Граффити любви

– Никита, будешь мне всякие гадости говорить, вообще ничего не скажу, понял, – довольно враждебно выпалила я, и Ник сразу ретировался. Теперь он осознавал, что я беременна и вероятно делал скидку на гормональные скачки и прочие неожиданные проявления моего и без того непростого характера.

– Хорошо, я молчу. Но я жду объяснений, – более спокойно проговорил Ник.

– Я хотела сказать, но не было подходящего момента.

– Ну, так что, сейчас момент подходящий? – Никита был взволнован. Вероятно, он даже не знал, что сейчас сказать, и его взгляд снова был внимательным.

– Ты теперь знаешь. Что ты еще от меня хочешь? Я собираюсь родить этого ребенка. Правда, я не так хорошо переношу беременность, как Дакота, но это у всех ведь по-разному происходит. Ни про какой аборт я не думала, честно.

– Иди сюда, – Ники притянул меня к себе, и я ощутила прикосновение его губ к щеке, потом ощутила жаркий поцелуй. Мой учитель действовал на меня исцеляюще. Сердцебиение участилось, и я даже захотела есть. Я не хотела прервать поцелуй. Предоставила Нику самому решать, когда остановиться.

С помощью поцелуя он показал, как счастлив, как любит меня и желает ребенка. Слова оказались не нужны. Ник, наконец, отстранился, и я готова была раствориться в его глазах, которые дарили тепло и любовь.

– Ник, папа сказал, что тебе нужно вернуться в Штаты.

– Ах да, это так, но я понимаю, что ты хотела бы остаться здесь до выздоровления отца и пытаюсь как-то решить эту проблему.

– Не решай. Надо ехать, поезжай. Я останусь с Дакотой и папой. Все будет в порядке.

– Я вижу, в каком ты порядке. Токсикоз, беременность, не могу я сейчас тебя оставить.

– Можешь. Я еще раз повторяю. Ничего со мной не случиться. Решишь все свои проблемы и приедешь, ну или я к тебе приеду. Там решим, как лучше поступить.

– Лучиана, ты снова хочешь избавиться от меня?

– Ой, да не хочу я от тебя избавиться, но и не захочу, чтобы ты из-за меня разрывался. Буду звонить каждый день, обещаю, а то, что голова закружилась, так это от волнения. Тебя же увидела, – Ник улыбнулся, а потом его голос снова стал серьезным.

– Грачева с собой заберу. Он мне тоже нужен.

– Забирай. Дакота хотела отдохнуть в Италии. Будем ждать вас во Флоренции.

– Поеду, если согласишься замуж выйти за меня по приезду.

– Что?

– Лучик, а куда еще тянуть? У нас и так брак будет самый современный по залету, как положено и через пару месяцев будет заметно, что дела обстоят именно так. Да и тяжело потом будет. Я приеду недели через три, и сразу обвенчаемся. Италия очень романтичная страна.

– Я вообще-то некрещеная. Как в церкви венчаться? – отозвалась я и тут же заметила насмешливую улыбку на губах своего учителя.

– Да кто тебе сказал, что ты не крещеная. Еще как крещеная. Через несколько недель после твоего рождения крестили тебя. Так что в той же церкви Санта – Мария Новелла и обвенчаемся. Предоставим папочке и нашим родственникам все это организовать. Они будут только рады, а деньги я на папин счет переведу. Готовься невеста. Ах да, – Никита потянулся к небольшой сумке барсетке, достал небольшую бархатную коробочку цвета спелой вишни и вынул из нее кольцо изящное с гравировкой по контуру «ЛН» и витиеватым плетениям. Я поняла, что означают эти буквы.

– Когда ты успел купить такое кольцо?

– О, ну как только ты согласилась стать моей невестой. Тогда и заказал, – есть у вас в Брянске один умелец. Так что это обручальное кольцо. Тоже искал подходящего момента, чтобы подарить. Ну как выяснилось, момента такого больше не представится. – Ник надел мне его на безымянный палец и прикоснулся губами к тыльной стороне руки.

Мы поднялись, и Никита сейчас подбирал слова.

– Лучик, постарайся быть осторожной. Я очень буду переживать за тебя, не хотел оставлять сейчас одну, но понимаю, что ты волнуешься за отца.

Никита снова приник к моим губам, и у меня было такое ощущение, что после признания мне стало намного легче. Учитель отстранился, сложил стопкой мои медицинские документы и протянул мне.

