Фронтир Индикона. Часть II

У меня в запасе пара месяцев, и нужно будет отправляться за кобальтом. Начали заготовку лиан в промышленных масштабах и выварку из них гуттаперчи. Подбор компонентов для жидкой латексной смеси, годной для изоляции, не занял много времени. Порошковый тальк в качестве наполнителя, спирт, фиксатор – хлористый кальций с фенолом, стабилизатор – обычное мыло, размягчитель – очищенное масло ши. Резиновую смесь готовим в котле с мешалкой, только котёл не простой, а из золотых листов, ну нет у меня эмалей для меди, а золота в излишке! При непрерывном перемешивании в латекс последовательно вводят все эти добавки и эмульсии, ну а в конце вулканизатор и серу. Смесь переливаем в отдельную ёмкость и оставляем на сутки вызревать при комнатной температуре. В это время происходит активное смешивание и часть растворимых в каучуке компонентов диффундирует в состав глобул полимера. После созревания смесь разливаем в корыта, протягиваем через них медный провод, который в самом конце проходит через ряд подогретых фильер, где окончательно и вулканизируется. Не так уж и сложно!

К тому времени, как прибыл караван с нашей базы с винтами, спиртом, фехралем и другими заказами, мы не только изготовили изолированный провод, но и протянули телеграфную линию до самого Мале. Да ещё у меня в распоряжении пять индусов, сносно работающих с ключом. Русского они, конечно, не знали и работали по таблицам, но зато сами! Без моей указки разработали таблицу соответствий для языка Грантха, а там пятьдесят три буквы, да ещё десять цифр. Пятизначного Кода Морзе им, понятное дело, не хватило, так они сами шестой знак добавили. И пользователи нашлись – купцы, что закупали нужные в лагерь припасы. Три аппарата, один на базе, один на берегу реки и последний в городе – пусть работают с ключом, навыки набивают.

Линию к Мале тянули в глухом лесу, подальше от троп и деревень. Если пускали по верху, то прятали провод среди лиан подвязывая его к крепкой верёвке. Дважды случался обрыв кабеля, оба раза шалили обезьяны, разрывали даже крепкие верёвки. Выход нашли простой, помимо смолы верёвки вымачивали в растворе «отходов» леопарда. Обрывы сразу прекратились, а птиц и другую мелочь «воздушные линии» выдерживали без проблем. Бригаду, прокладывающую кабель, снабдил самодельным амперметром-прослушкой на соленоиде, так проще понять, где случился обрыв.

Масса проблем возникла с изготовлением постоянных магнитов. Иван здорово облегчил работу, прислав готовый микропорошок гексаферрита стронция. Тут хитрость в том, что прессование порошка должно идти в магнитном поле и пресс должен иметь систему с мощным электромагнитом. Рычажный пресс имел две катушки, по которым в момент прессования идёт постоянный ток от угольных элементов. Катушки вместе с пуансонами и порошком гексаферррита образуют замкнутую магнитную цепь. В момент прессования по катушкам пускают ток, который образует мощное магнитное поле. Частицы феррита поворачиваются вдоль поля осями легкого намагничивания. Затем давление увеличивается и вместе с ним увеличивается и ток, и надо сделать так чтобы к концу прессования магнитное поле возросло раза в три. Несколько раз переделывал схему пресса, раз за разом усложняя её, и в конце концов добился результата, получив рабочий магнит! Теперь дело за малым – намотать на магнитный сердечник провод. Как раз и намоточный станочек готов и количество витков рассчитано. Так-то! Наматывать лучше в несколько слоев, не меняя направления намотки. Во избежание искрения развожу концы обмотки на расстояние друг от друга и тщательно изолирую. Контакты, кстати, самый нагруженный элемент реле. В случае плохого контакта сгорят и испортят реле, а ещё они могут окислиться, что приведет к снижению проводимости. Контактную пару изготовил из сплава медь-золото, не платина, конечно, но какое-то время послужит. Сердечник готов. Осталось окончательно собрать элементы и получим вожделенное поляризационное реле. В отличи от обычного, у него высокая чувствительность и большой коэффициент отдачи. Магнитная цепь построена по мостовой схеме, в которой пути постоянного и управляющего магнитных потоков разделены. Постоянный магнит, тот самый, что у меня все соки выпил, подковообразной формы укреплен скобой на основании реле, а его сердечник составлен из двух пластин того же альсифера, на которых помещена катушка. Всю мелочевку – конденсаторы, резисторы сделали на базе, так что мне осталось изготовить магниты и собрать реле.

