скачать книгу бесплатно
– Да.
– И что, это значит, не стоило и приезжать?
В комнате погас свет.
– Надо было магнитофон захватить.
– Она уже легла,– сказал он.
– Да. Так значит, это уже не актуально?
– Что именно?
– Всё. О чём я думал тогда, на что наделся, во что верил…
– Слушай, давай сменим тему,– сказал он.
– Не уверен, что получится, но давай попробуем. Как в анекдоте, знаешь? К настоятелю церкви приходит бизнесмен и говорит: “Святой отец, если я пожертвую вашей церкви миллион, я попаду в Рай?” Настоятель отвечает: “Не уверен, что получится, сын мой, но попробуем…”
– Да, как в анекдоте.
– Я кофе хочу. Ты не против?
– Нет.
– Будешь?
– Да.
Он встал, взял с плиты чайник и, открыв кофеварку, налил в неё воды. Достал жестяную банку с кофе.
– Я ведь понял, о чём ты спросил,– сказал он.– Зачем я женился… Понимаешь, должно быть в этой жизни что-то моё, в этом городе, веке, в моей жизни… Это то, что я называю постоянством. Понимаешь?
– Здесь и так ничего не меняется.
– Каждый день меняется.
– А я думал, это любовь,– сказал я.
– Что?
– Любовь.
7
Чего я так упорно от него добивался? Это освещенное холодным светом замкнутое пространство кухни со слабым запахом антисептика было нашим космическим кораблем, где были только он и я, одни в темноте внеземного пространства, бесконечно далеко от всего человечества и планеты, на которой оно обитает. И должны были выяснить что-то очень важное, что касалось только нас двоих, и поэтому имело значение принципиальное. Пределы дозволенного, границы запретной зоны. Если жена не имела для него большой важности, то и я мог пренебречь тем, что Женя – его жена. А если дело было иначе, я не мог нанести ему этот удар и предать его, а значит и себя. И выяснить этот вопрос могли только мы с ним вдвоем, пользуясь тем, что остались одни, и Женя отсутствует. И вокруг нет никого, за окнами темнота, и за стенами тихо. Соседи по дому спят и спит город, хотя Москва никогда не спит, но здесь, далеко от центра в Печатниках это не так очевидно.
– Ты чего не пьёшь?– спросил он.
– Я не могу есть и пить одновременно, ты же знаешь.
– Ты хочешь сказать, она не идеал, да? Ты это хотел сказать?
– Да нет…
– Ты это хотел сказать. Что она первая попавшаяся. Но это не так.
– Я знаю, что это не так.
– Я говорю тебе, это не так. Ты…
– Я всё понимаю.
– Не понимаешь.
– Ну как хочешь,– сказал я.– А я вот сейчас подумал, что я-то вернулся совсем за другим. Да и не возвращался я вовсе, просто потому что вернуться никуда нельзя. Этот город и тот, из которого я уехал два года назад – это два разных города…
– А ты?
– Вот именно.
– Ты изменился?
– Вот именно. Есть что-то за пределами этого "я". Того, к чему я привык.
– И ты думаешь, это "что-то" может быть лучше?
– Есть что-то, что неизменно, и мне не нужно подтверждать это искусственно, и не нужно ничего искусственно закреплять. За собой.
– Почему ты так в этом уверен?
– Не знаю.
– Если ты не знаешь, почему ты уверен, то ты не уверен?
– Не знаю.
– Если есть что-то, что ты не можешь переступить…
– Да,– сказал я.– Что-то я не могу переступить…
– В этом поиске нового.
– Да.
– И потому ты уехал?
– Я вернулся.
– Надо сказать, ты очень внезапно уехал. Это было похоже на бегство.
– Не всё ли равно, на что это было похоже?
– Кофе готов.
– Да.
– Давай, наливай, а то остынет.
– Не остынет. Эта кофеварка с подогревом.
– Ты хочешь успокоиться, а для меня спокойствие означает смерть. Даже не смерть – смерть прекрасна. Омертвение.
– Я хочу успокоиться?
– Ты сам так сказал.
– Что я сказал?
– Что ищешь постоянства. Но обустраивая тылы, ты отказываешься от наступления. Потому что невозможно наступать, всё время обустраивая тылы. И при этом ты хочешь непременно быть современным и готов принять любые новые правила.
– Не понял.
– Мы никогда не понимаем того, что может нас разрушить. Так мы защищаемся.
– Значит, я защищаюсь от жизни? Ну спасибо.
– Не обижайся.
– Да нет уж,– сказал он.– Пожалуй, обижусь.
– Ну как хочешь,– сказал я, пожав плечами.
Он поставил на стол чашки и налил кофе.
– Что-нибудь достать?
– Я не пью сладкий.
– Я имел в виду печенье там…
– Мы идём разными путями, но к одной цели, а в чём эта цель, ни ты, ни я не знаем. Может быть, я знаю больше, чем ты, а может быть, наоборот. С другой стороны, несовершенное знание суть заблуждение. А всякое знание несовершенно…
– Но есть факты.
– Да. Но мы всякий раз интерпретируем их, и всякий раз по-разному.
– Ну, не всякий раз.
– Мы умеем не замечать того, что может нас разрушить.
– Это не всегда удаётся.
Я кивнул.
– Да. Иногда мы видим то, чего нам не следовало бы видеть.
– И что же нам делать?
Я пожал плечами.
– Иногда помогает слабость, иногда – сила. Я не знаю, чем всё это закончится. Моя жизнь ещё продолжается, а ты спрашиваешь о моих суждениях и ждёшь окончательных формул.
– Но есть же в тебе что-то, что не меняется!
– Да,– сказал я.– Переменчивость.
– Значит, Москва – это твой город? Наверное, ты по нему скучал, потому и вернулся?
– Да. И ещё. Мы знаем друг друга четырнадцать лет, и наверное, это что-то значит.
– Да,– сказал он.– Но я не об этом.
– То, что неизменно, и есть подлинное.
– А ты спрашиваешь, зачем я женился.
– Можешь считать, что я ни о чём не спрашивал.
– Или ты хотел спросить, почему я женился именно на ней?
– Какая разница?
– Для меня большая.
– Ты любишь её?
– Да.
– Так я и думал.
– Я в самом деле люблю её.
– Любовь – это разрушение.
– Ну, может быть, я тоже ищу чего-то за пределами своего "я".
– Хороший у тебя кофе.
