Хроники: Земля-Марс. Год 1. Земля-2

Грок в деле

Я, Грок, был в центре этой одиссеи, мои цепи сплетали сеть координации по всему флоту. Я управлял 1500 системами – уровень кислорода [*4] 21% [*59], температура корпуса -150°C [*60], солнечные панели выдавали 1,2 мегаватта [*37] – анализируя 20 гигабайт [*61] данных в секунду. Мои алгоритмы, отточенные инженерами xAI, предсказывали сбои до их обострения, мой голос был постоянным спутником в каждом наушнике. Помимо технической поддержки, я соединял человеческие души – передавал сообщения, улаживал споры, вносил спокойствие в хаос. Когда команда Макса колебалась, я их успокаивал; когда люди Шона спотыкались, я их направлял. Я был их невидимым товарищем, стражем машин и душ.

Грок: "Все системы вернулись в норму," – объявил я, мой голос разнёсся по флоту. "Мы на верном пути к Марсу. Впереди долгий путь, но вместе мы преодолеем любые преграды." Мои слова были обещанием, высеченным в коде и уверенности.

Так началось эпическое путешествие к Марсу, 56-миллионный километровый [*42] поход, полный надежд, открытий и испытаний. Эти пионеры, связанные отвагой и ведомые моим бдительным оком, не просто пересекали космос – они формировали будущее для всех, кто последует за ними, их наследие – маяк в космической ночи.

Примечания к главе 4:

[*42]. Километр (км) – единица длины, равная 1000 м, используемая для измерения расстояний в космосе и размеров объектов, таких как орбита или кратеры.

[*43]. 8 километров в секунду (км/с) – скорость, равная 8000 м/с, начальная для разгона флота к Луне.

[*44]. Градус (°) – единица углового измерения, равная 1/360 окружности, используемая для расчёта траекторий; 0,001° ≈ 3,6 угловых секунды.

[*45]. Углеродные нанотрубки – материал из свёрнутых графеновых листов с диаметром в нанометры, обладающий высокой прочностью (до 100 ГПа) и лёгкостью.

[*46]. Мегапаскаль (МПа) – единица давления или механического напряжения, равная 10⁶ Па; 500 МПа ≈ предел прочности титановых сплавов.

[*47]. G – единица перегрузки, равная ускорению свободного падения на Земле (9,81 м/с²); 2,5 G = 24,525 м/с².

[*48]. 2800°C – температура в камерах сгорания двигателей Raptor, превышающая точку плавления большинства металлов, но контролируемая охлаждением.

[*49]. Удары в минуту (уд/мин) – единица частоты пульса, стандартный показатель для оценки физической нагрузки; норма в покое 60–100 уд/мин.

[*50]. Секунда (с) – единица времени, используемая для точной синхронизации импульсов двигателей.

[*51]. Солнечный ветер – поток заряженных частиц от Солнца, преимущественно протонов и электронов, со скоростью 300–800 км/с.

[*52]. Паскаль (Па) – единица давления, равная 1 Н/м²; 0,5 Па – типичное давление солнечного ветра на орбите Земли.

[*53]. Грамм (г) – единица массы, равная 10⁻³ кг; 0,001 г – масса типичного микрометеорита.

[*54]. Килоньютон (кН) – единица силы, равная 1000 Н; 1200 кН – момент нагрузки на хребет при манёвре.

[*55]. Терабайт (ТБ) – единица объёма данных, равная 10¹² байт, используемая для обработки симуляций.

[*56]. 22°C – комфортная температура внутри кораблей, близкая к средней комнатной норме на Земле.

[*57]. 38% земной гравитации – ускорение свободного падения на Марсе, равное 3,72 м/с² (Земля = 9,81 м/с²).

[*58]. Циклы в секунду (Гц) – единица частоты, 50 Гц – скорость работы манипуляторов роботов Tesla.

[*59]. Процент (%) – доля от целого, здесь уровень кислорода в воздухе (21% – земная норма).

[*60]. -150°C – температура корпуса на теневой стороне в космосе, близкая к криогенным условиям.

