Актуальные проблемы государственной политики

Важно!

Однако евроцентризм был очень влиятельной идеологией, и хотя понятие цивилизации сложилось на Западе, это понятие были вынуждены освоить и другие культуры. Игнорировать это понятие странам, вовлеченным в мировую политику, было невыгодно. Таково было и есть положение России. Разумно не убегать от наступления чужих понятий, а понимать их смысл и значение, стараясь влиять на этот смысл, уточняя его в своих национальных интересах. Интерпретация понятий – важный тип власти и влияния.

И самосознание народов, и стратегии государств стали исходить из цивилизационных представлений о своей стране. Все понятия принимают или не принимают исходя из целесообразности. Укореняются понятия, сообразные многим целям. Они полезны как познавательный инструмент, отражающий достаточно определенно существенную сторону реальности, служат средством коммуникации и политики.

В современном мире понятие цивилизации работает. Производные от него понятия (как, например, конфликт цивилизаций или диалог цивилизаций) воспринимаются достаточно определенно – и в то же время обладают гибкостью, чтобы быть содержательными в разных контекстах. Это видно из того, что в этих понятиях мыслят философы и политики, исповедующие абстрактные формационные подходы (включая Маркса). Это измерение истории было для нас столь актуально, что сам цивилизационный подход начал интенсивно разрабатываться именно в России (Н.Я. Данилевский).

Из истории политической науки

Н.Я. Данилевский (1822—1885)

Российский культуролог и историк, один из основателей цивилизационного подхода к постижению истории.

Основные сочинения: «О движении народонаселения в России» (1851), «Россия и Европа» (1869)

Важно!

В ХХ в. было уже нельзя представить себе дискурс власти большой страны без ссылки на ее цивилизационную принадлежность. В России начала ХХ в. западники и славянофилы, монархисты и либералы, большевики и меньшевики выдвигали программы, направленные на разрешение социальных и политических противоречий, которые на деле представляли собой разные цивилизационные проекты. Результатом их сопоставлений, столкновений и синтеза стал советский проект. Игнорируя цивилизационный подход, мы упускаем многие стороны реальности. Мы исходим из того, что Россия – одна из больших локальных цивилизаций со всеми необходимыми атрибутами. Это большая и устойчивая система, собравшая на общей мировоззренческой матрице большое число культурных и этнических общностей вокруг общего ядра – русского народа и русской культуры.

Для политологии важно, что системы цивилизации могут быть ослаблены, взломаны или даже разрушены, что приводит к социальным и культурным бедствиям всех составляющих цивилизацию народов. Признаки деградации структур цивилизации появляются раньше, чем у систем более низкого уровня сложности (например, стран). Так, уже в 70-е годы ХХ в. проявились системные признаки кризиса индустриализма. Тогда и возникла концепция «третьей волны» цивилизации, постиндустриализма. Глубокого кризиса отдельных стран еще не чувствовалось.

Точно так же в 1970—1980-е годы и экономика, и военная мощь СССР были на подъеме, но мировоззренческая основа советского проекта входила в кризис. Его было трудно описать в терминах формационного подхода, и давали неадекватные объяснения вроде «крах экономики» или «отсутствие многопартийности».

В обыденное сознание вошел образ гибели цивилизации. Так обозначают некоторые события: гибель Древнего Рима, цивилизаций майя и ацтеков уже на заре Нового времени. Иногда пророчат и гибель России.

Это метафоры. На деле происходит смешение культур и населения, которое не воспринимается как гибель цивилизации. Древний Рим «погибал» четыре века, а затем стал Священной Римской империей с латынью как общим языком церкви, культуры и образования, с философией Аристотеля, римским правом и множеством других унаследованных от Рима ценностей. А цивилизация ацтеков и до сих пор активно «участвует» в жизни Мексики.

