Молох Грозного

Справка

Движущей силой в тогдашней Чечне была нефть, а чеченская нефтедобыча составляла 1% от общероссийской прибыли. Казалось бы, одним процентом больше, одним меньше – невелика разница. Но какие объёмы нефти закачивали на Грозненские нефтеперерабатывающие заводы и куда девались продукты переработки, до сих пор, наверное, никто не знает. Дудаевцы зарабатывали до миллиарда долларов в год от незаконной продажи нефтепродуктов.

Чеченские власти получали огромные средства от использования своего воздушного пространства, которое никем не контролировалось. И, видимо, мы никогда не узнаем, на какую сумму было вывезено различных товаров через Грозненский аэропорт, откуда каждый месяц совершалось до 120 несанкционированных загранрейсов. Особой любовью у чеченцев пользовались также финансовые махинации – скандально известные операции с авизо и чеками «Россия», которые позволили чеченской мафии умыкнуть из тщедушного российского бюджета около 10 триллионов рублей того времени.

В 1993 году в Чечню были завезены 52 высококачественные копировальные машины, и тогда же на территории России были изъяты фальшивые купюры на сумму 9,4 миллиарда рублей. Простые чеченцы незатейливо грабили наши поезда, проходившие через республику. По данным МВД, только за 1993 год нападению подверглись 559 составов, разграблено около 4000 вагонов на сумму 11,5 миллиардов рублей. В 1994 году Чечню уже не смогли пересечь свыше 1100 вагонов и 500 контейнеров. Убытки составили почти 12 миллиардов рублей.

Из воспоминаний местного жителя Чечни, моего знакомого – Хаважи Духтаева, когда-то проживающего в селе Алханкала:

Поезда товарные местное население Чечни грабили практически каждые 3—4 дня, когда их маршрут проходил через наш район. А что оставалось – работы нету, в магазинах цены на продукты громадные

– а кушать охота всем, вот и шли на безысходность. В те года 19911994гг— в Чечне было так – местных больно-то не заставишь работать физически— так бизнес только если – купил, а потом продал втридорога, или какие аферы. – Но только не работать. Поэтому оставалось грабить – всё и всех. И самым выгодным для чеченцев «бизнесом» – было грабёж товарных поездов. Контроля у МВД Чечни над этими грабежами не было никакого – сами и сотрудники милиции были в доле. После того как уменьшался график прохода поездов, банды грабителей перебирались в другой район Чечни, где «товарники» чаще проследуют по той территории. В общем, с помощью завала деревьев и телеграфных столбов, а когда просто автокраном ложили на рельсы 2—3 железобетонные плиты, и всё остается только ждать состав. В лучшем для машиниста поезда случае – если его просто связывают, оглушают (но бывает и убьют) и тогда с обеих сторон к составу подбегают толпы чеченцев с ломами, молотками, «резаками» – афтогеновая сварка для резки металла. Сотни людей, кто на грузовых машинах и автокранах, как мухи на ломоть сладкого арбуза – облепляют весь состав, и в течении часа опустошают его до пустого. И это продолжалось не один год. Также происходило и со складами вооружения и боевой техники (советских воинских частей, дислоцированных на территории Чечни)…

Вскоре в Москве поняли, что этот самопровозглашённый «президент Ичкерии» непременно воспользуется окружным арсеналом советских войск, которые, уходя в 1992 году из Чечни, бросят там вооружение, технику, боеприпасы. Фактически всё это добровольно передали Дудаеву. Попытки забрать из Чечни российское вооружение и технику Минобороны всё-таки пытались предпринять. Павел Грачёв дважды был с визитом в Чечне у Дудаева и хотел решить всё по-дружески.

Справка

Из воспоминаний П. Грачёва в документальном фильме «По ту сторону войны»: …Рассказывает Грачев: – Мы встречались тогда в теплых отношениях с Дудаевым. Подходов к урегулировании обстановки и вывода техники из республики я предпринимал неоднократно. На одной из встреч я говорил с ним твердо и прямо: – Джохар, ну ты пойми, ведь ты нашу боевую технику вывел у нас. На что Дудаев отвечал – мол нет, это всё его! Всё, что находится на территории Чечни, принадлежит им, чеченцам.

