Расширяя горизонты

Сергей Осицын

Расширяя горизонты

Пролог

Ну что, друг.

Снова здесь?

Ты ведь хотел продолжения, верно? Хотел знать, чем всё обернётся?

Что стало с теми, кто осмелился ступить за грань?

С теми, кто поднял руку – не только на власть, но и на сам порядок вещей?

Так вот – слушай.

Мы не ворвались на станцию как пираты.

Не действовали вслепую.

Мы шли по инструкции. Холодно. Последовательно. Как учили – и как сами учили других.

Каждое движение было просчитано.

Каждая команда – отточена.

Каждый шаг – выверен.

Это был штурм, но штурм системный. Военный. Без лишнего геройства.

Потому и сработал.

Пока другие ломали головы, мы ломали запоры.

Пока кто-то спорил о правилах, мы переписывали их.

И в тот момент, когда последние двери захлопнулись за прежними хозяевами,

а голос новой власти прозвучал на все каналы —

мы поняли:

это не конец. Это стартовая точка.

Диспетчерская. За несколько минут до сигнала.

Дверь распахнулась с грохотом – как от удара сапогом.

Сквозняк поднял пыль, лампы дрогнули.

На пороге – Салия.

Взъерошенная, без скафандра, с выведенными жилками на шее. Лицо перекошено яростью.

– Что у вас тут творится?! – голос сорвался на крик с первой фразы.

Дежурный отпрянул от пульта, будто пойман за чем-то постыдным.

– Э… кажется, станцию штурмуют. Какие-то… неизвестные. – Он говорил, не отрывая взгляда от монитора.

– И как, по-твоему, они сюда попали?! – Салия подошла вплотную, дыша тяжело.

– Да откуда мне знать! – Он развёл руками, виновато. – Только что – взрыв на главном кольце. Взорвали технический люк, вышли наружу.

Они… уже внутри.

– А ну встал! – рявкнула Салия и, не дожидаясь, схватила его за ворот.

Одним движением стянула с кресла, заняла место, руки с хрустом легли на клавиши.

Пальцы забарабанили по панели.

– Так… камеры. Третий сектор. С момента прилёта бота. Быстро!

Мониторы мигнули, один за другим погасли – и вспыхнули новым изображением.

Салия вглядывалась в экран, как хищник в кустах.

На кадрах – фигуры в серых скафандрах, быстро двигающиеся по тех коридорам.

Без паники. Без суеты. Как будто у себя дома.

Салия откинулась на спинку кресла, тихо, сквозь зубы:

– Вот же мясо обнаглело… Решили взять станцию. Говорила я – этим доверять нельзя.

И в этот момент – короткий писк из динамиков.

Пауза. И голос.

Незнакомый. Уверенный. Ровный.

Голос того, кто больше не просит.

– Меня зовут Север. С этого момента я – новый глава этого клана.

Главы других кланов подтвердили мой статус. Эта станция теперь принадлежит мне.

Всех, кто с этим не согласен – прошу собраться в главном ангаре через двадцать минут.

Тишина. Гул мониторов казался громче шагов.

Дежурный с трудом сглотнул, бросил взгляд на Салию – и выдавил:

– И… что нам теперь делать?..

Салия медленно выдохнула.

Секунда тишины – и только потом:

– Ты что, не понял? Власть сменилась. Не нравится – марш в ангар.

– Это понятно. Но мы же… наёмники.

Что нам эта новая власть предложит?

– Пока – ничего. Подождём. Посмотрим. Если не устроит – соберёмся и улетим.

Сам знаешь – нас всегда кто-нибудь нанимает.

Дежурный задумался, потом осторожно:

– Может, собрать остальных?

Салия кивнула – быстро, почти незаметно.

– Только вот беда – сеть отключена. Доступ к управлению тоже.

Так что делаем по-старинке.

Она махнула рукой:

– Вы двое. – Указала на ближайших из смены. – Бегом. Передать всем: пусть собираются здесь.

Те вскочили. Уже у выхода Салия крикнула вдогон:

– И разделитесь! Не вздумайте за ручку идти.

Время пошло!

Люди начали стекаться в диспетчерскую. По двое, по трое. Некоторые – молча, другие – с тихими репликами, пересудами.

