скачать книгу бесплатно
– во-вторых, такие коррумпированные заявители, используя свои коррумпированные отношения, могут исключить попадание в число участников конкурса других лиц, особенно если новый участник конкурса не уверен в возможности использования незаконного вознаграждения. В этой ситуации вновь прибывший участник, не зная об особенностях выстраивания коррупционных отношений с данным управляющим, будет «смущаться» предлагать незаконное вознаграждение, возможность использования наряду с другими и коррупционного ресурса у него отсутствует.
В итоге коррупционер именно по этим причинам выберет тех заявителей, которые такой информацией и уверенностью обладают, имеют связи, т. е. наиболее эффективны при данной системе отношений.
Эффекты при распределении ресурсов. Коррупция затрагивает распределение ресурсов двумя способами:
– во-первых, она изменяет оценку относительных достоинств различных инвестиций, главным образом частных и иностранных инвесторов, в ту или иную деятельность. Это влияние следует из вызванных коррупцией изменений в относительной цене товаров и услуг, ресурсов и факторов производства, включая предпринимательский риск инвестирования капитала в такой ситуации;
– во-вторых, коррупция может привести к нерациональному использованию ресурсов, когда решения о том, как средства инвестируются или какие частные инвестиции будут разрешены, принимаются коррумпированным управляющим по схеме, указанной ранее, при рассмотрении вопроса о коррупции и управленческой эффективности. В этой ситуации «коррупционные платежи» – это один из основных критериев выбора, а социальная значимость проектов может не учитываться.
Влияние коррупции на выбор управляющим проектных идей. Данные исследования в области коррупции
, в том числе проводимых нами в рамках данной работы, свидетельствуют о влиянии коррупции на выбор различных проектов. Более подробно этот вопрос был рассмотрен американскими исследователями Вито Танци и Хамидом Реза Давуди
. Исследования показали, что коррупция приводит к принятию решений о распределении средств, которые порождают негативные эффекты для экономического развития.
Коррупция заставляет управляющих, принимающих решение, направлять расходы через каналы, которые облегчают сбор незаконного вознаграждения. Это создает предвзятость к высокой стоимости и крупномасштабным инвестиционным проектам, например строительству нефтяных и газовых объектов
, увеличение стоимости расходов на обслуживание или децентрализацию проекта
. Личный интерес коррумпированных управляющих вынуждает их требовать увеличения уровня инвестиций.
Исследуя все эти показатели, авторы приходят к заключению, что коррупция сокращает рост частных инвестиций, что в условиях частногосударственного партнерства увеличивает рост государственных инвестиций, так как уменьшение участия одной стороны неизбежно приводит к увеличению участия другой. При этом сокращается их производительность, увеличивается потребление ресурсов со стороны государства как партнера, сокращается качество существующей инфраструктуры и понижается доход
.
В ряде исследований рассматривается связь между увеличением стоимости контракта и процессом выбора проекта. Профессор Саймон Джонсон утверждает, что затраты на проект влияют на темп роста экономики, а также на выбор фирм: работать в «официальном» порядке и выплачивать все официальные расходы, связанные с этим выбором, или использовать «неофициальный» порядок, в рамках которого существует возможность их снижения
.
Авторы делают вывод, что чем больше стоимость контракта, которую необходимо будет заплатить фирме в форме уплаты налогов, коррупционных затрат, тем больше вероятность, что она выберет «неофициальный порядок» осуществления своей деятельности. Темп роста экономики выше в тех странах, в которых такая стоимость ниже
.
Коррупция и распределение предпринимательского риска. На первый взгляд, коррупция влияет на предпринимательскую деятельность, так же как и на деятельность любого другого инвестора, но этот эффект на наш более серьезный, потому что она изменяет природу самого предпринимательского риска. Поиск суммы незаконного вознаграждения для заключения сделки приводит к перераспределению ресурсов предпринимателя в сторону коррупционных операций, которые приносят более высокие доходы. Это влияет на рост экономики, так как успешность предпринимателя в такой ситуации связана с поиском незаконного вознаграждения. Искажение темпов роста становится более явным, если «производственная функция для поиска незаконного вознаграждения более эластична», а право собственности в государстве в действительности не является ценностью.