Грачёв продолжает и снова спрашивает уже на эмоциях: – Джохар, ведь мы с тобой вместе же служили. Всё-таки вместе воевали в Афгане. Ну, пойми меня! Как я приеду обратно с пустыми руками? Что скажут мне после этого?

…И Дудаев снова также отвечает, что – нет, это всё его. Всё принадлежит Чечне!…

Грачёв продолжает… – Ну давай, Джохар, так сделаем – вам – 30%, нам – 70% нашего же вооружения! И вот только после этого Дудаев, немного подумав, ответил, что пусть будет так – 50/50… Хотя на то время практически все склады вооружения и российской техники были уже под их твёрдым контролем.

Документ

Командующему войсками СКВО (лично)

Разрешаю передать Чеченской Республике из наличия 173-го гвардейского Особого Учебного Центра боевую технику, вооружение, имущество и запасы материальных средств в размерах:

боевую технику и вооружение – 50%

боеприпасы – 2 боекомплекта

инженерные боеприпасы – 1—2%

Автомобильную, специальную технику, имущество и запасы материальных средств реализовать по остаточной стоимости на месте.

28.05.1992 г.П. Грачёв

И действительно, в Чечне в то время уже творился полный беспредел. Российские солдаты, охраняя склады с вооружением, испытывали всё. И когда грузовые машины с чеченцами на полной скорости пробивали ворота и заезжали смело на охраняемую территорию. Приказа на стрельбу, конечно же, не было. И как-то произвёл автоматную очередь поверх голов тех чеченцев один офицер, капитан Иващенко. Себе, на беду. Чеченцы его засекли и ночью выкрали. Нашли капитана через шесть месяцев мёртвым с десятком ножевых ранений в теле. Офицеры всего гарнизона написали даже письмо генеральномупрокурору РФ, подписанное командиром дивизии. Рассказали о сложившейся в Чечне обстановке. Ответ был таков: «…Пока в стране не урегулируется политическая обстановка, меры принять невозможно…»

В июне 1992 года войска покинули Чечню, а оставшегося там вооружения хватило чеченцам на четыре развёрнутые дудаевские дивизии. Командир 27-го мотострелкового полка, дислоцируемого в то время в Чечне, в своем видеоинтервью говорил:

«Всего по Грозненскому гарнизону было около 350 танков. Войска, уходя из Чечни, оставили около 42 танков. Остальные удалось все вывезти». Захватив склады с оружием, Дудаев стал готовить своих соплеменников, особенно молодёжь, к тотальной войне с Россией. Даже заявлял о своём намерении бомбить Москву и нанести удар с воздуха по досягаемой его авиации российской атомной станции («Чтобы Россия нас помнила десять тысяч лет!» – хвастливо заявлял генерал-бандит). Однако это своё намерение осуществить не успел: его «эскадрилья исламского возмездия» была уничтожена ракетами прямо на лётном поле, так и не успев подняться в воздух (на бортах дудаевских самолётов уже красовались хвастливые надписи – «На Москву!»). И в начале декабря 1994 года жители Грозного, Аргуна, Бамута, Гудермеса начали рыть траншеи, окопы, землянки, оборудовать огневые позиции, минировать мосты и дороги. Каждый дом походил на крепость. Чечня превращалась в кишащее боевиками и иностранными наёмниками «осиное гнездо». Обо всём этом мы, простой народ, конечно, ничего не могли знать.

Но хорошо об этом знали в Москве. И безответственные политики, делая вид, что ничего-де особо страшного не происходит, молчали, не предпринимая никаких реальных действий. А ведь ещё до рокового бандитского путча, организованного Дудаевым и его приспешниками, умирающее чеченское правительство не раз взывало о помощи (как после «первой компании», так и после «второй») свидетельством чему, правда, спустя несколько лет после тех событий, был напечатан в газете этот «секретный документ»:

Обращение парламента Чеченской Республики

к народу Российской Федерации

Дорогие россияне! В этот критический для государственной целостности России период мы обращаемся к вам. Государство Российское создавалось на протяжении веков волей и трудом лучших представителей народов, населяющих нашу страну. Веками жили мы в едином государстве, разделяя радости и горе. Всё, чего мы добились за прошедшее время, было достигнуто за счёт того, что каждый народ считал себя частицей великого народа России. Никогда в истории у народов не возникало стремление размежеваться друг с другом. Однако в последнее время в силу разных причин мы становимся свидетелями возникновения очагов напряжённости на национальной почве.