Даже страшное нашествие или ядерная война не могут «уничтожить» Россию или ее население, но могут настолько изменить тип бытия, что в короткое по историческим меркам время Россия будет так «переформатирована», что наши предки, «взглянув с небес», ее не узнали бы. «Гибель России» – это уничтожение ее мировоззренческой матрицы и ценностной шкалы. Такая катастрофа маловероятна, но в принципе возможна.

Важно!

Именно в контексте угроз для России понятие цивилизации актуально. Мир вступил в длительный переходный период, когда возрастает угроза информационно-психологических войн. Одной из их целей является убедить весь мир, что страна-противник не является цивилизацией. Если не удается, то внушают, что враждебная страна или является цивилизацией с дефектными ценностями (типа «ацтеки практиковали человеческие жертвоприношения»), или является вырожденной частью (версией) другой цивилизации.

В обычном праве страна, лишенная статуса цивилизации, практически перестает быть субъектом права. До сих пор действует разработанная Локком презумпция естественного права цивилизованного государства («гражданского общества») вести войну с варварской страной, захватывать ее территорию, экспроприировать достояние (в уплату за военные расходы) и обращать в рабство ее жителей. Так были легитимированы рабовладение и работорговля в ХVI—ХIХ вв.

Тогда требовалась идеология, выводящая туземных иных за рамки принятых в западном обществе представлений о человеке и его правах. Одновременно свои повязывались круговой порукой солидарности цивилизованного человека. Идеологи были призваны «рационально» подтвердить представления о «варварах» как не вполне людях.

§ 2. Цивилизационная идентичность России

Как с этим обстоит дело в постсоветской России?

Среди прозападных идеологов бытовали три версии.

Первая из них гласила, что Россия не является ни самостоятельной цивилизацией, ни частью иной большой цивилизации, она выпала из мирового цивилизационного развития и осталась в состоянии варварства.

Влиятельные политики говорили: «На Руси никогда не было нормальной, вольной частной собственности… Частная собственность – материя и дух цивилизации… На Руси никогда не было нормальной частной собственности, и поэтому здесь всегда правили люди, а не законы».

Вторая версия гласила, что Россия представляет собой цивилизацию, но изуверскую и тоталитарную, что патологическая жестокость якобы была изначально присущим, примордиальным качеством России . В этой версии реформа видится не как переход из варварства в цивилизацию, а как смена типа цивилизации, «вступление в Запад».

Цитата

Надо говорить не об отсутствии цивилизации, не о бесправии, не об отсутствии правосознания, не о незаконности репрессивного механизма во времена Грозного, Петра, Николая I или Сталина, но о том, что сами законы были репрессивными, что конституции были античеловечными, что нормы, эталоны, правила и стандарты деятельности фундаментально отличались от своих аналогов в других современных европейских цивилизациях.

А.И. Ракитов. Цивилизация, культура, технология и рынок

Третья версия сводилась к тому, что Россия была и есть часть Запада. Она лишь отклонилась от «столбовой дороги» из-за советского эксперимента, и теперь надо прилежно учиться у Запада. Эта версия была сформулирована уже в 1960-е годы, во время «оттепели». В начале 1990-х предлагался ряд вариаций этой идеи.

В совокупности все три версии с конца 1980-х присутствуют в гуманитарном дискурсе нынешней России и постоянно подпитываются заявлениями видных интеллектуалов, а основная масса интеллигенции «безмолвствует».

Российская власть долго избегала делать декларации о цивилизационном статусе России. Однако в Послании В.В. Путина Федеральному Собранию (2007) было сказано: «Мы должны и будем опираться на базовые морально-нравственные ценности, выработанные народом России за более чем тысячелетнюю свою историю».

«Базовые ценности» – это и есть мировоззренческая матрица, на которой собрана цивилизация. От этого заявления еще было далеко до того, чтобы назвать наши «базовые ценности» и начать на них «опираться», но шаг был сделан важный. За 20 лет смысл этого шага стал очевидным.