Кроме того, когда у управляющего есть вариант собрать незаконное вознаграждение от будущего дохода, связанного с опасными инвестициями, предприниматели будут неохотно участвовать в таких проектах с длинными периодами окупаемости. Чем дольше предприниматель должен ждать принятия решения по тем или иным вопросам, тем выше вероятность, что управляющий найдет способ получить от него вознаграждение
.
Предприниматель, для которого время играет одну из самых важных ролей, становится еще более уязвимым, так как если он не является членом лоббистских групп, то он обычно ограничен в средствах (например, выплачивает кредиты, и такое долгое ожидание принятия решения создает для него дополнительные затраты, так как во время ожидания решения он не может вкладывать сумму контракта в другие направления деятельности). В итоге у него не возникает желания масштабно инвестировать в инновационные проекты, решения по которым принимаются долго и окупаемость которых наступит только через несколько лет
.
Подводя итог сказанному, можно говорить о следующих характеристиках общественной опасности коммерческого подкупа как формы коррупции в частном секторе:
– коммерческий подкуп ускоряет отдельные операции, но при этом число таких операций, требующих участия управляющего-коррупционера, может увеличиться настолько, что это ускорение уже не будет компенсироваться, а такое использование «мелкой коррупции» будет приводить к требованиям о еще больших платежах;
– коррупционер в результате подкупа выбирает заявителей, которые обладают информацией о коррупционных схемах и уверены в возможности их использования, а следовательно, наиболее эффективных при данной системе отношений;
– коррумпированный управляющий, получивший подкуп, не отдает предпочтение при выборе исполнителя по договору самой эффективной с точки зрения соотношения цены и качества заявке, а той, которая создает для него условия для коррупции;
– коррумпированный заявитель с помощью подкупа исключает попадание в число участников конкурса других заявителей, так как они в силу отсутствия возможности использовать коррупционные связи не могут составить ему конкуренцию в ситуации, когда основным критерием выбора выступает «коррупционный платеж»;
– уровень коррупции, в том числе коммерческого подкупа, влияет на оценку инвестиционной привлекательности того или иного проекта;
– коррупция заставляет управляющих, принимающих решение, направлять расходы через каналы, которые облегчают сбор незаконного вознаграждения. Это создает предвзятость к высокой стоимости и крупномасштабным инвестиционным проектам, а личный интерес коррумпированных управляющих вынуждает их требовать увеличения уровня инвестиций;
– чем больше цена контракта, которую необходимо будет заплатить организации в форме уплаты налогов, коммерческого подкупа, тем больше вероятность, что она выберет «неофициальный порядок» осуществления своей деятельности, что в свою очередь повлияет на темп роста экономики;
– чем дольше предприниматель должен ждать принятия решения по тому или иному вопросу, тем выше вероятность, что управляющий получит коммерческий подкуп, так как, пока предприниматель ожидает принятия такого решения, у него возникают дополнительные затраты, которых он может избежать, передав подкуп. Подобная ситуация снижает желание последнего масштабно инвестировать в инновационные проекты, решения по которым принимаются долго и окупаемость которых наступит только через несколько лет.
1.1.3. Коммерческий подкуп как уголовно наказуемое деяние
Причиной введения уголовной ответственности за коммерческий подкуп явилось в том числе осознание законодателем общественной опасности коммерческого подкупа как формы коррупции в частном секторе.
Статья 204 «Коммерческий подкуп» УК РФ объединяет два состава преступления:
– незаконную передачу лицу, выполняющему управленческие функции в коммерческой или иной организации, денег, ценных бумаг, иного имущества, оказание ему услуг имущественного характера, предоставление иных имущественных прав за совершение действий (бездействие) в интересах дающего в связи с занимаемым этим лицом служебным положением, в том числе если эти деяния совершены группой лиц по предварительному сговору или организованной группой, либо за заведомо незаконные действия (бездействие);
– незаконное получение лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, денег, ценных бумаг, иного имущества, а равно незаконное пользование услугами имущественного характера или другими имущественными правами за совершение действий (бездействие) в интересах дающего в связи с занимаемым этим лицом служебным положением, в том числе если эти деяния совершены группой лиц по предварительному сговору или организованной группой, либо сопряжены с вымогательством предмета подкупа, либо совершены за незаконные действия (бездействие).