…Мы со всей ответственностью заявляем, что чеченский народ, как и другие народы России, не мыслит себя вне состава России. На протяжении многих лет выросли люди, которые считают себя россиянами. Бесспорным доказательством этому является то, что большинство населения выехало для жительства не куда-нибудь, а в Россию.

К нашему великому сожалению, территория Чечни является отстойником, куда стекаются преступники всех мастей не только со всей России, но и из других стран. На территории Чечни, благодаря благосклонности режима Масхадова и Басаева, они находят приют и понимание, и отсюда совершают свои вылазки. Территория Чечни стала, по сути, территорией, на которой не действуют никакие законы и права, кроме права сильного. Обычные явления – похищение людей с целью выкупа, грабежи и убийства среди белого дня. Почти всё население не имеет возможности работать; школы и больницы не функционируют; народ стонет от этих «вождей народа».

Мы обращаемся к народу России с надеждой, что вы поймёте: режим Дудаева – Масхадова принёс народу Чечни только горе, разрушения, страдания и слёзы родственников тех, кто погиб и гибнет по их вине. Бандиты и чеченский народ не имеет ничего общего.

Мы обращаемся к народу России с надеждой, что в трудный для нашего народа момент истории вы придёте на помощь чеченскому народу, чтобы вместе мы смогли очистить нашу многострадальную землю от хищников без роду и племени, чтобы чеченский народ вместе с другими народами России мог жить нормальной человеческой жизнью.

Мы чеченцы, но мы россияне!

Всё это беззаконие продолжаться бесконечно не могло, и когда чеченские террористы перенесли свои действия на сопредельные российские территории, пришлось Ельцину сотоварищи по-медвежьи вылезать из большой кремлёвской спячки.

В «освобождённой» тюрьме

УКАЗ ПРЕЗИДЕНТА ЧЕЧЕНСКОЙ РЕСПУБЛИКИ

Руководствуясь Декларацией о государственном суверенитете республики и волеизъявлением граждан Чеченской Республики, выраженным прямыми и всеобщими выборами, объявить о государственном суверенитете Чеченской Республики с 1 ноября 1991 года.

Президент Чеченской РеспубликиДжохар Дудаев,1 ноября 1991 года, г. Грозный

И снова дороги, дороги и дороги, которым, казалось, не будет конца и края. Иногда возникало ощущение, что мы просто едем в этих горах по одному и тому же кругу. Всё наше солдатское обмундирование насквозь пропиталось «колонным духом»: соляркой и выхлопными газами. И уже к полудню выезжаем на равнинную местность, где из рассеявшегося тумана вдалеке стали обрисовываться строения, скрывающиеся, по-видимому, за железобетонным забором. Разведка, стоявшая в дозоре, вскоре подтвердила – это территория исправительной колонии, то есть тюрьма. У центральных ворот нашу колонну встречали два чеченских офицера, одетых в зелёных шинелях чуть ли не до пят. На ломаном русском один из которых в звании майора объяснил, что всех заключённых ранее официально выпустили по личной амнистии президента Дудаева. При этом зеков вооружили новенькими автоматами, раздали всем боеприпасы и на автобусах увезли в Грозный. В настоящий момент в тюремных камерах находится несколько насильников и убийц.

Наши разведчики всю эту информацию подтвердили, а «особисты» приступили к своему делу: тюремных начальников после допроса закрыли в отдельную камеру – до выяснения обстоятельств. А потом и вообще – отпустили. Правда ходили слухи, что эти офицеры-чеченцы и были главарями тех банд, которые и стреляли из «градов» по нашим колоннам (а один из них якобы и был тем самым – командиром чеченского ополчения Ваха Арсенов).