Комната постепенно наполнялась – гулом, тревогой, неизвестностью.

Мониторы продолжали слепо мигать. Кто-то нервно курил, кто-то пытался подключиться к заблокированной сети.

Напряжение в воздухе ощущалось почти физически.

И вдруг – экраны мигнули. Все сразу.

Система сама переключилась на трансляцию из ангара.

На изображении – плотная группа людей. Почти все – из старой обоймы.

Те, кто был ближе к власти. Кто знал, что теперь – чужие.

Ангар молчал. Никто не шумел. Никто не смеялся.

Все ждали.

И тут двери шлюза начали раскрываться.

Медленно. С жутковатым металлическим скрежетом, будто станция сама не хотела их отпускать.

В этот момент – будто по сигналу – из угла диспетчерской раздался голос:

– Так и надо этим уродам!

Всё-таки есть справедливость в этом сраном мире!

Все обернулись.

Парень. Молодой. Щёки врезаны скулами, глаза – резкие, горящие.

Крикс.

Он стоял прямо, не прячась.

Как будто ждал этого момента. Месяцами. Может – годами.

История Крикса была почти типичная.

У его родителей был небольшой магазин. Продукты, мелочёвка, кое-какая техника.

Работал стабильно. А значит – стал заметным.

Когда прибыль пошла вверх, появились «интересующиеся».

Сначала – вежливо. С намёками. Улыбались.

Объясняли, что здесь принято делиться.

Но Сиера – мать Крикса – не была из пугливых.

Очередного визитёра она проводила пинками. И это была её ошибка.

Через два дня пришли силовики.

В магазине «нашли» что-то запрещённое.

Задержали. Обвинили.

Сиеру застрелили при попытке «сопротивления». Так написали в протоколе.

Её мужа, Таркса, – сослали на Пекло. Без суда. Без шансов вернуться.

Крикс к магазину отношения не имел.

Мать предусмотрительно отправила его учиться в диспетчерскую группу – под крыло наёмников.

Туда просто так не лезли.

Наёмники были организацией. Договорной силой.

Спорные ситуации решались не допросами, а через представителей клана.

Это и спасло ему жизнь.

Он остался. Работал.

И молчал.

Любая попытка высказаться – риск.

Любая попытка мести – увольнение.

А за увольнением, он знал, последует зачистка. Быстрая. Бесшумная.

Так что он ждал.

И запоминал.

И теперь – настал момент.

Некоторые из тех, кто разрушил его семью, уже вылетели в шлюз.

Но далеко не все.

И Крикс знал:

он никого не забыл.

– Вот это поворот… – пробормотал дежурный. —

Да уж… новая власть – не сильно лучше старой.

Просто взять и вышвырнуть людей… без суда, без следствия…

– А ты сам посмотри, кто там был, – резко бросила Салия.

– Там половина – со списками дел длиннее шлюза.

На каждого по десятку жалоб. Просто раньше никто не трогал.

– Но всё же… – начал дежурный.

– Не всё же, а уже. – Салия скрестила руки. —

Тех, кого выбросили, мы знали. А вот те, кто остались – вот они, настоящая угроза.

Они молчат. Затаились. Ждут.

– Ничего… – сказал Крикс, не отводя взгляда от монитора.

Голос его стал тише. Глубже.

– Я помогу их найти. У меня список. У меня память.

Салия резко повернулась:

– Эй, парень. Без самодеятельности.

Ты забыл? Пока у нас контракт – приказы выполнять будешь.

А не устраивает – свободен.

Она сделала шаг вперёд, словно собиралась что-то добавить —

но замерла.

Крикс стоял, чуть наклонив голову.

Глаза его остекленели. Зрачки подёрнулись рябью, как бывает при входе в глубинный канал связи.

Он не двигался.

Только губы чуть шевелились, еле заметно.

– Ты вообще слышишь, что я говорю?! – рявкнула Салия.

Он моргнул, будто вернулся из-под воды.

Медленно, словно просыпаясь, повернулся к ней:

– Меня… кажется, по нейросети отец вызывает.

Его голос прозвучал неуверенно.

Будто он сам не до конца верил, что такое возможно.

