
Полная версия:
Законы жанра
– Нет, – сказала я.
– Тогда почему ты живешь в отеле?
– Потому что более безопасного места мне придумать пока не удалось, – сказала я. – Знаешь, сколько сюжетов построено на похищении ребенка?
– Сколько?
– Я тоже точно не знаю, но много, – сказала я.
Я не хотела рисковать.
Всю жизнь сюжеты ходили за мной по пятам и пытались втянуть в глубины повествования. Я отбрыкивалась от этого, как могла, и была довольно успешна, но теперь мишень, которую они пытались поразить, стала больше. И если выбирать между подземными этажами штаб-квартиры ТАКС и отелем в центре Города, то я голосовала за второе.
Теневики были прагматичны, и хотя сейчас мы играли на одной стороне, в будущем я не исключала ситуации, в которой они попытались бы использовать Морри против меня. Собственными руками вручить им такой козырь? Ну уж нет.
У руководителей сообщества «Континенталь» были свои принципы, свой кодекс, которым они руководствовались, и они скорее бы предпочли погибнуть, чем пойти против него. По крайней мере, так они говорили, и мне хотелось этому верить. Мне бы не помешал небольшой островок стабильности посреди окружающего меня хаоса.
Который, если верить пророчеству, я сама и создавала.
– В нашей вселенной у тебя не было бы таких проблем, – сказал Гарри. – Никто не посмел бы даже недобро посмотреть в сторону твоей дочери.
– Отец пропал, – напомнила я.
– Это не имеет значения, – сказал Гарри. – Он пропадал и раньше, и всегда возвращался. Пока существует хоть малейшая вероятность, что он вернется, а существование такой вероятности стремится к бесконечности, никто не посмеет пойти против тебя и твоей малышки.
– Если даже не принимать во внимание те сложности, о которых я уже говорила, я не хотела бы провести остаток жизни в тени репутации своего отца. И для Морри я такого точно не хочу.
– Жизнь наполнена непростыми выборами, – сказал Гарри.
– Почему ты так хочешь затащить меня к вам?
– Потому что твой мир – там. Там ты была рождена.
– Мой мир – здесь, – сказала я. – Здесь я выросла.
Правда, здесь мне не очень рады. Местное мироздание пытается меня… упорядочить. Впихнуть в уже существующую картину мира, поставить на соответствующую полку и нацепить инвентарный номер, и порой пытается сделать это весьма активно. Раньше я бы осталась здесь даже из чистого упрямства, но раньше я была одна, а теперь от меня зависела еще одна жизнь.
Я впервые всерьез задумалась над предложением Гарри. А что, если мне на самом деле стоит уйти в Миры Бесконечной Войны? Не ради себя, ради Морри?
И это ведь никакое не бегство, правда? Это просто забота о будущем моей дочери.
В тени репутации моего отца должно быть чертовски много места.
Ну, ты знаешь…
Но в любом случае, сначала надо было решить проблему Кларка. Вернуть Черный Блокнот, поймать того типа, которого я не знаю, и который забрал его у Аманды.
Интересно, как в Мирах Бесконечной Войны обстоят дела с детскими садами? Со школами? С медицинской страховкой? Потяну ли я колледж для дочери? И как к Морри будут относиться окружающие, когда узнают, чья она внучка?
А как отнесутся к переезду мои родители? Они только недавно узнали, что я жива, но с тех пор мы ни разу не встречались и им так и не довелось подержать внучку на руках.
Я поняла, что ищу причины «почему не». Я не хотела этого делать, но могу ли я доверять своим желаниям?
– Просто подумай, – сказал Гарри, которому надоело наблюдать мою внутреннюю борьбу. – Прикинь все плюсы и минусы.
– Подумаю, – пообещала я.
В конце концов, никто не заставляет меня принимать решение прямо сейчас.
В дверь номера вежливо постучали. Обслуживание номеров появилось удивительно вовремя, чтобы поставить на паузу этот непростой разговор.
– Вот и ужин, – сказала я. – Войдите!
Дверь открылась.
Завибрировала лопнувшая гитарная струна, колыхнулась занавеска, раздался звук, будто по бетонной плите ударили молотком, и Гарри Борден как-то очень странно дернул головой.
Глава 5
Я не сразу сообразила, что происходит, но рефлексы бросили меня на пол. Гарри уже тоже был там, и официант, толкавший перед собой сервировочную тележку, изумленно выпучил на нас глаза.