Философ К. Ясперс писал: «Западный мир с самого начала – со времен греков – конституировался в рамках внутренней полярности Запада и Востока. Со времен Геродота противоречие между Западным и Восточным миром осознается как исконная и вечная противоположность, являющая себя во все новых образах. … И таким шифром, проходящим сквозь всю историю Запада, является противопоставление: Азия – Европа».

Из истории политической науки

Карл Ясперс (1883—1969)

Немецкий философ и психолог, представитель экзистенциализма.

Основные сочинения: «Психология мировоззрения» (1919), «Проблемы немецкой вины» (1946), «Философия и мир» (1958)

В России и началась мировая революция крестьянских стран, пытавшихся избежать втягивания их в периферию западного капитализма. Это было всемирно-историческим событием, как бы к нему ни относиться. Литературовед В.В. Кожинов, исходя из мировоззренческой основы русской классической литературы ХIХ в., показал в серии книг, какую роль сыграла в русской революции цивилизационная составляющая.

Из истории политической науки

В.В. Кожинов (1930—2001)

Советский и российский литературовед, историк и философ.

Основные сочинения: «Россия век ХХ. От начала столетия до «загадочного» 1937 года» (1999), «Россия век XX. 1939—1964» (1999), «Победы и беды России» (2002)

Надежно установлено, что в ХХ в. подавляющее большинство русских не считали себя принадлежащими к западной цивилизации, в их самосознании Святая Русь была сама по себе. Так же считали и на Западе, в том числе и те мыслители, которые испытывали уважение к России как цивилизации.

За последние 20 лет не произошло слома тех устоев нашей культурной идентичности и восприятия Запада как иной цивилизации. В 2006 г. Левада-центр провел опрос на тему «Россия и Запад». На вопрос «Является ли Россия частью западной цивилизации?» положительно ответили 15%. Большинство (70%) опрошенных выбрали ответ: «Россия принадлежит особой («евразийской» или «православно-славянской») цивилизации, и поэтому западный путь развития ей не подходит». Затруднились ответить 15%.

15% населения, чувствующих себя «людьми западной цивилизации», – немало, но и затянуть остальных в иную цивилизацию им не под силу. Здесь есть латентный конфликт.

Перейдем к другой стороне этого дела. Чтобы быть членом «европейской семьи народов», надо, чтобы эта самая семья тебя признала своим. Тут нельзя заплатить нефтью или деньгами и купить билет. Запад не желает и никогда не желал появления у него такого «pодственника», как Россия. Он отгоpожен от нас занавесом, гоpаздо более железным, чем сталинский. И это независимо от симпатий или антипатий к России. Это хорошо объяснил Шпенглер.

Цитата

Я до сих пор умалчивал о России; намеренно, так как здесь есть различие не двух народов, но двух миров… Разницу между русским и западным духом необходимо подчеркивать самым решительным образом. Как бы глубоко ни было душевное и, следовательно, религиозное, политическое и хозяйственное противоречие между англичанами, немцами, американцами и французами, но перед русским началом они немедленно смыкаются в один замкнутый мир. Нас обманывает впечатление от некоторых, принявших западную окраску, жителей русских городов. Настоящий русский нам внутренне столь же чужд, как римлянин эпохи царей и китаец времен задолго до Конфуция, если бы они внезапно появились среди нас. Он сам это всегда сознавал, проводя разграничительную черту между «матушкой Россией» и «Европой».

Для нас русская душа – за грязью, музыкой, водкой, смирением и своеобразной грустью – остается чем-то непостижимым… Тем не менее некоторым, быть может, доступно едва выразимое словами впечатление об этой душе. Оно, по крайней мере, не заставляет сомневаться в той неизмеримой пропасти, которая лежит между нами и ими.

О. Шпенглер. Пруссачество и социализм

Даже официальный идеолог войны цивилизаций Хантингтон проводит «культурную границу Европы, которая в Европе после холодной войны является также политической и экономической границей Европы и Запада», по линии, «веками отделявшей западнохристианские народы от мусульман и православных».