И именно поэтому – не мог не ответить.

Тишина в зале стала плотной, как вакуум.

Глава 1 Разбор полётов

Слова Умника прозвучали неожиданно просто.

Без пафоса. Без ударов в драматические барабаны.

Но от них… как будто что-то внутри сдвинулось.

Не в голове – в груди.

Будто невидимый рычаг кто-то молча дёрнул.

И в животе защемило, и в горле встал ком. Потому что это был не просто ответ.

Это был – шанс. Домой.

Дом…

Земля.

Грязная, уставшая, трещащая по швам.

Но такая родная.

Там мы росли. Там дрались. Там впервые что-то чувствовали по-настоящему.

И даже если ты проклинал её сто раз – она всё равно не уходила изнутри.

Ты сбежал случайно. Вырвался. Не по плану, не по воле – просто так сложилось.

Из мира, где тебя могли убить, заткнуть, отправить защищать чужие интересы или списать за ненадобностью.

С Земли, где война стала фоном, коррупция – привычкой, а ложь – универсальным языком общения.

Где всё прогибалось, рушилось, гнило… но оставалось твоим.

Ты был частью этого. И оно – частью тебя.

С запахом дождя на тёплом асфальте. С окнами, в которых когда-то горел твой свет.

Ты не стремился сбежать. Но сбежал.

И вдруг – оказался здесь. В новом мире. Холодном. Жёстком. Но – другом.

И вроде бы уже обрезал. Уже научился не оглядываться.

Уже почти убедил себя, что всё осталось позади.

Но стоило услышать одно слово:

«Вернуться».

И внутри, где-то глубоко, вспыхнуло.

Без разрешения. Без логики. Без паузы.

Слишком резко, чтобы игнорировать.

Слишком глубоко, чтобы не признать.

И слишком болезненно – чтобы признаться в этом вслух.

Я поднял взгляд. Все замерли.

У кого-то дрогнули пальцы. Кто-то крепче сжал оружие. Кто-то просто закрыл глаза, как будто на секунду уже оказался там.

– Ну что, парни… – сказал я спокойно, но голос прозвучал с хрипотцой. – Похоже, у нас появился билет домой.

Повисла тишина. Та самая, тяжёлая, звенящая.

– Только этот путь не прямой, – добавил я. —

Сначала – надо расчистить завалы. В этом аду, куда мы вляпались.

– С чего начнём, командир? – спросил Малыш. Без тени иронии. Смотрел в упор, как будто ждал не ответ, а направление.

Я перевёл дух.

– Пока не знаю.

Но точно не с чего. С кого.

Их тут много – тех, с кого всё началось.

И как по команде, из-за спин шагнул Кайрон. Шёл быстро, сосредоточенный, с тем особым выражением лица, которое бывает, когда несёшь нечто важное, но не знаешь, как это воспримут.

– Север. Один из тех, кого мы вытащили… просит выйти на связь.

У него сын остался на станции.

Он сделал паузу, прежде чем договорить:

– Хочет поговорить с ним.

Я вскинул брови.

– А сеть-то мы отрубили.

– Вот именно, – кивнул Кайрон. – Потому и спрашивает. Спокойно, без давления. Просто… попросил.

Я на секунду застыл. Не от слов, а от осознания.

Я ведь думал, все они – издалека. Рабы, собранные с окраин. Люди без имён и прошлого, перевезённые через систему, как контейнеры.

А выходит, у некоторых – дома тут. На этой станции. Которую мы только что захватили.

Мир качнулся на миг.

Я поднялся, шагнул ближе к центру зала, провёл взглядом по собравшимся.

Всё замерло. Кто-то оторвался от стены. Кто-то выпрямился. Кто-то, наоборот, потупил взгляд, как будто уже знал, что скажу.

– До меня дошло, – начал я, громко, но без нажима. – Что у некоторых из вас остались родные на станции.

Где-то с краю кто-то шумно втянул воздух. Я сделал паузу и продолжил:

– Может, вы давно с ними не виделись. Может, уже и не надеялись.

Но шанс есть. Я только надеюсь… что ни один из ваших близких не оказался в том ангаре.

Помолчал. Перевёл дыхание.