Далее рассмотрим, соответствует ли понимание подкупа как формы коррупции в частном секторе в международных актах, ратифицированных РФ, пониманию коммерческого подкупа как преступления, согласно отечественному законодательству. Изложение материала будет строиться по традиционной для уголовного права схеме: сравнение объекта, предмета, объективной стороны, субъекта и субъективной стороны деяния. В рамках данного исследования остановимся на ключевых положениях отечественного законодательства, позволяющих выделить отличительные черты коммерческого подкупа как преступления. Остальные положения, которые раскрывают содержание понятия «коммерческий подкуп», но не могут быть использованы для сравнения, нами в работе не рассматриваются.
Объектом, которому причиняется вред коррупцией в частном секторе, является интерес службы в коммерческой или иной организации, т. е. осуществляемой в соответствии с уставными задачами и целями деятельности, функционирования коммерческих или иных организаций, которая зависит от добросовестной деятельности всех служащих конкретной организации.
По мнению большинства исследователей, «объектом коммерческого подкупа как преступления выступают урегулированные нормативноправовыми актами служебные отношения между коммерческой или иной организацией (не являющейся государственным или муниципальным органом или учреждением) и ее служащим, наделенным этой организацией полномочиями в отношениях с иными лицами принимать юридически и экономически значимые решения от имени организации и в ее интересах»
.
Пленум Верховного Суда РФ не дает своего понимания интересов службы, однако перечисляет действия, которые его нарушают: деяния, которые хотя и были непосредственно связаны с осуществлением лицом своих прав и обязанностей, однако не вызывались служебной необходимостью и объективно противоречили как общим задачам и требованиям, предъявляемым к аппарату управления, так и тем целям и задачам, для достижения которых лицо было наделено соответствующими полномочиями
.
Такое представление об интересах службы соответствует общетеоретическим представлениям, о которых мы говорили ранее, и не противоречит положениям международных актов. Следовательно, мы можем говорить, что объекты коммерческого подкупа как преступления и как формы коррупции в частном секторе совпадают. Такое утверждение является верным только на первый взгляд.
Понятие «интерес службы» действительно соответствует мнению исследователей, а также международным актам, но ст. 204 УК РФ защищает наряду с интересами службы в организациях частного сектора также интересы организаций в секторе публичном, что не соответствует идее разделения коррупции на коррупцию в частном и публичном секторах. В этом, на наш взгляд, в настоящий момент заключается разница в объекте коммерческого подкупа как формы коррупции в частном секторе и объекте коммерческого подкупа как преступления. Свой вариант решения данной проблемы представим ниже при изложении материала о мерах уголовно-правового характера в системе противодействия коррупции.
Предметом коммерческого подкупа, как следует из положений ч. 1, 3 ст. 204 УК РФ, выступает незаконное вознаграждение, передаваемое лицу, выполняющему управленческие функции в коммерческой или иной организации, за совершение действий (бездействие) в интересах дающего в связи с занимаемым этим лицом служебным положением. К видам вознаграждений, перечисленных в диспозициях ч. 1, 3 ст. 204 УК РФ, относятся деньги, ценные бумаги, иное имущество, оказание услуг имущественного характера, предоставление иных имущественных прав.
Следовательно, за рамки предмета коммерческого подкупа выведено получение выгоды неимущественного характера. В этой части предмет коммерческого подкупа как формы коррупции в частном секторе отличается от предмета коммерческого подкупа как преступления. Напомним, что РФ ратифицирована Конвенция Совета Европы об уголовной ответственности за коррупцию
, о которой мы говорили ранее. Статьи 7 «Активный подкуп в частном секторе», 8 «Пассивный подкуп в частном секторе» указанного акта в качестве предмета подкупа предусматривают любое неправомерное преимущество.
