Тест на человечность

Я видел неизвестные города. Так похожие и одновременно отличающиеся от видимых мной в реальности. Разнообразные люди, живущие самой обычной для них жизнью. Складывалось впечатление, будто изображались не только разные страны, а иные эпохи или даже миры. Так как изображаемый технологический уровень сильно отличается. Где-то люди застряли в эпохе пара. В другом сюжете огромные армии в старинных доспехах воюют друг с другом. Конные атаки, залпы лучников, броски пилумов и многое другое. Сомневаюсь, будто люди, создавшие самолёты или дирижабли, станут воевать исключительно холодным оружием.

Сюжетов огромное множество. Некоторые миры практически полностью совпадали с моим, но встречались более развитые. Я с любопытством наблюдал пробки из летающих автомобилей. Видел футуристические космические корабли, отлетающие от Земли во все стороны. Особенно интересно оказалось наблюдать за жизнью в городах на других планетах.

Увиденное во сне, к сожалению, имело одно существенное «но». Во всех этих мирах людей ждал один и тот же страшный конец.

Внезапно некоторым людям становилось плохо. Это происходило по всему миру и даже за пределами планеты. Люди падали, начиная содрогаться в сильных конвульсиях. Затем проходило совсем немного времени. По роликам сложно сказать, сколько конкретно прошло. Далее вступала в силу поговорка: «Не делай добра – не получишь зла».

Тот, кто пытался помочь, становился первой жертвой. Дети, пытающиеся помочь родителям. Неравнодушные прохожие или коллеги по работе. Врачи, пытающиеся выполнить свой долг. Все они становились первыми жертвами людей, ставших внезапно похожими на диких животных. Из глаз заражённых пропадал разум, взамен появлялось безумие.

Они набрасывались на всех, кто находился рядом. Вонзались зубами в ничем не защищённую плоть. Заражённые старались как можно быстрее заполучить еще кусочек свежего, кровоточащего мяса. Порой они съедали свою жертву практически целиком, но многим укушенным удавалось отбиться и сбежать. Затем они обращались к кому-нибудь за помощью.

– «Не делай добра – не получишь зла», – вновь подумал, когда наблюдал дальнейшее.

Решившие помочь раненым становились новыми жертвами. После укуса проходило немного времени, после которого вирус начинал действовать. У людей начинался припадок, а вскоре появлялся новый безумец, жаждущий человеческой плоти.

Происходящее напомнило ужасающие картины зомби-апокалипсиса из фильмов и игр. Всё это мне приходилось смотреть вот уже вторую ночь. Не могу сказать, будто испытывал сильное отвращение или страх. Воспринималось увиденное словно фильм. Мне даже было интересно. Жаль, ролики не длились долго. Показывали только самое начало конца человеческой цивилизации.

Возможно, события последних дней повлияли на меня сильнее, чем я думал. Может, таким образом подсознание намекает, что пора обратиться к психиатру. Вот только немного смущает полоса загрузки. Вчера она была в самом начале, а этой ночью практически заполнилась. Может, уже поздно к кому-либо обращаться?

– Да чтоб тебя! Давно же хотел поставить ещё один тройник на стол, – пока искал под столом провод, кому-то приспичило позвонить. Резко дёрнувшись, бьюсь головой о стол. А как только поднялся и взял надрывающийся телефон, он окончательно сел.

Пару лет назад начавшее появляться пузо вынудило опять начать делать по утрам зарядку. Так что запускаю на ноутбуке бодрую, энергичную музыку и приступаю. Разминка, отжимания и приседания. Когда делал приседания с выпрыгиванием, на лице появляется счастливая улыбка доброго соседа. До того, как жена съехала, часто приходилось с соседями снизу ссориться. То они ночью пьянку устроят с громкой музыкой. Или, поздно вернувшись с работы, сосед начинает доделывать вечный ремонт. Вследствие чего мелодичный звук его электроинструмента перебивался моими ритмичными ударами ногой по металлической двери. Единственное, о чём жалею, ни разу не застал, то, как его кроет матом баба Клара. Ух и злющая старушка.

– Что-то увлёкся. Не дай бог, баба Клара ещё не ушла кормить котов.

Закончив зарядку и приняв контрастный душ, иду на кухню для утреннего священнодействия. Но любопытство заставило сначала пойти за телефоном. Вдруг это всё же не очередная реклама обследований или кредита, а кто-то вспомнил обо мне в воскресное утро.

Как только телефон включился, не успеваю проверить, кто звонил. Вновь заиграла стандартная мелодия вызова.