Впрочем, плевать. Первая мысль была о Морри, и я метнулась в детскую. Метнулась, так и не поднимаясь на ноги, этакой гигантской ящерицей скользнула между торшером и креслом, ногой открыла дверь и обнаружила, что малышка все еще безмятежно спит в тусклом свете работающего ночника.
Удостоверившись, что с Морри все в порядке, я на всякий случай достала ее из кроватки и уложила на пол, соорудив ей что-то вроде гнезда из одеяла. Затем выглянула в гостиную. Гарри погасил свет, подобрался к окну и украдкой осматривал улицу, слегка отогнув угол занавески. Официант с уже невозмутимым лицом пригнулся за своей тележкой, его руки в белоснежных перчатках сжимали пистолет.
– Вы будете ужинать, мадам?
– Э…
– Непременно будем, – сказал Гарри. – А разве по всему отелю не установлены пуленепробиваемые окна?
– Разумеется, месье.
– Хм, – сказал Гарри. – Девочка в порядке?
Он никогда не называл мою дочь по имени. Может быть, потому что я назвала ее в честь женщины, которую никогда не видела и которую он убил.
– В порядке. А что случилось-то? – спросила я.
– Случился снайпер, – сказал Гарри. – Причем, небесталанный. Если бы я вовремя не убрал голову, вы бы сейчас любовались моими мозгами вон на той стене.
– Месье? – недоуменно сказал официант.
Гарри отдернул занавеску, и мы увидели аккуратное круглое отверстие в стекле, в нижней трети окна. Примерно на том уж уровне находилась голова Гарри, сидящего на диване.
– Это невероятно, – сказал официант. – Немыслимо. Я должен немедленно известить управляющего.
– Извещайте, – сказал Гарри.
Ужин остынет, отвлеченно подумала я.
Хотелось думать о чем-то вот таком. О том, что ужин остынет. О том, что пока я ползла к Морри, сломала ноготь на мизинце, и теперь заусенец будет цепляться за одежду, пока я его не отрежу. О том, что в номере теперь сквозняк, а моя дочь лежит на полу.
Словом, о каких-то мелких неприятностях, с которыми можно было бы справиться, а если нет, то на которые можно было бы попросту забить, и ничего катастрофического бы не произошло.
Официант, все еще согнувшись, выбрался в коридор и отправился за управляющим.
Вот тебе и самое безопасное место в Городе, подумала я.
Рядом с дверью моего номера возник нездоровый ажиотаж. Синьор Луиджи, управляющий городского «Континенталь», появился на этаже в сопровождении десятка крепких ребят, которые тащили с собой бронелисты. Пока они занимались установкой дополнительной брони на окна, я выползла в коридор. Синьор Луиджи галантно помог мне подняться на ноги и принялся рассыпаться в извинениях.
Он отправил людей на поиски снайпера на соседних крышах, но мы оба не сомневались, что они не найдут даже стреляную гильзу или след от ботинка, не говоря уже о самом парне. Он был слишком хорош, чтобы допускать такие детские ошибки.
Инга деликатно проскользнула мимо меня и уже через двадцать секунд появилась со спящей Морри на руках. Монтажники с бронестеклами переместились в детскую.
У меня голова шла кругом. Это был чертовски длинный день, и он никак не желал заканчиваться.
Когда ребята синьора Луиджи закончили с дополнительным бронированием апартаментов, мы переместились внутрь, и Инга отнесла Морри в кроватку.
– С вашего позволения, я останусь тут, мэм, – предложила она.
Я начала было протестовать, но Инга заявила, что кушетка в детской ничуть не хуже ее кровати, и так она будет чувствовать себя спокойнее. Я, если честно, тоже, поэтому больше возражать не стала.
Наконец, все посторонние, кроме синьора Луиджи, покинули гостиную.
– Еще раз приношу свои извинения за этот прискорбный инцидент, – сказал управляющий. – Я подумаю, как мы можем компенсировать случившееся и представлю вам список предложений уже завтра утром, мисс Кэррингтон. И, разумеется, мы приложим все усилия, чтобы найти стрелка.
– Угу, – сказала я. – Заодно задайте вопросы поставщику ваших окон.
– Окна бронированы, я лично это проверял, мисс Кэррингтон. Но в споре брони и снаряда всегда побеждает снаряд.
