Вор и проклятые души

Крепко ж ему досталось! Предвестник Апокалипсиса, а ногу может подвернуть точно так же, как самый распоследний крестьянин. Но еще чуть-чуть, а там и Велдон поможет. Кровь и песок! Он ведь поможет?

Я оглянулся – вампир и инквизитор идут следом. Отец Томас буравил яростным взором своего левого ока повредившего ногу Войну. Проклятье! Он в раздумье, помогать Брану или нет. Только попробуй заупрямиться, святой отец! Я из тебя душу вытряхну, а потом и твою помощь!

Начали спускаться с бугра, и я вдруг понял, что давящего чувства опасности больше нет. Как только пересекли стену, оно исчезло. Вот и ладно! Я искал, куда усадить предвестника.

– Можно прямо здесь, – скривившись от очередного укола боли, сказал Бран.

Устроили его на снег. Предвестник сидел на нижней части черного орденского плаща, одновременно укутавшись в него. Плотный и теплый, плащ не даст сразу замерзнуть, а там и магия поставит на ноги.

Монах и вампир спустились с насыпи. Мы вышли на площадь меж единственными воротами замка и главной башней, чья темная громада виднеется у дальней стены, с которой она слита. Только в два раза выше крепостной стены.

Вытянутая площадь занимала половину внутреннего пространства Волчьего дома, дальним от нас краем ограничиваясь широкой башней и стеной. По левую и правую сторону от площади стояли простые дома с двухскатной крышей. Как избы, только из камня. Я потянулся к магии – внутри Наур Адаба это можно; но и с ночным зрением в пустых оконных и дверных проемах мог разглядеть лишь чернильную тьму.

Полная тишина. Ни звука, кроме нашего дыхания. Вдруг заметил, что вампир тоже дышит; и это оказалось для меня открытием, но после буду размышлять на сей счет. Оглянувшись, посмотрел на небо. Оно точно такое же, как за стеной, а что здесь другое? Помимо полной тишины?

Ветра нет – ни дуновения, ни порыва. Исчезло предчувствие беды, опасности, что давило на всех нас снаружи, но это настораживает. Я вновь огляделся. Пока ничего, только мертвые стены.

– Велдон, – сказал я, помогая усесться предвестнику, – нужна помощь. Немедля! Ваша белая магия!

– Знаю, – инквизитор сел на снег рядом с мрачным, как грозовая туча, Войной, – я помогу. Но святая магия немыслима без молитвы.

– Твори волшбу без молитвы, – зашипела Ирма, – а то разбудишь эльфов.

Церковник ответил испепеляющим взором, который, однако, на высшего вампира не подействовал. Сейчас опять будет перепалка! Я заскрежетал зубами, чтоб не начать ее первым, но ничего не случилось: Томас Велдон не спорил.

– Хорошо, – согласился он, – без молитвы. Только как без святого слова выйдет, мне не ведомо. Может быть больно.

– Ничего, монах, начинай, – Бран кивнул инквизитору, – и не такое со мной бывало. Иногда по кусочкам собирали да сшивали вместе.

А он не врет, не преувеличивает. Я хмыкнул и увидел, сколь угрюмым взором инквизитор уставился на вампира.

– Ирма, – я взял ее под руку и отвел в сторону.

Нет, ничуть она не похожа не мертвую. Приятно пахнет духами, длинные ресницы и карие глаза, в которых можно утонуть. Можно броситься в этот омут, но я люблю другую. Я поставил на кон все и впустил в наш мир Дьявола, чтоб спасти Алису.

– Что тебе, сладкий? – промурлыкала вампирша.

Что ей сказать? В голове пусто, лишь думал о ней и о моей возлюбленной. Столь близко от Ирменгрет кровь становится горячей, но я люблю Алису. Я все отдал за нее, душу и жизнь, а сейчас отстранился от красивой женщины с игривым ушками на рыжих волосах. Ирма нарочито недовольно поморщилась.

