Стуча в закрытые Врата

Сергей Элгрин

Стуча в закрытые Врата

Глава 1

– Харт Астор, встаньте! – объявила бюрократическая физиономия на экране. – Правовой Совет Содружества рассмотрел ваше дело и принял решение…

Я стоял напротив и слушал, что мямлит бюрократ. Впрочем, возможно, это даже не был живой человек, а сгенерированная программой симуляция.

Я – Харт Астор. Космический наёмный боевик. За приличную плату я участвовал в различных боевых действиях на множестве планет – и не всегда правительство Содружества одобряло происходившее там. Даже наоборот – почти всегда не одобряло. Политика Содружества была в этом смысле простой: чем меньше насилия и боевых столкновений происходит на планетах – тем лучше. Во время последней операции, на планете, известной как «Эдатэя», я и команда, в которой я состоял, попались-таки в лапы Содружеству.

И вот теперь я здесь – заключённый, преданный суду, и нахожусь в Распределительной Галактической Тюрьме. Здесь заключённых содержат до вынесения окончательного приговора, после чего их…

Нет, не убивают. Теперь никого не убивают, смертных казней не существует. Если преступник оказался сумасшедшим – его лечат. А если он совершал преступления осознанно – то его приговаривают к исправительным работам на определённый срок.

Срок устанавливается в земных годах, а годы отмеряют в земных сутках. Земные сутки в Галактическом Содружестве приняты за эталон измерения единого времени. Земные сутки называются «стандарт-сутки» или «стандарт-дни».

Вести единое галактическое измерение времени вовсе не трудно, ведь существует единый галактический интернет – галаксинет – основанный на квантовой запутанности – так что благодаря галаксинету мы можем, если говорить о сообщениях между «мирами» (так модно называть планеты), оперировать понятиями «мгновенно», «немедленно» и «одновременно».

Когда на Земле – или, как её называют, «Старой Терре» – по Гринвичу наступает новый день – во всём Галактическом Содружестве по официальному времени наступает новый день. Конечно, параллельно с единым измерением времени действует и местное: на каждой планете свой собственный год, местные сутки, свои сезоны.

А как же быть с временными парадоксами, связанными с путешествиями по космосу?

Очень просто: никаких путешествий и нет. Человечество перемещается с планеты на планету через искусственные червоточины. Вход в червоточину (и выход) называется «Врата».

Конечно, человечеству пришлось долго ждать появления Врат – ведь для того, чтобы открыть червоточину, нужно, чтобы кто-то слетал «на ту сторону», на другой конец будущей червоточины, и построил там вторые Врата. С помощью квантовой запутанности вы связываете свои Врата с теми, что построены на нужной вам планете, затем открываете их с помощью локального генерирования громадной гравитации и применения экзотической материи. Эти процессы происходят одновременно в обоих Вратах – процессы синхронизированы благодаря всё той же квантовой запутанности.

Итак, Врата с двух сторон одной и той же червоточины одновременно активируются в разных концах галактики. Квантовая запутанность – основа навигации Врат – сводит вместе два конца открывающихся червоточин, гравитация разрывает пространство, создавая провал в гиперпространство, экзотическая материя удерживает гравитацию под контролем, концы провалов соединяются друг с другом в гиперпространстве – и вуаля! – Врата открыты, проходите на ту планету, на которую планировали попасть. Просто пройдите через эту круглую рамку – которая и называется «Вратами» – и окажетесь в нужном мире.

Кто же строил Врата на других планетах? Кто летел к далёким мирам долгие десятилетия по тёмному и пустому космическому пространству? Да никто. Это были роботы. Человечество, открыв технологию Врат и взяв курс на такой способ космической экспансии, решило, что целесообразно будет посылать к другим мирам роботов.

Роботам не требуется еда, вода, сон, кислород, роботы сами могут быть космическими кораблями, которые, при приземлении, трансформируются в строительные машины и начнут возведение Врат. Детали для Врат они смогут достать прямо из себя, разобрав свои тела на запчасти. Или произвести из ресурсов планеты, на которую прибыли.

Так создавались первые Врата.

Кроме строительства Врат роботы также строили первые колонистские базы для людей-первопроходцев, чтобы тем было где обосноваться на новой планете на первое время.

Когда открываются Врата на новую планету – а первые Врата в каждый новый мир обычно имеют гигантские размеры – техника, специалисты и необходимые ресурсы целыми караванами направляются туда. Никаких ограничений по части того, что можно доставить на новую планету, нет.

Так были колонизированы и терраформированы первые миры. Они все стали похожи на Терру, стали близнецами Земли. Как верно заметил кто-то из старых фантастов: «Колонизируя космос – мы лишь расширяем Землю».