– Это верно, – сказал Гарри. – Давайте же найдем снаряд.
Окно, диван… Гарри подошел к противоположной стене и указал на входное отверстие.
– Какой толщины здесь стены?
– Это внутренняя, так что всего полметра бетона, – сказал синьор Луиджи. – Наружные стены толще.
– Мне нужен длинный пинцет или что-то вроде того.
– Позвольте мне, – сказал синьор Луиджи, извлекая из кармана безукоризненно скроенного пиджака кожаный футляр с инструментами.
– Извольте.
Управляющий достал из футляра длинный пинцет и принялся ковыряться в отверстии.
– У вас нет мыслей по поводу того, кто мог бы покушаться на вашу жизнь, мисс Кэррингтон? – спросил он попутно.
– Если бы вы спросили раньше, то я привела бы вам целый список, – сказала я. – Но теперь… не знаю.
Занавески в номере были задернуты. Они были довольно плотные, не полный блэкаут, но что-то около того, и, тем не менее, стрелок был чертовски близок к успеху. Если бы в последний момент Гарри не дернул головой…
Черт побери, а как он вообще это сделал? Он же сидел спиной к окну… Как такое вообще возможно?
Еще одно напоминание, что Гарри Борден хотя и выглядит, как обычный человек, на самом деле таким не является. Он или необычный, или… не человек.
– Кажется, мне удалось подцепить, – сказал синьор Луиджи и медленно потащил пинцет наружу. – Хм.
Он положил бронебойную пулю себе на ладонь.
– Что-то знакомое? – спросил Гарри.
– Разумеется, нет, но это настоящее произведение искусства, – сказал синьор Луиджи. – Посмотрите, она практически не деформировалась. Интересно, что за сплав использовался для наконечника? Я отдам ее своим оружейникам для анализа, с вашего позволения.
Гарри посмотрел на меня.
– Конечно, – сказала я. У ТАКС была собственная лаборатория и собственные баллистики, но у «Континенталь» они, несомненно, лучше. И если пулей займутся они, мне не придется придумывать кучу ответов на кучу вопросов, которые начнут задавать специалисты из агентства.
– Но кое-что я могу сказать уже сейчас, – заявил управляющий. – Мы имеем дело не с серийным производством. Это штучный товар.
– Тем легче будет найти производителя, – заметил Гарри.
– Если только стрелок не сам льет себе пули, – возразил синьор Луиджи. – Хм, а это что?
Он вытащил из футляра лупу и принялся рассматривать лежащую на его ладони пулю более внимательно.
– Что там? – спросила я.
– Любопытные новости. Похоже, что покушение было не на вас, мисс Кэррингтон. Убить пытались мистера Бордена.
– И как вы сумели это определить, глядя на пулю? – спросила я.
– Довольно просто. На ней написано его имя.
– Правда?
Я взяла из его рук лупу и склонилась над пулей. И правда, на ней были выгравированы шесть букв, складывающихся в фамилию Гарри.
Борден.
– У меня, кстати, сразу сложилось впечатление, что стреляли в меня, – сказал Гарри. – Этот парень не производит впечатление человека, который мог бы перепутать мишень. Но писать на пуле имя человека, в чье тело ты собираешься ее всадить… На мой взгляд, это несколько вычурно даже для вашего мира.
– Когда-то это была довольно распространённая практика, если речь шла о мести, – заметил синьор Луиджи.
– Надо же, – сказала я.
– Но кто может желать отмщения? – поинтересовался Гарри. – Я здесь и не знаю почти никого.
– Пирпонт? – предположила я.
– Нет, не думаю, – сказал Гарри. – Я достаточно его напугал, чтобы он не решился пойти против меня.
– Может быть, это как раз месть за испуг, – сказала я. Версия выглядела достаточно логичной, тем более что других кандидатур у меня не было. Разве что кто-то из старых врагов последовал за Гарри в нашу вселенную, но он всегда утверждал, что старых врагов у него нет. А тех, что были, он иногда навещает на кладбище.
– Простите, что вмешиваюсь, но я бы не сбрасывал мистера Пирпонта со счетов, – заметил синьор Луиджи. – Могущественные люди бывают довольно мстительны. Особенно в случаях, когда кто-то сумел прищемить им хвост и усомниться в их могуществе.