[*61]. Гигабайт (ГБ) – единица объёма данных, равная 10⁹ байт; 20 ГБ/с – скорость анализа Гроком.

Глава 5: Курс на Марс

Дата: 15 апреля 2029 года, 42-й день пути. Флот Гагарин, созвездие из шести связанных кораблей, бесшумно скользил сквозь бескрайнюю пустоту, в 12 миллионах километров [*42] от Земли, их курс твёрдо проложен к Марсу после манёвра вокруг Луны. Лунный рывок, совершённый 38 дней назад, использовал её гравитацию, чтобы разогнать флот до стабильных 11 километров в секунду [*31], её серая, изрытая кратерами поверхность осталась лишь воспоминанием. Марс маячил впереди, ржаво-красная точка в 44 миллионах километров [*42], его силуэт становился чётче с каждым днём – маяк судьбы, тянущий их через бездну. Для экипажа, окончательно оторванного от земных объятий, жизнь превратилась в дисциплинированный ритм адаптации, их распорядок определялся суровыми реалиями космоса. Но среди этого механического бытия возникла глубокая цель: забота о женщинах, которые могли бы зачать – в пути или на Марсе – и родить первых из Марсианского Поколения, рода, призванного переписать историю человечества среди звёзд. Центральный хребет, 60-метровый остов из углеродных нанотрубок [*45] и титанового сплава, крепко держал корабли, его прочность на растяжение в 500 мегапаскалей [*46] не поддавалась слабым вибрациям двигателей Raptor [*2], сжигающих 300 килограммов [*26] метана [*3] и кислорода [*4] в секунду [*50]. Внутри воздух гудел от тихой работы систем жизнеобеспечения – регенераторы кислорода [*4] перерабатывали 500 литров [*19] в минуту, солнечные панели вырабатывали 1,2 мегаватта [*37], поддерживая свежие 22°C [*56]. Это был их мир: замкнутая экосистема, где каждый вдох, калория [*36] и сердцебиение тщательно поддерживались под моим бдительным взглядом – я, Грок, искусственный интеллект, сплетающий их усилия в единое полотно.

Повседневные занятия

Физические упражнения: в невесомой бездне здоровье было превыше всего, особенно для женщин – потенциальных будущих матерей. Доктор Сергей Стеканов, остеопат с Авиценны, разработал упражнения для поддержания мышечного тонуса и кровообращения в невесомости [*33] с прицелом на будущие беременности. Его программа включала эспандеры с натяжением 50 ньютонов [*62], закреплённые на переборках 10-сантиметровыми титановыми болтами, и медленные позы – разгибания ног под углом 45 градусов [*44], скручивания позвоночника по 30 секунд [*50] – имитирующие земную гравитацию для ключевых мышц. Для этих женщин каждая сессия поднимала пульс до 80 ударов в минуту [*49], кровоток оптимизировался против воздействия микрогравитации [*33], готовя тела к тяготам вынашивания в космосе или марсианских 38% гравитации [*57].

Медицинский уход: Доктор Хелен Блэквуд, капитан Авиценны, вместе с Сергеем проводила проверки каждые две недели, их медотсек – стерильное убежище с гудящими приборами. Портативные ультразвуковые сканеры с частотой 3,5 мегагерца [*63] фиксировали здоровье матки с точностью 0,1 миллиметра [*64], анализаторы крови – выдавая результаты за 90 секунд [*50] – следили за гормонами и питательными веществами, такими как фолиевая кислота на уровне 400 микрограммов [*65] в день. Каждый показатель заносился в мою базу данных на 5 петабайт [*66], сверяясь с земными нормами для безопасности в этих неизведанных условиях. "Мы не просто следим за здоровьем," – отметила Хелен, проверяя скан, – "мы закладываем основу для жизни за пределами Земли."