– Слушаю, – одновременно с протяжным зевком отвечаю.

– Здорова, Лёх! Ну ты и зараза. Нельзя же зевать прямо в трубку. Это заразно. Что у тебя с телефоном? Я уже целый час дозвониться не могу! – раздался громогласный голос брата жены.

– Привет. Да вот, батарея села. Ты чего так рано? С Алёной всё хорошо?

– Нормально всё с ней. Ща, погоди немного, – негромко произнёс он. Из динамика слышно, как поскрипывают доски пола. Затем открывается и закрывается входная дверь. Щелчки зажигалки и последующий выдох. – Ты сегодня новости смотрел?

– Ты же знаешь, я их не люблю смотреть. А с каких пор ты ими начал интересоваться? – удивляюсь, так как знаю о его отношении к СМИ.

– Эдик погиб, – не став затягивать прелюдию, резко выпалил Вадим. Сделав короткую паузу на очередную затяжку, продолжил: – Алёна, пока завтрак готовила, решила телевизор включить. А там новости показывали.

– И чего интересного журналисты поведали? – без особого интереса спрашиваю, параллельно приступая к приготовлению завтрака. Современные технологии сильно облегчили нам, одиноким мужчинам, жизнь. Нажимаю кнопку включения кофемашины. Нарезанный ещё производителем хлеб кидаю в тостер, и половина завтрака уже готова. Осталось ещё небольшое, но очень важное действие. Капнуть пару капель соуса на тосты и равномерно размазать. Достаю из холодильника упаковку с нарезанной колбасой. Вскрываю и первым кусочком размазываю политый на хлеб соус. Завтрак практически готов. Есть ещё и высший пилотаж – это сварить яйца всмятку или в мешочек. Решаю сегодня кулинарный подвиг не совершать.

– …но сейчас они говорят, у полиции есть подозрения, будто это мог быть не несчастный случай, – всё это время Вадим пересказывал новости. Отчего-то мне казалось, что в его голосе слышится напряжение.

– Прости, я немного задумался. Так что там Эдик? Утонул? – слушать про эту падаль совершенно неинтересно. Поэтому увлёкся приготовлением завтрака и практически всё прослушал.

Пока ждал ответа, подставил кружку и начал наблюдать за кофемашиной. Она сначала пару раз фыркнула, а затем на четверть наполнила кружку ароматным чёрным кофе. Далее любовался, как капучинатор покрывал мой утренний эликсир белой пенкой. Молчание Вадима затягивалось, и у меня ещё нашлось время обдумать очень серьёзный вопрос. Какой бы выбрать сироп. Ибо в одной китайской мудрой цитате говорится: «Плохой сироп для себя выбрать легко. То же, что хороший для себя выбрать, трудно». Или там что-то другое говорилось, но я уверен, смысл совпадает.

Вадим молчал уже неприлично долго. Я отчётливо слышал, как он быстро докурил одну сигарету и сразу прикурил следующую.

– Лёх, я ведь не говорил, что он утонул, – вкрадчивым и каким-то напряжённым голосом произнёс он.

Наконец решившись, делаю, возможно, один из самых главных выборов сегодняшнего дня. Кокосовый сироп. Не обращая на раздающееся из телефона сопение, добавляю сироп и делаю глоток. Следом за глотком восхитительного кофе откусываю большой кусок от тоста. Повторив процедуру с кофе и тостом несколько раз, иду на балкон. А то Вадим раздразнил. А на пустой желудок курить вредно. По крайней мере, так говорят.

– Ты чего молчишь? Ничего не хочешь мне сказать? – не выдержав игнорирования, раздражённо спрашивает шурин.

– Нет, – кратко отвечаю. Выхожу на балкон и ставлю чашку на подоконник. Вытаскиваю предпоследнюю сигарету из пачки, дую в фильтр и прикуриваю.

– «Эх. Хорошо», – подумал, вдыхая такой вредный, но чертовски приятный дым первой сигареты.

– Что нет? Ты можешь нормально ответить? – явно выведенный из себя Вадим чуть ли не орал в трубку. Его характер мне хорошо известен. Общайся мы лицом к лицу, то он бы полез уже в драку. Но это его проблемы. Я ему неоднократно напоминал, что об этом существе мне неприятно разговаривать. Так что пусть бесится. В следующий раз умнее будет.