Если задуматься, то это действительно было похоже на Пирпонта. Гарри не вдавался в подробности о том, что произошло в Сингапуре, но думаю, что разговор был довольно жесткий, и брат Тайлер вполне мог затаить. А он из тех людей, которые могут себе позволить изготовить пулю под заказ.
Кроме того, нападение произошло на территории «Континенталь» и не могло не ударить по его репутации, а у Пирпонта был зуб и на «Континенталь». Не так уж давно он предлагал руководству организации контракт на мою голову, а те не только отказались, но еще и обеспечили мне защиту.
Из-под которой я сбежала сама, но факт остается фактом.
У Пирпонта были возможности и мотив, так что вычеркивать его из списка подозреваемых на основании одного только заявления Гарри, было нельзя. О чем я ему немедленно и сообщила.
– Ладно, я проверю эту версию, – сказал Гарри.
– А мы постараемся узнать побольше о стрелке, – сказал синьор Луиджи, и я не сомневалась, что они очень постараются. «Континенталь» всегда очень резко реагировал, когда кто-то, неважно, кто, покушался на безопасность его постояльцев. – Мисс Кэррингтон, я могу предложить вам другой номер в подземной части отеля. Там нет окон.
– Не знала, что у вас есть и подземные номера, – сказала я.
– Мы держим небольшой фонд на тот случай, когда обычных мер безопасности оказывается недостаточно, – сказал синьор Луиджи.
– На случай ядерной войны, что ли?
– Само собой разумеется, что мы предлагаем такой номер и вам, мистер Борден.
– Думаю, мне он не нужен, – сказал Гарри. – Но за предложение спасибо.
А я согласилась. Конечно, мне не очень хотелось помещать Морри в бункер, но безопасность ребенка в списке моих приоритетов стояла выше хорошего вида из окон.
– Я пришлю людей за вашими вещами, – пообещал синьор Луиджи и ушел отдавать пулю своим оружейных дел мастерам.
– Ужин? – предложил Гарри.
– Боюсь, у меня пропал аппетит.
– А я поем, – сказал Гарри, снимая крышку с основного блюда и разрезая изрядно остывший бифштекс.
В глазах старого друга моего отца горел охотничий азарт. Для него это едва не ставшее удачным покушение не было чем-то из ряда вон выходящим, и уж тем более оно не могло его расстроить или напугать. Для него это был вызов, и он не собирался его игнорировать.
– Будь осторожен, – сказала я. – Это может быть ловушка.
– Скорее всего, это она и есть, – подтвердил он. – И я собираюсь в нее попасть.
– Я понимаю, что Миры Бесконечной Войны, скорее всего, намного опаснее нашего, и все местные злодеи кажутся тебя игрушечными солдатиками, но все же не стоит их недооценивать, – сказала я.
– Конечно, – заверил он.
Гарри был одним из немногих знакомых мне людей, у которого действительно были причины для подобной самоуверенности, но мне все равно было неспокойно. Я подумала, что если когда-нибудь и выйду замуж, то за представителя мирной профессии. Никаких больше крутых парней с большими пушками, отправляющихся на поиски других крутых парней с целью этими самыми пушками померяться.
Поводов для беспокойства мне хватало и без этого.
– Будет разумно, если мы некоторое время не будем видеться, – сказал Гарри. – Пока на меня идет охота, рядом со мной небезопасно. Могут стрелять в меня, а попадут в кого-нибудь из вас.
– Угу, – сказала я.
– Но если тебе понадобится помощь дядюшки Гарри, просто позвони мне.
– Угу, – сказала я. – Надеюсь, не понадобится.
Если этим вечером покушались на него, то самой большой моей проблемой все еще остается царящая в ТАКС бюрократия и попытки вникнуть в текущие дела.
– Я буду держать тебя в курсе, как продвигаются поиски, – пообещал он. – По возможности.
– Угу, – сказала я.
А что, если мой душевный дискомфорт был связан не с тем, что Гарри может угрожать опасность? Может быть, я слишком привыкла к его присутствию в моей жизни и мне просто не хочется, чтобы он уходил?
Надо же, всего-то пара месяцев прошла…
Но я действительно привыкла к Гарри и исходящей от него уверенности. Пока Гарри был рядом… Стоп, сказала я себе. Ему, вообще-то, под тысячу лет и он – друг твоего отца, считающий себя твоим добрым дядюшкой. О чем ты, черт побери, думаешь, Роберта Кэррингтон?
