Завернувшись в теплый плед. Зима. Второй сезон. Сборник рассказов

Год выдался тяжёлый. Смена работы, ковид и болезненное расставание. Друзья из разных компаний очень хотели Свету поддержать и отвлечь. А она хотела уединения. Выбор был очевиден. Одним друзьям сказала, что встречает Новый год в другой компании, а тем наоборот. И – о чудо! – план сработал!

На часах было без десяти полночь. Светик крутилась у шкафа в поисках платья. Достала голубое атласное, которое ни разу не надевала. За окном послышались первые хлопки салюта. С балконов и окон многоквартирного дома доносились радостные крики.

Мусор!

Эта мысль как молния поразила Светкину голову.

– Что же я со старым мусором да в Новый год? Не пойдет! – командным голосом отчеканила себе Светик.

Поверх платья натянула пуловер, ноги засунула в тёплые уги.

Время.

Снова глянув на себя в зеркало, улыбнулась. Прошла на кухню, достала бутылку шампанского, взяла полиэтиленовый пакет и выдвинулась на улицу.

А снег кружился огромными хлопьями и тихо-тихо укладывался на серый асфальт. Выбросив злосчастный пакет, Светик услышала куранты. В воздух полетели фейерверки.

– Урраааааа! – что есть силы закричала Света, открывая игристое и делая большущий глоток.

Она по инерции глянула в телефон и, сама не зная зачем, нажала на иконку «Друзья». Приложение быстро показало карту местности и «друга рядом» Алексей. Светик снова отпила шампанского. И подставив лицо пушистым хлопьям снега, широко раскинула руки.

– Света? – не очень уверенно произнёс голос рядом с ней.

Открыв рот и распахнув глаза, Света смотрела на молодого мужчину. Рост у него был где-то 185 см. Глаза и волосы темные как вороново крыло.

Он держал в руках телефон, показывая экран Светке. На карте местности виднелся значок «друг рядом» – Света.

– Лёша? – промямлила Света.

И оба, что есть мочи расхохотались.

Если под бой курантов ты был одинок, то всё может измениться, как только в телефоне замаячит значок «друг рядом».

Волшебные спички

– Стефания, поди сюда, – ласково позвала малышку бабушка. Девочка зашевелилась и быстро затопала к ней своими маленькими ножками.

Бабушка поднесла морщинистую руку к раскрасневшемуся личику малышки. Ласково погладила розовые щёки и сказала:

– Смотри, я связала тебе рукавички. Теперь ручки будут в тепле. А ещё женщина из дома, в котором я убираю, пожелала подарить тепло твоим ножкам. Старая женщина достала темно-синие вязаные носочки с красногрудыми снегирями.

– Это всё мне? – пролепетала девочка, убирая со лба непослушную прядь белокурых волос.

– Конечно. Зима на улице, мороз крепчает, а завтра канун рождества, – еле слышно произнесла бабушка и закашлялась.

Стефания, что есть силы прижалась к родной груди и с минуту слушала, как стучит сердце. Бабушка! Кроме неё никого на этом свете у девочки не осталось. Свою мать малышка так и не узнала. Она умерла, подарив дочери жизнь. И с тех пор о Стефании заботится бабушка.

Утром она проснулась раньше бабушки. Достала один коробок спичек из тех, что понесёт на продажу. Чиркнула спичкой и на секунду комната озарилась яркой вспышкой. Малышка подошла к печи и поднесла спичку к бумаге, перемешанной с дровами. Это последние. Сегодня надо продать много спичек.

Печка потихоньку оживала, дыша теплом.

Стефания натянула носочки, по-детски неуклюже втиснулась в старые туфли и обмотала голову платком.

– Я пойду, бабушка, – почти шёпотом сказала малышка.

В ответ ей донеслось тяжёлое дыхание.

Малышка брела по улице то и дело громко выкрикивая:

«Купите спички, совсем недорого!».

Мужчины и женщины останавливались рядом с ней, тяжело вздыхали и покупали коробочек, а то и два. Стефания наблюдала за спешащими людьми. В руках у них были авоськи с индейками и полные пакеты конфет и подарков.

К вечеру девочка продрогла насквозь. Коробочки со спичками не были распроданы. На улицах не осталось никого. Все спешили по домам, где их ждали накрытые к празднику столы и семьи.

Замерзшая, голодная и обессиленная девочка побрела домой.

