж не знаю, как он туда забрался, но он пробыл там больше пятисот лет, и это нисколько не сказалось на его здоровье. И Йорик знал об этом, я сам ему рассказал – ответил Жак.