скачать книгу бесплатно
Повар удивительно ловко для своей комплекции прошмыгнул мимо Дарио наружу, ухватил за шкирку поваренка, и они ринулись к выходу.
– А вы останьтесь.
Алина замерла.
– Я не его подружка, – сказала она, когда двери за поваром и поваренком захлопнулись. – Мы даже не знакомы.
– Я догадался. Это явно в вашем репертуаре – раздвигать ноги перед первым встречным.
– Да как вы!.. – задохнулась Алина.
– Что вы там торчите? Выходите. Замерзнете же.
Алина, у которой голая кожа действительно успела покрыться мурашками, вышла из камеры, как из-за кулис на подиум, гордо подняв голову.
– Послушайте, девушка. Что вы себе позволяете? Сперва напялили какой-то пятнистый балахон и стали играть в шпионов. Теперь вот разделись до трусов и персонал смущаете. Что вам во флигеле-то не сидится? Вы думали, мы вас не заметим? Да вы как минимум на десяток камер попали со своим маскарадом. Кстати, халат горничной – старого образца. Сейчас наши горничные такой не носят. Давайте прекращайте свои игрища и возвращайтесь к подружкам. Они уже давно сидят на веранде, пьют винишко и любуются заливом.
Алина шагнула к нему вплотную, едва не упершись полуголой грудью в его руку. В глазах Дарио промелькнула паника.
– Послушайте, – сказала она тихо. – Дарио. Ведь вас Дарио зовут? Прекрасно. Так вот, Дарио. Я только что чуть было не подставила зад абсолютно незнакомому человеку. Между прочим, впервые в жизни, что бы вы там обо мне не думали. Как полагаете, у меня для этого были достаточно веские причины? И может быть эти причины настолько серьезны, что для меня сейчас не существует больше ничего, ни ваших запретов, ни винишка, ни залива? Вам еще не приходит в голову, что я на все готова?
Он заметно покраснел.
– Я не знаю, что за причины вынуждают вас действовать столь безрассудно. Но я вас очень прошу. Возвращайтесь к себе. И не вылезайте хотя бы до вечера. По правилам я вас должен задержать и изолировать. Если еще раз попадетесь – так и будет. Всего доброго, леди.
Он приложил пальцы к козырьку кепи и повернулся.
– Постойте, – она схватила его за рукав и тут же отдернула руку. – Очень прошу. Скажите, где тело Гарта?
– Это конфиденциальная информация. Извините.
– Дарио! Пожалуйста. Это вопрос жизни и смерти.
В ее голосе прорезались слезы. Он замер, опустив голову.
– Я не знаю, – повернул он голову. – Никто не знает, кроме Баргаса. Он его спрятал, а среди персонала пустил ложные наводки, вроде этой, – Дарио кивнул на двери камеры. – Тело хозяина – это застрахованный актив. Сумма неизвестна, но она достаточно велика, чтобы вокруг нее развернулись серьезные дрязги. Если тело найдут конкуренты и уничтожат, вся корпорация серьезно пострадает. Это все, что я знаю.
Он вернулся к ней, встал рядом, глядя сверху вниз, так что ей пришлось задрать подбородок, чтобы не терять его взгляд. Алина только сейчас заметила, что у него ярко-синие глаза.
– Зачем вам его труп? – тихо спросил он. – Вы на кого-то работаете?
От его близости мысли разбегались в разные стороны. Она вдруг нестерпимо захотела, чтобы он ее обнял.
– Я работаю только на себя, – соврала она, опустив голову и отстранившись. – Собственно, труп мне не нужен. В самолете я видела у него на шее медальон. Точно такой же когда-то принадлежал моей бабушке. Я хотела рассмотреть его повнимательнее.
Дарио вздохнул.
– Опять вы врете, девушка. Медальон кракена – это знак мужского клуба. Он не мог принадлежать вашей бабушке, если она, конечно, не была дедушкой. Завязывайте с играми. Идите к себе.
Он пошел к выходу, но обернулся, прежде чем выйти.
– Тело Гарта можете, кстати, не искать. Медальона на нем точно нет. Тот, кто обнаружил тело, должен был его снять.
– Но это я обнаружила тело.
Он пожал плечами.
– Значит тот, кто пришел после вас.
– Или кто был до меня.
– Именно.
– То есть убийца.
Он вздохнул.
– Лучше забудьте про это дело. И оденьтесь что ли. Неприлично же в таком виде по зданию ходить.