У самой лачуги её встретила соседка. От неё вкусно пахло жареным мясом и праздником.

– Беда! – вскрикнула соседка. – Бабка-то твоя померла, с пару часов как её увезли. Совсем ты сиротой осталась. Завтра нет, а вот послезавтра придут из службы опеки и упекут тебя в детский дом, а там одному Богу известно, что с тобой станет, – цокала и причитала соседка, периодически хватаясь за голову.

– Ну иди в дом, девочка, – сказала она и потащила Стефанию за рукав. – Я дам тебе тёплой похлёбки и постарайся поспать, ведь завтра Рождество. Помолись о своей несчастной бабушке.

Стефания сидела в тёмной и холодной коморке. Дрова прогорели ещё с утра. В комнате было холодно как на улице. Кровать, где спала бабушка, так и стояла не застеленная.

Измученная детская душа не понимала зачем на этом свете есть она. Как бабушка могла её оставить?

Всё, что у неё осталось – это пара коробков спичек.

Девочка распахнула окно широко-широко, воздух пронзительный и холодный ворвался в комнатку.

Она смотрела на небо и просила бабушку забрать её с собой.

Не придумав ничего лучше, она принялась зажигать спички одну за одной. По её мнению, бабушка точно должна была заметить искорки тепла, посылаемые ей.

Усталое и заледеневшее детское тельце привалилось в уголок, и в ожидании рождественского чуда девочка уснула.

Наутро пришла женщина из опеки и её взору предстала печальная картина: маленький белокурый комочек лежал на полу, а рядом —

Покоились сгоревшие спички. Поначалу женщина испугалась жива ли девочка? Но услышала ровное дыхание малышки. Она подошла и взяла в свою руку еле тёплую детскую ручку.

Девочка распахнула синие глаза и посмотрела на нее. В этот момент женщина поняла, что она очень нужна девочке. Не меньше, чем ей нужна эта малышка. В своей одинокой жизни женщина всегда мечтала о белокурой дочери, но давно оставила пустые надежды. Утешало лишь то, что она помогает несчастным детям обрести семью.

– Мама? – тоненьким голоском спросила Стефания.

Секунду-другую женщина колебалась. Могла ли она? Бумажная волокита займёт уйму времени. Но это время девочка будет с ней.

– Да, я – твоя мама, – улыбнулась женщина без тени сомнения и нежно взяла детское тельце в свои руки.

Ярко-синие глаза Стефании озарились неподдельным счастьем. Ведь она точно знала, что каждая зажжённая спичка служила путеводителем для мамы.

А была ли ёлка?

Далеко-далеко, в невероятно красивом месте, живёт эльф Генри. Он быстрый, громкий и очень обязательный. А как же иначе? Наступила зима, а значит пора готовить подарки, строить маршруты. Генри – самый главный помощник Санты, чем невероятно горд.

Письма с желаниями подопечных поступают со всех уголков земли. Одно такое письмо привлекло внимание Генри. На белой бумаге читалась она фраза:

«Спасите Рождество».

В далёкой Финляндии у одной чудесной семьи украли ёлку. Да, да вы не ослышались. Да не простую ёлку, а королеву-ель. Ту, что должна была стать украшением Рождества.

Сара – маленькая девочка, написавшая письмо. Отчиталась, что все ёлки были опрошены. Самая важная ель точно была украдена. Она разбрасывала иголки по пути разбойников, но в какой-то момент след исчез.

Несчастная украденная ёлка тихо стояла в пустом дворе. Ветки её были смяты и грубо перетянуты верёвкой. Стояла она и грустила о том, что праздник испорчен.

Неутомимый Генри быстро вскочил в сани Санты Клауса и отправился на поиски. Он достиг Финляндии и поразился открывшимся видам. Деревушки стояли, густо засыпанные снегом. Гирлянды уже игриво подмигивали друг другу. Как вдруг, взор его пал на самый тёмный двор и что-то похожее на статуэтку.

Генри приземлился, надёжно спрятав сани и прошмыгнул во двор. Тишина. Никого.

– Ты кто? – резко из темноты выскочил луч света с вопросом.

– Генри. Я – эльф.

– Вижу. Зачем пришёл?

– Зачем украл ёлку? – вопросом на вопрос ответил Генри.

Луч, ослепивший эльфа, потух и он увидел очертания мальчика. Нет, постойте. У него была лохматая макушка и острые ушки.