Усложнил и саму конструкцию телеграфного аппарата. Добавил в схему керамические конденсаторы, два резистора и бесщёточный электродвигатель для протяжки перфоленты. Испытания показали, что равномерно вращать катушку не получается и это приводит к ошибкам передачи. Вместо прижима с грифелем установил пару соленоидов для печати точек и тире. Мартин прислал раритетные ключи из чёрной бронзы в собранном виде, подпружиненное коромысло, качающееся в вертикальной плоскости, на литом основании. Смотрится основательно. Натяжение пружины и ход коромысла регулировались микрометрическими винтами.

***

Наладилась связь с базой и Павлом через письма. Мне постоянно требовались части станков, металлы, химия и раз в неделю с партией песка или меди я отправлял курьеров. Ко мне письма доходили с опозданием. Павел уже заканчивал лежневую дорогу для лодок в обход водопада, но большую часть рабочих он отправил выше по течению, где наметил им спектр работ по расчистке берегов. Он уже встречался и держал связь с Листархом, который всё больше брал под свой контроль обустройство реки ниже от лагеря и болотистый перекат между реками Ани и Тива.

Темп производства кабеля значительно опережал скорость постройки линии. Группы вошли в совсем непролазные джунгли и были вынуждены пробивать просеки. Как следствие, участились стычки с пигмеями, ранее почти не беспокоящими нас. Лишь координация действий по кабелю позволяла нам своевременно реагировать на нападения и избежать полного уничтожения групп этими злобными карликами.

Вопрос с хоть как-то организованной силой встал ребром. Сборная солянка из индусов, арабов и местных дикарей не имела нормальных доспехов, стрел оружия. И я работал в этом направлении. Мой принцип прост: всё что можно сделать на стороне, должно быть там и сделано. Все окрестные деревни плели верёвки и сети, делали циновки и ткань нужных размеров. Всех рабочих на случай нападения решил обеспечить прочными и длинными прямоугольными кожаными щитами. На готовые щиты наклепывали медные полоски. Мы развозили по деревням шаблоны и запасы кожи, а обратно привозили готовые части штанов, шлемов и длинных курток. Их сшивали наши женщины и девушки, что не были задействованы на кухне, а после жестянщики подгоняли пластины под размер и формы, приклепывали их к доспехам. Шлемы очень походили на средневековые. Из хорошей бронзы отливали широкие листовидные наконечники копий, ножи и кописы для ближнего боя. С базы ожидали прихода стальных полос для дуг арбалетов, ложи и элементы спускового механизма. Просил и паучьего шёлка для тетивы, а производство стрел я поставил на поток. Рассчитываю на полсотни одоспешенных туземцев, остальных оснащу хотя бы оружием и щитами. Одновременно изготовлялись шатры из прорезиненной ткани. В походе мы аккурат попадаем под сезон дождей.

Единороги

Только что доставили сообщение с наблюдательного поста на реке: приближаются несколько лодок и два корабля. Павел Петрович пожаловал, больше некому! Жаль, встретить не получится, последние дни кручусь как белка в колесе. Павел не заставил себя долго ждать и нашёл меня в «литейном». Крепко пожав руку, дружески хлопнул по плечу.

– Вас не просто найти, Ярослав Александрович! Рад видеть!

– Извините, что не встретил, дел выше головы! Надеюсь, в пути обошлось без приключений?

– Хорошо добрались. А вы тут, вижу, времени зря не теряете, с размахом строитесь! Целый городок вырос!

– Стараемся.

– Ну, а телеграфная линия? Герр Мартин ждёт не дождётся!

– Если кратко – завал! Не успеваем. Да и вторую линию надо вести от лагеря бхунту. В дорогу вам придётся захватить с собой кабель.

– Хорошее дело. А много его, кабеля этого?

– Пять тонн.

– Шутник вы, однако! – рассмеялся Павел. – Считайте сами: у меня под началом тридцать лодок, идти придется вверх по течению. Так что хорошо, если тонны три возьму.

– Постойте, а как же «Нева» и «Надежда»?