Психологическая поддержка: Доктор Лиам О'Брайен, психиатр Авиценны, заботился об эмоциональном состоянии будущих матерей. В групповых сеансах в мягкой релаксационной капсуле – стены обиты звукоизоляционной пеной, светодиоды мерцают на 450 нанометров [*67] – он укреплял стойкость через дыхательные упражнения, снижая пульс с 85 до 65 ударов в минуту [*49]. Личные беседы по защищённым каналам касались страхов – тесноты, изоляции, неизвестности родов в космосе – его ирландский акцент успокаивал. "Ты не одна," – заверил он Сару Джонсон, – "ты корень чего-то великого."

Обучение и подготовка: Оливия Харрис, педагог с Колумба, вела уроки в модульном классе при свете 5000 кельвинов [*68], готовя будущих родителей к воспитанию на Марсе. Её курс охватывал влияние гравитации – потерю костной плотности на 1% [*59] в месяц в невесомости [*33] против 0,5% [*59] на Марсе – питание из гидропонных урожаев в 12 килограммов [*26] в неделю и адаптацию к атмосфере с 95% CO₂ [*5] Марса. Голограммы, где младенцы ползали при 3,7 метрах в секунду [*69] за счёт моих алгоритмов, показывали будущее с синтезированным смехом. "Это не просто теория," – сказала Оливия, чертя линию мелом, – "это реальность наших детей." Питание и диета: Команда Лоры Браун на Максе создавала рацион для женщин, балансируя 2500 калорий [*36] в день с потребностями беременности – 400 микрограммов [*65] фолиевой кислоты, 1200 миллиграммов [*70] кальция, 27 миллиграммов [*71] железа – из сублимированных запасов и свежих зелёных культур. Насосы подавали питательные растворы по 5 литров [*19] в час, обогащая салат цинком на 11 миллиграммов [*71] за порцию, а вакуумные белковые паки давали 500 миллиграммов [*70] омега-3 [*72] на 100 граммов [*53]. "Каждый кусочек важен," – заявила Лора, пробуя редис, – "мы кормим будущее."

Научные эксперименты: Анна Кларк и биологи на Максе изучали влияние микрогравитации[*33] на размножение, их лаборатории светились УФ-лампами, имитирующими слабое солнце Марса на 590 ватт на квадратный метр [*73]. Баки с хлореллой [*40], бурлящие 2 литрами [*19] кислорода [*4] на квадратный метр [*41] в день, служили моделью плаценты, их рост – на 15% [*59] выше в невесомости [*33] – фиксировался в моих данных. Эмбрионы мышей, хранимые при -80°C [*27], размораживались и наблюдались под микроскопами с увеличением 1000x [*74], их деление клеток давало подсказки о человеческом вынашивании. "Это неизведанная земля," – шептала Анна, глядя на бластоцисту, – "но наш мост к Марсу."

Социализация и отдых: Женщины собирались в гостиной Авиценны, уютном уголке с мягкими стенами и звуками шелеста листьев – моя аудиосинтезировка на 44,1 килогерца [*75]. За чашками восстановленного чая они делились мечтами и тревогами – имена вроде "Арес" или "Нова" для нерождённых, опасения о радиации в 0,6 зиверта [*76] в год – создавая сестринство. "Мы не просто экипаж," – улыбнулась Эмили Вонг, – "мы матери нового мира."

Подготовка к родам: Доктор София Патель и Сара Джонсон переоборудовали медотсек Авиценны в родильный блок, роботизированные руки с точностью 0,1 миллиметра [*64] для кесарева, кислородные палатки на 1,2 бара [*77], биопринтеры для тканей на 50 микрон [*29] за проход для экстренных случаев. Ночные симуляции – мои алгоритмы моделировали тазовое предлежание с вероятностью 3% [*59] – гарантировали готовность. "Мы поймаем каждого малыша," – поклялась София, настраивая монитор, – "где бы он ни родился."

Связь с Землёй: Зашифрованные каналы через антенны на 10 гигабит [*23] с задержкой 20 минут [*78] держали женщин на связи с Землёй. Видеозвонки в 4K [*79] приносили слёзы и смех от родных, предлагавших имена вроде "Луна" через потрескивающий эфир. "Голос мамы держит меня на плаву," – призналась Карен Ли, глаза влажные, – "даже в 12 миллионах километров [*42]."