В этот же день наши дозорные заметят в километре от территории тюрьмы группу боевиков-«уголовников», которые передвигались на местном автомобиле «ГАЗ-53» – (хлебовозе). Но далеко они не успеют удрать, их первым заметит экипаж БМД капитана Евгения Сумина. Пока основные силы батальона занимались обустраиванием на территории тюрьмы, командир 2-го взвода 9-й роты Сумин успел выехать на своей БМД для обзора местности на одну из сопок. И вот его бойцы усмотрели ту самую «полуторку». Потом машина остановилась, и из кабины «хлебовозки» вышло трое вооружённых людей, пытаясь завести двигатель «кривым стартёром». Сумин, недолго думая, сориентировался и тут же дал (без приказа свыше) самовольную команду оператору-наводчику БМД о наведении цели. Выстрел, второй, третий и все, к сожалению, промазали, хотя на учениях в Дубровичах тот оператор-наводчик выполнял все свои задания по стрельбе из орудия «Гром» – на «отлично». Тут уже и зенитчики наши лупанули туда «зэушками» пару очередей. Зенитчик Саня «Фикса», быстро перезарядив очередной боекомплект ленты, повторно дал длинную очередь огня. Подбили и клубы чёрного дыма сразу окутали двигатель машины, у которой уже загорелось переднее колесо. Беглецы же разбежались кто-куда. Но всё же от Алексеенко и Голубятникова досталось тогда Сумину по полной. А на следующий день почти там же и в той же низине снова приехал уже другой «Газончик», наверное, для подвоза боеприпасов к ночным наступлениям. Ну теперь, это наглость, но всё же старшие офицеры батальона не решились на обстрел этих незваных госте. И приказа пока не поступало сверху.

В подразделения поступает приказ – остановиться и окопаться. Это была по счёту пятая или шестая стоянка. Что ж, снова взяли в руки лопаты. Колёсную технику загнали на территорию зоны, а для боевых машин отрыли капониры снаружи у бетонного забора. Уже наученные прежним опытом, тщательно замаскировали свои землянки. Что-что, а копать за это время мы научились не хуже экскаватора! Запах сырой земли, сырость коричневой глины, раскисшей от дождей и снега грязевой смеси; окопы, землянки, брустверы, капониры и прочие другие огневые точки-укрытия зачастую здесь, на горных позициях, нужно было ещё соединять их между собой небольшими переходами. В эти дни после первых обстрелов дудаевским «Градом», мы могли смело утверждать, что тяжёлую строительную лопату держали в руках дольше, чем родной автомат. В общем, со всей этой задачей управились только к вечеру. К тому же нас «подбадривали» огромные густые клубы дыма от горящей нефти, которые по мере подъёма ввысь увеличивались в объёме и, перекатываясь, как морские волны, стремительно расползались по всему горизонту. Это горели за городом строения двух НПЗ (нефтеперерабатывающие заводы): завод имени Анисимова и завод имени Кирова. Терминалы, опустошённые громадные ёмкости – «пятитысячники» для отбора нефти вместе со всеми остальными строениями превратились в бурелом почерневших от огня металлических конструкций и труб. Так здесь поработали – наша артиллерия и войсковая авиация.

К ночи снова выпал снег, и на воздухе сразу же резко похолодало. Плохо. Одежда на теле влажная, и теперь за два караульных часа промёрзнешь до нитки, как та мокрая от вчерашнего дождя собачонка. Рваные кирзовые сапоги уже запустили в себя порцию сырости, по всему телу пошел озноб. Слякоть. Как она надоела! И так хочется бежать туда, куда глаза глядят! А глаза мои – пустые, мутные и без какого-либо просвета. Что ж, понятное выражение лица, свойственное на то время, наверное, почти каждому солдату нашей огромной российской армии. И этот российский солдат сейчас больше был похож, как на голодающего, чего уж греха таить. Рванное обмундирование, грязный вид из за непогоды, бессилие и больной вид из за недоедания, и все мысли – больше о еде, когда же обед подвезут, а скоро ли ужин наступит…

И снова проверяющий офицер проводит подробный инструктаж очередной смене караульного наряда:

– Мужики, смотрите в оба. Есть разведданные, что ночью возможны нападения чеченских боевиков и иностранных наемников. При этом имейте в виду, что, идя в наступление, они, скорее всего, погонят перед собой «живой щит» из граждан. Конечно же, из русских. Так что будьте на чеку, и никакого сна на посту! Два часа можно потерпеть. Теперь вы головой отвечаете за своих отдыхающих сослуживцев, – каждый инструктаж все ответственнее нам вдалбливали наши командиры. А снег продолжал поблескивать своими искрами в нашу пользу, осветляя темноту ночи. Пока всё тихо. Мешала всё больше сложность в ориентировке среди однообразной серого цвета «горной зелёнки»: холмы и низины казались абсолютно одинаковыми. А в ночное дежурство нам с напарником выпадает несение караульной службы на отдаленной позиции. На фоне снежного покрова и полнолуния какой-либо движущийся объект в поле зрения можно обнаружить, не напрягаясь. К полуночи все шумы улеглись, и можно, наконец-то, побыть в тишине со своими мыслями. Возникает по-своему приятная мысль: чувствую, что мой организм, похоже, адаптировался к здешней зимней сырости и прежнего промозглого дискомфорта почти не ощущается. В какой-то момент где-то в стороне вдруг послышался подозрительный шорох, и мы вместе с другом сослуживцем – Андреем Бавыкиным тут же пустили в ночное небо каждый по очереди осветительные ракеты – «сороковки». Пока они медленно опускались на своём парашюте, в освещённом ими радиусе 150200 метров успеваем разглядеть причину беспокойства: «диверсантом» оказался заяц! Напуганный внезапной подсветкой, он сиганул в сторону, задев наши сигнальные «растяжки», и в небо взметнулся целый рой тревожных ракет – «сигналок»! «Косой» в панике понёсся опрометью, куда попало под наши «добрые напутствия» короткими автоматными очередями.

– Утром поищем. Вдруг и подстрелили? – говорю Андрюхе.

– Да, неплохая была бы добавка к нашему рациону! – соглашается он.

А с утра, как сменились с поста, выпадает новая забота: в поисках дров отправляемся исследовать территорию тюрьмы. В этой горной и каменистой местности нехватка древесного топлива – проблема номер один. Скудный запас дров, который мы брали с собой из Моздока, закончился на третий день похода, ещё на территории Северной Осетии, и поиск «горюче-древесных материалов» сделался нашей постоянной головной болью, ведь из колючего кустарника, растущего на здешних горных склонах, много хвороста не наберёшь. Уже вход шли деревянные ящики от гранатомётов РПГ и от снарядов для САО «НОНА». Иное дело – тюрьма и её огромная территория. Теперь мы бродим по ней в надежде наткнуться на что угодно, лишь бы могло гореть в печке— «буржуйке». Но пока что ничего подходящего не попадается, а пустые бараки, тюремные камеры, служебные помещения навевают тоску, но что интересно, почти во всех помещениях в глаза бросается порядок – полы чистые, на стенах повсюду стандартные плакаты и какие-то картинки по противопожарной безопасности. Всё в чистоте, а в «ленинской комнате» всё как на выставке, и на полках по-прежнему стоят, запылившись, советские «идеологические» книжки. В огонь, в крайнем случае, пойдут, но лучше что посущественнее сыскать, да и гипсовый Ильич, единственно выбившийся из общего порядка, обречённо валялся на полу и с немым укором глядел на нас. Но более всего удивила тюремная библиотека с тысячами вполне сохранившихся старых советских книг; на окнах – занавеси из красного бархата, как в каком-нибудь городском Доме культуры.

Проверили подсобное хозяйство. В коровнике ничего, но зато раздобыли доски: на дрова для «буржуйки» лягут ровненько. А в пчелином омшанике удалось немного поживиться и медком: здесь нас ждали полупустые медовые соты, которые мы, а следом за нами и другие бойцы, без зазрения совести (всё равно пропадут) и растащили по своим землянкам, где с великим удовольствием жевали этот скорее сладкий воск, нежели мёд. Не беда – наши изрядно заскучавшие на армейских сухпайках желудки были рады такому разнообразию в рационе.

Запасы воды снова были на исходе. К слову сказать, питьевую воду нам доставляли из далёкого Моздока, но по мере удаления нашей колонны вглубь Чечни, это случалось всё реже и реже, а потом и вовсе прекратилось: слишком много боевиков засело в засадах на дорогах. Теперь нам приходилось целиком полагаться на себя.