– Просто логика. От чего он мог еще сдохнуть? От передоза, в драке или как-то на авто. Может, есть еще варианты, но о них у меня нет никакого желания думать. При первом варианте его папаша всех очень быстро заткнул бы, и ни один журналист пикнуть не посмеет. Драку исключаю, так как с ним регулярно мордовороты из охраны. Такой ответ тебя больше устраивает?

– Ты вообще слушал, что я тебе говорил? Какая, к чёрту, драка? Какие наркотики? Хватит придуриваться. Можешь нормально ответить, почему ты решил, что он утонул? – раздражение из голоса шурина никуда не пропало, но злость немного поутихла.

– Вот пристал. Отвечу, если тебе так неймётся. Во-первых, мне известно, где он живет, а также его любовь к быстрой езде. Если ты не забыл, на той дороге быстрая езда многих сгубила, – делаю очередной глоток кофе и с удовольствием затягиваюсь. К сожалению, на этой затяжке сигарета закончилась. Выкидываю бычок в пепельницу, а точнее в банку из-под майонеза, наполненную на четверть водой.

Сигарета с чашечкой кофе придали мне хорошего настроения. Хоть и не получилось провести ежедневный утренний ритуал в тишине и спокойствии. Но я все равно доволен. Вадиму так и не удалось испортить настроение. Вернувшись с балкона на кухню, решил сделать ещё одну чашечку прекрасного средства от сонливости. Заодно будет с чем доесть тосты.

– А во-вторых? – продолжил надоедать Вадим, прерывая мои приятные размышления.

Очень хотелось его послать. Но не стал этого делать.

– Я думаю, достаточно первого пункта. Технологии, они всё ещё такие несовершенные. А он так любил быструю езду. Насколько мне известно, его охрана всегда сильно от него отставала. В особенности на той пьяной дороге. Ладно, Вадим. У меня еще много дел. Созвонимся.

Не давая ему ничего ответить, нажимаю кнопку сброса звонка и с минуту задумчиво смотрю на телефон. Зажимаю на нём кнопку выключения. Сегодня воскресенье. Меня ни для кого нет.

– Кто же такие вопросы по телефону задаёт? – кладя телефон на стол, задумчиво произношу.

Поглощая тосты, решил прикинуть планы на день. Выстраивая в голове идеальный выходной, сочетающий приятное с полезным, я постоянно сбивался из-за незнакомой музыки. Самое странное в том, что никак не получалось понять, откуда она играет. Проверил телефон – выключен. Сходил к компьютеру – музыка на паузе. Вышел в коридор – тоже тихо. Точнее, не совсем тихо. В жилом многоквартирном доме абсолютной тишины не бывает даже ночью. Но куда бы ни пошёл, музыка везде звучала с одинаковой громкостью. Начало казаться, словно она звучит прямо в голове.

Плотно зажимаю уши. Ощущаю, как по моему телу забегали мурашки. Она не пропала. И даже не стала тише. Всё также звучит с той же громкостью. Музыка была прекрасна и ужасна одновременно. Слушая её, испытывал много разнообразных противоречивых чувств и эмоций. Восхищение от филигранной игры неизвестного симфонического оркестра. Он пробирал до глубины души красотой исполнения. Оркестр играл, а в душе появлялись чувства, которые разум умудрялся интерпретировать. Горе от разыгрывающейся трагедии. Страх за родных, друзей и весь мир. Безнадёжность от невозможности что-либо изменить. И решимость.

Да, именно решимость. В голове предстала сцена из фильма про Великую Отечественную войну. Когда красноармейцы, находясь на наспех подготовленных позициях, готовятся сдерживать превосходящего их по численности противника. Они знают, на них пойдут танки с пехотой. А у них всего три сорокапятки с небольшим количеством снарядов, а также ящик гранат. Своей авиации давно не видно, в отличие от вражеской. И вот сидят они в наспех выкопанном окопе. Смеются, курят, вспоминают родных. Осознающие, противника им не сдержать. А надо. И дело не в приказе. За ними, в ближнем тылу, идёт эвакуация госпиталя и села. Подкрепления не будет. Их задача – своими жизнями задержать врага на как можно большее время. Решимость сейчас у меня ассоциировалась именно с теми разновозрастными бойцами. Уверен, им было страшно. Но они его притупляли излишней бравадой. Даже когда все пушки были разбиты, гранат практически не осталось – в глазах израненных, но живых бойцов продолжала светиться решимость биться до конца. До своего конца.