– Ох ты ж!.. – вырвалось у Войны.

Предвестник упал на спину и вытянул ноги, он дышал часто-часто, как после долгого и изнуряющего бега.

– С ним в порядке, – поднявшийся Велдон, повернулся к нам спиной. Отошел на несколько шагов, повинно опустив голову, и глубоко натянул капюшон.

Предвестник пошевелил поврежденной ногой, потом согнул ее в колене, выпрямил снова.

– Девять золотых стрел мне в зад! – выругался Бран и вскочил на ноги одним рывком. – Спасибо, монах!

Томас Велдон не ответил, он все так же стоял, обреченно опустив голову. Пользовал святую целебную магию без молитв, и осознание нового греха терзает душу. Черт с тобой, святоша! Нашел из-за чего терзаться! Мы пали давно и очень низко, но обязаны выжить и победить Низверженного. Ты – ради Лилит, я – для Алисы!

– Где они?

Мы понимали друг друга уже без лишних слов.

– Слуги Ишмаэля появятся здесь через час, – ответила вампирша.

– Отлично! – я распалял себя перед скорым боем.

– Каков замысел? – предвестник стряхивал с плаща снег. В его движениях ничего не выдавало, что еще несколько минут назад страдал о сильной боли в поврежденной ноге.

– Идем в башню, – я направился к донжону, – там осмотримся и решим.

Следы, которые мы оставляли, нарушили чистый, нетронутый снежный покров на площади внутри замка. Лес, что окружал Волчий дом, не осмелился проникнуть внутрь крепостных стен. В ином месте через разрушенные крыши домов давно бы пошла поросль, а трава легко покрыла бы собой булыжники, которыми мостили двор замка. Однако нет ничего. Создавалось стойкое ощущение, что еще несколько дней назад здесь кипела жизнь.

А сейчас пустота! Иногда в заброшенных домах появляется ощущение, что за тобой наблюдают, но тут лишь пустота и тишина, которую мы старались не нарушить разговором. Так и дошли в молчании до донжона.

Главный вход в него зиял кромешной тьмой. Нам туда.

– Я подсвечу, – сказал Велдон.

Монах сложил ладони и через три удара сердца раскрыл их к ночному небу. Неакр знал заклятье, что осветит мглу, и теперь его знал отец Томас. От ладоней церковника отделился сгусток света – святящийся шар – поднялся над нами на фут и полетел, будто покачиваясь на незримых волнах, в донжон.

Внутри просторный совершенно пустой зал с несколькими проемами, за которыми снова царила тьма, и каменные ступени, уходящие на этаж выше вдоль стены башни.

– Где всё и где все?

На меня с недоумением посмотрели две с половины пары глаз.

– Где останки лекантийцев? Где их скелеты и сталь, что была на них или при них? Как был обставлен этот зал? Почему сейчас только голый камень? Где, черт возьми, сами эльфы?

Вампирша оказалась рядом и приложила указательный пальчик к моим губам.

– Тс-с-с! Не разбуди хозяев раньше срока.

– Не прикасайся ко мне, – я схватил Ирму за запястье и отвел руку вампира от себя. Потому что боялся эту руку, но не нечисть, что слишком близко от меня. Проклятье! Мне нравилось прикосновение этой красивой женщины, а ведь моя любовь – это Алиса.

– Как скажешь, – на лице и во взгляде Ирмы было сожаление.

– Нам нужно наверх, – я шагнул к винтовой лестнице.

– Как скажешь, – повторила вампир, на сей раз с издевкой в голосе.

Светящийся огонек подлетел к лестнице. Обнажив бракемарт, я двинулся вперед. После первого этажа лестница вела дальше внутри узкого коридора и все время вдоль стены. Через равные промежутки имелись бойницы, а каждый новый этаж начинался с темного проема в шести футах от ступеней. Нам нужно на самый верх, он располагался над седьмым уровнем.