– Если это не так… мне жаль. По-настоящему.

И тогда из толпы шагнул мужчина. Высокий, жилистый, с морщинами на лице, будто вырезанными временем. Глаза серые, цепкие, усталые, но не сломленные.

– Таракс, – коротко представился он. – Сын мой тут. На станции.

Голос ровный, но с хрипотцой, в которой слышались сотни пережитых дней. Он сделал полшага вперёд:

– В ангаре его не было. Там – те, кому мы мешали одним фактом нашего возвращения.

Мы – не они.

Он обвёл взглядом помещение и кивнул на нескольких рядом:

– Лейтер. Ратхель. Мы вместе прошли через Пекло. А теперь – здесь.

И у каждого остался кто-то. Ради кого всё это и стоило пройти.

Я поднял ладонь, остановил.

– Подожди. Выходит… вы отсюда? Местные?

– Ну… частично, – ответил он осторожно. Словно ждал: сейчас спросят, почему не сказал раньше. Или обвинят.

– И много вас тут таких?

– Добрая половина, – кивнул он. – Почти все, кто выбрался.

Жили, работали на станции. У многих остались семьи. Друзья. Всё, что когда-то считали жизнью.

Я посмотрел на него дольше, чем следовало бы.

Потом – сдержанно кивнул:

– Тем лучше. Тогда скажи прямо: ко мне претензии есть?

– Да вы что! – впервые его голос дрогнул. – Мы живы благодаря вам.

Вытащили нас. Не в пекло вернули – домой.

Я отвёл взгляд. Не от смущения – чтобы дать себе секунду. Потом вернулся к нему глазами:

– Тогда порядок будем наводить вместе.

Ты хочешь поговорить с сыном?

– Очень, – сказал он. – Только сеть…

– Филин! – повернулся я. – Разблокируй. Пусть поговорят.

– Нужны данные. Его и сына, – отозвался Филин. – Полные. С идентификацией.

– Подходи, – кивнул я Тараксу.

Он шагнул вперёд. Продиктовал всё быстро, чётко, не сбиваясь. А потом… застыл.

Смотрел в экран, будто в окно с другого конца галактики.

Пауза растянулась. Воздух стал плотнее. Мы молчали. Не мешали.

Каждая секунда – как удар в грудную клетку.

И вдруг он выдохнул. Лицо посветлело. В глазах – тот самый блеск, что нельзя сыграть.

Связь установилась.

Он стоял молча, улыбаясь. И только когда эмоции чуть отпустили, обернулся ко мне:

– Он в диспетчерской. Там собралось немало народу.

Говорят – хотят поговорить с вами.

Помолчал. А потом, тише, с усмешкой:

– И ещё. Он сказал… вы не всех уродов выбросили.

Но он поможет с оставшимися.

Я сел за стол, вызвал диспетчера. Через секунду на экране появилось знакомое лицо.

Холодные глаза, лёгкий прищур, маска напряжённого спокойствия.

– Здравствуйте, Салия, – сказал я.

Она нахмурилась, чуть наклонив голову:

– А мы знакомы?

– Заочно. Я присутствовал при вашем последнем разговоре… с Фараксом.

Она прищурилась, почти зарычала:

– А-а… значит, он всё-таки постарался. Наверное, и про меня наговорил с три короба?

– Что вы, – улыбнулся я. – Отзывался исключительно положительно.

– Ну-ну, – хмыкнула она. – Не похоже, чтобы у него был талант к комплиментам. Особенно после того, как я его послала.

Я усмехнулся.

Она тоже на секунду улыбнулась, но тут же переключилась:

– Ладно. Станция теперь ваша. Я правильно понимаю, что дальше вы действуете по принципу «на месте разберёмся»?

– Не совсем, – пожал я плечами. – План у нас есть. Сейчас как раз приводим его в исполнение.

– Видела я, как вы «приводите». Вон, результат – болтается за обшивкой.

Она ткнула пальцем в сторону, где, по всей видимости, камера показывала внешний обзор.

Я выдержал паузу и спокойно ответил:

– Возможно, это было спорное решение. Но необходимое. Без лишних хлопот.

– Согласна, – кивнула она. – С ними всё было понятно.

