Дневник пропавшего века

Сергей Ребров

Дневник пропавшего века

Глава 1

Дневник Пропавшего Века

Глава 1. «Солнечный удар»

Раннее утро в лагере словно сошло со страниц старинной волшебной книги. Солнце, едва поднявшееся над зубчатой линией леса, разливало по поляне золотистый свет – не яркий, ослепительный, а мягкий, будто сотканный из тончайших шёлковых нитей. Лучи пробивались сквозь хвою вековых сосен, и каждая ветка, каждая иголка вспыхивала крошечным изумрудом. Воздух был напоён чудесными ароматами: свежей смолой, прохладной росой, пряным мхом и едва уловимой горечью папоротников. Он казался настолько чистым и прозрачным, что, казалось, его можно было пить – глоток за глотком, как родниковую воду. Поляна жила своей тихой утренней жизнью. На травинках, словно на хрустальных блюдцах, дрожали капли росы, отражая первые лучи солнца миллионами крошечных радуг. Паутинки, натянутые между стеблями, переливались перламутровым сиянием, будто кто‑то рассыпал по траве нити лунного света. В зарослях шиповника робко пробивались алые бутоны – они ещё не раскрылись, но уже источали тонкий, медовый аромат. Над ручьём, что журчал неподалёку, клубился лёгкий туман. Он стелился по земле, как серебристая дымка, и казалось, будто сама земля дышит, выпуская ночные тайны в утренний свет. В ветвях перекликались птицы: звонкие трели зарянки сплетались с размеренным постукиванием дятла, а где‑то вдали раздавался протяжный крик ястреба, возвещавший начало нового дня. Сосны стояли недвижно, словно древние стражи, их кора, исчерченная временем, ловила солнечные блики. В тени деревьев прятались боровики с бархатистыми шляпками и рыжие лисички, будто маленькие огоньки в зелёном полумраке. Ветер, ещё робкий и прохладный, изредка пробегал по кронам, и тогда лес отвечал ему тихим, мелодичным шелестом – будто переговаривался сам с собой на языке, понятном лишь ему.

Всё вокруг дышало покоем и ожиданием. Природа замерла в миг между ночью и днём, между сном и пробуждением, словно затаила дыхание перед чем‑то важным, волшебным, что вот‑вот должно было случиться.

Небольшая команда из четырёх человек собиралась в путешествие. В центре небольшого круга, образованного у старенькой «Волги», стоял Любомир Богданович – историк по призванию, человек, для которого прошлое было не набором дат и фактов, а живой тканью времени, которую можно ощутить, если знать, куда притронуться.

– Ну что, друзья, – произнёс он негромко, но так, что все невольно притихли. – Сегодня мы отправимся туда, где время остановилось. В усадьбу купца Воронцова.

Заметив, что его группа больше занята окружающей природой, Любомир слегка повысил голос.

– Так, команда! Внимание! Десять минут до старта. Прошу всех проверить снаряжение по списку.

Он развернул перед девушками большую, аккуратно сложенную распечатку. «Перед вами план усадьбы Воронцова и краткая биография нашего героя – Николая Андреевича Воронцова, ученого-энциклопедиста, жившего с 1820 по 1895 год».

Учитель обвел взглядом рюкзаки и лица учениц.

Любомир Богданович продолжил:

– Помните главное правило нашего клуба: мы не просто туристы, мы – реконструкторы! Наша задача – прочувствовать эпоху, понять, как жили люди XIX века. Полное погружение. Никаких смартфонов на маршруте! Только карты, компас, полевые дневники, перо и чернила».

Он протягивает каждой по маленькой чернильнице и перьевой ручке.

Немного отвлечемся от рассказа, представим спутниц Любомира Богдановича:

Полина, Александра и Дарья – ученицы 9 класса, готовили доклад по истории 2 половины 19 века.

Полина– вихрь энергии и дерзости. Её образ сразу приковывает взгляд: половина прядей – ярко‑розовый взрыв цвета, контрастирующий с тёмной курткой и потрёпанными джинсами. В руках неизменно – фотоаппарат, будто вторая рука. Полина не ждёт, пока мир явит себя: она ловит его в кадр, выискивая необычные ракурсы и драматичные тени.

