скачать книгу бесплатно
Платье свалилось к ее голым ногам искромсанной тряпкой.
Она тут же прикрыла одной рукой колыхнувшиеся полные груди, а другой – промежность.
– Вот этого не надо, – поморщился Баргас, настойчиво отводя ее руки в стороны. – Не стройте из себя то ли монахиню, то ли Венеру Милосскую. Вы для себя уже все решили и правильно сделали.
Ее обнаженное белое тело сияло в полутьме кабинета, как волшебный светильник.
– Я полагаю, вы догадываетесь, что делать дальше, – сказал Баргас, раздеваясь.
Она покорно опустилась перед ним на колени и раскрыла пухлые губы. Сперва он ласково гладил белые волосы, потом положил ладонь на затылок и насадил ее голову на член сразу на всю длину. И удерживал так, наслаждаясь победой, пока она не начала кашлять и задыхаться. После чего намотал волосы на кулак и дернул, заставив ползти на коленях к широкому выступу углового дивана.
Она послушно забралась на него, легла и подняла вверх зад.
Он перевернул ее на спину
– Не так, мадемуазель. Я хочу видеть ваши глаза.
В них плескался страх. Океан страха. Это были уже не глаза олененка. Это были глаза взрослой оленихи, подстреленной и готовой к освежеванию.
– Не отворачивайтесь и не закрывайте их.
Он силой раздвинул ей ляжки и долго любовался открывшейся картиной. Нежная розовая щелочка дрожала от предчувствия.
Впился пальцами в ее бедра и притянул к себе. Мия пискнула и сделала последнюю попытку отстраниться. Сильный шлепок по бедру заставил ее замереть. На белой коже тут же расплылось красное пятно.
– Не сопротивляйтесь. Иначе будет больнее.
Он нагнул прижавшийся к животу член и головкой медленно раскрыл половые губы. Розовые лепестки блестели от обильной смазки. Она текла. Ее действительно возбуждал собственный страх. Член дернулся и стал совсем каменным.
Он медленно провел головкой вверх, вниз, собирая хлюпающую влагу и наслаждаясь видом подрагивающих грудей и нарастающим ужасом в ее глазах. Наконец, остановился у входа. И резко, всем низом, надавил.
Ее выгнувшееся от боли тело, брызнувшие слезы и пронзительный крик стали для него лучшим подарком и райской музыкой.
14
Сквозь щелку в приоткрытой двери было хорошо видно, что происходит в кабинете. И были хорошо слышны мерные хлюпающие звуки, всхлипы и стоны Мии.
Баргас трахал ее деловито и бесстрастно, словно робот. Его толстый кривой член долбил окровавленную вагину, как поршень, с одной и той же скоростью и амплитудой.
– Глупая девчонка, – прошептала Алина, глядя на подрагивающие от каждого толчка длинные белые ноги.
Она старалась не думать о том перекрестке, где выбирала, куда свернуть. Ведь если бы она свернула направо, сейчас, возможно, все было бы иначе. Алина придумала бы, как выманить Баргаса из кабинета, Мия получила бы свой телефон, позвонила маменьке, и у того стало бы меньше простора для манипуляций.
Получалось, что Мию трахают из-за нее.
Вскоре Баргасу захотелось разнообразия. Он перевернул Мию на живот, поставил раком и, удерживая за пухлую сочную жопу, без подготовки вогнал член в анальное отверстие. Она взвыла, уткнув лицо в диванную подушку.
Алина отпрянула от двери, чувствуя, как начинает ненавидеть саму себя. Можно было бы ворваться в кабинет, и хотя бы на время прервать это непотребство. Но что толку? Баргас бы в таком случае закрыл ее в каком-нибудь карцере, а сам бы вернулся к сочной жопе. А может, ему бы пришла в голову мысль заценить и другую сочную жопу.
Делать здесь было нечего, и она быстро пошла обратно по коридору, слушая удаляющиеся приглушенные подушкой стоны.
Судя по схеме, комната охраны была совсем рядом, за следующим поворотом.
Слава небесам, Дарио там был один.
– Ваш шеф охраны – конченный ублюдок, – бросила она, распахнув дверь.
– Это опять вы, – сказал Дарио без удивления, даже не обернувшись. Перед ним на стене висело с десяток экранов со сменяющейся картинкой.
– Да, опять я. Чего вы сидите, как истукан? Вы же все видите. Надо было что-то делать.
– Вот именно. Я все вижу. Она сама пришла. Взрослая половозрелая девушка. Не ребенок и не подросток. По закону возраст согласия…
– Возраст согласия! – передразнила она. – Да он ее целые сутки обрабатывал. Ей по мозгам от силы лет десять, если не пять. А вы все думаете, что раз сиськи с жопой отросли, значит уже и ебать можно.
