скачать книгу бесплатно
– Да недавно переехала, я видел уже, – вспомнил Гоша.
Серёга загадочно промолчал, пытаясь угадать взглядом, с какой стороны дома окна этой девушки.
– Э, ты чё замер? – позвал его Лёха.
– Да это, похоже, с ним серьезно, – широко улыбнулся Гоша. – Чё, понравилась так?
– Понравилась, – честно ответил Сергей, хотя это могло вызвать тираду насмешек, но не вызвало.
– Бесполезняк, – оценил шансы Гоша, – ее папу привозят на членовозе, нам тут не светит.
Членовозами называли черные «Волги» с очень известными в городе автомобильными номерами. Под пассажирами подразумевались члены партии на высоких должностях или начальники крупных организаций, что часто совпадало в одном лице.
– Он не человек, что ли? – спросил Серёга про отца девушки.
– Кто его знает, – неуверенно покачал головой Гоша.
– И не таких обламывали, – прищурился на зев подъезда Лёха.
Гоша пожал плечами:
– Пошли в кино, «Какие наши годы» показывают. Игорёха говорил, там актриса с голой грудью бегает.
Прозвучало очень убедительно, потому вся троица стала рыть в карманах мелочь. Тридцать пять копеек на билет на дневной сеанс.
– О! У меня еще на бутылку «Жигулевского» останется, – бегло сосчитал Гоша.
Это был последний аргумент.
– Пошли, – сказали все трое в один голос.
* * *
– Отец Аникий! Отец Аникий! – Крик Вани летел над таежной речушкой.
В тысячный раз он приходил сюда, но всякий раз не мог сразу найти полуземлянку отшельника. И никогда не звал его полным именем Иоанникий. В селе, что в семи километрах ниже по течению на юг, все так величали странного монаха, который неизвестно когда пришел неизвестно откуда и поселился на берегу Тавды в самых малопроходимых чащобах. Появился так, как будто всегда здесь и жил. Первыми на него вышли рыбаки и охотники, но плохого с первой встречи о нем не подумали: слишком добрые у него были серые, глубоко-водянистые глаза. Увидели полуземлянку и крест молельный с гладким камнем под ним. Дымок над моховой крышей. Что-то варил себе из дикоросов отец Иоанникий. Потому оставили ему хлеба, рыбы, соли, спичек и даже зажигалку. Ни от чего с поклоном не отказался. А на обратном пути сняли сети и диву дались: улов был больше обычного. Так и подумали: не иначе Аникий намолил. С тех пор повелось – идти и просить молитв у Аникия, оставляя в благодарность нехитрую снедь или нужные в хозяйстве вещи: кружку, тарелку, ложку, ножик, ткань – в общем, что в голову придет, то и брали, ибо деньги для Аникия ничего не значили. Ушлые бизнесмены оставляли порой стянутые резинками кругляши купюр, или толстые бумажники-лопатники, или просто конверты, но они так и оставались лежать под камнем до тех пор, пока их не забирал тот, кому они были нужнее. Первым-то рыбакам монах так и представился Иоанникием, но те, пока возвращались, часть букв потеряли, потому и остался пустынник для кого Аникием, а кому Аникеем. Ванюшке больше нравился Аникий.
– Отец Аникий, отец Аникий! – кричал он.
– Ну чего лес пугаешь? – появился за его спиной монах.
– Уф, а ты меня напугал, – вздрогнул парень.
– Ты же знаешь, что в лес шепотом заходить надо, чтобы принял, а ты кричишь, как грибник, который заплутал. – Аникий улыбался.
Он всегда был рад видеть Ванюшку, который стал этаким сталкером между поселком Тавда и жилищем отшельника на берегу одноименной реки. Почему? Да кто ж его знает. Известно другое: не все сельчане, что отправлялись к Аникию за советом или молитвенной помощью, могли его найти, некоторые и полуземлянку в десяти шагах от себя не видели, хотя точно знали, где она. А вот Ванюшка всегда находил, или сам Аникий находил его. Потому, прежде чем пойти к монаху или тем более повести туда чужих, что приехали вслед за молвой, отправляли сначала «на разведку» Ванюшку. Аникий не всех принимал, но никогда не объяснял, почему кому-то отказывал. Правильнее сказать, иногда всё же объяснял, но только Ване, когда тот сам спрашивал. Ваня был сыном рыбака Герасима (которого Аникий звал по-православному Гервасием), того, что в числе первых набрел на его земляную избушку. С тех пор Герасим никогда не забывал о монахе, отправлял ему с сыном провиант, а однажды даже с умельцами сладил ему маленькую печь. Ваня часто называл отца Аникия в одно слово – «Дядяникий», особенно когда они были только вдвоем.
– Дядяникий, там до тебя солидная тетка на черном джипаре из области приехала. Дородная такая.
– На бульдозер по повадкам похожа? – переспросил Аникий, будто видел ее.