Характер:импульсивная, прямолинейная, не боится спорить с учителем, если уверена в своей точке зрения. Говорит быстро, перебивает, но при этом – невероятно любознательная. За внешней бравадой скрывается тонкая наблюдательность: она замечает детали, которые другие пропускают.

Мотивация:для Полины усадьба – не просто объект изучения, а «живой холст». Она мечтает снять серию фото в духе викторианских дагерротипов: приглушённые тона, игра света и тени, фрагменты старинной мебели. Уверена, что через объектив сможет «прочитать» историю дома лучше, чем по книгам.

Александра– воплощение сдержанной элегантности. Её одежда всегда аккуратно подобрана, волосы уложены, а в рюкзаке – не только учебники, но и зеркальце, пудра и расчёска. Она невольно поправляет прядь, если ветер растреплет причёску, и оглядывается, проверяя, не помялось ли платье.

Характер:деликатная, вдумчивая, склонная к рефлексии. Не любит быть в центре внимания, но её вопросы всегда точны и глубоки. Читает исторические романы не как развлечение, а как способ «погрузиться» в эпоху: запоминает бытовые детали, манеры, обороты речи.

Мотивация:Александра видит в усадьбе Воронцова не руины, а некогда живой дом, где звучали голоса, шелестели юбки, велись утончённые беседы. Она мечтает найти следы повседневной жизни семьи – записку, вышивку, потрёпанный альбом – чтобы почувствовать, как на самом дележили люди XIX века. Для неё важно не просто знать факты, а ощутить эпоху кожей.

Дарья– тихая, почти незаметная на первый взгляд. Её движения плавны, речь тиха, а взгляд часто устремлён куда‑то внутрь, как будто она прислушивается к невидимому шёпоту. Одета просто: льняная блуза, юбка до щиколоток, на шее – тонкий шнурок с маленьким медальоном.

Характер:застенчивая, но с железной волей. Говорит мало, но если уж решается – её слова взвешены и точны. Увлекается медициной не из тщеславия, а из искреннего желания помогать. Занимается йогой, чтобы научиться контролировать тревогу, которая подступает в шумных местах.

Мотивация:Дарья ищет в усадьбе не сокровища и не сенсации, а тишину. Она верит, что старые стены хранят энергию прошлых обитателей, и надеется «услышать» её через медитативное созерцание. В её блокноте – зарисовки растений, растущих у фундамента, заметки о микроклимате комнат, схемы расположения окон. Она убеждена: даже плесень на стене может рассказать о жизни людей больше, чем парадный портрет.

Полина, притаившись за полуразрушенной стеной, шепчет Александре, закатывая глаза:

– Ага, конечно… А кто будет фотографировать развалины для отчёта? Нарисовать акварелью, что ли?

Александра, улыбаясь, поправляет лямку рюкзака. Её взгляд скользит по заросшим плющом аркам и осыпавшимся кирпичам – она явно любуется пейзажем.

– Ты и будешь. Но так, чтобы Любомир Богданович  не заметил. Твоя камера – самый законспирированный «артефакт» XXI века.

Саша похлопывает Полину по карману, где спрятана маленькая, защищённая от влаги фотокамера.

Полина вскидывает одну бровь в удивлении:

– И как, по-твоему, я это сделаю? Он же ходит за нами, как сторожевой пёс!

Александра отвечает тихо, слегка растягивая слова:

– Просто будь незаметной. Ты же мастер делать вид, что тебя ничего не интересует. Притворись, будто разглядываешь мох на камнях, а сама снимай.

Полина криво ухмыляется:

– То есть мне опять отдуваться за всех? Может, Даша попробует? Она у нас самая «невиновная».

Даша, до этого молча разглядывавшая трещины в стене, вздрогнула:

– Я?.. Ну, я могу, конечно… Но вдруг он заметит? Я же сразу краснею, когда волнуюсь…

Саша приобняла подругу, мягко прошептала ей на ухо:

– Даш, ты лучше помоги нам следить за Любомиром Богдановичем . Если он повернётся в нашу сторону – кашляни или спроси что-нибудь про кирпичную кладку. Ты же помнишь, он обожает рассказывать про строительные технологии XIX века.

– Хорошо… попробую, – кивнула Дарья в ответ, набираясь смелости.