Последние ступени, что вновь вывели под ночное небо, слегка присыпало снегом.

– Высоченная, – присвистнул Бран.

Мы выбрались на самую высокую точку Волчьего дома, здесь уже чувствовались легкий ветер и мороз. Зубцы на башне сохранились наполовину. Я подошел к тому, что был напротив пролома в крепостной стене и, взявшись за него, глянул вниз. Ого! Как с горы смотрю! Далеко до земли, и прекрасно просматриваются все окрестности Волчьего дома вместе с опушкой, где мы вышли из леса.

Скоро там появятся люди Низверженного и иные. Мы ждем их.

Я стиснул рукоять бракемарта и со злостью посмотрел на свою левую изуродованную руку.

Глава 6. Замок спит

– Ну, как мы их встречаем? – предвестник хрустнул шейными позвонками, ничуть не стесняясь присутствия дамы.

Вот же… Что за мысли в голове? Приличная женщина в обществе трех мужчин ночью по развалинам эльфийского замка не гуляет. Да еще в Запустении! Но Ирменгрет не женщина, коль на то пошло! Нечисть! Упырь!

– Встречаем с хлебом и солью, – я смотрел на опушку леса, где скоро появятся приспешники Низверженного. – Они заходят по следам в замок, после чего Велдон бьет их магией. Ты прикрываешь его, а я переношусь к проему в крепостной стене и никого не выпускаю из Волчьего дома.

– Что делать мне?

Я обернулся к моим вольным и невольным компаньонам, что стояли позади.

– На тебе воздух, – сказал я вампирше. – Летай и смотри, чтоб никто не улизнул.

Ирменгрет недовольно скривилась.

– Мне нужна кровь. Свежая кровь! Срок подходит.

Я выругался. Показалось или нет? На мгновение у нее выросли клыки кровососа! Проклятый пепел! Или это наваждение?

– Что это значит? Какой срок?

Вампирша отступила на несколько шагов и оценивающе оглядела сначала меня, потом Войну и затем Велдона.

– Отдай мне монаха, – красивые глаза Ирмы хищно блеснули.

Кровь и песок! Она не шутит.

– Я голодна. Как подойдет срок, обращусь в неразумного зверя, пока не удовлетворю свой голод. Чтоб не потерять разум, кровь нужна сейчас!

– Только попробуй! – инквизитор вцепился правой рукой в собственную рясу с такой силой, будто в ней его спасение от нечисти в облике рыжеволосой красавицы.

– Хватит!

Они вновь начинают! Очень умно и крайне вовремя!

– Не возражаю! – последнее слово Ирменгрет оставляла за собой. – Но дай мне кровь! Отдай монаха! Или возьму кровь в бою у какого-нибудь слуги Ишмаэля. Я буду драться!

Я согласился, но с условием:

– Ты тоже прикрываешь Велдона. Ты и Бран! Не подпустите к нему никого!

– Так-то лучше, – сказала Ирма, промурлыкав инквизитору. – Слышишь? Я буду тебя охранять!

Святой отец пропустил колкость вампирши мимо ушей. Он с гневом смотрел на меня.

– Гард! Ты ничего не забыл?

– Нет.

– Ты не спросил меня, готов ли я пускать в ход черную магию Неакара!

Я не сдержался!

– Проклятье! Велдон! Вы в девицу-недотрогу вздумали играть!

Монах сложил руки на груди и сверлил меня тяжелым взором левого своего ока.

– Бран, Ирма, прошу вас оставить нас ненадолго!

Они отошли. Насколько это можно было сделать на башне.

– Святой отец… – начал я.

– Не называй меня так!

– Почему?

– Потому что моя душа проклята! Нет во мне святости! Я пал столь низко, что не ведаю, поднимусь ли когда-нибудь к свету.