– Один бак воды у меня на всех вас остался. На весь батальон! – перекрикивая общий гвалт, восклицает солдатский повар, и, добавляя выражение покрепче, кроет на чём свет стоит и алчущих питья бойцов и свою профессию повара, и вообще всю эту чёртову военную кампанию. Но разведчики, на то они и разведка! Зачастую действовали по-свойски: подходили «слева» и утоляли свою жажду без всякого на то разрешения. Естественно, воды в баках катастрофически убывало, и прапорщик Билык, в чьём подчинении находился целый взвод «вэмэошников» и сей повар-водохранитель, как-то возникнув здесь в очередной момент расхищения живительной влаги, разразился гневной тирадой:

– Из-под земли будешь доставать мне воду! Экономить нужно было, а не раздавать направо и налево! Повар лишь бессильно развёл руками, опустив свою безвинно виноватую голову. Но командиры сразу приняли срочные меры:

– Постарайтесь найти питьевую воду, – ставил задачу проштрафившимся разведчикам подполковник Алексеенко. – Обшарьте всю близлежащую территорию. Батальону нужна вода. Всё! Команда была приведена в исполнение, и вскоре возле территории нефтезавода разведчики нашли газонапорную станцию с резервуарами для воды. Две группы под командованием старших лейтенантов Александра Григорьева и Сергея Воробьёва на БМД прочесали не один квадрат. И все-таки – на славу. В резервуарах была вода, предназначенная для тушения возможного пожара. Наши «химики» проверили эту воду, и через часок она уже пошла в обеденный котёл. Чай и ячневая каша, сваренные в полевой кухне на этой «противопожарной» воде, имели специфический мягкий вкус. Но это не давало повода кому-либо из нас отказываться от еды. Здесь же, на территории тюрьмы, мы и обнаружили следы недавнего пребывания того самого дудаевского «ГРАДа», что уже успел нам порядком досадить.

Встречный «салют» и первые трофеи

Последняя декада декабря уходящего 94-го года, впереди окрестности населённого пункта Солёная Балка, которые где-то своими окраинами сливались с окраиной нефтяного района Грозного – «Нефтянка». На этот раз в голове шли – сводный батальон 51-го парашютно-десантного полка, за ним – тыловые подразделения и полковой командный пункт; следом – сводный батальон 21-й отдельной воздушно-десантной бригады, практически не имеющий своей бронетехники. Наша колонна на эти сутки теперь шла где-то в замыкании. Бронетехника растянулась на несколько километров, а многие тыловые подразделения порядком отстали от боевой техники. Тем временем в головной части колонны без некоторой неразберихи также не обошлось: уже на первом десятке километров вышло так, что часть тыловых подразделений вырвалась немного вперёд. К их счастью, потом всё же боевая техника обогнала их, возвращаясь в авангард. К этому моменту и часть нашей бронетехники оказалась в головной части колонны, но впереди всех по параллельному маршруту продвигался «Техник» (под этим радиопозывным значилась отдельная разведрота (ОРР) тульских разведчиков-десантников). Они зорко высматривали малейшие и посторонние шевеления, и когда до конечного рубежа оставалось совсем немного, в нашу сторону грянуло несколько одиночных артиллерийских выстрелов: нам «салютовали» из пушки боевики, укрепившиеся перед нами на позициях. Однако чеченский артиллерист, видимо, не успел ещё набраться опыта, так как ни одного точного попадания ему сделать не удалось. Нам повезло. После нескольких выстрелов орудие замолкло: противник понимал, что пора уносить ноги. Так и произошло. А майор Куликов, продвигающийся на «реостате», моментально сделал, так называемую проброску, определив расстояние до цели, и уже через несколько минут прозвучал ответный залп от наших «НЮРОК».

– Батарея-а-а-а!.. Огонь!..

Десяток разрывов от нашей артиллерии окучали тот район. А тем временем со стороны другого протяженного холма раздались ещё какие

– то разрывы артиллерии. Отдаленность до них 3—4 километра. Мы тогда не знали, что наших соседей, батарею артиллерийских «НОН» Ефремовского полка с колонной автомобильной техники, повторно докучали артиллерия чеченских боевиков, но уже из орудий – пушек Д-30. Чеченцы стреляли тогда разбросанно, как будто наугад, благо частично защищали нас холмы.