Полина достала свою камеру:

– Ладно, раз вы обе на меня полагаетесь… – вздохнула девочка, – Но если меня поймают, я скажу, что это была твоя идея, Саш.

– Договорились, – засмеялась в ответ Саша, – Только сделай пару кадров поэффектнее – чтобы было видно, как природа забирает своё у заброшенного здания. Это же красиво, правда?

Полина на мгновение замирает, глядя на игру света в разбитых окнах. Её сарказм тает.

– Ну, допустим… Тут и вправду есть что снимать.

Даша воодушевлённо подошла к подруге:

– А можно я потом посмотрю снимки? Вдруг там получится что-то… волшебное?

– Конечно. Мы все посмотрим. А потом сделаем такой отчёт, что Любомир Богданович удивится, – Александра пытается мягко отобрать камеру.

Полина, уже прицеливаясь камерой к особо живописной арке, бросает через плечо:

– Только не ждите, что я буду улыбаться на фоне развалин. Я – тень. Невидимая и беспощадная.

Девушки переглядываются и тихо смеются. В этот момент издалека раздаётся голос учителя:

Любомир Богданович:

– Девочки, вы где? Не отставайте!

Александра подмигивает Полине, Даша глубоко вздыхает и идёт навстречу учителю, готовясь отвлечь его «вопросом о кирпичах».

Дарья пошла к историку, на ходу перебирая свою аптечку. Она нервно перепроверяет содержимое: аккуратно сложенные бинты, пузырёк йода, пластыри, перекись. Движения её точны, но выдают внутреннее беспокойство – пальцы слегка подрагивают, когда она в очередной раз пересчитывала ампулы с обезболивающим.

Её взгляд случайно упал на старый латунный компас, который Любомир Богданович вручил перед выходом со словами: «Возьми, это не просто прибор – частица истории. Когда‑то такими пользовались землемеры и путешественники». Компас тяжёлый, с потёртой гравировкой по ободу и слегка потускневшей стрелкой.

Дарья взяла его в руки. Стрелка дрожит, потом начинает бешено крутиться, словно взбесившись, ни на мгновение не останавливаясь на севере. Девушка нахмурилась, пытаясь положить компас на камень, встряхнула – ничего не меняется.

– Любомир Богданович … мой компас сломался, кажется, – Дарья дошла до учителя

Любомир Богданович, который в этот момент сверял маршрут по карте, обернулся. Учитель подошел, внимательно стал разглядывать прибор. Его брови сошлись к переносице.

Любомир удивленно пробормотал себе под нос:

– Странно… Он старый, но никогда не подводил. За всё время работы ни разу не сбивался. Может, здесь магнитная аномалия? Или что‑то металлическое рядом…

Он огляделся по сторонам, словно ища невидимый источник помех. Потом выпрямился, потирает подбородок.

– Ладно. Пользуйтесь картой и ориентируйтесь по солнцу. Солнце сегодня яркое – наш главный навигатор. Мы же готовы к любым трудностям, не так ли?

Девушки переглянулись. Полина едва заметно ухмыльнулась, Александра кивнула с серьёзным видом, а Дарья, хоть и продолжила волноваться, всё же нашла в себе силы улыбнуться.

– Всё будет хорошо. Мы же вместе, – Саша подбодрила свою подругу.

Полина с напускным равнодушием добавила:

– Ну, если что, я всегда могу снять панораму с высоты. Дрон у меня в рюкзаке – не забыли?

Дарья вздохнула , пряча компас в карман:

– Дрон – это хорошо… Но лучше бы компас работал.

Историк сверился со своими часами – старинными, с кожаным ремешком и механическим заводом. Он всегда говорил, что доверяет только им.

– Время пошло. Впереди – усадьба Воронцова. Место с историей, с тайнами. И с ответами, которые мы должны найти. Вперед, в историю!

Группа подхватила рюкзаки. Полина напоследок оглянулась на развалины, где они только что были, и незаметно достала камеру. Александра поправила лямки и проверила карту. Дарья ещё раз ощупала аптечку, убеждаясь, что всё на месте.

Они пошли в сторону густой, старой рощи. Деревья стоят плотно, их кроны смыкаются над тропой, создавая полумрак. Лучи солнца пробиваются сквозь листву, рисуя на земле причудливые узоры. Ветер шелестит листьями, и где‑то вдалеке раздаётся крик птицы.