Эти Земле-подобные миры стали называться «Двадцать Миров», а также они получили название «Благополучные Миры». Что означает: терраформированные, пригодные и комфортные для жизни человека.

Полное название Содружества звучит так: «Содружество Двадцати Миров и Сорока Колоний».

«Сорок Колоний» – это миры, находящиеся в стадии колонизации. Они не комфортны и малопригодны для жизни людей. Группу этих миров называют «Неблагополучные Миры».

На эти сорок Неблагополучных Миров и ссылают преступников для исправительных работ. Такая ссылка называется «Исправительная колонизация».

Бюрократическая рожа на экране на стене моей маленькой камеры продолжала вещать про мои преступления и то, что в отношении меня постановил Правовой Совет. Я знал, что меня ждёт – я буду приговорён к исправительной колонизации на одном из сорока Неблагополучных Миров.

Вопросов у меня было лишь два: что это будет за мир, и к какому сроку меня приговорят?

Я ждал, пока бюрократ дойдёт до главного и, зная, что уже сегодня покину эту камеру, прощальным взглядом окинул обстановку вокруг.

Камера была мала и не особо комфортна. Это была одиночка – а других в Распределительной Тюрьме и не было. К одной из стен крепились нары. Туалет – спасибо бюрократам-гуманистам – был отдельной небольшой кабинкой, где можно запереться и уединиться. На стене напротив входа висел большой экран, и с него сейчас вещала рожа. Я в шутку называл его «телекран», и, что самое смешное, спрятаться от него было невозможно нигде – разве что только в туалете.

Еду доставляли робофицианты. Доступ к медиаконтенту и чтиву можно было получить, надев смарт-шлем, что лежал на полке на стене.

Вместо решётки в дверном проёме находилась силовая стена – а, точнее, плазменная стена. Стена из раскалённого до состояния плазмы газа – плазма была синего цвета – удерживаемая в таком положении электромагнитным полем. Я не знаю, зачем бюрократам Распределительной Тюрьмы понадобились такие затратные спецэффекты – видимо, это всё часть какой-то особой эстетики. Говорят, её называют «Космо-колониальный модерн».

Сквозь плазменную дверь можно видеть остальную тюрьму снаружи: ряды камер-контейнеров, типа моей, поставленных друг на друга. Тюрьма выглядела как гигантский колодец, стенки которого состояли из водружённых друг на друга контейнеров-камер.

Каждому ряду соответствовал свой этаж, и мимо камер вела дорожка. Нужна она была только для заключённых, обслуживающие нас роботы прилетали прямо по воздуху.

В центре всего этого сооружения находилась дыра, пропасть, уходящая вниз. Сквозь плазменные двери мы могли видеть ряды камер напротив – по другую сторону пропасти.

Мой ряд – или этаж – считая снизу, был шестьсот шестьдесят девятым. Но это не была вершина колодца-тюрьмы – надо мной были ещё и ещё ряды, сотни их уходили наверх.

– …и вы приговариваетесь… – сказала бюрократическая рожа, и я отошёл от плазменной двери и внимательно уставился на экран.

– …к десяти стандарт-годам исправительной колонизации на планете Дэйрис, входящей в пространство Неблагополучных Миров.

Дэйрис? Мне это ни о чём не говорило, я не знал о такой планете.

– Приговор будет приведён в исполнение немедленно.

На этом бюрократ кончил речь, и экран погас.

Погасла и плазменная дверь в моей камере. У выхода меня ждали два робота-стража – парящие гигантские шарообразные роботы, килограмм под восемьдесят или сто весом каждый.

– Сэр, пожалуйста, выйдете из камеры. Мы должны сопроводить вас к Вратам для отправки на планету назначения.

Я вышел. Роботы зависли по обеим сторонам от меня, и из их тел выметнулись специальные ремни и обхватили мои запястья и предплечья. Теперь робот справа держал прочнейшим ремнём мою правую руку, а робот слева – левую. Стандартная процедура, я через такое проходил уже неоднократно, так что меня это не смутило.

Роботы не скручивали мне руки, не ограничивали в движениях, ремни прикрепили «на всякий случай» – как хозяин, который хоть и держит поводок, но не мешает собачке свободно бегать, пока та не делает ничего недопустимого.

Роботы развернули меня вправо.

– Сэр, пожалуйста, двигайтесь до конца прохода.

На полу загорелась светящаяся линия, уходящая вперёд, по ней ритмично пробегали световые стрелки, указывающие прямо.

– Сэр, пожалуйста, двигайтесь по линии до конца прохода.