Мы предлагаем две гипотезы о том, почему законодатель не имплементировал указанные положения в УК РФ:
– возможно, на настоящем этапе противодействия коррупции в частном секторе выявление коррупционных деяний, в результате которых передается вознаграждение такого рода, не представляется возможным;
– возможно, что коммерческий подкуп в виде нематериального преимущества относительно не распространен в РФ. Теория криминализации преступлений, например, прямо предполагает, что в качестве одного из оснований криминализации деяния выступает именно относительная его распространенность
.
Подтвердить или опровергнуть представленные гипотезы может только общероссийское исследование, включающее в себя анализ видов незаконного вознаграждения при коррупции как в публичном, так и в частном секторе
. Это могло бы стать объектом отдельного научного исследования. В настоящий момент информации о таких исследованиях мы не обнаружили. Данные о виде незаконного вознаграждения встречаются в работах В. Д. Малкова, который указывает, что нематериальные блага в качестве незаконного вознаграждения служащего выступают в 8 % случаев
. Но если использовать эти данные, то законодатель не криминализирует деяния, в результате которых предметом подкупа выступает нематериальное благо, так как в 92 % случаев предметом выступает благо материальное. В противном случае был бы нарушен принцип основного звена, который предусматривает, что необходимо найти главную задачу деятельности по предупреждению преступлений, вычленить ключевую проблему или несколько проблем и сконцентрировать на их решении имеющиеся ресурсы
.
На сегодняшний день такой ключевой проблемой является передача незаконного вознаграждения в виде материального блага, а вопрос о рассмотрении, криминализации передачи нематериального, на наш взгляд, должен быть предметом рассмотрения других отраслей права либо отложен на более поздний срок, когда к этому будет готово уголовное право.
С предметом передачи незаконного вознаграждения в теории уголовного права и в судебно-следственной практике всегда был связан вопрос о минимальном размере незаконного вознаграждения. По данному вопросу Б. В. Волженкин пишет: «Независимо от размера получения незаконного вознаграждения нужно расценивать его как преступное в следующих случаях: 1) если имело место вымогательство этого вознаграждения; 2) если вознаграждение (или соглашение о нем) имело характер подкупа, обусловливало соответствующее, в том числе правомерное, служебное поведение должностного лица; 3) если вознаграждение передавалось должностному лицу за незаконные действия (бездействие)»
.
А. С. Горелик считал, что положения ст. 575 ГК РФ не могут действовать, когда вручение подарка обусловливается совершением действий в пользу дарителя, но в то же время преступления не будет, если вручаются цветы или сувениры небольшой стоимости
.
С. Д. Макаров пишет, что «поскольку уголовная ответственность по ст. 204 УК РФ может наступать только в случае подкупа, то и размер вознаграждения при этом не имеет значения. Важно, чтобы передаваемое вознаграждение имело способность обеспечить нужное поведение управляющего. Вместе с тем при ничтожном размере вознаграждения следует говорить и о ничтожном его воздействии на управленческие отношения, а тем самым и на объект преступления, и о малозначительности деяния»
.
По мнению С. В. Максимова, критерий максимальной стоимости обычного подарка, установленный ст. 575 ГК РФ, может быть использован «когда речь идет о дарении имущества лицу, выполняющему управленческие функции: а) в лечебном или воспитательном учреждении социальной защиты и иных подобных учреждениях (не являющихся государственными или муниципальными) со стороны находящихся на содержании или воспитании либо их родственников либо б) в коммерческой организации – со стороны деловых партнеров»
.
Международные акты не предъявляют дополнительных требований к размеру незаконного вознаграждения. Однако, по нашему мнению, наиболее справедливой представляется позиция авторов, которые считают, что в случае с подарком необходимо в первую очередь установить умысел лица при вручении, если такой подарок обусловлен выполнением управляющим действия или отказом от совершения действия, то не имеет значения стоимость этого подарка. В ситуации, когда подарок по стоимости меньше, чем три тысячи рублей, можно говорить лишь о малозначительности деяния, но не об отсутствии состава преступления, предусмотренного ст. 204 УК РФ.