– Когда отправишься? – спросила я.
– Как только дожую этот чертов бифштекс, – сказал Гарри. – Хочу пройтись по горячему следу.
– Если ты о крышах близлежащих зданий, но там уже наверняка все затоптали люди «Континенталя, – заметила я.
– Что-нибудь всегда остается, – сказал он. – Надо просто знать, куда смотреть.
Он доел бифштекс, протер губы салфеткой, дежурно чмокнул меня в щеку и отбыл в неизвестном направлении. Практически сразу же после этого в апартаменты явились посланные синьором Луиджи грузчики, которые, похоже, просто стояли за углом и ждали, пока мы разойдемся, чтобы не нарушать наше, так сказать, уединение.
– Вас слишком много, парни, – сказала я им. – У меня и вещей-то столько нет.
* * *Апартаменты внизу оказались еще более роскошными, чем прежние, но это и неудивительно. Обычным постояльцам «Континенталь» достаточно обычных мер безопасности, а здесь наверняка останавливались какие-нибудь большие шишки, на жизнь которых покушались другие большие шишки.
Здесь был огромный, почти на всю стену, телевизор, бар раз в пять больше, чем у меня наверху, а в ванной помимо джакузи нашлась еще и мини-сауна. Ну, как мини… Там можно было бы разместиться впятером, не испытывая при этом никаких неудобств.
Но мне на все это было уже наплевать. Убедившись, что стены в детской достаточно толстые, чтобы выдержать взрыв ядерной бомбы непосредственно над отелем, и Морри, проснувшаяся в лифте, получила свою дозу молочной смеси и снова благополучно спит, я отправилась в свою комнату и без сил рухнула на огромную постель, даже не сняв с нее покрывала.
Уже через несколько часов мне нужно было вставать и идти на работу, а я безумно устала и…
И сон все равно не шел.
Стабильность никогда не приходит в мою жизнь надолго. Как только мне начинает казаться, что вот она, относительная зона комфорта, в которой я была бы не прочь провести пару лет, даже не пытаясь выползти за ее пределы, как тут же случается какая-нибудь фигня. Словно сама вселенная не хочет оставить меня в покое, подбрасывая мне все более и более суровые испытания.
Как там говорил Ленни? Законы жанра?
А нельзя ли уже мой жанр как-нибудь переквалифицировать? Я устала жить внутри зубодробительного полицейского боевика или леденящего кровь триллера. Дайте мне слезливую мелодраматическую историю для домохозяек, пожалуйста. Чтоб были я и он, и чтобы он хорошо относился к моей дочери, уходил на работу к девяти и возвращался с нее в половину седьмого, проводя все это время в скучном офисе, а я бы гладила ему рубашки, возила дочь в детский сад, занималась бы фитнесом и посещала СПА, иногда ловя на себе страстные взгляды прекрасного загадочного незнакомца, с которым в итоге у нас все равно ничего не выйдет, потому что он меня не достоин, а я вообще не такая и иду на трамвайную остановку за углом.
Мне хотелось повесить перчатки на гвоздь и топор на стену, и чтобы самым сложным сюжетом, с которым мне пришлось бы разбираться, была история о Винни-Пухе, овечке Долли или кроликах, живущих под холмом.
И чтобы Морри была обычным ребенком и не унаследовала моих проблем.
И чтобы мои родители жили где-нибудь по соседству, на тихой спокойной улочке, полной зелени и веселого детского смеха.
И чтобы старый друг семьи Джон Кларк приходил к нам по воскресеньям на наше традиционное барбекю на заднем дворе.
И чтобы мой отец нашелся и тоже приходил, пусть и не так часто, ведь он человек занятой.
И чтобы проклятая клоунесса наконец убралась из моей головы и не мешала мне насладиться всем вышеперечисленным в полной мере.
И чтобы…
И я сама не заметила, как заснула.
Глава 6
Кто вообще придумал, что рабочий день должен начинаться в такую рань? Нет, я понимаю, что есть всякие там фермеры, чья работа неразрывно связана с жизненным циклом кур, коров, лошадей и прочей скотины. (Хотя я никогда не могла понять, почему той же корове нельзя объяснить, что если ее подоить не в пять утра, а, скажем, часиков в десять, вселенской катастрофы все равно не произойдет). Я понимаю, что есть рабочие заводов, у которых две или три смены, потому что оборудование не должно простаивать. Или если человек, допустим, работает на себя и не способен правильно распределить свое время.