– Хорошо-хорошо, – проворчал я и пошёл по линии, а роботы пристроились с двух сторон, слегка отставая.

Я шёл мимо камер моих соседей. Они подходили к плазменным дверям и что-то говорили мне, произносили напутствия, желали удачи.

Идти пришлось долго, ряд был длинный. В конце нас ждал открытый лифт – платформа без стенок и потолка. Я встал на платформу, роботы зависли по обеим сторонам от меня и чуть сзади, и мы поехали вниз.

Нет, проезжать все шестьсот шестьдесят девять этажей не потребовалось – ближайшие Врата располагались всего на сто-двести этажей ниже моего.

Спуск занял некоторое время, но вот я оказался на этаже с Вратами.

Здесь уже собралось немало народу – все приговорённые к отбыванию срока на Дэйрис. Мимо меня прошла очень красивая девушка. Она выглядела печально и испуганно, была бледна, но её красоту это не портило, а даже наоборот – только улучшало. У неё были голубые глаза, и нежное светлое личико, и чёрные, как вороное крыло, длинные волосы. Она была стройна, и в движениях её присутствовала грация и лёгкость. Никого прекрасней я в жизни не видел! Я глядел на Совершенство! У меня в тот момент дыхание перехватило от восхищения.

К сожалению, её роботы-конвоиры провели девушку дальше, вперёд к Вратам, а мои остановили меня на месте, натянув ремни как вожжи.

Я решил, что, если девушка тоже будет отбывать срок на Дэйрис – а это, очевидно, так – то перспектива оказаться там для меня не так уж и плоха. Только бы не упустить её из виду… А иначе как её потом найти на целой планете?!

Возле меня остановился заключённый.

– Привет, – сказал он.

Из-под воротника тюремного комбинезона проступали детали татуировки, поднимающейся вверх по шее. Стрижка была короткая, на лице щетина. Ростом он был примерно с меня и довольно плотно сбитый.

– Привет, – сказал я.

– Тоже на Парильню?

– Куда??

– Дэйрис в народе называют «Парильня».

– Почему?

– Там пустыня и дикая жара.

Вот чёрт. А я всё это время гадал, что за мир мне достанется – жаркая пустыня или ледяной ад. И то и другое не вызывало радости.

– Меня зовут Петланг, – сказал он.

– Харт.

– Будем знакомы. Может, ещё встретимся на Парильне.

– Она большая?

– Огромная.

Я упустил прекрасную незнакомку из виду, и она затерялась в толпе. После слов Петланга о размерах Дэйрис мои надежды отыскать девушку на планете разбились в дребезги.

– Значит, Парильня? – сказал я.

– Да, пустыня, горячая планета, настоящий песчаный ад. Кроме колонизации нам, вероятно, придётся ещё и помогать инопланетникам, ксено-археологам.

– А они-то что там делают?!

Петланг ухмыльнулся:

– Говорят, там нашли останки архитектуры какой-то вымершей древней цивилизации. На Парильне её называют Прежние.

Значит, нам предстоит обитать в пустыне среди развалин Прежних… Я пока не решил, что мне думать и чувствовать по поводу этого всего. С одной стороны – во всём этом есть что-то романтическое, экзотическое… Древняя инопланетная цивилизация, прекрасная незнакомка, которую мне предстоит отыскать… С другой стороны – я приговорённый и отправляюсь отрабатывать тюремный срок на жаркой планете-пустыне.

Вдруг громкий механический голос объявил, чтобы все приготовились к открытию Врат. Роботы-конвоиры повторили это своим подопечным.

Толпа потихоньку двинулась к Вратам. Они были огромны – гигантское кольцо в пару десятков метров в высоту, стоящее вертикально.

Раздался звук запускаемых механизмов, загорелись огоньки на рамке Врат.

Произошёл гравитационный удар. Он сопровождался низким, почти неслышным, но ощутимым, басовым звуком, и пространство внутри Врат начало меняться. В первый момент оно будто вжалось, втянулось в одну точку, а потом внутри кольца появилось нечто похожее на плещущееся синее желе, оно распространилось вширь, заполнив всё внутри кольца, и в нём проступили образы другого мира – того, куда мы отправляемся. Дэйрис. Парильня.

В синем желе возник вид безоблачного неба, а под ним – раскинулась пустыня. Сплошная пустыня и ничего более. И ещё, кажется, можно было разглядеть какие-то экзотичные развалины вдали – если это не было игрой воображения…

– Вперёд! – скомандовал громкий механический голос, и роботы-конвоиры повели нас к Вратам.

По ту сторону нас ждала жаркая засушливая планета, где мне придётся провести следующие десять лет. Парильня.