– Как знаешь, Велдон, – я разозлился. – Хочешь становиться в позу, пожалуйста! Надумал сложить руки? Сколько угодно! Но твоя дочь по-прежнему в лапах Низверженного! Кто ее спасет? Я?

У монаха задвигалась нижняя челюсть. Он хотел бросить мне в лицо нечто, что задело бы побольней. Но от плевка в душу хуже не станет! После сделки-то с Люцифером! Ха! Любые слова Велдона – это просто пустяк, после всего пережитого.

– Так вот! Можешь не марать в крови свои белые рученьки! Но я иду только за Алисой! Твоя дочь, судя по всему, помощи от отца не дождется!

– Что ты от меня хочешь?

– Чтобы черная магия Неакра уничтожила несколько десятков приспешников Низверженного. Ты сможешь это?

Когда-то я мог говорить с Велдоном, лишь называя его на «вы». Да что там! Еще несколько мгновений назад! Но он такой же, как я. Всего лишь грешник с тяжким грузом на душе.

– Гард, мы прокляты.

Кровь и песок! Я слышал это уже несколько раз.

– Мы принадлежим не себе. Ты же знаешь это, Велдон.

– Знаю.

Голос инквизитора дрогнул. Он опустил голову, и капюшон рясы укрыл лик монаха. Продолжил он говорить тихо, едва слышно:

– Но надежда на Спасение и Прощение есть каждого. Даже у нас!

Велдон поднял горящий взор. Такой, как прежде.

– Верь мне!

Я вздохнул.

– Верю, – это была ложь.

Я верил только в сделку с Дьяволом. Вот в чем правда моей жизни и моего посмертия. Но посмертия у меня, кажется, нет. Смерть – не та награда, на которую можно рассчитывать. Я могу умереть, но мертвым мне не быть.

Проклятый пепел! Сколько раз я уже смотрел на свою левую чешуйчатую серо-зеленую руку с черными и острыми когтями? Посмотрел и в этот раз.

– Вижу, ты в сомнениях, и это немудрено, когда в тенетах Сатаны, – голос Томаса Велдона звучал как в прежние дни, когда он был истовым инквизитором и чадом Матери Церкви. – Мы освободим и Лилит, и Алису, а после спасемся сами. Я помогу тебе! Бог Отец и Бог сын не отвергнут нас!

С языка чуть не сорвалось, что я уже отверг их! Когда заключил сделку!

Но если Спасение может быть даровано и мне? Я снова вздохнул. Быть может, но пока Алиса в плену возвратившегося бога, на мне печать Люцифера, и я буду следовать сделке. Кровь и песок! Без могущественной силы в союзниках Низверженного не победить! А потом?

Потом буду верить в Спасение и Прощение! Велдон обещает помощь. Ныне же у меня и у него война, кровь, смерть и черная магия. Мы во тьме греховного падения.

– Ты, Велдон, такой же, как и я!

– Знаю, Гард. Наши души прокляты.

Монах натянул поглубже капюшон и отвернулся. Слова о проклятье и падении собственной души давались ему непросто.

– Они уже близко!

Вампир и предвестник подошли к нам.

– Охраняйте инквизитора. Его магия уничтожит всех, кто войдет в Волчий дом, а я перегорожу дорогу назад через пролом в стене, – я посмотрел на опушку леса, из которого скоро выйдут приспешники Низверженного. Неровная темная линия пред белым снежным покровом под ночным небом.

– Это все, что ты придумал? – предвестник положил руку на мое плечо.

– Есть идея получше? – я не оборачивался. – И чем мой замысел плох?

– Погляди на свою левую руку.

– Что тебе? – вспылив, я развернулся к Брану лицом.

Война был совершенно спокоен.

– Тебя можно убить, – сказал он. – Внизу мы будем двое, а для охраны Велдона хватит одной Ирменгрет.

– Как ты окажешься там? – спросил я. – За спиной слуг Низверженного, когда они войдут в Волчий дом?