Важно!

Россия по главным вопросам бытия постоянно предлагала человечеству иные решения, нежели Запад, и стала его экзистенциальным оппонентом – как ни пытались государство и элита России избежать такого положения.

Неопределенное или западническое представление элиты о цивилизационной матрице России и упорное нежелание пойти на общественный диалог по этому вопросу и скорректировать свои установки вели и ведут общество к стратегическим ошибкам. Эти ошибки касаются истории и всех сфер жизнеустройства российского общества. Их надо трезво и рационально изучать.

Важно!

Проблема цивилизационной идентичности стала для нас чрезвычайно актуальной в последние 20 лет. Ядром этой проблемы пока что является тема «Россия и Запад». Она была важна для наших предков с момента становления Руси и принятия христианства в Х в., но сейчас она стала остро необходимой нам для осознания того, что с нами происходит, перед какими историческими выборами и вызовами мы оказались и каковы варианты нашего возможного будущего как страны и народа. Эта тема непосредственно вошла в судьбу каждого человека в России и на всем «постсоветском» пространстве.

Причиной этого стали два события.

Во-первых, СССР, в формах которого была воплощена Россия на протяжении почти всего ХХ в., потерпел поражение в холодной войне с Западом. В таком положении для народа любой страны необходимо понять себя и победителя в их взаимном отражении «в другом, как в зеркале». Запад, победивший Россию, «проник» в нее, овладел ее невралгическими центрами, оказывает непосредственное влияние на нашу судьбу и долго еще будет оказывать. Нам надо знать и по возможности понимать Запад, это условие нашего выживания.

Во-вторых, в конце 1980-х в России началась реформа, которая ставила целью переделку жизнеустройства России по западным образцам. Это программа имитации западных общественных институтов, типа хозяйства и социальных отношений.

Уже в начале перестройки чувствовалось, что речь идет о выборе двух альтернативных типов жизнеустройства. Реформы в России стали огромной программой замены тех институтов и систем, которые были созданы и построены в собственной культуре, на институты и системы чужой цивилизации, в данном случае – Запада.

К. Леви-Стросс, изучавший контакты Запада с иными культурами, писал в «Структурной антропологии»: «Трудно представить себе, как одна цивилизация могла бы воспользоваться образом жизни другой, кроме как отказаться быть самой собою. На деле попытки такого переустройства могут повести лишь к двум результатам: либо дезорганизация и крах одной системы – или оригинальный синтез, который ведет, однако, к возникновению третьей системы, не сводимой к двум другим».

Такой синтез мы видели и в России (СССР), и в Японии, и в Китае. Такую дезорганизацию и крах мы видели в Российской Федерации в 1990-е годы. А. Безансон пишет об этом безвыходном с его точки зрения, положении: «Есть всего один разумный путь, по которому русским следует идти, – европеизироваться, реформироваться на западный лад. Однако цель эта кажется почти недостижимой. Если всего богатства ФРГ не хватило на то, чтобы за десять лет поднять до нормального уровня жизнь в Восточной Германии, территория которой не так уж велика, всего богатства мира не хватит на то, чтобы преобразовать Россию».

Из истории политической науки

Ален Безансон (1932 – н.в.)

Французский философ, историк и культуролог, специалист по истории России и СССР.

Основные сочинения: «Интеллектуальные истоки ленинизма» (1977), «Русское прошлое и советское настоящее» (1980),  «Бедствие века. Коммунизм, нацизм и уникальность Катастрофы» (1998)

В наших интересах понять, по каким шаблонам будут переделывать наш культурный тип. Первые 20 лет этой реформы были периодом «бури и натиска», нам было не до того, чтобы вглядываться в себя и изучать Запад. Теперь хаос разрушения несколько упорядочился. Надо оформить наше знание о России и Западе в свете полученных уроков.