– Будь осторожна, и береги нашего ребенка, я сейчас сразу в аэропорт поеду. Грачеву по пути позвоню. Пусть подстраивается, а Кате ты позвони. Господин Боттичелли теперь в ваших надежных руках. Подружки не разлей вода. Умудрились забеременеть одновременно.

– Ну да, более того…– я закусила губу.

– Что Лучик? Чего я не знаю.

– Только не смейся, у нас первая ночь с мужчиной, тоже была одновременно.

– Тогда точно в один день родите, – усмехнулся Ник, и обнял меня, зарывшись руками в моих волосах и вдыхая их аромат.

Мой будущий муж нехотя отпустил меня из своих объятий и помахал рукой, а потом я неуверенной походкой отправилась в сторону лифта. Ник узнала правду, но проблемы, самые обычные и житейские никто не отменял, и Никита должен был разобраться с делами, а я отправилась на поиски лечащего врача моего папочки, чтобы он ввел меня в курс дела. Я хотела знать, сколько нам предстоит пробыть в больнице, и какое лечение необходимо пройти.

Неожиданно зазвонил мой телефон, и это была Дакота.

– Ты в курсе, что наши мальчики нас бросают?

– Да, только сейчас узнала.

– И как нам теперь быть? Я, между прочим, беременная.

– Я тоже, Дакота, я тоже.

– Ты тоже беременная? То-то я смотрю бледная вся. Тошнит все время. Все понятно, кстати, Персика отдала Борису. Пусть уже в Штатах котейка жить привыкает, нам и без него весело. Жди меня в клиники. Я к тебе. Грачев уже покинул меня. Так что я с тобой.

– Давай, Дакота, я жду тебя на первом этаже. Надо выбить тебе разрешение на пребывание в реанимации вместе со мной.

– Вот-вот, разруливай там все. Я такси вызываю. Махачкала – город мой мечты, нечего сказать…

Глава 27. Реабилитация господина Боттичелли…

Никита покинул меня, и я не стала его часто беспокоить. Договорились созваниваться в определенное время, чтобы не было проблем. Конечно длительный перелет после того, что случилось, мог вполне вызвать тревогу и страх, но Никита был сильным мужчиной как физически, так и духовно. Я верила в то, что он справиться с любыми трудностями уготованными ему судьбой. Не побоялся же он связаться со мной.

Нам же с папой и Дакотой тоже предстоял перелет во Флоренцию, но это будет еще только через месяц, так сказал лечащий врач моего отца.

Моя подруга была со мной, и мы ухаживали за папой. Правда, если мы оказывали папе физическую помощь. Помогали подняться с постели и ходили в магазин за минеральной водой и прочими вкусняшками, то папочка тоже крупно попал с нами. Ведь беременная женщина это не просто, а когда их две это не просто вдвойне.

Медперсонал нас узнавал издалека. Кто-то мечтал, чтобы мы поскорее выписались, а кто-то проникся к нам особым восхищением. Полицейский появился лишь однажды, и мы долго беседовали с ним о том, что произошло, и в итоге сошлись во мнении, что нам чертовски повезло, ведь мы остались в живых. Все могло закончиться гораздо хуже, и жители Махачкалы могли пострадать, если бы самолет упал в то время, когда пролетал над этим городом. Да и вообще жертв могло оказаться на много больше, а так только я, которая в целях самозащиты и спасения пассажиров совершила героический поступок, убив несколько террористов. Еще мне очень жаль тех, кто погиб от руки террористов.

Были и особо любопытные медсестры, которые задавали разные вопросы по поводу того, а не страшно ли мне было убивать? И что заставило меня поступить именно так?

Минуло две недели с того момента как прооперировали моего отца. Сейчас мы сидели у папочки, которого три дня назад перевели из реанимации в vip-палату. Эта палата имела дополнительную комнату для родственников. Мне показалось, что это слишком дорого, а мой папочка просто снисходительно покачал головой. Как он сказал, что живем мы один раз, и теперь он не собирается экономить на здоровье, и палата нам нужна только самая лучшая.

По телевизору транслировали, как не странно, только один канал, по которому с утра до вечера шел сериал «Великолепный век».

– Какой сериал замечательный, – сидела в мягком кресле и плакала моя подруга Дакота.

– Девочки, может не стоит смотреть такое беременным? Да, красиво, но красота в этом фильме какая-то жестокая, – заключил мой тонко-чувствующий папочка.

– Нет, замечательный фильм. Мне так нравится эта Хюррем, – отозвалась Дакота. – Смотри, сколько детей она родила. И это без надлежащего медицинского ухода. А ты, Пикассо, боишься рожать. Бери пример с Хюррем.