Мой магический дар перенесет во тьму, что сгустилась у пролома в стене, но лишь меня одного. Еще одного человека захватить с собой я не смогу.

– Спрячемся где-нибудь внизу.

Я покачал головой.

– Так не годится! Никто из них не должен уйти! Я владею магией, которая перенесет за спину вошедших в замок, но не двоих.

– Тогда меня перенесет Ирма, – Бран просто пожал плечами. – Перенесешь ведь? А? Ирменгрет?

– Если лапать не будешь.

– А иначе?

Вампирша хохотнула, и получилось у нее довольно двусмысленно. Она распущенная, эта Ирменгрет, и чертовски привлекательная.

Война и Ирма смеялись. Негромко после замечания Брана. Враг, мол, уже близко, а они ржут, как кони. Я криво усмехнулся и поймал мрачный, негодующий взгляд отца Томаса, который с немым укором смотрел на меня. Только-только говорили о спасении души, а Николас Гард уже шутить изволил с нечистыми.

– К черту все! – я отмахнулся. – Сейчас будем драться, а остальное потом!

– Я помолюсь, – ответил монах, – за твою и мою душу, когда покинем Волчий дом.

– Помолитесь, святой отец. Позже помолитесь, а сейчас забудьте о Небесах. Нам нужны черная магия Неакра.

– Ты ее получишь!

Велдон сорвал повязку с правого глаза, явив миру выпученное око безумца-колдуна, и отбросил капюшон рясы, что укрывал испещренную глубокими морщинами половину лица, которая принадлежала давно умершему чернокнижнику!

– Проклят тот день, когда я впервые узрел тебя, – произнес Велдон и, повернувшись к нам спиной, отошел на несколько шагов.

– Сильно его перекосило, – хмыкнул Бран.

– Это случилось не сейчас, – я смотрел на рукоять клинка предвестника и размышлял, возможно ли шпагой сражаться с мечниками.

– А! Выбрось это из головы, – ответил предвестник, когда я озвучил сомнения.

– Тебя можно убить?

– Конечно! – Бран улыбнулся. – Мы уже говорили об этом. Но это ничего не изменит, потому что не остановить конец времен. Я всего лишь буду перерожден, ну а ты столь легко не отделаешься.

Предвестник покосился на мою левую руку. Проклятый пепел! Это цена за новую жизнь после смерти. За второе возрождение расплата будет больше. Я выругался, словно последний матрос.

– Не хочу вам мешать, – сказала Ирма, – но гости уже почти здесь.

– Сколько их?

– Скоро увидишь.

В прошлый раз вампирша говорила про две дюжины орденских солдат во главе с чернокнижником ордена и трех иных вместе с десятком стражей-великанов.

– Отойдите к спуску вниз, – попросил я. – Вас не должны увидеть.

– А ты?

– Меня укроет магия.

Закололо на кончиках пальцев. Я обратился к колдовству. К Дару Харуза, который скрывался под личиной Старика. Эх, не о том мои мысли… Дар древнего бога, что многократно усилился первородной тьмой Орнора, которую мы знаем под именем Люцифер.

Я подошел к зубцу башни, что смотрел на опушку, где вот-вот появится отряд преследователей. Коснулся правой рукой – я беззвучно выругался – мою настоящую руку вложил в ночную тень. Представил, как тьма обволакивает меня, делая одним целым со тьмой. На плечи лег незримый плащ, укрывший от чужих взглядов, а мир окутался хмарью и окрасился в черно-серое. Видно далеко – лес внизу поднимается из белесой дымки, стелющейся над корнями деревьев. Но меня не обнаружить, я слился с ночью.

Ирма сказала, что приспешники Низверженного недалеко, и они скоро пожаловали. Там, откуда из-за деревьев к замку эльфов вышли мы, появились трое. Три темные фигуры замерли перед открытым пространством на несколько минут. Верно, оглядывались и изучали с безопасного расстояния окрестности Волчьего дома.