На Западе также есть потребность в этом знании. В 1999 г. вышла книга американского историка М. Малиа «Россия глазами Запада» – итог всей его жизни. В рецензии ведущий французский историк России А. Безансон пишет: «Россия рассматривается здесь извне, с западной точки зрения. Однако поскольку все эти различные оценки неразрывно связаны с историей того самого Запада, которому они принадлежат, книга Малиа оказывается в конечном счете историей не только России, но и всего западного мира».

Важно!

Цивилизация – категория сопоставительная. Мы понимаем ее как систему отличий нашей цивилизации от иных цивилизаций, а схожие черты (которые, разумеется, составляют большинство черт образа всех культур) воспринимаются как фон, о них практически не говорят. Сравнение «Россия–Запад» ведется как оппозиция образов, а часто представляется как «конфликт».

В трудах Н.Я. Данилевского были предложены признаки различения «локальных» цивилизаций, введены представления о культурно-историческом типе как носителе главных черт той или иной цивилизации. Эти идеи затем, в ХХ в., развивались в трудах Шпенглера, Тойнби и Сорокина.

Как увидеть «сверху» Россию и Запад на цивилизационной карте мира как различные целостности (при наличии многих сходных черт)? Через сравнение их структур, выявляя принципиальную несхожесть главных элементов и связей. Трудов по систематическому сравнительному анализу России и Запада пока нет. Но отдельных «мазков» этой картины в литературе много. Например, А. Безансон пишет: «Европа как целое – постепенно вызревший плод уникального исторического опыта. Но можно ли в таком случае сказать, что Россия – часть Европы? Пройдемся по списку главных признаков “европейскости”: средневековая церковь и империя? Нет, ничего подобного Россия не знала. Феодализм и рыцарство? Нет. Возрождение и Реформация? Нет. Таким образом, нет никаких оснований считать Россию частью Европы».

Это убогий перечень элементов для сравнения. Но важна суть подхода – прочитав этот перечень, человек задумается. Разве в России не было «средневековой церкви и империи»? Да, в западном понимании не было, потому что и церковь и империя России были настолько иными, чем на Западе, что вся конструкция оказывалась иной. Мы вспомним, какую роль сыграли в судьбе Европы религиозные ордены – тамплиеры и госпитальеры, францисканцы и иезуиты. Они создавали финансовую систему Запада, всепроникающую инквизицию, всемирную тайную политическую сеть и систему образования элиты.

Не было этого в России, как не было и многолетних внутриимперских войн европейского типа. Столетняя война, Тридцатилетняя война – можно себе представить такое в России? Не было походов Карла Великого, превративших Европу в «кладбище народов», не было и Крестовых походов. Не было феодализма и рыцарства, а быстро установилось самодержавие.

В России было немыслимо, чтобы какой-то рыцарский орден, вроде Ливонского, владел половиной Сибири как независимым государством. Поэтому России и не требовалось «Возрождения» от темного Средневековья, не надо было искать образцов в греческой античности. И такого «национального несчастья», как Реформация, у нас не случилось – православие не породило в России религиозных войн, уносящих до двух третей населения. Не было и костров, на которых в Европе сожгли около миллиона «ведьм».

Не было варфоломеевских ночей, не было алхимии и масонства (если не считать мимолетных увлечений элиты). Не было «огораживаний», превративших большинство населения в пролетариев и бродяг. Не было очистки целых континентов от местного населения и работорговли, опустошившей западную Африку, опиумных войн, поставивших на грань вымирания Китай. Не было и русского фашизма – колоссального по мощности «припадка» Запада.

А ведь все это – конституирующие элементы становления современного Запада. Системное описание того, чего не было, еще предстоит, и это большая и важная работа. Но надо говорить и о тех необходимых элементах, которые есть и на Западе, и в России, но устроены по-разному.

Назовем несколько главных элементов.