– Чувствуешь? Здесь как будто время остановилось, – сказала Полина шёпотом, догнав Александру.

– Или наоборот – идёт своим, особенным ходом, – также тихо ответила Саша.

Дарья вдруг останавливается, прислушиваясь к природе.

– Вы слышали?

Все замирают. В тишине слышен лишь шелест листвы и отдалённый стук дятла. Но Даше кажется, что где‑то в глубине рощи раздаётся едва уловимый звон – как будто кто‑то бьёт в маленький колокольчик.

Любомир Богданович заметил настороженность девочек.

– Что такое?

– Мне показалось… будто звенит, – Даша  сказала неуверенно.

Мужчина улыбнулся.

– Это лес разговаривает. Прислушайтесь. Он расскажет нам свою историю – если мы будем внимательны.

Группа снова двигается вперёд, но теперь шаги становятся тише, взгляды – внимательнее. Каждый чувствует: усадьба Воронцова уже близко. И она ждёт.

Солнце стояло в зените, когда Любомир Богданович подал сигнал к привалу. Место было выбрано неслучайно: гигантский, вековой дуб, под которым, по словам местных, "еще Петр I отдыхал".

– Фух, наконец-то. Я думала, мы до вечера будем идти. Здесь и правда как-то… спокойно, – сказала Александра, вытирая пот со лба.

Дарья и Полина плюхнулись на траву, разгружая рюкзаки. Любомир Богданович осматривал кору дуба, ища старинные отметины.

–Это место упоминается в дневниках Воронцова. Он считал его точкой концентрации энергии. Интересно, что он имел в виду под…

Он не договорил. Слова потонули в нарастающем, странном гуле. Не звуке самолета или ветра, а низком, вибрирующем шуме, идущем как будто из самой земли. Солнце, до этого ярко сиявшее, внезапно засияло неестественно ярко, превратившись в центре в ослепительно-белую точку. Жар стал невыносимым, но это был не обычный жар, а плотный, осязаемый.

Полина, прикрывая глаза рукой:

– Что происходит? Это не просто солнце, оно… давит!

Дарья закричала, показывая на компас. Стрелка, которая и раньше вела себя странно, теперь бешено вращалась, а затем раскалилась и расплавилась прямо на глазах.

Небо начало меняться. Синева померкла, а вокруг солнца закручивался аномальный, золотистый вихрь. Он не был похож на грозовое облако, скорее на оптическую иллюзию, гигантскую линзу, искажающую реальность. Деревья вокруг начали терять очертания, словно их края размывались акварелью.

– Любомир Богданович, что это?! Бежим! – Саша вскочила, инстинктивно хватая историка за руку.

– Не двигаться! Не панику… – хотел сказать Любомир.

Его голос оборвался. Вихрь издал пронзительный, звенящий звук. Все четверо почувствовали резкий толчок, как при ударе током, и одновременно полное отсутствие веса. Земля под ногами исчезла. На мгновение они увидели себя со стороны – четыре силуэта, затянутые в воронку пульсирующего света. Изображение перед глазами закрутилось калейдоскопом: лица прохожих в старинных шляпах, мелькающие пейзажи, звуки, которые невозможно было разобрать. Это была не просто потеря сознания, а насильственное переписывание реальности.

Затем – резкий удар о твердую землю и тишина.

– Все целы? Полина? Даша? Отвечайте! – Любомир Богданович резко встряхнул Александру, голос дрожит, но он старается говорить твёрдо.

Даша сжимается, оглядываясь по сторонам:

– Я… я здесь. Но где мы? Это же не наш лагерь… – шепчет она.

Полина нервно тычет в экран смартфона, потом с силой нажимает кнопку включения – безрезультатно; её голос срывается:

– Он мёртвый. Совсем. И сети нет. Ни одной полоски.

Александра дрожащими руками поправляет волосы:

– Что произошло? Мы же только что были у костра… Я помню свет, гул… а потом – темнота.

Любомир Богданович огляделся по сторонам. Нахмурился, пытаясь собраться с мыслями:

– Ладно. Спокойно. Сначала проверим, все ли в порядке физически. Кто-нибудь ранен? Головокружение? Тошнота?