Встряхиваю головой. Тем самым прогоняю представшую картину. Ещё раз попытался определить, откуда играет эта музыка. Прихожу к выводу, нервное напряжение последних дней на мне все же сказалось. Решаю пойти прилечь на часок. Но стоило закрыть глаза, как музыка с новой силой обрушилась на меня. Она стала громче. Готовый уже вскочить с кровати, чтобы сходить за снотворным в аптеку, замечаю, как темнота перед закрытыми глазами начала рассеиваться. Стало страшно. Похоже, мне надо не в аптеку, а в больницу. Темнота рассеялась окончательно, и перед глазами предстала картина из сна. Всё те же неизвестные города, люди и сцены невероятной трагедии. Кошмарные картины зомбоапокалипсиса сменяют друг друга.

– Что, чёрт возьми, происходит? – вскочив с кровати и часто дыша, громко выкрикиваю.

Стою. Тру лицо, пытаясь успокоиться. Взбесившееся сердце колотится с сумасшедшей скоростью. В голове полный раздрай. Не понимаю, что со мной. Музыка продолжает играть, но с открытыми глазами намного тише. Делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю.

– Так, надо успокоиться. Слышал, будто психи не осознают, что они больны. Я же, вроде, осознаю ненормальность происходящего, – успокаивая себя, направляюсь вновь на балкон.

Достаю последнюю сигарету. Нервно прикуриваю. В голове бесконечное множество мыслей. Но основная из них: «А что, если?» Стряхиваю пепел. Обращаю внимание на то, как подрагивает рука.

– Ну что же. Проверяю свой глюк еще раз и записываюсь на прием к врачу, – принимаю окончательное решение. Выкидываю бычок с балкона и захожу на кухню.

Все мы надеемся, что болезнь может внезапно пройти. Вернувшись в спальню, делаю глубокий вдох, затем медленно выдыхаю. Не раздеваясь, ложусь на кровать и закрываю глаза. Музыка вновь накрывает меня своими печальными тонами. Не обращаю внимания на развернувшийся экран. Сосредотачиваюсь на полосе загрузки. Пока заполнялась, она горела красным цветом. Сейчас же горит светло-зелёным. Вижу справа от неё кнопку. Подумав в очередной раз: «А что, если?», жму на кнопку с надписью: «Начать».

– “Похоже, моя крыша”, – с горечью и лёгкой улыбкой подумал я. Но все мысли резко пропали. Внезапно пришла боль. Жуткая боль сначала выстрелила в голову. Затем начала распространяться по всему телу. Мне хотелось заорать, но не мог. Не получалось даже замычать. Тело абсолютно не слушается. Перед глазами вместо сцен зомби-апокалипсиса начал вновь появляться какой-то текст. Но из-за сильной боли никак не получается сосредоточиться и прочитать написанное. Не знаю, сколько это продолжалось. Спасительная тьма беспамятства отгородила от всех чувств.

– Ох. Да чтоб вас всех черти драли. Что это было? – произношу, с трудом придя в себя и еле ворочая языком.

В голове полная муть. С трудом открываю слезящиеся глаза. Пытаюсь проморгаться. Шевелиться оказалось очень тяжело. Не сразу, но мне постепенно удалось пошевелить пальцами на руках, а потом ногах. Тело словно не мое. Но чем дольше лежу, тем лучше становится.

Пока приходил в себя, внимание привлёк громкий стук. Практически одновременно заиграла мелодия дверного звонка.

– Лёша! С тобой всё нормально? – раздался громкий женский голос. Судя по нему, женщина явно в возрасте. – Лёша! Может, тебе скорую вызвать?

Открываю рот и пытаюсь ответить. Но из меня вырвался только сип. Сделав очередную попытку приподняться, осознаю, что кое-как могу шевелить руками. Ощущаются они как после тяжёлой тренировки. Болит каждая мышца, словно я провел очень серьёзную тренировку, а на утро молочная кислота напомнила о вреде месячных отпусков. Особенно в отелях, где всё включено и так много соблазнов.

– Лёш, я сейчас позвоню в скорую, ты только дверь открой! – вновь прокричала женщина. – А? Ты чего творишь? Валентин, опять напился? А ну прочь, а то ща как костылём тебя! Аааа! Помогите! Пом…

Услышанное привело в чувство. Быстро встаю и осматриваюсь в поисках чего-нибудь похожего на оружие. Ничего не найдя, ковыляю в коридор. Не обращая внимание на боль в теле и не издавая громких звуков, дохожу до входной двери. Смотрю в глазок. В общем коридоре творится что-то дикое. Пожилая женщина лежит спиной на полу и отталкивается от него ногами. Она пытается уползти от здоровенного мужика. Правой рукой, сжимающей старый увесистый костыль, с неожиданной силой оттолкнула обидчика. И это с таким сухощавым телом. Каждый раз, когда ей удаётся оттолкнуть мужчину, она старательно прижимает правую руку к предплечью левой. Таким образом пытается остановить кровь.