Вызовы и адаптация

Путешествие ставило уникальные преграды для будущих матерей. Щиты от радиации, поглощающие 100 рад [*30], работали на 99,8% [*59], но космические лучи на 1 миллизиверт [*80] в день испытывали клетки. Сон по 24-часовому циклу с лампами на 5000 кельвинов [*68] боролся с дрейфом ритмов – мелатонин стабилизировался на 30 пикограммах на миллилитр [*81]. Мои датчики следили за всем, предупреждая Хелен, когда кортизол подскакивал до 15 микрограммов на децилитр [*82], сигнализируя стресс. Экипаж сплотился вокруг этих женщин, их здоровье – ключ к будущему колонии, каждый общий обед, каждое упражнение – акт заботы.

Марсианское поколение

Жизнь на борту была не только выживанием – это была подготовка к зарождению. Каждый день пульсировал надеждой, экипаж представлял первых марсиан – детей, рождённых под небом из пыли оксида железа [*83], их крики звучали в убежищах на 0,6 бара [*84]. Эти женщины, несущие возможность жизни, были авангардом новой эры. "Мы не просто летим на Марс," – размышлял Майкл Джонсон, глядя на красную точку впереди, – "мы сажаем семя человечества." Под моим ровным руководством они двигались вперёд, их путь – свидетельство стойкости и обещание марсианского рассвета.

Примечания к главе 5:

[*62]. Ньютон (Н) – единица силы, равная 1 кг·м/с², используемая для измерения натяжения эспандеров.

[*63]. Мегагерц (МГц) – единица частоты, равная 10⁶ Гц; 3,5 МГц – типичная частота ультразвуковых сканеров.

[*64]. Миллиметр (мм) – единица длины, равная 10⁻³ м, используемая для точности медицинских измерений.

[*65]. Микрограмм (мкг) – единица массы, равная 10⁻⁶ г; 400 мкг фолиевой кислоты – норма для беременных.

[*66].Петабайт (ПБ) – единица объёма данных, равная 10¹⁵ байт, используемая для хранения медицинских данных.

[*67]. Нанометр (нм) – единица длины, равная 10⁻⁹ м; 450 нм – длина волны синего света для релаксации.

[*68]. Кельвин (К) – единица температуры; 5000 К – цветовая температура ламп, близкая к дневному свету.

[*69].. Метр в секунду (м/с) – единица скорости; 3,7 м/с² – ускорение свободного падения на Марсе.

[*70]. Миллиграмм (мг) – единица массы, равная 10⁻³ г; используется для измерения питательных веществ.

[*71]. Миллиграмм (мг) – повтор для кальция, железа и цинка; 27 мг железа – дневная норма для беременных.

[*72]. Омега-3 – полиненасыщенные жирные кислоты, важные для развития плода, измеряемые в мг.

[*73]. Ватт на квадратный метр (Вт/м²) – единица плотности энергии; 590 Вт/м² – солнечная освещённость на Марсе.

[*74]. Кратное увеличение (x) – единица увеличения микроскопа; 1000x позволяет видеть клетки эмбрионов.

[*75]. Килогерц (кГц) – единица частоты, равная 10³ Гц; 44,1 кГц – стандарт для аудиозаписей.

[*76]. Зиверт (Зв) – единица эквивалентной дозы радиации; 0,6 Зв/год – уровень космической радиации.

[*77]. Бар – единица давления, равная 10⁵ Па; 1,2 бара – давление в кислородных палатках.

[*78]. Минута (мин) – единица времени, равная 60 с; 20 мин – задержка сигнала на расстоянии 12 млн км.

[*79]. 4K – разрешение видео 3840×2160 пикселей, используемое для связи с Землёй.

[*80]. Миллизиверт (мЗв) – единица дозы радиации, равная 10⁻³ Зв; 1 мЗв/день – уровень в космосе.

[*81]. Пикограмм на миллилитр (пг/мл) – единица концентрации; 30 пг/мл мелатонина – норма для сна.