– Ты тоже эльф? – воскликнул Генри.

– Эльф, эльф и что с того. Санта забыл меня. С тех пор я один. Прячусь. А сейчас мне так обидно. Я не крал ёлку, а спрятал. Скажи, почему Санта меня бросил?

Генри удивлённо хлопал глазами. Мысли путались в голове. Ему вспомнилась история. Три года назад пропал эльф. Жители деревни долго горевали. Искали, но тщетно.

– Кэлвин?

– Я.

Вот гордости будет у него и радости у всех после того, как Генри доставит домой Кэлвина. Но прежде одно очень важное дело.

Эльфы взялись за прекрасную ёлку и понесли. Пройдя семь дворов, свернули направо.

Увидели точно пряничный домик. Двор его был совершенно пуст.

Перебросив ёлку через забор, перепрыгнули сами. Посадили ёлочку аккурат на своё место и распустили её ветки.

– Ах, я снова свободна. Освободители вы мои! – залилась слезами радости ёлка.

Генри подошёл ближе, топнул трижды ногой, повернулся трижды по часовой стрелке, поднял руки к небу и… ап! Ёлка заискрилась и золотые украшения на ней заблистали.

– Нам пора, Кэлвин, нас ждут дома.

Сев в сани и взмыв в самое небо, эльфы облетели всю деревню и на минуту зависли над спасённой рождественской ёлкой.

– Прости меня Сара, – прокричал Кэлвин, когда сани набирали скорость.

А в этот момент одной маленькой девочке послышалось её имя. Сара встала и подошла к окну. Увидев ёлку, она закричала:

– Мама, папа, все сюда! Наше Рождество спасено.

Назад в будущее

1993

Я очень жду Новый год. Письмо деду Морозу написано и положено под ёлку. В этот раз я просила подарок для мамы. Удивительно, что он приносит подарки мне и папе, а маме нет.

Обычный день. На улице намело сугробы. Мы с подружкой наблюдаем, как заливают ледяную горку и скоро пойдём гулять. Но у нас есть одно важно дело. Мы изобрели клавиатуру. Она яркая и на плотной бумаге. Каждый квадрат означает что-то своё. С помощью неё у нас появились маленькие зверушки. А чтобы быть ближе к ним достаточно открыть шкаф.

В этот вечер после прогулки я взяла клавиатуру, открыла шкаф и стала быстро прикасаться к разноцветным квадратам. Шагнула в темноту шкафа и слышала, как дверь за мной закрылась.

2025

Сигнал будильника атаковал также неожиданно, как гроза лето. Фиона встала с постели и, зевая на ходу, поплелась на кухню. Включила кофе-машину, выбрав капучино.

Стоп.

Замедленная съёмка в голове, шаги в обратном порядке. Коридор. Комната.

– Ты кто? – спросила Фиона девочку лет пяти-шести. – Как ты сюда попала?

Стоп.

Фиона таращилась на своё детское отражение.

– Фиона, я зашла в шкаф, – моргала девочка, переступая с ноги на ногу.

– Ах, шкаф, – расхохоталась Фиона и взяла девочку на руки.

Жизнь закипела на кухне. Фиона точно знала, что каша не для неё. Творожные панкейки одной левой и тёплое молоко.

Этот ребёнок всколыхнул в ней жизнь. Фиона расспрашивала девочку о планах и мечтах, гладила её волосы, просила верить в себя и всегда следовать за мечтой.

Вернувшись в зал, Фиона показала девочке книги. Красивые с иллюстрациями.

– Видишь?

– Как? Ты тоже Фиона? – воскликнула девочка.

– Да, именно она. И поверь, однажды, на обложке такой книги будет и твоё имя.

День пролетел незаметно. Девочка начинала нервничать.

Фиона крепко-крепко её обняла и спросила:

– О чём ты мечтаешь сейчас?

– Я хочу, чтобы Дед Мороз принёс подарок маме.

Фиона встала, открыла шкаф и достала коробочку. Подошла к девочке и положила на ладонь.

– Возьми. Не спрашивай. Положишь под ёлку. Это наш с тобой секрет.

1994

Новогодний фейерверк разразился в ознаменование Нового года. Я, родители и бабушка стояли на балконе. Разноцветное великолепие этой ночи будоражило мой взор.

– Фиона, заходи, замёрзнешь, – позвала мама.