– Дочка, ты боишься родов? – обеспокоенно проговорил папа.

– Не то, чтобы боюсь, но неизвестность она всегда пугает, – призналась я.

– Выберем лучшую клинику, лучших врачей, и все будет отлично, дочка, – подбодрил меня мой папочка. На самом деле изначально он хотел меня одну отправить во Флоренцию. Для этого собирался вызвать своего брата, но я устроила моему папочке настоящий скандал. Выплеснула все свои гормоны на моего родителя. Он в итоге сдался, и мы все еще в Махачкале. Созваниваемся с Никитой в определенное время, как и договаривались.

Неожиданно мне пришло видео сообщение, и я нахмурилась. Номер был незнакомый.

Открыла, посмотрела. «М-да…» была ли я удивлена. Пожалуй, нет. Некоторые решили перед свадьбой открыть мне глаза, и показать, какой Никита ужасный мужчина. Но…

– Что тебе пришло? – нахмурился мой папочка, а я с театральным трагизмом на лице обреченно вздохнула и проговорила.

– Никита изменяет мне, папа. Как теперь быть, ума не приложу, – мне огромных трудов стоило не рассмеяться.

– Что?!! – отец явно был шокирован. Я отправила видео на его смартфон. Сейчас мы кое- что проверим. Отец просмотрел видео и рассмеялся.

–А что смешного? У Пикассо трагедия, а Вы смеетесь. Как Ника убивать будем, подруга? – деловито поинтересовалась Дакота, отпивая сок яблочный сок из прозрачного стакана с соломинкой.

– Жестоко, Дакота, ведь я та еще садистка.

– Дочка, но отправитель уверен в том, что ты сейчас действительно во все это поверишь, – заключил мой отец.

– Ну да, папа, она же не знает, что я художник, и ты тоже. Да, она сняла пикантное видео, как мой якобы Никита спит с ней, но вероятно он сделал пластику ушей, черепа, а еще нанес несколько тату. Две на пояснице и на плече и сменил прическу, – я посмотрела откровенное видео и добавила. – Да и все остальное тоже мало похоже на оригинал.

– О, прикольно, Пикассо, – оживилась Дакота, – а кто это так развлекается?

– Оксана мстит мне, – вздохнула я, – и мстя ее страшна. Пойду рыдать в подушку, Ник переспал с ней. Изменил мне с сушеной воблой.

– Дочка, а ты Никите расскажешь про это?

– Нет, не скажу. Хотя нет, скажу. Когда он прилетит во Флоренцию, я отправлю ему на телефон это со словами. Что это значит? – папа удивленно приподнял бровь и чуть не поперхнулся минеральной водой.

– Пикассо, а ты жестокая? Учителя удар хватит, – рассмеялась Дакота.

– Да нет, уже не хватит, я его натренировала крепко держать удар судьбы. Он всегда так мило оправдывается, ведь свадьба на носу, и она может сорваться.

– Лучиана, может не надо? Жалко Никиту, – отозвался мой папочка, а я отрицательно покачала головой.

– Да не волнуйтесь. Я с часок его помучаю, а потом конечно скажу.

– Вот ты садистка, подруга. Он после твоего признания тебя…это…

– Я? Вовсе нет. А если захочет меня наказать, то пожалуйста. Я готова ко всему, – отец покачал головой и одарил меня снисходительной улыбкой.

С этой недели мы с папой уже гуляли в местном парке. Нас отпускали и весьма уважительно к нам относились. Семейство Боттичелли, как ни как, у них прибывает в клинике. Отец строго настрого запретил родственникам приезжать к нему, чтобы навестить. Не хотел казаться слабым. С нами то, он таковым себя не считает. Скучать ему не приходилось, а мы, весьма своеобразно, ухаживали за папой. Позволяли себе заказывать доставку еды, и наше питание далеко было от больничного. Физио и уколы с таблетками папа получал. И мы этот процесс контролировали. Папа был тот еще нарушитель дисциплины. Не очень любил уколы, но с нами ему точно не справиться, и папочке пришлось смириться.

Видео я сохранила на память. Последующие две недели прошли тоже гладко, и вот настал день, когда нам надлежало выписаться и отправиться во Флоренцию.

***

– Так, семейство Боттичелли, никуда не разбегаемся, держимся вместе. Я купила билеты в эконом-классе. В прошлый раз пассажиров бизнес-класса расстреляли сильнее, и в этот раз я решила не рисковать.