– Ну, с точки зрения природы… – начал он, едва заметно улыбаясь.
– Да вы задрали, сволочи! Это у вас все просто, сунул, вдул и выгнал. А у нее сейчас жизнь ломается.
– Послушайте, девушка, – он наконец повернулся. – От меня-то вы что хотите? И что вообще здесь делаете? Я же предупреждал – еще раз увижу…
– Хочу, чтоб вы поняли, у каких гандонов служите, – перебила она. – Вы же вроде тут человек новый. Вот и подумала, может не все знаете.
Она достала смартфон с открытым текстом отчета и положила перед ним на стол.
– Читайте.
– Что это?
– Описание деятельности мужского клуба. Того самого, в котором, судя по медальону, состоял ваш хозяин.
Дарио читал долго, внимательно, хмурясь и кусая губы.
– Ну как? – спросила Алина, когда он закончил. – Понравилось? Знали такое о вашем хозяине?
– Не мое дело судить нанимателей, – сухо ответил он.
– А, ну конечно. Как говорится, кто охранника ужинает, тот его и танцует. И чем вы в таком случае отличаетесь от меня? Вы даже хуже. Я единожды продала себя, да и то неудачно. А вы каждый день за деньги покрываете… такое, – она кивнула на смартфон. – И кто вы после этого? Такая же шлюха.
– Я ничего и никого не покрываю, – процедил он.
– Ага. Но откуда-то знали, что медальон принадлежит именно мужскому клубу. Значит, в курсе, что да как. Логично?.. Ой! – она театрально всплеснула руками. – Я не подумала. А может вы и сами его, извините, член? Какие развлечения предпочитаете? Трахаете маленьких мальчиков из сиротских приютов? Привозите девушек в лес, раздеваете и бегаете за ними с ножом? А может вы гурман? Копченые женские окорока по утрам наворачиваете?..
– Хватит! – взревел он, одним прыжком рванулся к ней, схватил за горло и с силой прижал к стене.
Она трепыхалась, пришпиленная его рукой, словно бабочка. Воздуха не хватало, грудь тяжело вздымалась, и Алина покраснела, когда вдруг увидела, как даже через камуфляж торчат соски.
– Отпустите, – прохрипела она.
Дарио, словно опомнившись, отшатнулся, убрав руку.
– Прошу прощения.
Он тут же уткнулся обратно в мониторы, а она пыталась успокоиться. Его напор и сила ее дико возбудили. Так же, как и ее беспомощность. Она хотела продолжения. Снова ощутить себя слабой, пассивной, прижатой. И хотела тем сильнее, чем больше понимала, что продолжения не будет.
Этот чертов истукан пялился в экранчики и делал какие-то пометки в журнале, будто ничего не случилось.
Она едва преодолела желание протянуть руку и запустить пальцы в его темную шевелюру.
– Ну, раз вам больше сказать нечего, – сказала она, – то я, пожалуй, пойду. Привет членам клуба.
Она стащила со стола телефон.
– Постойте, – вдруг сказал он. – Я кажется могу помочь с медальоном. Если вам интересно.
– Конечно, – она остановилась.
– В досье написано, что каждый медальон снабжен передатчиком.
– Да, но он бесполезен без частоты и кода.
– Это так, но любое такое устройство фонит. И я примерно представляю, как фонит ваш медальон. Занимался в свое время подобными мелочами. Короче, дайте снова мобильник.
Он подключил его к одному из системных блоков, достал пыльную клавиатуру и отстучал десяток команд.
– Вот, – сказал он, возвращая телефон. – Я поставил вам программу и перепрограммировал один из датчиков. Теперь телефон среагирует, если вдруг медальон окажется рядом. Услышите тихую повторяющуюся трель, а экран будет мигать красным. Чувствительность небольшая, максимум метров десять. Но это и к лучшему – вам же меньше прочесывать.
– Спасибо, – сказала она.
– До свидания, девушка. И постарайтесь больше не попадаться на глаза.
– Обязательно, – тут же обиделась она. – Как только так сразу. Больше не потревожу.
– Сильно сомневаюсь, – пробормотал он.
– Кстати, меня зовут Алина. А не девушка. Если вы не в курсе.
– В курсе. Но это абсолютно лишняя информация. Секьюрити должен держать дистанцию с охраняемыми объектами. Когда вы перестанете быть девушкой, я буду называть вас женщиной.
Алина задохнулась от возмущения, открыла рот, но только хлопнула дверью так, что посыпалась штукатурка.