– "Так. Хватит смотреть. Надо что-то делать", – подумал, отворачиваясь от глазка. Осматриваю коридор. – "И чем тут можно вооружиться?"

По правую руку висят куртки, под ними небольшая полочка для всяких мелочей. Под полочкой стоит обувь. Следом за куртками располагается длинный закрытый шкаф. Он тянется до двери в комнату, соседствующую с той, из которой вышел. Слева только домофон и пара пакетов. Они валяются на полу. Судя по содержимому, это мусор.

– “А это что?” – замечаю на крючке для курток что-то металлическое.

Мне вспомнилось, как женщина позвала меня моим же именем. Похоже, в этом странном месте одинаковые не только имена, но и некоторые мои привычки. А одна из них – это недоверие к пластиковым ложкам для обуви. Протянув руку, снимаю с крючка так хорошо мне знакомый предмет и довольно улыбаюсь. Длинная, чтобы практически не нагибаться, когда обуваешься. Тяжёлая металлическая ложка для обуви удобно легла в руку. Не удержался и крутанул её, словно меч. Теперь чувствую себя более уверенным перед встречей со странным мужиком, любящим кусать старушек.

Посмотрел еще раз в глазок и оценил сложившуюся обстановку. Решаю не пытаться тихо открыть дверь. Открыть бесшумно современную входную дверь практически невозможно. Отодвинуть щеколду легко, а вот всё остальное – нет. Так что решил всё сделать быстро. Поворачиваю щеколду и, навалившись всем весом, распахиваю дверь. Мужик, нависающий над женщиной и упирающийся грудью в её костыль, резко развернулся. На его окровавленном лице застыло хищное выражение. Взгляд полных безумия и ярости глаз заставил сбиться и немного растеряться.

Беру себя в руки. Иду на сближение. Возможно, нереальность всего происходящего так повлияла на мои дальнейшие действия. Он не напоминает киношного зомби. Если не смотреть на лицо, то складывается впечатление, будто мужчина пьян. Я не стал пытаться с ним заговорить. Размахнувшись, бью со всей силы по голове. Удар оказался страшен. Ложка рассекла кожу, из раны потекла кровь. Но он словно ничего не почувствовал. Практически не изменившейся походкой продолжил надвигаться на меня. От такого удара у многих было бы сотрясение мозга. Будто не чувствуя боли, мужик упрямо пытается сблизиться. Как ни странно, но страха я не испытываю. То, что мой удар не принёс ожидаемого эффекта, не вогнало в ступор. Адреналин хоть и разогнал слабость после пробуждения, но лёгкое нарушение координации всё равно ощущается. Я отступаю назад небольшими шагами, продолжая методично наносить удары. На шестом, наконец, он покачнулся. Противник сделал ещё один шаг и упал. Более он не подавал признаков жизни.

Мне очень повезло, что женщина отползла так далеко. Тем самым отвела его от квартиры на середину коридора. Ещё один шаг назад, и у меня бы не получилось размахнуться для удара.

– Ох. Лёшенька, спасибо. Ты в порядке? А то я слышала твои крики. Женщина, выпустив костыль, прижимала кровоточащую рану на руке. По лицу видно, что ей очень больно и страшно. Тяжело смотреть, как из глаз пожилой женщины текут слёзы из-за боли и всего пережитого, а она всё равно не просит помочь. Вместо этого спрашивает, всё ли со мной в порядке.

Обхожу мужика и быстро иду к незнакомой, но уже сильно мною уважаемой женщине. Чтобы остановить кровотечение, выдёргиваю поясной шнурок из спортивок и использую как жгут. Делать бинт из футболки сразу не стал. Надо сначала продезинфицировать рану.

– «А есть ли у меня дома чем обработать?»

Когда родилась дочка, жена собрала хорошую аптечку на все случаи жизни. Но здесь? Не знаю, бред это всё или реальность, но женщине надо помочь. Для этого беру на руки и несу в квартиру, при этом обходя труп на максимально возможном расстоянии.