Полагаем, приведенная точка зрения позволяет говорить о том, что в отношении размера незаконного вознаграждения позиции отечественного законодательства и международных актов совпадают: любое незаконное вознаграждение – предмет коммерческого подкупа, если оно обусловлено совершением лицом действий, предусмотренных ч. 3, 4 ст. 204 УК РФ.
Объективная сторона преступлений, предусмотренных ст. 204 УК РФ, включает в себя передачу предмета коммерческого подкупа (ч. 1, 2) и получение его (ч. 3, 4). В настоящий момент ч. 1 ст. 204 УК РФ, устанавливает ответственность за незаконную передачу лицу, выполняющему управленческие функции в коммерческой или иной организации, предмета коммерческого подкупа за совершение действий (бездействие) в интересах дающего в связи с занимаемым этим лицом служебным положением. Очевидно, что данное деяние может быть совершено только в форме активных действий, заключающихся в любом вручении ценностей имущественного характера или любом безвозмездном удовлетворении потребностей лица, выполняющего управленческие функции в коммерческой или иной организации.
Передача предмета подкупа может осуществляться в различных формах и разными способами. В научной литературе, касающейся ответственности за взяточничество, данные формы и способы описаны достаточно подробно. Они могут быть как открытыми, так и завуалированными (например, в виде проигрыша в карты, якобы взаймы, гонорара, зарплаты и т. д.).
Часть 3 ст. 204 УК РФ предусматривает уголовную ответственность лица, выполняющего управленческие функции в коммерческой или иной организации, за незаконное получение им денег, ценных бумаг, иного имущества, а равно за незаконное пользование услугами имущественного характера за совершение действий (бездействие) в интересах дающего в связи с занимаемым этим лицом служебным положением. «Получением является принятие предмета подкупа, включая вещи и услуги имущественного характера, независимо от способа и момента такого принятия»
.
Данное положение уголовного законодательства отличает коммерческий подкуп как форму коррупции от коммерческого подкупа как преступления по причинам, представленным ниже.
Статьи 7, 8 Конвенции Совета Европы об уголовной ответственности за коррупцию, а также ст. 21 Конвенции ООН против коррупции предусматривают, что объективной стороной деяния выступает в том числе «обещание неправомерного преимущества». Указанные акты содержат указание на необходимость уголовной ответственности за обещание, предложение или предоставление неправомерного преимущества:
– субъекту пассивного подкупа через посредников;
– другому лицу, с тем чтобы субъект пассивного подкупа совершил в нарушение своих обязанностей, какое-либо действие или отказался от совершения действия.
Согласно УК РФ, обещание
или предложение незаконного вознаграждения, как и его вымогательство, сами по себе не преступны и являются приготовлением к преступлению
, так как такими умышленными действиями создаются условия для совершения преступления (ч. 1 ст. 30 УК РФ). Часть 2 ст. 30 предусматривает возможность наступления уголовной ответственности только за приготовление к тяжкому и особо тяжкому преступлению. Преступления, ответственность за которые предусмотрена ч. 2, 3 ст. 204 УК РФ, являются тяжкими преступлениями, преступления, предусмотренные ч. 4 ст. 204 УК РФ, – особо тяжкими. А состав ч. 1 ст. 204 УК РФ, предусматривающий неквалифицированный активный подкуп в частном секторе, является преступлением небольшой тяжести.
Кроме того, в уголовном законе предусмотрены дополнительные условия для привлечения к ответственности за деяние, к которому проходило приготовление:
– планировалось, что оно должно было быть совершено группой лиц по предварительному сговору или организованной группой;
– планировалось, что незаконное вознаграждение будет передано за совершение заведомо незаконного действия (бездействие).
Таким образом, законодатель, используя общую норму об ответственности за приготовление к преступлению, которая существовала до принятия Конвенций, по нашему мнению, исполнил свои обязательства перед Советом Европы лишь частично.