– Смотри! – закричала я, шагнув в комнату. – Мама, там подарок! Наверно для тебя.

Мама улыбнулась одними глазами, наклонилась и подняла коробочку. А когда её открыла, на глазах были слёзы.

Я стояла в нетерпении:

– Что же там, мама? Дед Мороз тебя осчастливил?

– Ох, моя дорогая, ещё как, – и взяла меня на руки.

Очень люблю её объятия.

Уже засыпая, увидела, что в коробочке лежит фотография, на которой изображены мама, Фиона и я.

Афанасьева Елена

(@el_afanaseva)

Ноябрь

Если когда-то мир остановится, то обязательно в ноябре…

В последнем месяце осени ничего не происходит, все засыпает и медленно покрывается инеем. До праздников еще далеко, а лето было вечность назад. Поэтому ты намотаешь в три слоя шарф, спрячешь уши под самой теплой шапкой и пойдешь. Ты еще не готова к холоду и с трудом вдыхаешь острый воздух первых морозов, твои пятки еще не привыкли к носкам и тяжелым ботинкам, ты ворчишь на постоянный температурный минус и жалуешься друзьям на питерский климат. Голые деревья на фоне унылых пейзажей одинаковых высоток не вызывают лирических настроений. Даже не прибавляют вдохновения писать главу задуманной книги, потому что мир остановился и ждет.

Ждет, когда ты примешь эту осень и, забирая в кофейне мятный капучино, улыбнешься хотя бы девчонке в ярком переднике на входе. Та протянет разноцветную листовку и с сияющей улыбкой предложит зайти завтра на дегустацию имбирных пряников. «Слишком жизнерадостная, – проворчишь ты, кутаясь глубже в шарф, – да и имбирь мне не нравится». А после выйдешь на улицу и засмеешься. Засмеешься чисто, от души, пуская в легкие всю ноябрьскую свежесть, осторожно разрешая себе похандрить и снова вернуться в жизнь. Пусть в трех одеждах, и пусть настроение будет не очень, позволишь себе замерзнуть, чтобы потом согреться и полюбить все то, что так часто ругаешь.

Снова понадобится вся энергия, но ты молодец, позаботилась об этом до, ведь так происходит всегда, то же самое случится через год. Поэтому сейчас ты пойдешь по улицам, улыбаясь уголком губ, а за облаками вдруг покажется негреющее долгожданное солнце.

…Мировой стоп непременно однажды случится в ноябре, но тебе уже будет не страшно.

Снежное чудо

Лунный свет заливал землю, заглядывал в окна, словно проверяющий страж – все ли мирно в последнюю ночь года. Среди снежно-белых холмов в окружении соснового леса засыпала деревня, посапывали коты в теплых хозяйских кроватях, и все замерло в ожидании зимнего утра. Только в одном доме не спала маленькая детская душа. Аленка лежала под большим пуховым одеялом, не дыша прислушивалась, ловила каждый звук. Поняла, что все тихо, вытащила сначала одну ногу, потом вторую, встала на холодные половицы и застыла. Все спали.

Аленка на цыпочках пробиралась к двери, озираясь на комнату родителей. Не разбирая, наспех надела отцовский большой тулуп и его же валенки, дернула тяжелую дверь и выбежала во двор. После теплого дома мороз казался колючим, он сразу накинулся на Аленку, показывая, кто тут хозяин, зацепился за ее щеки, и та поскорее спрятала нос поглубже в воротник. Путаясь в длинном тулупе, девочка ступила на засыпанную снегом тропинку и пошла к калитке. Вокруг ни души, тишина, только ветер треплет ветки яблони за домом. Аленка вдруг испугалась, остановилось, но потом твердо, на сколько позволяли большие валенки, продолжила идти. Она думала о бабушке, которая рассказала ей про главную ночь в году. По поверью самая важная ночь не та, когда все празднуют, а та, что до нее – последняя. Именно в эти часы год заканчивает свой бег, былое осталось позади, а будущее еще не начиналось.

– Тогда и следует загадывать желания, им суждено сбыться, – учила бабушка, – но никто не должен тебя увидеть, иначе снежного чуда не произойдет.

Девочка шла по пустой улице, пока не увидела большой холм снега, привезенный со всей деревни. «Высокий. То, что надо», – Аленка смело полезла наверх. Стоило ей провалиться по колено на вершине, она довольно кивнула, посмотрела на полное звезд небо и крепко зажмурилась.