– Не могу, – сказала она. – В смысле, забыть про дело не могу.
12
Правило номер один поиска любого предмета: нужно узнать все об этом предмете.
Алина залезла в темный угол за подиумом в большом зале, достала смартфон и набрала в поисковике первое, что пришло в голову – «медальон кракен мужской клуб». И закопалась в ссылках на бижутерию, стрип-бары, морских чудовищ и спортивные клубы. Просматривая двадцатую страницу с картинками медальонов, она поняла, что впустую тратит время. В интернете было только одно место, где можно было узнать что-то интересное. Но оно дорого стоило.
Она набрала код и вошла в дарк-нет, умоляя высшие небесные силы, если они есть, чтобы ее контакт был на месте.
Контакт был на месте.
«Что?»
«Медальон в виде кракена, мужской клуб»
…… (молчание)
«Не суйся»
«Не могу»
…… (молчание)
«Цена половина битка»
«У меня столько нет»
«Отвали»
«Есть половина от половины»
«За половину цены – половину данных»
«Ок»
Контакт тут же отрубился.
В ту же секунду с ее запасного счета были списаны почти все деньги, а смартфон пискнул, сообщая, что пришла почта.
Это была выжимка из секретного отчета какой-то спецслужбы. Титульного листа не было, так же как выводов и рекомендаций. Половина текста была вымарана черными полосами.
Но и того, который остался, было достаточно, чтобы волосы зашевелились на затылке.
У клуба не было названия, как и у большинства подобных организаций. Не было зданий, счетов, юридического оформления. Не было удостоверений, гербов, значков. Даже медальон был не отличительным знаком, а скорее памятью. В каждом медальоне был тайник, в который член клуба помещал что-то, связанное с его первым клубным делом.
Это был клуб «запретных удовольствий», где можно было получить все, что могло взбрести в голову и что было запрещено законом. От безобидного отстрела краснокнижных тигров до охоты на людей. От рабовладения до массовых убийств. От секса с детьми до взрывов жилых домов и людоедства. Судя по докладу, члены клуба себе ни в чем не отказывали.
Алина отложила мобильник, чтобы хоть как-то переварить информацию.
Если Гарт был среди них, ситуация становилась намного сложнее.
Она испуганно оглядела гигантский полутемный зал. Какие люди здесь сидели за столиками? За какими удовольствиями сюда приезжали? И какую еду им подавали?
Она мотнула головой, чтобы отогнать назойливые видения.
Да ну, бред. Не может быть, чтобы весь здешний персонал был в курсе и обслуживал этих монстров. Запретные удовольствия – дело одиночек. А не толпы вип-клиентов в ресторане со сценой и подиумом. Когда подобные твари собираются вместе, они начинают жрать друг друга, а слуги доедают то, что осталось. Одиночкам проще. Их обслуживают профессионалы, которые подбирают локации, находят жертв, следят за процессом и обеспечивают пути отхода и, если надо, алиби. Удовольствие получено, все расходятся. То, что осталось от жертвы – закапывается. Этим и занимался клуб. Организовывал.
Она снова вернулась к отчету, надеясь найти что-то полезное для поисков. Но там было только беспристрастное описание «удовольствий», одно за другим. От несоответствия холодного канцелярского языка и того, что им описывали, ехала крыша.
Алина попробовала найти в досье имя Гарта, но имен там вообще не было, только кодовые обозначения объектов.
Ближе к концу она все-таки нашла то, что могло пригодиться. В каждом медальоне был встроен передатчик, чтобы найти его в случае потери. Но, чтобы подключиться и поймать сигнал, надо было знать частоту и код расшифровки, которые у каждого медальона были индивидуальными. Вряд ли Гарт оставил эти сведения в доступном месте.
Алина с облегчением закрыла последнюю страницу и сунула мобильник в карман.
Оставался еще один потенциальный источник.
Дарио.
Он знал, что медальон от мужского клуба. Возможно знал что-то еще. Возможно, даже… Нет. Дарио никак не походил на чудовищ, описанных в отчете. Она не хотела об этом даже думать.
Она вообще хотела забыть то, о чем прочитала. Хотя бы ненадолго.
Пора было заняться обещанием найти телефон Мии.
После чтения отчета вскрытие кабинета Баргаса представлялось легким развлечением.
13
Они не любили Мию.
Никто не любил Мию.