Следы беглецов – наши следы – ведут к пролому в крепостной стене. Долго разведчики не раздумывали, а, может, им просто приказали идти дальше. Они направились к Наур Адабу – три арбалетчика в черных орденских плащах со вскинутым и готовым к стрельбе оружием. Когда миновали половину пути до развалин, я уловил движение на той стороне покрытого неглубоким снегом поля.

Еще двое. Очертания плохо различимы на фоне темных деревьев. Скорее всего иные – два офицера, а может, один из них – орденский колдун. Ирменгрет говорила, что во главе двух дюжин солдат шел чернокнижник.

Я отступил от зубца, у которого таился в темноте, и бросил магию. Мир вокруг меня стал прежним.

Нужно срочно обсудить один момент.

– Идут. Трое сейчас разведают проход за стену. Затем в Волчий дом направятся остальные, а мы кое-что забыли, когда планировали засаду.

– В лесу может остаться наблюдатель, – без раздумий произнес Бран. Похоже, он с самого начала различал слабое место в плане, но отчего-то держал эти соображения при себе.

– Отчего сразу не сказал? – я решил сразу выяснить, почему предвестник молчал.

– Это очевидно, – тот лишь пожал плечами. – Кто-то должен был озаботиться наблюдателем. Полагал, что ты уже все обдумал, раз начал командовать.

Вот как? Я начал командовать? Пусть!

– Ладно, – я рубанул воздух ребром ладони, – раз так, то лес и наблюдатель на тебе, Ирма.

– Слушаюсь, – вампирша улыбнулась с явной насмешкой и склонила голову.

– Велдон, – сказал я, – Ирмы рядом не будет.

Монах кивнул. Если не смотреть на изуродованную половину его лица с наполненным бешенством и безумием глазом Неакра, инквизитор был сосредоточен на предстоящем бое. Зато вампир и предвестник слишком уж многозначительно переглядываются. Что у них на уме? А! Я ругнулся про себя, мысленно махнув рукой и на Войну, и на Ирменгрет. Плевать на них.

– Бран, ты все-таки остаешься здесь. Держи за собой выход на башню, – я указал на проем, через который мы поднялись наверх. – Сюда точно ломанутся, а в проломе у внешней стены я как-нибудь справлюсь сам. Главное не подпустить никого к Велдону. Он наше главное оружие на сегодня!

– Тогда встречать лучше на первом уровне. Прямо на входе в башню, он не слишком широк, – заметил Бран и направился к ступеням.

Говорил, что я начал командовать в нашем маленьком отряде, а сам не спросил даже, что я думаю о том, что он спускается.

К черту! Я вовсе не стремился быть главным и указывать предвестнику или вампиру, что им делать. Просто рассказал, как лучше встретить преследователей. Только и всего. Кивнув молчаливому инквизитору и косо посматривавшей на него Ирме, я направился на прежнее место. Через несколько шагов вновь обратился к магии, сливаясь с тьмой у зубца башни.

Три разведчика дошли до крепостной стены. Стоят, смотрят в пролом, прислушиваются. Точно как мы, когда добрались до Волчьего дома. Но замок и его истинные хозяева спят, а следы, которые привели к проклятым развалинам, ведут дальше. К главной башне, что возвышается над крепостью. Безмолвной, но именно там скорее всего укрылись беглецы.

Двое пересекли линию внешних укреплений. Один укрылся за большим валуном: сразу как миновал пролом. Другой метнулся вправо к развалинами домов. И снова тишина: ни нас, ни эльфов – хозяев замка.

В Наур Адаб вошел третий разведчик. Добравшись до засевшего за валуном, обменялся с ним несколькими фразами. Мне показалось, что эти двое то и дело кивали на донжон. Правильно! Мы здесь! Куда ж нам деться, когда следы на снегу ведут только в главную башню Волчьего дома?