15
Конечно, она сразу побежала обратно к кабинету Баргаса.
Ведь Баргас заявился в спальню хозяина сразу после Алины. Значит, вполне мог забрать медальон.
Двери были закрыты. В кабинете царила тишина. Вряд ли Баргас и Мия лежали сейчас в обнимку на диване, тихо ласкаясь. Скорее всего, отодрав, он ее выгнал, а сам ушел по делам.
Она достала телефон.
В углу экрана теперь висел маленький квадратик с медленно ползущими по нему зелеными волнами.
Она приложила мобильник к двери. Ноль реакции. Прошлась вдоль стены. То же самое. Только однажды, ближе к углу, телефон вдруг пискнул, а зеленая волна дернулась. Но сразу все пришло обратно в норму.
Либо софтина Дарио не работала. Либо медальона в кабинете не было.
По уму, стоило бы достать из рюкзачка отмычки, вскрыть дверь, да и проверить изнутри. Но рядом торчала камера и настойчиво мигала красным глазом. Вряд ли бы ей позволили взламывать кабинеты начальства.
Она пошла дальше, зажав мобильник в руке и иногда поглядывая на экран.
Двери в спальню хозяина были не просто закрыты, но еще и опечатаны крест-накрест полосатыми желто-черными лентами. Алина сверилась с картой, нашла выход во внутренний садик и осторожно подкралась к окнам спальни. Надела на руки перчатки, на ноги – целлофановые пакеты и сунула в щель рядом с щеколдой перочинный ножик.
При свете дня спальня выглядела совсем иначе. Деревянные панели сверкали лаком и инкрустацией. Расставленные повсюду цветы сияли яркими пятнами и капельками росы. Даже гигантская кровать, место ее несостоявшейся дефлорации, смотрелась как-то празднично. В белом полотне москитной сетки, оказывается были вплетены золотые нити. Авалон Гарт не отказывал себе в роскоши.
Она откинула сетку, подсознательно готовясь снова увидеть труп.
Постель оставалась смятой. На простынях виднелись какие-то масляные пятна. Алина тут же покраснела, вспомнив масляные пальцы массажистки у себя в заднице.
Крови не было. Это было странно, учитывая распоротое до позвоночника горло. Видимо, хозяина прикончили в другом месте и только потом перенесли сюда.
Она опустила сетку обратно и прошлась по спальне, огибая кресла, инкрустированные полудрагоценными камнями столики и вычурные тумбочки на гнутых ножках. Иногда делала снимки, если ей что-то казалось подозрительным.
Телефон молчал. Даже ни разу не пискнул.
В дальнем углу располагалось двухметровое цветастое панно, изображающее обнаженных девушек в крайне развратных позах. Внизу на картине оставалось пустое место, словно там не хватало еще одной девушки. Центральной и самой большой фигурой была удивительно красивая индианка, сидящая с призывно раздвинутыми ногами. Ее выбритый лобок и раскрытые половые губы блестели, словно натертые лаком.
Подчиняясь какой-то интуиции, Алина протянула руку и коснулась нарисованной промежности.
Панно медленно отъехало в сторону.
За ним было маленькое помещение, где тут же зажегся свет.
Там стоял стеклянный наклонный стол, вроде музейной витрины. На черном бархате за стеклом были выставлены мелкие безделушки. Дешевые пластиковые серьги, наполовину использованная помада, витой браслет с сердечком, даже какая-то мягкая игрушка, то ли собаки, то ли медведя.
Над витриной висело десять фотографий. Десять лиц улыбающихся девушек. Первую Алина узнала сразу. Это была та самая индианка с панно. Остальные, видимо, тоже были на картине. Их лица она подробно не рассматривала. Не было на картине только одной девушки. Последней, десятой. В этом она была уверена.
Потому что последней в ряду стояла ее собственная фотография.
Одна из тех, что она посылала полгода назад в «Гарт Моделс».
Алина почувствовала, как по спине поползли мурашки. Преодолевая смутную тревогу, она сделала несколько снимков.
Сзади послышался какой-то шум, и она выскочила обратно в спальню.
У раскрытых дверей стоял Баргас и смотрел на нее, мило улыбаясь. За его спиной высились двое мордоворотов в бронежилетах с автоматами.
– Мадемуазель Алина, – сказал он. – Это уже ни в какие ворота не лезет. Я закрывал глаза на ваши прогулки по коридорам, беседы с изолированной подружкой и даже на ваше обещание отдаться повару в холодильной камере. Но вламываться в опечатанное помещение… Это слишком. Если я и на это не отреагирую, полиция меня не поймет.