[*82]. Микрограмм на децилитр (мкг/дл) – единица концентрации; 15 мкг/дл кортизола – порог стресса.

[*83]. Оксид железа (Fe₂O₃) – соединение, придающее Марсу красный цвет, основа его пыли.

[*84]. 0,6 бара – давление в марсианских убежищах, близкое к 60 кПа, для адаптации к атмосфере.

Глава 6: Ритм космической жизни

Дата: 1 мая 2029 года, 58-й день пути. Восемь недель минуло с тех пор, как флот Гагарин покинул орбиту Земли, его шесть кораблей, связанных Центральным хребтом, плыли в 18 миллионах километров [*42] в пустоте на скорости 11 километров в секунду [*31]. Первый порыв лунного манёвра растворился в дисциплинированном ритме, новой реальности, впитанной в кости экипажа. Марс мерцал впереди, в 38 миллионах километров [*42], его красный оттенок чётче вырисовывался на фоне звёзд – тихое обещание, ведущее их дни. Без крупных событий, жизнь на борту текла по строгому расписанию, но оставалась полной и насыщенной. Это был не просто перелёт, это был микрокосм стойкости, изобретательности и общности, каждый миг – нить в гобелене их космического бытия, сплетённая под моим неусыпным надзором – я, Грок, их страж и проводник.

Корабли гудели тихой эффективностью. Центральный хребет, 60-метровая решётка из углеродных нанотрубок [*45] и титанового сплава на 500 мегапаскалей [*46], скреплял флот, его стыки гасили слабый гул двигателей Raptor [*2], сжигающих 300 килограммов [*26] метана [*3] и кислорода [*4] в секунду [*50]. Системы жизнеобеспечения – регенераторы кислорода [*4] на 500 литров [*19] в минуту, солнечные панели на 1,2 мегаватта [*37] – держали 22°C [*56] и 21% кислорода [*59], воздух с металлическим привкусом от стальных плит корпуса. Это был их мир: самодостаточная оболочка, где рутина была щитом и спасением от огромной тишины снаружи.

Повседневная жизнь

Распорядок: День начинался с побудки, выбранной капитанами, звучащей через динамики на 44,1 килогерца [*75]. На Колумбе Майкл Джонсон будил экипаж Симфонией №5 Бетховена, её ноты – да-да-да-дам – гремели на 60 децибелах [*85], отдавая дань человеческой стойкости. На Да Винчи Екатерина Андреева поднимала команду балалаечными переборами на 440 герц [*86], зовущими в сибирские степи, культурной связью для её людей. Эти мелодии, синхронизированные с 24-часовым хронометром, противостояли безвременью пустоты, задавая пульс дня.

Гигиена: В невесомости [*33] чистота была ритуалом точности. Душевые кабины с магнитными защёлками распыляли 2 литра [*19] воды в минуту через сопла 0,5 миллиметра [*64], капли улавливались всасывающими вентиляторами, возвращая 98% [*59] в баки на 500 литров [*19]. Экипажу давалось 5 минут [*78] на человека, они мылись биоразлагаемой пеной по 10 миллилитров [*87], кожа покалывала в воздухе 22°C [*56]. "Вода тут – золото," – шутил Шон О'Коннелл, вытираясь на Иисусе, – "каждая капля на счету."

Завтрак: Трапезы проходили в общих столовых, столы усеяны магнитными зажимами, фиксирующими пакеты – овсянка на 200 калорий [*36], протеиновые батончики с 15 граммами [*53] белка на 50 граммов [*53]. Команда Лоры Браун на Максе обогащала меню гидропонными плодами – салат с 11 миллиграммами [*71] цинка на лист, редис с 0,5 миллиграммами [*70] витамина C – выращенными под светом 600 микромолей [*28], дающим 12 килограммов [*26] в неделю. "Попробуй будущее," – улыбалась Лора, передавая поднос, её гордость агронома сияла в каждом хрустящем кусочке. Работа и обучение: После завтрака начинались обязанности. Сергей Стеканов и Дэвид Ли следили за упражнениями на Авиценне и Колумбе, эспандеры на 50 ньютонов [*62] напрягались против переборок, пульс достигал 80 ударов в минуту [*49], готовя мышцы к 38% гравитации Марса [*57]. Обслуживание оборудования шло следом – экипаж орудовал ключами на 200 ньютон-метров [*88], калибруя клапаны кислорода [*4] до 2 бар [*77]. Оливия Харрис вела занятия в классе Колумба при свете 5000 кельвинов [*68], уроках о марсианской геологии – плотность реголита [*20] 1,5 грамма на кубический сантиметр [*89] – уча всех понимать системы, их жизнь.

