Розовый Лев

Пете всегда не нравилось, с самой начальной школы, когда учителя замечали в нем что-то хорошее. Роль отрицательного героя настолько хорошо приклеилась к мальчику, что он сам уже не представлял для себя другой жизни, как только быть вечной занозой для учителей. Ему нравилось, когда завуч отчитывал его при всём классе, когда его красивая фамилия звучала на школьной линейке вместе со всеми пакостями, совершёнными за неделю. Поэтому сегодня, когда Редькина вручала ему цветы, он впервые в жизни почувствовал какую-то неловкость, которая буквально через секунду сменилась злобою. Как будто у него желали насильно отнять любимую работу, которую он так добросовестно исполнял почти десять лет.

Слова Михалыча были последней каплей, подкинутой в его чашу терпения. Петя понял, что если он сейчас же не положит конец этому фарсу, то на следующий день ему придётся прощаться с театром. Посмотрев физруку прямо в глаза, Орлов произнес с язвительной усмешкой:

– Это вы сейчас скромничаете. Зачем в дверях прячетесь, или хвостец короткий?

Михалыч тут же зарделся от краски, подступившей к лицу.

– Ты, Орлов, что-то попутал, видимо, – ответил он грубым голосом, в котором очень ясно звучала угроза.

– Нет, это вы кабинет попутали, Михал Михалыч, – улыбаясь парировал Орлов.

– Да что ты это дерьмо трогаешь? Оно же опять воняет! – раздался вдруг противный писклявый голос Татьяны Викторовны, спрятавшейся в стенах лаборантской.

– У 9 «А» урок через десять минут. Вы, Татьяна Викторовна, одеться успеете? – весело крикнул Орлов и, не дождавшись ответа учительницы, убежал на лестничную площадку.