– Точно! – подивился прозорливости своего друга Ванюшка. – Главу и участкового наших за грудки потрясла так, что, думал, душу вытрясет. Они же ей никак втолковать не могли, что ты не всех принимаешь. А она, дура, кричит: это я не всех принимаю! Я тебя, говорит главе-то, больше не приму, и не видать тебе клуба нового с мультимедийным проектором! Во как!
– Начальница, – оценил с улыбкой Ани-кий.
– Так примешь? – уловил добрую иронию в голосе монаха Ванюшка. – Кино показывать в клубе будут. Может, и ты в другой раз посмотреть придешь? Она еще микрофон Вале обещала, чтобы та петь могла на конкурсах.
Валя была одноклассницей и возлюбленной Ванюшки. Пела современные и народные песни так, что народ в поселке выбросил все старые пластинки Аллы Пугачевой. Валя даже без музыки хорошо пела. А могла петь и на клиросе в Покровском храме в райцентре.
– Кино сейчас никудышное, а микрофон Вале надо, – определил Аникий.
– Так что, мне эту баржу сюда вдоль берега тащить? – обрадовался Ванюшка.
– Да зачем тебе надрываться? Просто пойди и скажи ей: то, чего она хотела узнать, в газете за сентябрь пять лет назад было написано. Точь-в-точь.
– И всё? – ушам не поверил Ваня.
– Она поймет и очень рада будет. Так и скажи.
– Чё… и микрофон даст? – не верил Ваня.
– И сама как в кино спляшет, – подтвердил Аникий.
– Так я побегу, пока она там главу не умучила?
– Валяй, – подмигнул монах.
– Спасибо, Дядяникий!
– И тебя спаси Господь…
Между тем заместитель губернатора по социальным вопросам Алла Антоновна (именованная в простонародье зампососом) нервно ожидала разрешения на аудиенцию в кабинете главы администрации поселка. Пила коньяк, валерьянку, кофе и чай вперемешку, закусывая румяными тавдинскими пирогами с брусникой и грибами, а также тонко нарезанным лимоном. В кабинет иногда заглядывал пришибленный появлением власти такого уровня участковый и вместо доклада пожимал плечами.
– Сгинь, – командовала ему Алла Антоновна и щелкала пальцами над бутылкой коньяка, после чего местный глава Василий Андреевич наливал ей рюмочку, которую она опрокидывала в рот, как каплю нектара.
– Гонец вернулся! – наконец-то объявился с нужной вестью участковый.
– Галямов! – гаркнула ему она. – Так чего ты-то явился, мальчишку зови!
Участковый вытолкнул из-за спины смущенного Ванюшку. Тот не стал тянуть и с порога выпалил:
– Вам к нему ходить не надо. Аникий велел передать, что то, что вы ищете, в газете за сентябрь пять лет назад было написано. Точь-в-точь.
Алла Антоновна наморщила свой мощный лоб. Доходило до нее с трудом. Взглянула на Василия Андреевича сурово:
– Подшивка областной газеты у тебя где?
Тот аж подскочил:
– Так в библиотеке, это с другого крыльца.
– Галямов, тащи сюда подшивку! – скомандовала она участковому, который, впрочем, не дослушав, уже умчался.
Вернулся он через пять минут со стопкой стянутых шнуром желтых газет. Грохнул их на стол перед начальницей, и та, помусолив пальчик, стала с огромной скоростью их листать. И, найдя нужное, просветлела, как будто получила божественное откровение. Глава и участковый косились на первую полосу через ее плечи. В ней говорилось, что ныне здравствующий губернатор избран губернатором.
– Уф-ф-ф… Откуда он знал, зачем я к нему? – Алла Антоновна не усомнилась ни разу, подивилась, скорее. – Ну, Василий Андреевич, если монах твой не соврал, то я сама тебе новый клуб через полгода уже открою.
Василий Андреевич тоже просветлел лицом.
– А тебе, Галямов, новый УАЗ «Патриот» для охраны общественного порядка и повышенной проходимости.
Ильнур Ильясович Галямов чуть не козырнул.
– А микрофон? – спросил, в свою очередь, Ваня.
Алла Антоновна задумчиво посмотрела на юношу, затем спохватилась:
– Ах да, микрофон вашей Валюшке! В машине, у водилы беги возьми.
Ваня уже хотел было рвануть за мечтой своей возлюбленной, но Алла Антоновна его придержала:
– Там еще коробка, тоже возьми. В ней консервы, деликатесы всякие для вашего отшельника. Отблагодари! И Валюшке скажешь, что будет петь на инаугурации губернатора.
– На чем? – не понял Ваня.
– На концерте с большими звездами региональной эстрады, уразумел?
Тут Ваня подбоченился:
– Да чё ей ваши звезды, Пугачева курит на околице, когда Валя поет.
Алле Антоновне его дерзость понравилась.