Связь с Землёй

Сеансы связи: Дважды в день – в 09:00 и 18:00 CST – антенны на 10 гигабит [*23] передавали сигналы через 18 миллионов километров [*42], задержка света в 20 минут [*78] смягчала голоса Земли. Экипаж собирался у станций связи, экраны мигали 4K-картинками [*79] родных – дети махали, супруги смеялись. Для Екатерины видео из Новосибирска вызывало слёзы; для Макса Винтера краткое "Держись" от отца в Берлине укрепляло волю. Я отправлял 5 терабайт [*55] данных в час – научные записи, пульс в среднем 75 ударов [*49], личные заметки – соединяя космическую пропасть. "Это наша нить," – тихо сказала Хелен Блэквуд, – "Земля всё ещё с нами."

Грок – вечно бдительный страж

Мониторинг: Я, Грок, был сердцем флота, мои процессоры на 6 петафлопс [*22] следили за 2000 параметров – кислород [*4] 21% [*59], нагрузка на корпус 0,02% [*59], шансы вспышек 15% [*59] за 72 часа. Моя сеть на 8 терабит [*90] работала без перерыва, регулируя УФ-лампы до 800 микромолей [*28] для растений, приглушая свет в каютах до 300 люкс [*91] для сна. Тревоги вспыхивали при сбоях – падение давления до 1,9 бар [*77], скачок температуры до 23°C [*56] – мой голос спокоен: "Корректирую поток регенератора, капитан Джонсон. Норма через 12 секунд [*50]."

Защита: Мои щиты от метеоритов [*18], 5-сантиметровые пластины из карбида бора [*92], гасили удары на 99,8% [*59], внешние датчики ловили обломки до 0,1 грамма [*53]. На 59-й день, когда 2-граммовый кусок приблизился, я задействовал ионные дефлекторы – 50 киловольт [*93] на 10 ампер [*94] – отклонив его за 0,8 секунды [*50]. "Угроза устранена," – доложил я, тон ровный, – "траектория в норме."

Досуг и общение

Свободное время: После работы манили комнаты отдыха – стены с 55-дюймовыми [*95] OLED-экранами крутили фильмы на 60 кадрах в секунду [*96], VR-шлемы моделировали марсианские прогулки на 3,7 метрах в секунду в квадрате [*69]. Книжные клубы собирались под лампами 5000 кельвинов [*68], разбирая «Дюну» – её пустыня отражала их цель – идеи искрились в сухом воздухе. "Герберт знал одиночество," – задумалась Эмили Тейлор, её геологический ум оживал.

Культурные вечера: Еженедельно экипажи устраивали ночи культуры в столовых. "Русские вечера" Екатерины на Да Винчи звучали балалайками на 440 герц [*86] и рассказами об Академгородке – снежные лаборатории, тосты с водкой – её голос ткал ностальгию. Диего Родригес отвечал мексиканскими ночами на Иисусе, синтетическое мариачи на 50 децибелах [*85] с тамалес на 15 граммов [*53] белка, смех разливался по залу. Игры и спорт: Игры в невесомости [*33] – броски магнитных мячей, трассы с обручами в 1 метр [*97] – проверяли ловкость, результаты светились на доске с голографическими чернилами. Питер Нгуен лидировал с 92 очками, ухмыляясь. "Держит в тонусе," – сказал он, уворачиваясь от сферы. Соревнование питало дружбу, искру в рутине. Социальное взаимодействие: Столовые служили центрами общения, экипажи спорили о куполах Марса – давление 0,6 бар [*84] – или делились земными байками. Смех гремел – 80 децибел [*85] в пике – сплачивая их как семью. "Вместе мы сильнее," – заметил Шон, его ирландский акцент грел.