– Так я тут их оставлю. Нечего им там делать. Вверх по реке их канатами на лодках тянули. Течение слабое, ветра почти нет. Нда-с. У порогов Лугарда на каменистую мель налетели. «Нева» подтоплена частично, как ни крути, надо ставить на ремонт, – он ненадолго задумался, потом глаза его снова загорелись. – Я вот что хотел спросить, нам концентрата, как его…

– Рутила?

– Именно! Сколько его надо?

– Тонны две, не больше.

– Тогда спрашивается, чего огород городить? Столько сил отвлекать! Лежневка, камни ворочать, наносы размывать, – Павел стал загибать пальцы. – Овчинка выделки не стоит!

– А как нам, по-вашему, доставить кобальтовый концентрат? Ту руду в лучшем случае обогатим процентов до семи, а значит сто тонн надо перевезти. А ещё я рассчитываю минимум на медь и цинк, а там глядишь, и ещё что прихватим! Водный путь оживит торговлю прибрежных городов с Кереве, и если мы её оседлаем…

– Да, с этим я согласен. Не для того ли вы наших туземцев в доспехи решили нарядить? Нахлобучены на них бог весть как, хотя качество приличное.

– Кто-то должен с ними строевой подготовкой заниматься. Я пока только учу как быстро снять и одеть, как поддоспешник подвязать, какой стороной шлем одевать.

– Со строевой я могу помочь!

После совместного обеда мы отправились осматривать лагерь. Павел одобрил начинание с солдатами и выделил в помощь несколько своих, уже обученных, надсмотрщиков. По части муштры Павел Петрович вне конкуренции! Он без всяких представлений и схваток навёл у себя на кораблях железный порядок, могу только позавидовать. Ближе к вечеру зашла речь о пушках. Я собирался отлить что-небольшое, но Павел сказал, что ему хорошо знакома конструкция «Единорога».

– Значит-с, дайте-ка счёты, переведу в сантиметры. Длина вертлюжной части сорок восемь сантиметров, дульной – восемьдесят два, каморы – тридцать два. Толщина стенок в начале казенной части три и восемьдесят восемь сотых, в конце – пять и восемьдесят пять сотых, центр цапф отстоит от дула…

– Павел, откуда вы эти размеры знаете? – удивлению моему не было предела.

– Я морской офицер, не забывайте! – он стукнул кулаком по столу. – У меня под началом пять орудий на «Неве» было! С пушками я с самого детства дружен. Батюшка мой, царство ему небесное, ещё при Елизавете Петровне служил в семилетнюю, самого Кузьму Данилова застал.

– А это кто, простите?

– Данилов-то? Изобретатель сего орудия. Право, стыдно такого не знать!

– Хм, всегда думал, что это Шувалов.

– Да бросьте! Как у нас в армии дела делаются? Шувалов денег дал на пробную отливку, и на том спасибо! А знаете ли вы, Ярослав Александрович, что наш «Единорог» уникальное, в некотором роде орудие? При полном пороховом заряде он может вести прицельную стрельбу прямой наводкой, как пушка, а при уменьшенном навесной, как мортира. Кроме того, из него можно стрелять гранатами и бомбами.

– И картечью! – добавил я.

– Точно так-с. Баллистика ствола у него лучше, чем у пушки, а вес меньше! Ну и точность стрельбы, – после недолгой паузы он продолжил, – да, чуть было не забыл, благодарю вас за эже…, эже… Тьфу ты, язык сломаешь! За водомет паровой! Здорово помогает при расчистке русла.

– Значит, пройдём на «Монахаре» вверх по Замбези? Ближе, нет, правильней сказать, доступней месторождений кобальта не знаю. Есть одна за озером Виктория, но там логистика, мать её за ногу!

– Не выйдет у нас ничего-с, голубчик!

– Почему это? Река широкая, даже крейсера и те заходили!

– Не в ширине или глубине дело. «Монахар» – торговец. Судно исключительно морское, неповоротливое. Его паруса хороши для попутного ветра. И с балансиром этим намучаемся, попомните моё слово! Не годен он для рек, совсем не годен. Зря только время потеряем.

– Так что же делать? Он нам позарез нужен! На одних лодках и ваших «арабах» много не вывезти. Слёзы одни!

– Что тут сказать? – Павел крепко задумался. – Классические паруса на него не поставить, корпус у судна неподходящий и осадка небольшая. Но главное команду за столь короткий срок не обучим.

– Даже вы?