– Катерина, террористы редко захватывают самолеты, – усмехнулся мой отец. Он за этот месяц набрался сил и в последнюю неделю развлекал себя написанием портретов медперсонала. Делал это безвозмездно. Я тоже присоединилась к нему и к слову, многому научилась у отца. Я рисовала по обыкновению. Делила лицо на зоны и прорисовывала детали. Отец начинал сразу прорисовывать небольшой участок. Мог начать рисовать лицо вообще с уха, но результат был потрясающий. В общем, время пролетело незаметно, и вот мы в аэропорту пьем кофе латте и ждем нашу посадку в самолет.

Пришло СМС.

«Лучик, я завтра вылетаю в Италию. У нас свадьба через три дня. Очень соскучился и жду встречи».

«Ты так торопишься изменить мою фамилию на фамилию Серова?»

«Лучиана, ты серьезно хочешь сохранить свою фамилию?»

«Вот уж нет. Ребенок будет Серов, а я Боттичелли. Проблем будет много».

«Ну да. Не волнуешься перед перелетом?»

«Нет, я знаю, что делать, если снова захватят самолет, правда, я не совсем понимаю, как бомбу разминировать».

«Лучик, как ты можешь шутить, пережив такое?»

Я услышала, как диспетчер объявил посадку в самолет, и мы быстро стали допивать свой кофе. Пассажиры нашего рейса спешили, а мы как-то неуверенно шагнули в сторону выхода на посадку. Кто пережил подобное, не будет чувствовать себя спокойно, оказавшись снова в небе. Это на подсознательном уровне. Токсикоз стал мучить меня не так часто, а Дакота чувствовала себя прекрасно, только вот ей врачи посоветовали придерживаться диеты, а не есть все, что душе угодно. Мы по совету врачей в качестве перекуса теперь ели яблоки. Они кстати неплохо помогаю от токсикоза.

– Так, красавицы мои, вперед на посадку. Там и яблочки свои доедите. Вперед-вперед. Мальчики сбежали от беременных невест. Наверняка испугались, горе папаши.

– Конечно, а вот ты прекрасно нас развлекаешь, – отозвалась я.

Я поцеловала папочку в щечку, и мы, стараясь как-то не падать духом, и подбадривая друг друга, прошли в салон самолета. Все было спокойно. Жаркий солнечный город Махачкала оставался в прошлом. Он запомнится мне своими гостеприимными жителями и доброжелательным медицинским персоналом. Республика Дагестан. Здесь много мусульман, и женщины в подобных семьях не часто работают. Принято было, чтобы жена занималась хозяйством, а мужья содержали семьи. На нас с Дакотой смотрели как на инопланетян, а после того, как узнали о том, что нам удалось справиться с террористами так и вовсе усомнились, что мы женского пола.

А еще, я думаю, если бы папы с нами не было, то отношение было бы другим, но слава богу мой папочка был с нами, и все было прекрасно.

– Лучиана, о чем задумалась? – поинтересовался мой отец.

– Не знаю, папа, а ты уверен, что я родственникам твоим понравлюсь?

– Понравишься это мягко сказано. Мои родственники такой заботой окружат, что поверь мне, к этому нужно привыкнуть. Семейные узы очень ценны для итальянцев, и мы всегда поддерживаем друг друга.

– А почему ты не захотел, чтобы твой брат прилетел?

– Я был слаб, и ты знаешь, мне никого не хотелось видеть. Я рад, что у меня есть ты. Месяц в больнице пролетел очень быстро, только благодаря тебе.

– Папочка…– я положила голову на плече своего отца, а он скрестил наши пальцы, и я услышала, как начали запускать двигатели, и стюардесса стала говорить, что запасные выходы находятся там-то и там-то. Как пользоваться маской, жилетом и как правильно пристегнуть ремень. Кто-то не обращал внимания на ее слова, а я даже дышать перестала. Понимала сейчас, насколько страшно может закончиться перелет.

Наконец стюардесса удалилась, и мы, пристегнув ремни, приготовились к взлету. Дакота доедала свое яблоко. Вот человек способный выжить в любых условиях. Ее мать бросила в возрасте трех лет в пустой квартире, и ребенок выживал самостоятельно. Продуктов не было, только крупа. Девочка ела сырую крупу и пила обычную воду. Пять дней спустя ребенка обнаружила соседка. Дакота по незнанию не закрыла воду и затопила соседей. Если бы не это обстоятельство, Дакота погибла бы в той квартире.