Картина мира. В той мировоззренческой матрице, на которой собираются цивилизации, центральное место занимает «картина мира». Человек видит мир не как хаотический поток образов, этот поток упорядочен как система понятий и символов. Ту информацию, которая не предусмотрена этой системой, она не пропускает. Картина мира – это фильтр, который отбрасывает незначительное и выделяет важное.

Фундаментальные различия цивилизаций проявляются уже в том, как человек воспринимает пространство и время. Их восприятие относится не только к рациональной сфере, с ними тесно связано мироощущение. В западном обществе мир десакрализован, лишен святости. Шопенгауэр сравнивал человечество с налетом плесени на одной из планет одного из бесчисленных миров Вселенной. Человек был выведен за пределы этого мира и противопоставлен ему как исследователь и покоритель. В России видят мир как космос, упорядоченное целое, с каждой частицей которого человек связан мириадами невидимых нитей, струн. Он не изолирован и не противопоставлен миру, а отвечает за него.

Антропологическая модель. Главное различие между Западом и Россией как цивилизациями заключается в представлении о человеке, в ответе на вопрос «Что есть человек?».

Модель западного человека включает в себя несколько мифов. Из метафоры человека как атома возникла концепция индивида. Затем был длительный период биологизации, когда люди представлялись животными, борющимися за существование, причём механизмом естественного отбора была конкуренция.

В кальвинизме, который дал религиозное оправдание рыночной экономике, люди изначально разделены на избранных и отверженных. Людей соединяет не любовь и сострадание, а ненависть и стыд. У Гоббса «равными являются те, кто в состоянии нанести друг другу одинаковый ущерб во взаимной борьбе».

В России четкой модели выработано не было, а складывалось принимающее разные формы представление о человеке как соборной личности, которая есть средоточие множества человеческих связей. В русском мироощущении этому представлению соответствовала идея всеединства, выраженная в концепции мира – как космоса, так и общины. В России разрыва общинных связей и стоящих за ними связей религиозного братства не произошло, несмотря на воздействие капитализма. Здесь человек всегда включен в солидарные группы (семьи, деревенской и церковной общины, трудового коллектива и пр.).

Таким образом, на всех уровнях сознания господствующие в России представления о человеке принципиально отличались от тех, которые сложились в гражданском обществе Запада.

Хозяйство. Уже Аристотель сформулировал понятия двух типов хозяйства. Одно из них – экономия (натуральное хозяйство), что означает «ведение дома», обеспечение экоса (дома) или полиса (города), производство в целях удовлетворения потребностей. Эта деятельность не обязательно сопряжена с движением денег. Другой способ он назвал хрематистикой (рыночной экономикой). Это такой вид производственной и коммерческой деятельности, который нацелен на накопление богатства вне зависимости от его использования, т.е. накопление, превращенное в высшую цель деятельности. Каждой цивилизации присущи разные конфигурации соотношений и типов взаимодействия между этими двумя «чистыми» типами хозяйства.

Рыночная экономика возникла, когда в товар превратились вещи, которые для традиционного мышления не могли быть товаром: деньги, земля и свободный человек (рабочая сила). Это глубокий переворот в типе рациональности, в мышлении и даже религии, а отнюдь не только в экономике. Силой, которая скрепляет Запад через хозяйство, является обмен, контракт купли-продажи, свободный от этических ценностей и выражаемый количественной мерой цены. Общей, всеобъемлющей метафорой общественной жизни становится рынок.

Совместная хозяйственная деятельность и общежитие людей могут быть организованы и без купли-продажи – она вообще возникла относительно недавно. Существуют разные способы предоставления друг другу и материальных ценностей, и труда (дарение, услуга, предоставление в пользование, совместная работа, прямой продуктообмен и т.д.). Существуют и типы хозяйства, причем весьма сложно организованного, при которых ценности и усилия складываются, а не обмениваются – так, что все участники пользуются созданным сообща целым.