– А я что? Я не господь бог! Работать с парусом целое искусство. Но есть одна мысль! Надо поставить мачты повыше, под джанковые паруса, как у нашего буйера, судовой руль заодно сменить, старый ни на что не годен, того и гляди развалится…

Я не отпускал нашего моряка, пока мы не составили подробный чертёж «Монахара». Прикидывали высоту мачт, схему линей и площадь парусов, места крепления такелажных точек. Павел отплыл, забрав людей для прокладки и готовые бухты кабеля, а у меня началась эпопея с переделкой «Монахара» и отливкой стволов «Единорогов».

***

Литейный цех, если можно так назвать площадку с плечами и несколькими навесами, организовал одним из первых. Поставил по соседству с печами, где рафинировали медь. Сначала отливали прутки для проката. Опыта литья за последние полгода получил больше, чем за всю прежнюю жизнь. С литьём столкнулся самым краешком, когда хотел влезть на рынок антипригарных красок. Помню, досконально изучил физику и химию процесса, методы литья. Но теория – это одно, а практика – совсем другое.

Вспомнил, что тут рядышком, на южном берегу Галаны, чуть выше переправы, расположено самое крупное месторождение гипса в Восточной Африке. Этот минерал имел множество выходов на поверхность. Собственно, и разведки не потребовалось, достаточно было узнать откуда местные жители берут белую краску. Многоступенчатую промывку и обжиг организовал там же, у пристани. Гипс с добавкой фосфатов. Для литья бронзы и меди лучше и не придумаешь.

В цехе двенадцать чернорабочих и двое мастеров литейщиков из Сирии. От войны в Персию из восточных провинций Византии ремесленники бежали тысячами. Многие морем, а наши предприимчивые арабы неплохо нажились на горе. В Египте взяли деньги за доставку, а после продали беженцев на рабских рынках, оставив нескольких счастливчиков на кораблях.

Первую пушку тоже отлил в гипсовую форму. При испытании двойным зарядом ствол разорвало. Внимательно рассмотрев осколки, обнаружил мелкие раковины. Первый блин, комом! Будем решать вопрос в лоб – лить в кокиль. Небольшие, медные мы вовсю применяли для литья шестерней, червячных валов, гаек и других мелочей, требующихся в больших количествах. Из кокиля отливки выходят гораздо лучшего качества, поверхность глаже, а за счёт быстрой теплоотдачи и газонепроницаемости меньше процент брака. Медный кокиль прежде всего высокая скорость охлаждения и затвердевания, а это значит, что отливки будут более плотные.

Каждое утро провожу общее обучение по всем цехам. Десятичная система счёта, таблица умножения, средства измерения длины, времени и объёма, метрическая система, сложение и вычитание на палочках. У меня уже десятки обучающих плакатов, наглядные пособия и несколько грамотных воспитателей из индусов, где полностью, а где частично взявших на себя обучение. Умение понимать простые чертежи нужно не только в литейном цехе, а также в столярке, жестянке и строительстве.

Литьё – отдельный цех, а доведением до ума готового изделия занимаются в отделе шлифовки, как на конвейере. Модель ствола и канала точил на токарном станке лично. Мартина тут нет, доверить некому! Никаких украшений, цапф, винограда и ручек для переноски – всё это лишний труд и ненужные сегменты кокиля. Гладкий цилиндр – наше всё! Повезло, что Павел досконально помнил размеры. Этим он не только нашу бронзу сэкономил, но и время! Не зная толщину стенок и точные геометрические параметры, испытания и доделка растянулись бы на месяцы. Десятки переделок, разрывы стволов – мрак и ужас! Да что говорить, из ума не выжил пока, ни за что не стал бы «Единороги» отливать, не имея всего этого. Взялся бы за пушечку попроще, да с запасом прочности, чтоб не разорвало!

По модели отлили формы для кокиля. Торцевая крышка и внешняя стенка составлены из двух частей, разделяющих ствол по оси симметрии и стягиваемых болтами. Цельнолитой сердечник для формирования жерла и каморы, охлаждаемый водой.