«Хочу! Хочу! Хочу!», – кружилось вихрем в голове. От усердия сжав кулачки, даже перестала дышать.

– Все, пусть сбывается, – выдохнула Аленка и попыталась выдернуть валенки из сугроба. Но те не поддавались, она тянула изо всех сил – без толку.

Двигаться мешал неудобный тулуп, в рукава набился снег, и Аленка с ужасом поняла, что выбраться в валенках невозможно, они как приклеенные даже не двигались. Остаться босиком страшно, ночевать в сугробе еще страшнее, холод постепенно добрался до маленького тельца, и она из последних сил дернула ногу. Неожиданно валенок поддался, затем второй, удалось встать, как вдруг снег под ней словно ожил и покатился вниз, унося за собой девочку в отцовском тулупе.

Аленка проснулась, вскочила с кровати и удивленно заморгала. Все, что ее окружало – был не ее дом. Она стояла в большой комнате, на стенах висели фотографии какой-то девушки, солнечный свет лился из огромных окон с белыми занавесками. Аленка медленно опустила голову, даже ноги были не ее – длинные, тонкие, с накрашенными ногтями. «Да и на руках ногти красные», – пробурчала она, рассматривая пальцы. Аленка не сомневалась, что видит себя, но не понимала, почему в таком виде.

– Ален, встала? – в комнату вошел парень с зубной щеткой в руках, подошел к девушке и хотел обнять, как та закричала и нырнула в постель.

– Поиграть решила? – парень развеселился, принялся вытаскивать ее из-под одеяла, чуть дотрагиваясь, но с каждым прикосновением она ощущала, как прерывается дыхание, как накрывает теплая волна, и нечто мягкое просыпается в сердце. Она неожиданно осознала, что совершенно его не боится, поддалась уговорам и вылезла из своего убежища. Парень наклонился, поцеловал ее, а Аленка, не понимая себя, вдруг потянула руку к его взъерошенным рыжим волосам.

Тот миг был подобен фейерверку в темноте ночи, искры разлетелись в голове девушки, ей хотелось смотреть на этого человека вечно. Что происходит? Ей вспомнился сугроб, валенки, но как она могла оказаться в этой квартире, и кто она теперь?

– Поднимайся, сегодня же Новый год. Хочу успеть в деревню к твоим родителям до ночи, опять там снега навалит, не проедешь, – парень прыгал вокруг кровати, натягивая джинсы и говорил, говорил, говорил… Аленка пропускала через себя каждое слово, и была готова оторваться от земли и парить, – и чтобы не застрять в сугробе, как ты тогда в детстве. Сегодня скажем им, что выбрали дату, да?

Парень посмотрел на девушку, а она чувствовала, как сердце плавиться под этим взглядом. Что это?

– Да это же любовь! – воскликнула Аленка и открыла глаза.

Она лежала в своей кровати под большим пуховым одеялом, рядом мурчал кот. Холодных половиц коснулась сначала одна нога, потом другая, но в комнату вбежал отец, пришлось ложиться обратно. Лишь украдкой она заметила, что ногти приняли свой обычный натуральный вид.

– Знаешь, как мы испугались! Повезло, что соседи ехали, – папа держал девочку за руку и прятал покрасневшие глаза, – Агафью Петровну дети навестили, да еще и с внуком. Дорогу как обычно занесло, поэтому проехали только к ночи. Они Новый год у нас праздновать будут. И тебе компания, у них мальчуган на пару лет тебя старше, рыжий такой. Может помнишь, вы совсем маленькие были, когда познакомились.

Отец поцеловал дочь и, пообещав принести самую красивую елку, ушел в лес.

А Аленка тихонько улыбалась, она все помнила и знала – ее чудо уже произошло, загаданное обязательно сбудется!

Гав

За неделю до Нового года выпал долгожданный снег. Счастливая ребятня бежала на улицу, кто с санками, кто с ледянками. Звонкий детский смех долетал до окон домов, заставляя уставших взрослых вспомнить, что первый зимний снег – это особая, сказочная пора.

Егор едва успел кинуть школьный рюкзак, как оказался в снежной суматохе двора. Но быстро стемнело, большинство ребят понуро поплелись по домам, а Егор все не мог доделать первого этой зимой снеговика. Тот, почти готовый, стоял в ожидании круглой головы, а мальчик внезапно остановился – до него донесся тоненький писк. Он прислушался, в ту же секунду все затихло, Егор махнул рукой и сосредоточился на снеговике. Не прошло и минуты, как писк возобновился, он нарастал, становился громче.