Мать так и не вернулась. Говорят, она покинула город с каким-то мужчиной и забыла про ребенка. Других родственников не было, и когда ее поселили в мою комнату, то мы сразу сдружились. Одного возраста с непростой судьбой. Она стала моей семье, а я ее. Я любила ее, как сестру. Наш самолет набрал высоту и я, наконец, успокоилась…

Глава 28 . Знакомство с родственниками…

Флоренция. Наши дни.

За бортом самолета светило солнце. Погода была ясная, и перелет был плавным и спокойным, без тряски и турбулентности. Немного скребло чувство тревожности, но я справилась с этим и даже умудрилась уснуть сладким сном. Рейс был прямой, и когда я проснулась, стюардесса сообщила, что мы прибыли во Флоренцию, температура воздуха двадцать восемь градусов. Дакота, вероятно, тоже только что проснулась, так как потерянно осматривалась по сторонам и потерла глаза.

Папочка перевел ироничный взгляд с меня на мою подругу, но ничего не сказал. Правильно папуля, лучше молчи, а то у нас с Катей настроение меняется как погода. Очень сентиментальными мы с ней стали, а еще вспышки агрессии нет-нет, да и случаются.

– Давайте, девочки мои, на выход. Сейчас главное от журналистов быстренько отделаться. Мой брат должен сдержать их хоть немного, но писал, что они очень настойчивые и уже узнали, что я прилетаю этим рейсом. Мне так жаль.

– А ты что суперзвезда в своей стране, папуля? – поинтересовалась я у отца. Мы выглядели сейчас достаточно элегантно. Перед вылетом прошлись по самым крутым бутикам Махачкалы и купили одежду, которая бы соответствовала итальянской моде. Сейчас на мне был светло персиковый брючный костюм с коротким рукавом и белый топ. На ногах были сабо без каблука на двух сантиметровой платформе. Сумочка тоже была белая. Катя была в легком сарафане мятного цвета и белых кроссовках. На плече был небольшой рюкзачок светло-мятного оттенка под цвет сарафана.

Все пассажиры прошли к огромному автобусу, а нас с папой встречал лимузин.

– Папа, ты ведь художник, а за тобой как за политиком лимузин прислали, – удивленно проговорила я, садясь в шикарную машину.

– Ну, это в России меня мало кто знает, а во Флоренции я известный художник, – немного смущаясь, отозвался мой папочка.

– Пикассо, ты держись отца, и все будет в порядке. Нормальный лимузин. С комфортом доберемся до аэропорта, – деловито проговорила Катя.

– Дакота, ты когда-нибудь удивляешься, такая невозмутимая, словно во Флоренции каждый день бываешь, – не выдержала я. Даже во время захвата самолета Катя держала себя в руках и даже не заплакала, когда все закончилось.

– Не на другой же планете. Такие же люди живут. Итальянцы очень милые. Хотя бы на отца своего посмотри. Чудо, а не мужчина.

– Ну спасибо за комплимент, Катерина, – улыбнувшись отозвался папочка. Он, конечно, привык к нашему обществу за этот последний месяц, но мы все равно периодически его удивляли своими умозаключениями и не вполне логичными поступками. И все во благо нас любимых.

– Перетола, – прочитала я название аэропорта, когда мы почти подъехали.

– Именно, он назван в честь Америго Веспуччи. Это его второе название. Скажем так, неофициальное. Идемте, наконец-то мы дома. Не думал, что буду скучать по этим местам.

– Бедный мой папочка, конечно идем. А кто нас будет встречать? Ты говорил, что родственников у нас очень много.

– Достаточно, чтобы утомиться от чрезмерного внимания. К тому же родители Никиты тоже здесь. Родственники уже активно готовятся к вашей свадьбе и с нетерпением ждут.

– Я немного волнуюсь, – откровенно призналась, а папа провел меня и Катю в светлое помещение огромных размеров, и нас тут же обступили журналисты. Я, конечно, говорю на итальянском, но когда, двадцать человек одновременно пытаются задавать вопросы, это кого угодно выведет из себя.

Папа деликатно попросил их проявить понимание, а я вообще прикинулась, что не знаю, о чем они говорят, как и Катя. Папа быстро отвечал на вопросы журналистов, и как-то они дисциплинировались что ли. Пять минут спустя, вдалеке я увидела нескольких мужчин. Я внутренне сжалась. Мне так и хотелось сбежать сейчас, но я просто стоял в немом ожидании. Когда мужчины приблизились, они обступили нас и небрежно сообщив, что Федерико Боттичелли не может и секунды им уделить, после того что пережил, и повели к выходу. Мужчина постарше сказал им, чтобы они имели совесть и не беспокоили господина Боттичелли до предстоящей выставки.