Даже мать не любила Мию. Для матери она была вечным напоминанием о дешевом борделе на востоке Лондона, где она залетела от какого-то белобрысого скандинава. С тех пор она только и делала, что замаливала грехи. Их маленькая комнатка походила на нищий филиал Кентерберрийского собора, где кроме дешевых церковных поделок, свечей и религиозной литературы, ничего не было.
Мия росла в уверенности, что она сама и есть – грех. И только мать с ее молитвами и бесконечным самоистязанием может помочь этот грех искупить.
Надо ли говорить, что все встречные и поперечные над ней смеялись. Начиная с трехлетнего возраста, когда она впервые от матери услышала это слово и стала бегать по двору, пугая детей криками «Грех, грех, грех».
Грехом было все, что она делала, что она говорила и что думала. Где-то с двенадцати лет проявился главный грех – внешность. Чистая блондинка с большими глазами, пухлыми губками и округлившимися бедрами. На нее стали засматриваться подростки и некоторые больные на голову мужчины. Чуть позже старшеклассники уже заключали пари на предмет кто первым выдерет святошу. Несколько раз ее зажимали, то в школе, то во дворе, но неудачно. Потому что она начинала молиться. Мало кому в голову приходила мысль трахать молящегося человека. Но главное – мать цербером стояла на страже ее девственности и готова была покалечить каждого, кто хоть искоса глянет на ее круглую задницу. Пару раз так и было – брала в руки дубье и калечила. Бесформенные хламиды, никакой косметики, нестриженные и немытые волосы – вот Мия в подростковом возрасте. «Так на тебя никто не взглянет» – радовалась мать. Бесполезно. Взглядывали. Никакие хламиды не могли скрыть ее округлившиеся формы. А пухлые будто вечно надутые губы были красными от природы. Несколько раз к ней подкатывали взрослые мужчины на хороших автомобилях, но быстро исчезали, завидя мать на горизонте. Один зашел дальше всех, завез ее в какую-то глухомань и уже стянул с нее трусы, когда увидел сложенные вместе ладошки и шепчущие молитву губы. Выругался, натянул ей трусы обратно и добавил: «Может тебя сразу в монастырь отвезти?» Но Мия уже и сама начинала подозревать, что живет как-то не так, что это неправильно, когда у остальных на вывеске написано «Всё норм», а у нее написано «Грех».
Поэтому, когда мать вдруг ослабила контроль, загремев с сердцем в больницу, а к Мии на улице подошел импозантный мускулистый латинос с конским хвостом седоватых волос, – она сделала свой выбор.
И теперь жалела об этом.
Ведь это действительно был грех. И теперь она за него расплачивалась. И гадала, насколько низко надо упасть, чтобы расплатиться. Ведь только страданием можно искупить. А что может быть больнее падения?
Она была благодарна Алине за то, что та раскрыла ей глаза на некоторые обстоятельства. Что хотела помочь, возможно, даже искренне. Это была редкость в ее жизни.
Теперь она хотя бы понимала, чего от нее хотят, а значит стало проще получить то, что хочет она.
Но когда прошел почти час, а Алины с телефоном все не было, она решила действовать самостоятельно.
Это было богоугодное занятие. Ведь Господь сам не терпел бездельников. Тот, кто сидит на месте и ждет у моря погоды – закрывает врата небесные.
Мия посмотрела на себя в зеркало, оправила мини-платьице, медленно провела ладонями по грудям, талии, бедрам. Сделала вывод, что выглядит ничем не хуже инстаграммных самок.
И вышла в коридор.
Большой дом смотрел, как она идет, смотрел пустыми проемами, закрытыми дверями, окнами, фонтанами. Заглядывал под платье выходами оптических каналов. Пялился красными огоньками видеокамер на выпирающие из выреза груди.
Баргас ждал ее. Видел по монитору.
Он встал и вышел из-за стола навстречу, как только она вошла в кабинет.
– Мадемуазель Мия. Вы должны быть у себя в комнате.
Ее била крупная дрожь. Она открыла рот, словно хотела что-то сказать, но промолчала. Только завела руки за спину и стала расстегивать пуговицы на платье.
Он подошел вплотную и молча смотрел, как она пытается выбраться из тесной ткани.
– Позвольте я вам помогу.
В его руке блеснул нож. Тот самый, из чемодана Мии. Баргас решил, что это будет символично.
Она вздрогнула, когда лезвие коснулось ее бедра, поддело белую ткань и пошло вверх, вспарывая платье.
– Оно вам больше не пригодится, – спокойно сказал Баргас.