– Так и правильно! А Валю мы еще на этот… – она щелкнула пальцами, и рюмка по щучьему велению наполнилась коньяком, – на шоу «Голос» отправим! Пусть Москву порвет! Дуй!
Ваня радостно дунул. Алла Антоновна встала и обняла Василия Андреевича.
– Живем, родной! К выборам готовься! Тебя тоже переизберем, – сказала она от лица всего тавдинского народа.
– А чё меня переизбирать? У нас это кресло никому и не надо. Посадят – и отдувайся, – заметил Василий Андреевич.
– Ничё-ничё, вот и будешь отдуваться. Когда ты вертолет санавиации у меня просишь, ты же не думаешь, сколько час полета стоит, а вертолет к тебе летит. Народ твой спасает.
– И то правда, Алла Антоновна.
– И фельдшерский пункт подновим! Э-эх! – налила начальница и мужикам, да сразу в граненые стаканы, и выглянула в окно, как выглянул бы Петр Великий в прорубленное им в Европу окно, а не на сельскую улицу.
* * *
– Менуэт же простейший, ну как ты так, Серёжа? Хачатуряна так бегло, так ярко сыграл, а тут спотыкач сплошной, – сетовала преподаватель фортепиано Нелли Николаевна, когда экзаменационная комиссия поставила ее ученику «хорошо», а не «отлично». – Яков Давыдович вообще тройку хотел тебе поставить.
– Ну, простите. – Сергей и не думал переживать, его больше волновало состояние его учительницы. – Не лежала у меня душа к менуэту… Как к алгебре в школе.
Учительница улыбнулась.
Нет, она и не предполагала, что из него получится великий пианист, но то, что парень он одаренный, знала с того момента, как его привели на прослушивание. Кроме того, он неплохо для лентяя сочинял сам и мог, отвратительно владея сольфеджио, тем не менее импровизировать на любую тему. Того, что помогает ему в этом слушание джаза и рок-музыки, Нелли Николаевна не признавала.
Как-то сами собой после экзамена принесли его ноги к дому, в который вошла незнакомка, «зацепившая» всю троицу на пустыре. Он стоял недалеко от ее подъезда. Из заднего кармана джинсов торчал аттестат об окончании музыкальной школы, а в руках была неуместная нотная папка, которую Сергей вдруг начал ломать пополам, чтобы опустить в урну. Всё, этот этап закончен: теперь никто из парней не будет смеяться, когда ты идешь через весь двор на сольфеджио или музлитературу. Правда, смеяться перестали год назад, когда они с Лёшей и еще двумя парнями сыграли вдруг на дискотеке не только композицию группы «Space», но и пару своих песен, которые понравились однокашникам куда как больше. Спортсмены, на которых ранее смотрели девчонки, разом потеряли, как теперь говорят, рейтинг. Но ненадолго, потому как те в большинстве случаев чего не могут взять умом и талантом, берут силой и настойчивостью. Но теперь Серёгу и Лёху уважали даже боксеры, борцы и «тихие» единоборцы (те, кто ходил в негласные тогда секции карате, айкидо, у-шу). Во дворе порой просили спеть что-нибудь свое. А уж тут на гитарное бренчание подтягивались и девчонки. Спортсмены и природные хулиганы кивали на музыкантов: во какие у нас друганы!
– Так надоела музыкальная школа? – услышал за своей спиной Сергей.
Он как раз вталкивал папку в урну.
– Вера, – представилась девушка.
– Сергей, – ответил он и для вящей солидности достал из кармана пачку сигарет, выбил одну и деловито закурил.
– А я вот жалею, что бросила музыкалку. Заболела, пришлось бросить. И танцы, и музыкалку, – коротко рассказала Вера.
– Я тоже болел, воспаление легких. Двустороннее. Мне поэтому экзамен по специальности перенесли.
– Фортепиано?
– Угу.
– А я вот как раз на концерт иду. В филармонию.
– Оперетку слушать? – с некоторым пренебрежением поинтересовался Сергей.
– Нет. Разве не слышал? «Гунеш» приехал. Будут «Байконур» играть.
– Ух ты! – не удержался Сергей. – У них же пластинка новая вышла – «Вижу Землю»!
Туркменские джаз-рок музыканты уже всколыхнули не только страну, но и заграницу. Особенно поражал всех харизматичный барабанщик Ришад Шафиев, или просто Шафи.
– Так туда еще билеты надо было достать, – с горчинкой заметил Сергей.
– Отец принес. Мне и сестре. Сестра предпочла свидание. Она больше по классике. Хочешь пойти? – Вера сказала это так запросто, что юноша на время потерял дар речи.
– А… м-м… мне бы переодеться.
Она окинула его взглядом:
– Да и так пойдет. Ты же в джинсах и светлой безрукавке. Вполне солидно.
– Да? – усомнился он.
– Да, – невозмутимо подтвердила Вера.