«Выставки?» Папа еще и какую-то выставку затеял в ближайшее время, и когда он успел все это провернуть.

Знакомиться со мной, видимо сейчас в планы этих мужчин не входило или просто было не подходящее время и место. Мою руку заботливо положил на сгиб своей симпатичный кареглазый парень, и я просто последовала за ним.

Катю тоже повел симпатичный парень. Я знала, что родных братьев и сестер у папы не было, но был двоюродный брат Густаво Боттичелли, и вот с ним отец был в очень хороших отношениях. Именно он сейчас беседовал с ним, и его взгляд был таким озадаченным.

Всего мужчин, встретивших нас, было четверо. Густаво я определила сразу. Он был похож на отца, но черты лица были немного другими. Волосы элегантно собраны в хвост, но несколько волнистых прядок выбивались. Мне очень хотелось с ним поговорить, а потом я перевела взгляд на моего спутника. Он чем-то был похож на меня …

«Божечки, не уж-то брат мой».

– Привет, а ты кто? Ты сын Густаво? – не выдержала я. Мои слова вызвали улыбку на его лице.

– Я твой дядя. Твоя мама, Доминика Боттичелли моя старшая сестра. Я знаю что ты…– парень немного растрогался. В его глазах застыли слезы. Это было так мило. – Ты вероятно, Лучиана. Я так счастлив, что увидел тебя живой, ведь… – этот парень любил меня как сестру. Сейчас молодой человек очень волновался, и его карие глаза казались такими родными. Такое невероятное ощущение. Я чувствовала себя частью этой семьи, и было так волнительно смотреть сейчас в глаза своего юного дяди и понимать, что он родной тебе человек.

– Дядя, а можно узнать твое имя? – деликатно спросила я.

– У тебя такой милый акцент, – усмехнулся парень, – мое имя Адриано. Мы подошли к другому не менее шикарному лимузину, а парень притянул меня в объятия и обнял так быстро, что я даже понять ничего не успела, но позволила ему это сделать. Спиной ощущала одобрительные взгляды остальных родственников, а потом парень отстранился.

Адриано облегченно вздохнул, одарив меня лучезарной улыбкой, а потом тут же сел в машину рядом со мной.

– Что, дочка, приглянулся тебе дядя Адриано? Я не говорил тебе, что твои бабушка, дедушка и Адриано тоже прибыли к нам, чтобы увидеть, как их единственная внучка выходит замуж. Хотел сделать сюрприз. Очень ждут тебя у нас дома. У тебя еще будет возможность со всеми познакомиться, – в огромном лимузине места хватило всем.

Когда все расселись, и лимузин тронулся под вспышки камер и ровный гул журналистов, заговорил парень, который сидел рядом с Дакотой. Все были одеты в брюки и рубашки, поверх которых были надеты жилеты. Цвета и оттенки не были яркими, но смотрелись очень элегантно.

– Амато Боттичелли старший сын Густаво, – парень слегка кивнул. Черноволосый кареглазый молодой человек был так же очень симпатичным. Он был чуть выше еще одного парня, который тоже сейчас сидел напротив.

– А я Лучиана. Ты, наверное, знаешь, кто я? – отозвалась я. Парень был похож на моего отца и на Густаво тоже. Он был очень веселым, и они с Катей пытались выстроить диалог. Это было не просто, учитывая, что языка моя подруга почти не знала, и они больше смеялись.

– Амадео Боттичелли, – отозвался еще один парень, которого я как-то даже не рассмотрела, – еще один сын Густаво, а потом я заметила еще и девушку. Она, вероятно, оставалась в машине. На вид ей было лет пятнадцать.

– Алессия Боттичелли. Я сестра этих ребят, – кареглазая девушка с длинным каштановыми, как у меня волосами, в джинсах и топе белого цвета, поверх которого, был накинут легкий серебристый кардиган с коротким рукавом, сидела рядом с братьями и улыбалась.

– Лучиана, – снова отозвалась я.

– А я Дакота, – отозвалась моя подруга на ломаном итальянском. Ей пришлось кое-что выучить на уровне «Привет, как дела?», когда мы жили в детском доме. Я часто заставляла Катю учить язык вместе со мной. Правда запомнила она не много.