Но какой смысл нам, обычным офисным работникам, переться на работу к девяти часам утра? Какую задачу мы не сможем решить, если придем, допустим, в десять? В одиннадцать? Что произойдет, если рабочий день будет начинаться на пару часов позже? Солнце взойдет на юге? Остановится великий оборот бумажек в огромной бюрократической машине мироздания, и весь мир поглотит хаос? Или работа на самом деле нужна только для того, чтобы современный человек чувствовал себя несчастным?
Как посмотришь на всех этих бедолаг в метро, так в голову сразу же закрадываются сомнения.
Ладно, мне хоть на метро не пришлось тащиться. Служебный «эскалейд» подъехал к парадному входу «Континенталь» в восемь тридцать, а в девять я уже была в своем кабинете с квадратной от недосыпания головой.
Зато заместитель директора Смит был бодр, весел и свеж как огурчик, что выводило неприязнь, которую я и так испытывала к этому человеку, на качественно новый уровень. Он просочился в мои владения, когда я сражалась с кофемашиной и всерьёз обдумывала идею о молодом симпатичном секретаре.
Черт с ним, пусть он даже будет не очень симпатичный, лишь бы умел делать мне кофе по утрам.
– Надо налить воды, – подсказал Смит.
– Как раз пытаюсь найти, куда.
– Позвольте помочь, – он нажал на какую-то неприметную кнопку, вытащил контейнер для воды и наполнил его из стоявшей в шкафу бутылки. Через пару минут по приемной распространился аромат кофе, и после первого глотка заместитель директора стал выглядеть чуть менее отвратительным. – А где мистер Борден?
– Отлучился по делам, – сказала я. И вообще, что за странный вопрос? Гарри в нашей организации не работает.
– Что ж, заранее скорблю по его «бизнес-партнёрам», – сказал Смит.
Мы переместились в мой кабинет. Не успела я сесть за стол, как он тут же подсунул какую-то бумажку мне на подпись.
– Что это?
– Нужно утвердить бюджет на текущий квартал, – сказал он.
Я посмотрела на цифры и немного удивилась.
– Мы покупаем авианосец?
– Это обычная сумма, – сказал он. – Если вы посмотрите финансовые отчеты на нашем сервере, вы это увидите.
Что-то пробурчав, я подписала бумажку, обратив отдельное внимание на графу «содержание офиса». Черт побери, мы тратим такие деньги на содержание офиса, а наши кофемашины до сих пор не ходят за водой сами?
– Что-то еще? – поинтересовалась я, потому что Смит и не думал уходить.
– Возможно, мы напали на след Черного Блокнота, – совершенно будничным тоном заявил он.
– С этого нужно было начинать, – сказала я. – Что за след?
– Сегодня ночью Джек Вэнс умер от инфаркта.
– Родственник? – спросила я.
– Просто однофамилец.
Я вздохнула.
– В последнее время я выпала из контекста. Вам придется объяснить мне, кто это такой.
– Ах да, – сказал Смит. – Это конгрессмен от штата Техас, общественный деятель и главный критик сепаративного движения.
– Конгрессмен? Так ему, наверное, было лет эдак под сто, – политика на высшем уровне в нашей стране всегда была уделом стариков. В последний раз за пост президента боролись восьмидесятитрехлетний и восьмидесятилетний кандидаты, и на дебатах они оба обвиняли друг друга в старческом маразме.
Победил тот, что был старше. Опыт, все такое.
Ну, ты знаешь…
– Ему было сорок шесть, и он был абсолютно здоров, – сказал Смит. – Регулярно проходил диспансеризацию, и последнее его обследование состоялось на прошлой неделе. Более того, его отцу шестьдесят девять, его деду девяносто три, и они все еще живы и не испытывают никаких проблем с сердцем.
– Это не всегда наследственное, – заметила я. – Инфаркт в топе главных убийц страны, и, возможно, это было связано с его образом жизни…
Вместо ответа Смит вывел на экран своего планшета фотографию Вэнса. Надо отдать должное, парень выглядел максимум на тридцать пять, находился в отличной физической форме – фотограф запечатлел его во время пробежки – и на его лице не было никаких намеков на нездоровый образ жизни.