– Эх. Бедный Валентин. Совсем после развода из ума выжил. Вот что водка проклятая с человеком творит, – поудобнее устроившись, она вкратце рассказала практически всю нелёгкую судьбу Валентина. Я её не перебивал. Было интересно узнать про соседей из этого мира.

Не зная планировки квартиры, решил отнести туда, где очнулся. Это просторная комната с большим угловым диваном. Рядом с ним стоит журнальный столик с лежащей на нём чашкой кофе. Её содержимое разлито по столу и всё ещё продолжает капать на паркет. Возле тумбочки, над которой висит телевизор, лежит пульт. Складывается впечатление, будто здешний я решил расслабиться перед телевизором, но что-то пошло не так. Вероятно, когда взял пульт, потерял сознание.

Заметил, как женщина, пока укладывал на диван, косится на журнальный столик и пол. Мне почему-то стало неловко. Хоть в этом нет моей вины, но всё равно испытал лёгкий стыд из-за небольшого беспорядка.

– Прошу прощения. Не успел убраться. Вы лежите, а я пока схожу поищу, чем можно обработать руку и перевязать.

– Хорошо, Лёшенька. А не мог бы ты пока включить телевизор? Сейчас обращение правительства должно начаться.

Удивлённо и немного шокировано на неё смотрю. Только что чуть не убили. На руке рваная рана, и сейчас наложен жгут. В коридоре лежит труп хорошо знакомого ей соседа. Она находится в чужой квартире. И вместо просьбы позвонить в полицию или скорую просит включить телевизор. Железная бабка. Всё же наших старушек ничем не пронять. Прилетят инопланетяне. Будут летать по небу драконы или случится конец света. Они всё равно переберут в голове выученную наизусть программу передач и сядут перед телевизором для просмотра новостей или сериала.

Ничего не говоря, подхожу к телевизору. Поднимаю лежащий на полу пульт и отношу ей. После чего также молча выхожу из комнаты. В отличие от неё, я помню о жгуте, а также, что надо быстрее промыть рану и перевязать. Ну а потом предстоит самое неприятное. Звонок в скорую и полицию. Если только соседи этого ещё не сделали. Смелых нынче мало, и выйти помочь человеку не всякий решится. Зато позвонить в полицию, рассказывая, как их тонкая душевная натура испугалась, – это запросто. За такое даже активным неравнодушным гражданином могут назвать.

Хотя, если подумать, многие женщины в данной ситуации мало чего смогли бы сделать, кроме как кричать из-за двери. И это нормально. Для таких ситуаций есть мы, мужчины.

Размышляя о роли мужчин в современном обществе, а также о том, кто нас сейчас воспитывает, быстро осматриваю квартиру. На данный момент главное – найти аптечку. Мне представляется, что она на кухне, в одном из шкафов. Так и оказалось. Выдвинув второй ящик под варочной панелью, обнаруживаю там искомое. Хватаю первый попавшийся пакет и кладу в него бинт, перекись водорода и йод. Прихватив с собой ещё ножницы, поспешил обратно в гостиную.

Я не знаю, сколько точно времени прошло после наложения жгута. По моим субъективным ощущениям, прошло менее десяти минут, а это значит, что скоро надо его немного ослабить. Войдя в гостиную, замечаю, что женщина уснула. Но чем ближе к ней приближаюсь, тем отчётливей понимаю – она не дышит.

Бросаюсь к ней. Под ногами раздаётся треск выпавшего из её рук пульта. Швыряю на стол пакет. Прислоняю голову к груди. Одновременно тянусь к здоровой руке, чтобы попытаться прощупать пульс. Но этого не требуется. Слышу слабое, медленное биение сердца. Вдруг оно начинает быстро ускоряться.

– Не бойтесь. Это я, Алексе… – не успеваю договорить. В шею вонзаются зубы. Резко дёргаюсь и наношу сильный удар локтем в голову. Ощущаю, как с треском отрывается небольшой кусок кожи и мяса. – Вот же больная старая сука! – в гневе говорю и, зажимая рану, отхожу от дивана. Чудом не падаю на журнальный столик.

Женщина смотрит безумными глазами и с наслаждением жуёт. Её взгляд пугает до мурашек. Никогда в жизни не испытывал такого, когда на тебя смотрят не как на врага, а как на кусок вкусного сочного мяса. Осознаю – это в буквальном смысле. Она действительно хочет меня сожрать. Мне приходилось участвовать в боевых действиях, но там страх другой. Сейчас же пробирает ужас неведомого и иррационального.

Боль отошла на второй план. Держа ножницы на изготовку, пячусь к двери.