Затем в голосе появился лёгкий вызов:

А мы? Мы – наёмники. Кто платит – на того и работаем.

Я чуть подался вперёд, глядя ей прямо в глаза:

– Как мне нравится ваша беспринципность, – сказал я с усмешкой. В голосе прозвучала даже капля восхищения. – Но за оплату не переживайте. Ещё никто не жаловался на нашу щедрость.

Салия коротко рассмеялась.

– Убедительно. Уже захотелось вернуться к работе.

– Тогда может встретимся, и обсудим условия? – уточнил я.

– А почему бы и нет, – подтвердила она. – Захвачу с собой паренька. Пусть с отцом пообщается. Им, кажется, есть о чём поговорить.

Салия появилась с делегацией. На всех – оранжевые скафандры, тёмные забрала. Дыра в обшивке, оставшаяся после штурма, всё ещё зияла. Без скафандров сюда никак.

Один из сопровождающих сорвался с места, сбрасывая шлем на бегу, и бросился к Тараксу.

Тот шагнул навстречу. Они обнялись – крепко, без слов, как это умеют только те, кто слишком долго ждал.

Кто-то из них всхлипнул, но быстро подавил. Остальные молча наблюдали.

Салия медленно сняла шлем, и, взмахнув головой, расправила длинные волосы. Не спеша подошла ко мне, взгляд прямой, цепкий. За ней шагнули остальные – сбрасывали шлемы один за другим.

Я молча осмотрел их: на каждом – оранжевый аварийный скафандр, лица усталые, но собранные.

– Это мои, – спокойно сказала она. – Обслужка, диспетчеризация. Мы держим станцию на плаву. Я – руководитель группы и, заодно, главный диспетчер.

Говорила она ровно, но в голосе чувствовалась твёрдая уверенность – человек, привыкший отвечать за других.

– А вот охраной здесь занимались не мы, – добавила Салия. – Там солянка: местные силовики, независимые наёмники, кое-кто из бывших. Формально они подчинялись командованию станции… но на деле жили своей жизнью.

Она обвела взглядом полутёмный зал, словно проверяя, всё ли ещё под контролем.

– Иногда их подключали к "работе с населением", – с иронией произнесла она. – Но не часто. Мы в этом не участвовали.

Я кивнул, стараясь не показывать эмоций.

– Ну, с вами-то как раз всё понятно, – подвёл я черту. – Новый договор – и продолжаете работу.

Но вот охрана… Что с ней делать?

Салия чуть склонила голову, и на губах появилась ехидная усмешка.

– А что вы хотите услышать? Можете, конечно, пригласить их в шлюз. Прямо всех.

Сказала как будто в шутку, но в глазах – ни намёка на смех.

Я прищурился:

– Серьёзно?

– Абсолютно, – кивнула она. – С наёмниками вы договоритесь. Деньги любят все. А вот с местными будет сложнее. Их лучше просто… убрать.

– Просто взять – и убрать? – удивление в голосе вырвалось само.

– Странно. А раньше тебя это, вроде, не смущало, – поддела она с почти невидимой улыбкой.

– А что, церемониться будешь? – глянула на меня с откровенным недоумением. – Ты, похоже, не до конца понимаешь: вы уже половину их друзей и родственников в космос выбросили. Оставшиеся молчат… пока. Но ты же понимаешь, чем это закончится?

– То есть – всех под одну гребёнку? Даже тех, кто ещё ничего не сделал?

– Пока не сделал, – подчеркнула она. – Но ты дай им время – и они обязательно напомнят о себе.

Я, конечно, не настаиваю, – добавила, поднимая руки. – Твоё решение.

Но, когда они начнут действовать – может быть уже поздно.

Она кивнула в сторону центрального терминала:

– У тебя ведь есть списки?

Крикс, помнится, рвался помочь – пусть подключается. Он знает, кого искать.

– И что дальше? – спросил я. – Вызвать по одному?

– Именно. Хочешь – в шлюз. Хочешь – в камеры. Но не тяни. Пока вы медлите – они выжидают. И поверь… они не забудут.

Мы обменялись взглядами. Она больше ничего не добавила. Её лицо снова стало спокойным, почти отрешённым.