Около часа перемешиваю расплав перед заливкой. Готовлю кокиль, это вам не песчаная форма, вот так сразу заливать металл в него нельзя! Приварится так, что не оторвешь. Надо покрыть металл огнеупорной тепловой прослойкой на основе талька и борной кислоты. Толщина не больше миллиметра. Покрытие уменьшит интенсивность теплового обмена между расплавом и кокилем, увеличит время охлаждения и затвердевания. После просушки покрытия, пульверизатором наношу антипригарную краску. Перед разливом раскисляю бронзу бурой, продуваю ковш углекислым газом. Ни аргон, конечно, но лучше, чем воздух. Кокиль ставим вертикально, на попа, в небольшую печь, изолированную от топки, подогреваем и впуск! Раскаленный металл устремляется по каналам к воронкам литников. Через небольшие щели хитрой формы шипя отходят горячие газы. Затвердевание ствола пушки происходит последовательно от внутренних слоев к наружным, отчего ствол пушки будет плотным, без дефектов. Сутки кокиль медленно остывает, затем выбиваем из формы. Вид идеальный, как конфетка! Ни одной раковины или трещинки и звенит! Не выдерживаю и сразу тащим пушку на полигон у цеха. Заряжаю одинарный. Бах! Двойной – бах! Полёт нормальный! Решаюсь засыпать тройной заряд! Отбегаю подальше, поджигаю шнур. Бах! Грохот адский, а пушке хоть бы хны. Выдержал ствол, выдержал! Так, а где мастера? Разбежались сукины дети.

С готовым кокилем повторить отливку раз плюнуть – это тебе не сутки с песочными формами возиться! Трудозатраты раза в три меньше. За неделю отлили, не спеша, четыре трехфунтовых Единорога. Калибр семьдесят восемь, длина ствола сто двадцать два сантиметра, масса сто тридцать. Можно было и больше сделать, да ни к чему. Нет подготовленный обслуги и запаса пороха. Пушечки получились изящные, на уровне второй половины восемнадцатого века. Из новаций – вертикальное поднятие ствола через нарезной червяк и зубчатую конусную передачу, градусная разметка, прицел и, одеваемая на ствол, стягиваемая из двух половинок, цапфа и держатель для верёвок. Вышел в итоге гибрид Единорога с полевой американской пушкой времён войны севера и юга.

Сразу отливали и части лафетов. Для установки на нос корабля салазки с червяком вертикальной наводки и метровое бронзовое кольцо зубчатой передачи для горизонтальной. Колёсных лафетов два типа: полевой с бронзовой осью колёс и корабельный, цельнолитой силовой треугольник, с двумя маленькими колёсиками и, упирающимся в палубу, загнутым крюком.

Из меди отлили полтонны ядер по два килограмма и картечи. Пара переносных горных, однофунтовых пушечек осталась от пробных плавок. Лишними не будут. Металл расходуется с катастрофической скоростью. Но литейка съедала не только металл, ещё и львиную долю времени. Зато работали все, как наскипидаренные!

Отлили станины, собрали вторую линию прокатных вальцов. Полоса чуть шире – тридцать сантиметров. Бесконечный поток отливок: цапфы и шестерёночные передачи шаровых мельниц, конвейерных приводов, детали крана и кабестана, судового руля, пресс формы для вулканизации, корпуса насосов. Внедрив разборный кокиль, мы как пирожки пекли заготовки, гайки и болты, трубы и втулки, шестерёнки и червяки. Начали лить элементы арбалетов, корпуса, плечи и шкивы блочных луков, умывальники и насадки для душа, крепления такелажных точек, кописы и наконечники копий. Про личный комфорт не забывал, из бронзы отлили для меня роскошную двухметровую ванну с барельефами и напольную раковину в виде кувшинки с тонкой ножкой. Разные мелочи: посуда, рукомойники, подсвечники, мыльницы, петли и ручки для окон и дверей. Из интерьера: ажурные столики, скульптуры рыб и жирафов, с целью создать атмосферу классики в кабинете и для продажи.

Несмотря на то, что другие направления контролировал по остаточному принципу, дела там шли неплохо. В кузнечном наладили поковку правильных кирок и лопат с рёбрами жёсткости для работы с каменистой почвой. Строится большой столярный цех, а добыча ильменитового песка подросла до двенадцати тонн в сутки, и цепочка переработки не просела. Прогресс по всем направлениям, кроме укладки линии. Причин много, но главная – я забрал три четверти рабочих на ремонт «Монахара». Стал больше задействовать местных, и караваны с кабелем по-прежнему шли к группам прокладки. Каждые двадцать километров ставим накопительный склад для кабеля и припасов. Через непроходимые джунгли вдоль трасы прорубаем просеки. К змеям и хищникам добавилась новая напасть – пигмеи. Карлы стреляли ядовитыми стрелами не только в людей, но и в ватусси. На несколько дней работа встала и возобновилась, когда я направил к «линии фронта» первые одоспешенные группы, имевшие луки с тетивой из паучьего шёлка и арбалеты. Пигмеев засыпали стрелами, и они отступили.