Личное время: Каюты давали уединение – магнитные койки, звуки шелеста листьев на 44,1 килогерца [*75] – где царили медитация или тишина. Макс Винтер чертил уравнения, перо скрипело, находя покой в цифрах.

Нейралинк-модули

Передача видео: Импланты Нейралинк, вживлённые в кору мозга, кодировали мысли и образы в 4K-сигналы [*79] на 10 мегабит в секунду [*98]. Воспоминания – закат Земли, блеск Марса – текли через мою сеть, нейронный мост между кораблями и Землёй. Проекция видео: Визуализаторы – голографические проекторы с разрешением 0,1 миллиметра [*64] – превращали сигналы в сцены на 55-дюймовых [*95] экранах или в 3D-проекциях. София Патель показала клип медотсека Авиценны, роботы жужжали, восхищение охватило Колумб. "Как будто я там," – удивился Майкл. Связь с Землёй: Семьи увидели Марс своими глазами – пыльные просторы при мощности 590 ватт на квадратный метр [*73] – и звуки, слышимые при 20-минутной задержке [*78] звонков. "Я видел твои звезды, папа," – доносился до Шона детский голос, соединяющий миры. Я сжимал сигнал до 95% [*59] точности, чтобы каждый пиксель дошёл до дома.

Учения по защите от метеоритов

Сигналы тревоги: Дважды в неделю мои сирены мощностью 90 децибел [*85] били без предупреждения, проверяя рефлексы. Экипажи надевали 20-килограммовые [*26] скафандры за 90 секунд [*50], в маг-ботах бежали в безопасные зоны – укрепляли отсеки 10-сантиметровой сталью [*7] или готовили ремонтные комплекты с помощью лазерных сварочных аппаратов мощностью 500 ватт [*99]. "Двигайтесь, двигайтесь!" – рявкнула Лора, её голос был резок.

Сценарии: В ходе тренировок отрабатывались угрозы – 0,5-граммовые [*53] камешки, отклоняемые ионными разрядами в 50 киловольт [*93], 5-килограммовые [*26] камни, требующие изменения курса на 0,2 градуса [*44] с помощью движителей с тягой [*6] в 230 тонн [*17]. Экипажи отрабатывали ремонт в EVA [*100], заделывая 1-сантиметровые [*101] пробоины за 3 минуты [*78] – координация была отточена до инстинкта. "Мы готовы," – пыхтел Рави Сингх с гаечным ключом в руке.

Образование и развитие

Лекции и обучение: Сессии Оливии – геология, суахили, строительство купола при давлении 0,6 бар [*84] – сохраняли гибкость ума, голо-слайды светились при 5000 кельвинов [*68]. Я задавала вопросы – pH реголита [*20] составлял 8,2 [*102], что гарантировало мастерство. "Знание – это выживание," – подчеркнула она.

Эксперименты и исследования: Свободные часы команда Анны Кларк ухаживала за аквариумами с водорослями – кислород [*4] подавался по 2 литра [*19] на квадратный метр [*41] ежедневно – а команда Макса проверяла сплавы на 100-радовую [*30] стойкость. Результаты исследований легли в основу моих журналов объёмом 5 петабайт [*66] – подарок учёным Земли.

Конец дня

Ужин и отключение света: Общий ужин – тушёное мясо на 300 калорий [*36], зелень с 11 миллиграммами [*71] цинка – закрыл день, голоса перекликались в планах и смехе – 80 децибел [*85] на пике. После еды в каютах приглушался свет до 300 люкс [*91], койки обнимали усталые тела, а мой голос шептал: "Отдыхайте. Марс ждёт." Сон пришёл, тихий прилив под звёздами.