Я оскалился, распаляясь при мысли о скором и неминуемом бое с прихвостнями Низверженного. Он убил Старика! В его плену Алиса! Из-за него я однажды умер! А еще… Кровь и песок! Сколько же мне глядеть на изуродованную нечеловеческую руку? Я снова смотрел на нее.

Разведчик, который проник в безмолвные развалины последним, уже бежал назад. Чтоб доложить, что в замке все спокойно, а мы спрятались внутри донжона. Трем разведчикам соваться в него значило никогда не выйти наружу.

Мы терпеливо ждали: я и рядом Ирма с Велдоном, а где-то внутри донжона предвестник со смертным именем Бран – и мы дождались. Отряд наших преследователей выбрался из леса и двинулся на Волчий дом. Орнорцы и иные.

Пришельцы из умирающего мира Даад шли в центре. Три офицера ступали след в след, вокруг них – стражи. Десять иномирцев, на голову выше остальных. Я помнил их маски с мордами зверей, что скрывали нижнюю половину лица великанов. Пасть без губ с мелкими и острыми зубами и бурая чешуя ящерицы.

Две трети отряда составляли солдаты из орденской стражи. В шлемах с высоким гребнем и полями, загнутыми с боков, как у огсбургской пехоты. Все с арбалетами. Идут разделившись на два крыла и развернувшись лицом к замку. По десять стрелков слева и справа от офицеров и великанов-полуящеров.

Где-то в лесу должен остаться один или двое. Может быть, трое… Неважно! Для высшего вампира эти трое – считай, что младенцы. Я оглянулся – Ирма уже готова. Вскинула к ночному безоблачному небу лицо, а за спиной – широко расправленные крылья нетопыря. Опущенные руки чуть расставлены в стороны, на пальцах – длинные когти. Ангел смерти!

Я чертыхнулся. Нет, Ирменгрет совсем не ангел. Просто смерть, воплощенная в нечисть, в ожившего мертвеца, и смерть может быть по-своему прекрасна в этом своем воплощении.

Монах в нескольких шагах от вампира. Сгорбился, скрючился, выставив перед собой руку. Что он делает? Кровь и песок! Осенил себя знамением! Я зарычал, но если бы мой рык мог повернуть время вспять!

– Проклятый пепел! – сорвалось с уст.

Я вслушался в тишину, которая по-прежнему царила в Волчьем доме. Ничего не изменилось. Но проклятому святоше ведь говорили – забыть в этих развалинах про Бога Отца и Бога Сына, веру и молитвы!

Не заметил, как сбросил с себя магический покров и оказался рядом с церковником, схватив его за грудки.

– Велдон! – зашипел я. – Ты что творишь!

Монах вцепился в мою левую руку, попытавшись разжать пальцы с черными когтями, да это все одно что раздвинуть руками тиски.

– Впредь буду помнить… – прохрипел он.

– Уж не забудь, – я был разъярен, но отпустил церковника.

Не до него сейчас!

– Они спят, – Ирменгрет оторвалась от созерцания неба. Она смотрела на меня и Велдона голодными глазами. Улыбаясь. Показав длинные клыки вампира.

Прежнему Николасу Гарду было бы страшно. Нынешнему – нет. После сделки с Дьяволом… после сражения с Низверженным и его армией, когда за спиной были только Велдон и Лилит… после смерти и пустоты, что была за той гранью… теперь уже не испугать нечистью, расправившей крылья.

Только сердце все равно колотится так, словно сейчас выпрыгнет из груди. Сейчас будет бой, и горе тем, кто приближается к Волчьему дому. Что такое три десятка, когда сражался с целым войском возвратившегося бога? Ничего!

Но они идут сюда! Мы ждем.

Глава 7. Приспешники Низверженного

В замок вбегали орденские арбалетчики, по одному – в пролом крепостной стены. Быстро рассредоточились: половина укрылась у развалин домов слева и справа от вытянутой площади, упиравшейся в подножие главной башни Волчьего дома.