– У меня руки трясутся… и в ушах звенит, – ответила Даша тихо, почти плача:

Полина вздрогнула, услышав звук в кустах, резко обернулась:

– Слышите? Там кто-то есть!

Саша прижалась к Любомиру Богдановичу:

– Может, это местные? Надо позвать на помощь!

Мужчина поднял руку, останавливая её:

– Не торопимся. Сначала разберёмся, что вокруг. Видите тележную колею? Это не туристическая тропа. И деревья… они как будто старше.

– А тот дуб… он ведь был с нами в лагере? Но сейчас он… другой. Кора грубее, веток больше, – шёпотом, глядя на дуб, ответила Даша.

– Вы думаете, мы… переместились? Как в фантастике? – Полина тревожно подняла брови.

Учитель по истории только вздохнул, проводя рукой по лицу:

– Не знаю. Но паника нам не поможет. Давайте соберёмся. Кто-нибудь видит наши вещи? Палатки, рюкзаки?

Александра огляделась по сторонам:

– Ничего. Только одежда на нас. И этот запах… сено, навоз. Как в деревне, – голос девушки дрожал.

Даша вдруг схватила Любомира Богдановича за рукав:

– А если мы не сможем вернуться? Что тогда?

Любомир ответил твёрдо, глядя ей в глаза:

– Сможем. Но для этого надо действовать разумно. Сначала – осмотреться. Потом – решить, как искать выход. Договорились?

Полина кивнула, но в глазах угадывалась ярость:

– Да. Но… что, если тут опасно? – спросила она, сжимая кулаки.

Любомир Богданович спокойно остановил порыв своей ученицы:

– Опаснее паники ничего нет. Держимся вместе. И не теряем голову.

Историк подошел к краю рощи, оглядывается по сторонам. Он бледен, его обычно уверенный вид сменился шоком. За его спиной – Александра, Полина и Дарья, которые тяжело дышат и с трудом приходят в себя после телепортации.

– Деревья те же… но тропа… – снова бормотал он себе под нос.

Вдруг мужчина указал на дорогу. Вместо утоптанной туристической тропинки оказалась глубокая колея, продавленная телегами.

– Любомир Богданович, куда наше снаряжение делось? И… что с деревней? – осторожно спросила Александра.

Девочка показала в сторону, где должна быть современная, ухоженная деревня.

Историк медленно обернулся на неё:

– Там… там другая деревня. Избы крыты соломой.

Он посмотрел на поле. Люди в домотканой одежде, похожие на иллюстрации из учебника истории, работают, согнувшись, косами.

В этот момент на дороге появился старый, запряженный лошадью воз. На нем сидел мужик-крестьянин в лаптях и рубахе. Он медленно ехал, не спеша.

Крестьянин заметил группу. Он остановил лошадь. Глаза крестьянина округлились при виде четверых "странно одетых господ"в ярких куртках и с огромными рюкзаками, которые больше были похожи на мешки.

Мужик вытаращил глаза, перекрестился широким, размашистым движением.

– Свят, свят, свят… Нечистая сила… – испуганно пробормотал он.

Дальше слов наши герои не разобрали, мужик что-то крикнул лошади, хлестанул ее вожжами. Телега с грохотом и скрипом сорвалась с места и помчалась по колее прочь от них.

Проводив повозку взглядом Любомир вдруг посмотрел на свое запястье. Его современные электронные часы замерли.

– Любомир Богданович, это шутка? Реконструкторы так шутят? – голос Полины уже дрожал.

Её учитель снимает часы, трясет их, прикладывает к уху – тишина. Он смотрит на солнце, пытаясь определить время. Исторические знания услужливо подсказывают ему жестокую правду.

Любомир сделал глубокий вдох. Он пытался сказать твёрдо, но и так, чтобы не напугать девочек.

– Нет, Полина. Это не шутка. Мы… мы попали.

– Попали куда? – побледнела Дарья.

Любомир Богданович обвёл глазами своих учениц:

– В прошлое попали. Скорее всего вторая половина 19 века. Мы дома.

На лицах девочек – немой ужас и неверие.

Глава 2

Глава 2. «Ночь решает судьбы»

Избы, словно уставшие старики, склонились под