Можем ли мы сделать вывод о том, что законодатель не готов признавать правонарушением обещание незаконного вознаграждения в других случаях? На первый взгляд, после анализа положений УК РФ – да, но в системе, при обращении к положениям КоАП РФ, можно увидеть, что законодатель устанавливает административную ответственность за обещание лицу, выполняющему управленческие функции в коммерческой или иной организации, имущества, оказание ему услуг имущественного характера за совершение им действия (бездействие), связанного с занимаемым им служебным положением. Такая ответственность предусмотрена только для юридических лиц и только от имени или в интересах юридического лица.
Казалось бы, первое предложение, которое могло быть сделано в этом случае, – увеличение срока лишения свободы или введение нового состава преступления. Однако мы, руководствуясь принципами уголовного права, в том числе «основного звена» и «экономии уголовной репрессии»
, а также соглашаясь с позицией В. А. Номоконова о том, что «главное в борьбе с коррупцией – не наломать дров»
, не считаем необходимым в сложившейся ситуации изменять уголовное законодательство, вводя новый состав или увеличив срок лишения свободы за преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 204 УК РФ.
Выходом из сложившейся ситуации может быть установление административной ответственности физического лица за обещание незаконного вознаграждения лицу, выполняющему управленческие функции в коммерческой или иной организации, имущества, оказание ему услуг имущественного характера за совершение им действия (бездействие), связанного с занимаемым им служебным положением.
В случае если практика привлечения лиц к административной ответственности за данное деяние будет признана неуспешной, то у законодателя будут фактические основания для постановки вопроса об установлении уголовной ответственности за обещание передачи незаконного вознаграждения лицу, выполняющему управленческие функции в коммерческой или иной организации.
Возвращаясь к положениям международных актов, которые предусматривают ответственность посредника в даче и получении предмета коммерческого подкупа, уточним, что уголовная ответственность посредника в даче и получении предмета коммерческого подкупа в зависимости от конкретных обстоятельств по делу и его роли наступает в случаях, предусмотренных ст. 33 УК РФ
.
В настоящий момент законодатель внес изменения в части установления ответственности за посредничество во взяточничестве (ст. 291.1 УК РФ), что вызвало широкое обсуждение этой темы в профессиональной литературе, в том числе вопроса о необходимости введения данного состава
.
Представляется, что аналогичные меры для посредничества в коммерческом подкупе было бы целесообразно принять только после оценки их эффективности в отношении взятки.
Ответ на вопрос об исполнении отечественным законодателем международных обязательств в части установления уголовной ответственности за обещание, предложение или предоставление неправомерного преимущества другому лицу, с тем чтобы субъект пассивного подкупа совершил в нарушение своих обязанностей какое-либо действие или отказался от совершения действия, в настоящий момент отрицательный.
Данная позиция законодателя противоречит и определению коррупции, которое дается в ст. 1 Федерального закона от 25 декабря 2008 г. № 273-ФЗ «О противодействии коррупции»: коррупция – это в том числе коммерческий подкуп в целях получения выгоды или услуг имущественного характера, иных имущественных прав для себя или для третьих лиц, а также в интересах юридического лица
.
Таким образом, отсутствие уголовной ответственности за передачу незаконного вознаграждения третьим лицам за совершение лицом, выполняющим управленческие функции, деяния, предусмотренного ч. 3, 4 ст. 204 УК РФ, не соответствует международному и отечественному законодательству, а следовательно, мы можем говорить еще об одном отличии коммерческого подкупа как формы коррупции в частном секторе от коммерческого подкупа как состава преступления.
Важным объективным признаком коммерческого подкупа как преступления является связь ожидаемых действий со служебным положением подкупленного лица. Международное законодательство предусматривает, что незаконное вознаграждение передается за «совершение или несовершение каких-либо действий в нарушение своих обязанностей»
или «за нарушение лицом своих обязанностей, каким-либо действием или бездействием»
.
Действующее уголовное законодательство РФ предусматривает, что лицо, выполняющее управленческие функции в коммерческой или иной организации, совершает действие или бездействие, выражающееся в применении (уклонении от применения) возложенных на него обязанностей или предоставленных ему прав по управлению имуществом и (или) работой персонала либо выходящее за круг его служебных обязанностей, но основанное на служебном авторитете, осведомленности и т. п., т. е. так или иначе связанное с занимаемым положением.
