Воскресшая из сна

Существовала только одна вещь, угнетавшая Маху и заставлявшая ее бессонными ночами тихо плакать в подушку. Сама того не желая, она действительно влюбилась в Виталика, а он испуганно убежал от нее.

– Но, почему?! – не понимала Маха. – Я же никому не причинила зла, никого не обидела. Те люди в деревне не хотели отдавать мне брата. Ну, может, я немного переборщила со спецэффектами, но ведь никто не пострадал. Главное, Кеша теперь живет в собственном доме, а не на попечении чужих людей.

Маха безумно скучала по Виталику, по его поцелуям, прикосновениям, искушенным любовным играм и горячим объятиям. Это была просто какая-то химическая зависимость. Маха это прекрасно понимала, но ничего не могла с собой поделать, идя на поводу у гормонов.

В тот памятный день, на свадьбе Светы, Маха с Дашей познакомились с двумя парнями-медиками из числа друзей жениха. Мальчики учились в ординатуре. Женя Безусов и Ефим Голденштейн дружили со школы. Сейчас им было по двадцать четыре года и они строили честолюбивые планы на будущее, мечтая стать светилами отечественной медицины. Их внимание сразу же привлекли две девушки из вереницы подружек невесты. Красивая, как кинозвезда, Даша и загадочная, завораживающе притягательная, рыженькая Маха, очаровали старых друзей с первого взгляда.

– Тебе которая больше нравится? – спросил Фима. – Лично мне рыженькая. Что-то в ней есть такое… Не могу подобрать слов.

– Вот и отлично! – рассмеялся хорошо подвыпивший Женя. – Я за красоту! Вот и забирай себе рыженькую, раз она так тебе понравилась, а мне по душе такие девушки, как ее подруга в кремовом платье.

Ребята познакомились с понравившимися девчонками, весь вечер танцевали с ними, заигрывали, угощали шампанским, а Жене даже повезло поцеловать шестнадцатилетнюю красавицу Дашу. Фима мечтал добиться тех же успехов, но Маха выглядела такой жесткой и неприступной. Она скучала, а на душе почему-то было невероятно гадко от созерцания чьего-то счастья. Как бы она сейчас хотела быть рядом с Виталиком!

– Наверное, он уже и не вспоминает обо мне, – с тоской подумала она, глядя на вьющегося вокруг шустроглазого носатенького Фиму. – А мальчик ничего! Симпатичный, хотя и не в моем вкусе.

Маха ошибалась. С момента их расставания не было дня, чтобы Виталик не вспомнил о ней. Он бы хотел забыть Маху, но ее колдовская душа захватила в плен его сердце и отпускать не собиралась. Ничьи объятия не могли надолго отвлечь Виталика от мыслей о маленькой рыжей чертовке. Прошел год с их последней встречи, а Виталик так и не смог ее забыть.

– Смотри, все девчонки побежали ловить букет невесты. А ты что, не хочешь замуж? – спросил Фима, подойдя к ней с двумя фужерами шампанского.

– Не хочу, – с оттенком грусти ответила Маха, взяв из его рук предназначенный ей фужер. – Для меня важнее…

Она так и не договорила, потому что букет невесты, перелетев через головы и жадные руки всех желающих его, как птицу счастья, поймать наудачу, обрушился прямо на фужеры с шампанским, выбив их одновременно из рук Фимы и Махи. Все рассмеялись, стали прикалываться, шутить, что уже поняли, на чьей свадьбе будут гулять в следующий раз. Некоторые даже стали кричать:

– Горько!

Маха озадаченно смотрела на Фиму, а он довольный ухмылялся, уже представив себя в роли жениха симпатичной рыжеволосой девчонки с непроницаемым взглядом. С того времени Фима с Махой действительно начали встречаться, но пылкий роман как-то не клеился. Фима был слишком расчетлив и серьезен для своих лет, а сердце Махи затопила любовь к парню, который, чтобы забыть ее, искал утешение в притонах всех портов, где останавливался его круизный лайнер.

Фима ухаживал за Махой красиво и романтично, как показывают в старых фильмах. Он заезжал вечерами за ней на своем белом Ford, дарил цветы и конфеты, приглашал в кино и рестораны. Фима познакомился с отцом Махи, произведя на Степана крайне благоприятное впечатление.

– Вот это парень! Я понимаю! И достаток и перспективы, да и внешне симпатичный, – думал Степан, разглядывая старавшегося ему угодить Фиму. – Не то, что чертов морской бродяга Виталик, точная копия его сексуальной и бесчувственной мамаши. И что Маха в нем нашла? Наверное, то же, что и я в Лене. Сумасшедший секс. Вот, все мы думаем одним местом, отсюда и проблемы!

Фима очень быстро понял, что Маха серьезная и целеустремленная девушка. У нее в голове напрочь отсутствовала та розовая муть, которой набиты головы других, пусть даже более красивых девушек, и от которой его просто перекашивало. Маха не болела романтическими иллюзиями и смотрела на жизнь трезво, как взрослый человек, хотя ей всего восемнадцать лет. Фима после очередного свидания поцеловал Маху. Она прореагировала не особого пылко, но и не оттолкнула его.