Осталось проложить восемьдесят с хвостиком километров, позади почти двести, но логистика сдулась и захромала на обе ноги. Доставка кабеля занимала теперь две недели. В первые дни группы прокладывали по десять, пятнадцать километров, сейчас хорошо если два. Транспортное плечо, будь оно не ладно. Неделями тащить по джунглям тонны проводов…

***

Караваны с грузами стали приходить чаще, сказалось увеличение числа лодок и постепенное обустройство маршрута вдоль Галаны. Убеждаюсь, что решение оставить костяк работников на старой базе верное. Сохранился промышленный потенциал, и самые технически сложные изделия, и детали приходят оттуда. Обратно везут медь, бронзу, проволоку, олово, бруски гуттаперчи и рутиловый концентрат. В этот «рейс» на базу отправлю новинки: запас кабеля, десяток телефонных трубок и коммутатор. Здесь, в лагере, лапша проложена между главными «цехами» и моим домом, телеграфным центром и стапелем. Прикладываю к письму карту с трассировкой линии и просьбу пробиваться навстречу.

Полным ходом идут работы по демонтажу внутренних перегородок и мачт «Монахара». В последней партии Иван Сергеевич прислал неожиданные подарки: корзину карбида кальция и двести литров гипохлорита натрия. Последний обычная «Белизна», но для нас это стратегический химикат и средство дезинфекции, в том числе одежды. Рабочих то я обуваю в ботинки и сандалии и одеваю в штаны, шорты и халаты с шляпами. В юбках дикарках, а то и вовсе, в неглиже, у меня никто давно не расхаживает. Под карбид сделаю ламп, но пока расходовать не буду, приберегу для похода, обойдемся масляными светильниками и свечами.

Экономика должна быть экономной

Позади несколько месяцев упорных трудов. Даже не верится, что всё начиналось с чистого листа. В самые первые дни всплыл неприятный факт: процесс разделения рутила и ильменита в ходе флотации имеет выхлоп близкий к нулю. Фракция песка крупная, поэтому изначально её приходится подвергать мокрому помолу, иначе пшик выйдет, а не рутил. У нас была мельница, малопроизводительная, только для анализов и пригодна. Тут же стоит задача перемалывать десятки тонн песка в день, или тащить их на базу, молот там. Как ни крути, нужна взрослая мельница. Вроде бы мелочь, а все планы полетели в тартарары. Потянул за верёвочку и оказался в положении собаки, угодившей в густой репейник. Большая шаровая мельница – это несколько тонн, которые нужно раскручивать. Придётся заново делать не цепной, а пластинчатый конвейер, и передаточные ремни с такими усилиями не справятся, а значит, нужна механическая передача.

Пришла неприятная весть, что наша сладкая парочка «Нева» и «Надежда» плотно засели на мелях. После визита Павла, когда я прикинул список потребных ресурсов и работ по модернизации «Монахара», дело запахло керосином. Спасти безнадежную ситуацию помог новый, безумный план форсированного развития, родившийся бессонной ночью. Назвал его без затей – «Технологический взрыв». Если бы не стечение уникальных обстоятельств, сошедшихся в одном месте, боюсь он так бы и остался на бумаге. В первую очередь мой план удалось реализовать благодаря металлам. Четыреста сорок две тонны, с хвостиком, меди. Концентрированный труд сотен людей, десятки тысяч человеко-часов. Астрономическая величина для этого времени! Рояль из роялей и главный фундамент, что волею судьбы оказался в наших руках. Цветные металлы – детское питание для нарождающейся индустрии. Медь и её сплавы имеют низкую температуру плавления, а значит, не надо строить никаких печей с поддувом и заморачиваться с огнеупорами. Ковкость, пластичность, жидкотекучесть. По технологичности они кроют чугун и сталь, как бык овцу!

Олово – второй компонент успеха. Три тысячи четыреста двадцать восемь килограмм. Ещё две с лишним тонны добавились после демонтажа поплавка «Монахара», где слитки лежали под слоем каменного балласта. Контрабанда!