Егор уже не мог спокойно стоять и пошел на звук, нырнул в арку дома, а там очутился у распахнутой двери подвала. Писк не прекращался, а мальчик не спешил спускаться. Подвал был заброшен, все заколочено, лишь самая первая комната открыта всегда. Какие только легенды не разносила молва про это место, да и сам Егор в компании одноклассников нередко придумывал про него страшилки.

Но сейчас надеяться не на кого, здесь был только он с шапкой набекрень да со снежными комками на коленках. Егор собрался с духом и вошел в зияющую пустоту подвала. Писк не умолкал, и стоило глазам привыкнуть к свету, мальчик разглядел в углу комнаты лежащую собаку Лорку, а вокруг нее пять маленьких пушистых комочков.

Свет фонаря не дотягивался до всех стен комнаты, щенки пищали в темноте и ползали по холодному полу. Лорка не упускала их из виду, мягко сгребала лапой малышей, а те послушно устраивались у ее груди. Она, будучи местной дворовой собакой, хорошо знала Егора, но сейчас напряглась, привстала и оскалилась. А в голове мальчика уже созрел план. «Я сейчас вернусь», – бросил он и побежал домой.

По квартире растекались ароматы яблочного пирога. Егор, забегая на кухню, услышал урчание своего живота, покосился на духовку, но открыл холодильник и принялся распихивать по карманам сосиски, сыр, пачку молока, творог, словом все, что могло понравиться щенкам.

– Егор, ужинать сейчас будем, не порти аппетит, – из комнаты донесся голос мамы.

Мальчик застыл. Если она придёт сюда, миссия провалена, никто не отпустит его на улицу одного. Мысли скакали, он растерянно почесал голову, потом закричал: «Я шапку на улице забыл, сбегаю, заберу».

Быстро вытащив из рюкзака пригоршню монет, Егор молнией выскочил из квартиры. Перескакивая через ступеньку и запихивая под куртку кипу бесплатных газет, уже через минуту он мчался в магазин за углом.

Там отсчитал десять рублей и протянул ладошку продавцу: «Спички, пожалуйста. На все». Дама в буклях, розовой помаде и почему-то с новогодней мишурой вокруг шеи оценивающе осмотрела мальчика, но все же выдала три коробка.

– Сдача рубль, на… – возвращать деньги было некому, Егор уже со всех ног бежал в подвал.

Лорка будто знала, что он вернется. Уже перестала скалиться, только взглянула и продолжала облизывать щенят. Малыши мяли ее лапками, легонько пищали, перебирались с места на место, и им было совершенно все равно, что за сырыми стенами идет снег, холодный ветер треплет дверь, а этот одинокий подвал – единственное место, где они могут спрятаться от всего мира.

Егор осторожно сел рядышком, достал свои запасы и, разламывая кусочки, подавал Лорке. Та, не вставая, с благодарностью принимала пищу, успевала есть и подглядывать за спящими щенятами. Мальчик вспомнил про газеты, разложил на безопасном расстоянии и чиркнул спичкой. Он смотрел на единственный источник тепла для собаки и ее малышей, как вдруг маленькие слезы бусинами покатились из детских глаз. Как было бы хорошо забрать их туда, где тепло, где пахнет яблочным пирогом. Туда, где дом!

Газеты быстро кончились, остались только спички. Егор, хлюпая носом, поджигал одну за другой, рассматривал щенят – коричневые, бежевые, с темными пятнышками и светлыми кляксами, все пять сложились в клубок и сладко спали.

– Егор! – мальчик вздрогнул от неожиданности, в подвал забежала мама, – мальчик мой, я же тебя везде ищу! А что, что здесь происходит? – она удивленно озиралась, переводя взгляд с газет на Лорку. Почуяв опасность, собака насторожилась, напряженно поднялась. И впрямь вслед за мамой вбежали соседи, ахнули и сразу принялись куда-то звонить.

За несколько часов до Нового года Егор сидел у пушистой елки, подносил к уху нарядные коробки подарков, пытаясь угадать их содержимое. Взрослые суетились на кухне и все время смеялись, мальчик же постоянно думал о Лорке и о том вечере, хотя его заверили, что волонтеры заботятся о малышах и с ними все в порядке.