Маха стала привыкать к Фиме, даже подружилась с ним, вот только ничего похожего на любовь к нему не испытывала. Девчонки ей завидовали, говорили, что у него большое будущее.

– С таким парнем не пропадешь! – говорили они. – Знаешь, из какой он семьи?!

Маха в ответ лишь криво усмехнулась. Она видела все, о чем думал Фима, видела, что он настроен очень серьезно и смотрит на нее, как на свою будущую жену. Любил ли он ее? Трудно было дать определение чувствам Фимы. Он хотел ее. Хотел не просто как мужчина хочет женщину, он хотел ее видеть рядом с собой, представлять своим респектабельным друзьям, хотел, чтобы она стала его женой, родила ему сына и вместе с ним ходила по праздникам к его родителям.

Фима как-то раз пригласил Маху к себе, познакомил с родителями. Отцу Фимы, Самуилу Иосифовичу, Маха очень понравилась, а вот на его маму произвести впечатление не удалось. Сара Яковлевна принципиально желала, чтобы ее Фимочка женился на еврейке и ни о какой Махе Маховой она даже слышать не хотела. Маха в душе умирала от смеха, видя ее нелепые мысли.

– Может, и вправду выйти за Фиму? Правда, со свекровью дружба не получится, но так и быть, я это переживу, – с усмешкой подумала она.

Ту ночь Маха провела с Фимой в его доме. Она попыталась хоть отчасти оправдать его ожидания, была с ним нежной и ласковой, но в ее душе ничего так и не шелохнулось. Зато Фима, похоже, первый раз в жизни влюбился. Он думал только о Махе, ее горячих мягких губах и рыжих кудряшках. Его сводил с ума ее яркий аромат, ее чувственность, ему даже нравилось, что у его девушки имеется некоторый опыт в любовных делах. Маха уклончиво призналась, что разок влюбилась, но это оказался не тот человек, с которым она хотела бы связать свою жизнь. То ли дело он?! От таких слов Фима вырос в собственных глазах и полюбил Маху еще сильнее.

– Маха, мы с тобой отлично смотримся вместе. Может, поженимся? – спросил Фима, положив голову ей на грудь.

Он пытался заглянуть Махе в глаза и разглядеть в них ответные чувства, но она по-прежнему оставалась для него непроницаемой. Маха улыбнулась и поцеловала Фиму, сказав:

– Мы чудесная пара. Может, я и выйду за тебя, но не сейчас. Понимаешь, вначале нужно закончить колледж, затем поступить в университет. Мы ведь и так можем быть вместе?

– Да, но… Нет, так не пойдет! Я хочу, чтобы ты стала моей женой, – обиженно сказал он. – Я же не запрещаю тебе учиться… Наоборот, только поддерживаю! Так ты выйдешь за меня?

– Не торопи меня, хорошо? Я же не против, Фима, но всему свое время, – попыталась успокоить его Маха и обвила руками его шею, потянувшись к нему всем телом.

В этот вечер Маха не собиралась встречаться с Фимой. Она хотела побыть дома, просто побездельничать, почитать книгу или посмотреть телик. Звонок в дверь неожиданно заиграл свою навязчивую мелодию.

– Черт, но сказала же я ему, что сегодня хочу остаться дома, – раздраженно подумала Маха, решив что это Фима решил порадовать ее сюрпризом. Она открыла дверь и замерла на месте.

– Привет, моя сладкая! – сказал Виталик, ослепительно улыбаясь.

Он стоял на пороге, нестерпимо желанный и манящий. Сердце Махи радостно запрыгало, а по спине пробежала дрожь. Загоревший белокурый красавец загадочно смотрел на нее, прожигая насквозь угольно-черными горящими глазами.

– Как поживает моя маленькая ведьмочка? – спросил он, целуя ее, как сестру, в щеку.

От Виталика пахло морем, солнцем знойных широт и пряным ароматом дальних стран. Голова кружилась от одного его присутствия рядом. Даже невинный братский поцелуй заставил Маху затрепетать от мучительного желания поскорее оказаться в его объятиях. Он был ей нужен, как раньше была жизненно необходима очередная доза наркотика. Только в клинике не лечат от любви.

– Привет… Тебя ждала, – прошептала она, обняв его. – До сих пор мечтаю превратить тебя в жабу…

Ее глаза лукаво блестели, а коленки подрагивали. Чтобы не упасть, она прижалась спиной к дверному косяку.

– А ты похорошела, Маха, – по-прежнему улыбаясь, сказал Виталик. – Ты уже не выглядишь как школьница. Что-то в тебе изменилось, но не пойму, что именно. Ты стала такой…

– Какой? – спросила Маха, до боли кусая губы, чтобы первой не наброситься на его дразнящее воображение тело с поцелуями.

– Женственной и очень желанной, – прошептал Виталик, нагнувшись к ее шее и легонько коснувшись ее губами.

