Моя Россия

Слова разлетались над толпой и с каждым мгновением усиливались многократно. Конец куплета пели уже не только фронтовики, пели сотни голосов. И лишь когда дело дошло до припева, песню неожиданно поддержала многотысячная толпа демонстрантов. Гармошку перестало быть слышно. Но над площадью, отражаясь от стекол соседних домов и здания городской администрации, грозно и величественно грянуло многотысячное:

Пусть ярость благородная

Вскипает, как волна, —

Идет война народная,

Священная война!

Официально митинг был назначен ровно на одиннадцать часов. Время близилось. Возле импровизированной трибуны толпились люди, записывались выступающие, дежурили официальные представители власти с повязками на руках. На импровизированную трибуну поставили бутылку воды и стакан. Над площадью развевались многочисленные флаги, самодельные транспаранты и плакаты с крикливыми лозунгами.

Возле входа в здание городской администрации заместитель главы города ругался с одним из официальных организаторов мероприятия, пенсионером Савушкиным Иваном Васильевичем.

– Вы понимаете, что вы натворили своей инициативой или нет? – искренне возмущался замглавы. – Вами заявлен митинг на двести человек, который благодаря лично главе города Стриковскому Вячеславу Борисовичу был вам разрешен. Вы посмотрите на площадь, здесь же собралось около десяти тысяч человек! И до сих пор люди подходят. Город не готов к такому митингу, мы не рассчитывали на такое количество граждан. А если беспорядки, а если провокации, что тогда? – риторически вопрошал возмущенный замглавы.

– Мы тоже не рассчитывали на такое количество людей, – спокойно отвечал Иван Васильевич, – мы не ожидали, что наш митинг может вызвать такой интерес в городе.

– Не ожидали они, видите ли, – по-злому передразнивал пенсионера замглавы, – а на что вы рассчитывали вообще, что вы ожидали? Вот так всегда, идешь вам навстречу, а вы на шею садитесь.

– Никто вам, уважаемый, на шею не садится, – отвечал Иван Васильевич, – люди пришли, чтобы выразить свою позицию власти. И пусть они публично сделают это. Не нужно им мешать.

– Да вы понимаете, что мы сейчас имеем полное право вообще запретить ваш незаконный митинг, потому что заявленное количество граждан во много раз меньше того количества, что находится сейчас на площади. Вы понимаете, что мы вправе привлечь вас к ответственности?

– Не нужно мне угрожать, – серьезно ответил Иван Васильевич, – видал я таких… – после этих слов он на секунду замолчал, потом решительно добавил, – как ты. И только попробуйте запретить митинг. Раз люди пришли, то они должны высказаться, а ваши проблемы никого не волнуют.

– Что? – взбесился совершенно не ожидавший такой наглости от пенсионера замглавы, – да мы вас… да я ваш митинг сейчас же… Мы уже вызвали подкрепление для милиции. Мы ни минуты не потерпим вас больше положенного времени. А после митинга мы с вами разберемся по всей строгости.

Не дослушав беспомощных угроз замглавы, Иван Васильевич направился в сторону трибуны. Молодые ребята, дежурившие в оцеплении, уважительно пропустили пенсионера, и он скрылся в плотном кольце демонстрантов.

Заместитель главы города являлся в этот день ответственным за проведение данного массового мероприятия со стороны городской администрации. И теперь, когда ситуация очевидно выходила из-под его контроля и угрожала неприятностями, он явно выходил из себя, бегал между демонстрантами, суетился, прислушивался к разговорам, постоянно общался с полковником милиции, руководившим действиями милицейских подразделений, в обязанность которых входило обеспечение правопорядка на данном мероприятии.

Иными словами, со стороны, замглавы выглядел достаточно жалким и взъерошенным, словно только что родившейся цыпленок, не успевший еще привыкнуть к непростой обстановке окружающего его мира.

– Да не паникуй ты так, разберемся, – постоянно успокаивал его полковник, грузный мужчина с воинствующим выражением лица и большой лысиной на голове, изрядно повидавший в своей жизни.

Площадь гудела. Настроение у людей было приподнятое, почти праздничное. Осеннее солнце ярко освещало дома, отражалось в пустых витринах и немного слепило глаза.

V

Контрольная по бухгалтерии оказалась окончательно провалена, чему учащиеся несказанно обрадовались.

Сашка с группой товарищей из параллельных учебных потоков вышел на улицу узнать последние новости. С улицы было хорошо видно, как на третьем этаже, в кабинете Наиля Мухтаровича, рабочие заканчивали устанавливать новое стекло, а уборщица Вера Петровна смахивала с подоконника последний мусор.

Почти все разговоры молодежи в этот день сводились исключительно к инциденту с разбитым стеклом. Всех разбирало любопытство: кто же на самом деле кинул этот камень провокации, кто осмелился совершить этот дерзкий поступок.

– А вы знаете, друзья, – глубокомысленно произнес Егоров Сергей, учащийся третьего курса колледжа, стоявший в этот момент, прислонившись плечом к старой липе, растущей прямо напротив главного входа в здание, – а ведь этот камень оттуда, – и он кивнул головою в сторону центральной городской площади, где планировался сегодняшний митинг.

– Что ты имеешь в виду? – переспросил кто-то из присутствующих ребят.

– Я имею в виду то, что этот камень не сам по себе, – пояснил Сергей, – это камень того недовольства, которое уже сегодня должно выплеснуться прямо на площадь возле здания бывшего исполкома.

– Да ты, Серега, философ, как я погляжу, – шутливо заметил его однокурсник Женька.

– Нет, ну а что, я, например, с ним полностью согласна, – вмешавшись в разговор, поддержала подобную мысль Светлана, симпатичная девушка с выразительными голубыми глазами и светлыми волосами, которую в колледже ребята между собой называли Снегурочкой за милое выражение лица и очень нежный голос.