Его прикосновение, легкое, как морской бриз, обещало обрушить на Маху настоящую бурю страсти. Маха невольно выдала себя тихим стоном, заставив Виталика торжествующе усмехнуться. Он понял, физически почувствовал, какой ураган эмоций до сих пор бушует в ее сердце. Маха теперь его и никуда от него не денется. Он упивался своей властью над этой необычной девушкой, а ее сверхспособности ему не были страшны. Сила Виталика была куда больше, парализуя ее волю и заставляя кричать от страсти в его объятиях. Может, Маха и умеет повелевать людьми и двигать предметы силой мысли, но он точно знал, что ее сердце всегда будет принадлежать только ему. Никто не сможет иметь такую власть над ней, как он!

– Пригласишь к себе? – многозначительно спросил Виталик.

Маха кивнула. Он вошел, а она молча повернулась к нему спиной, чтобы закрыть дверь. Виталик неожиданно резко и властно обнял ее, обжигающе страстно дыша в затылок и запустив руки ей под футболку.

– Виталик, ну что ты делаешь?! Папа наверху, – простонала Маха, закрыв глаза от блаженства.

– Отлично! Сто лет не видел дядю Стешу! – воскликнул Виталик, отпустив Маху и даже слегка оттолкнув от себя.

Он по-хозяйски прошелся по гостиной и, бросив в угол свой рюкзак, весело прокричал:

– Дядя Стеша, встречай племянника! Морской волк вернулся!

– Какой такой волк?! Сейчас за ружьем схожу и спущусь! – откликнулся дядя Стеша и, распахнув объятия, спустился с лестницы.

Степан обнял Виталика и вместе с ним поднялся в свою комнату. Маха почему-то почувствовала себя обиженной и выброшенной за борт мира мужчин с их разговорами и посиделками за стаканчиком.

– Ты как, дядя Стеша? – спросил Виталик, отметив про себя, что Степан выглядит намного лучше, чем при их прошлой встрече.

– Да вот, как видишь, жив еще, – с усмешкой произнес Степан. – А ты просто красавчик! Перебираться на сушу не собираешься?

– Пока нет, – рассмеялся Виталик. – Рано мне еще становиться сухопутной крысой! Ха-ха!

Виталик распахнул дверцу шкафа и с удивлением увидел припылившиеся урны с прахом Лены и Насти на том же месте, где он их оставил год назад.

– Дядя Стеша, я думал, ты их отвезешь домой и похоронишь рядом с предками?! – изумился он.

– Да, пусть стоят. Кому они теперь мешают?! Маха вроде не против такого соседства, – рассмеялся Степан, захлопнув дверцу шкафа. – Лена всегда ведь мечтала вместе с Настей жить в этом доме!

– Ну, ты и циник, дядя Стеша! – рассмеялся Виталик. – Я вообще-то собираюсь во Владик ненадолго. Могу их захватить с собой, если ты, конечно, отпустишь своих любимых девочек.

– Отлично! Забирай, – обрадовался Степан. – Пусть покоятся с миром. Я бы сам их отвез на родину, но, боюсь, дорогу не выдержу. Сам понимаешь…

– Конечно, – согласился Виталик. – Дядя Стеша, мне предложили работу на испанском торговом судне. Я, наверное, больше года буду в море. Вот, заехал к вам с Махой перед дальней дорогой, потом навещу старых друзей во Владике, а дальше только море!

– Маха скучала по тебе. Очень, – сказал Степан, сурово глядя на Виталика. – А, вообще, спасибо, что помог вернуть Кешу домой. Ты тогда так стремительно исчез, что я даже не успел тебя поблагодарить. Не знаю, что у вас там произошло с Махой, но она сама не своя. Задурил-таки, гад, голову моей девочке!

– Да, ладно! Дядя Стеша, дело молодое… Я не делаю ничего, чего бы она сама не захотела, – улыбнулся Виталик, вспомнив «подвиги» дяди Стеши с его мамой. – Не обижайтесь, но не тебе меня учить жизни.

– Ты прав, но Маха моя дочь и я не хочу, чтобы она мучилась с тобой так же, как я намучился с твоей матерью, – вздохнул Степан, вспомнив сколько сладких мук доставила ему в жизни Лена.

– На мученика ты не очень-то был похож, дядя Стеша, – пошутил Виталик, за что тут же получил подзатыльник от дядюшки.

– Береги мою Маху, не разбивай ей сердце, – очень серьезно сказал Степан, положив руку на плечо Виталика.

В дверь просунулась голова Махи.

– Мальчики, что вы тут спрятались от меня? Идемте к столу. Все готово! – улыбаясь, сказала она, скользнув обжигающим взглядом по Виталику.

Втроем они просидели до позднего вечера. Виталик рассказывал о белоснежном круизном лайнере, о своей работе и смешные истории о пассажирах. Виталик привез с собой бутылку настоящего кальвадоса, который они втроем смаковали под веселые разговоры. Маха поймала под столом ногу Виталика и захватила ее в плен, зажав между своими босыми ступнями. Виталик, как ни в чем не бывало, весело болтал, пил кальвадос, но время от времени стрелял в нее такими откровенными взглядами, что Маха готова была взорваться, как вулкан, слишком долго пробывший в спящем состоянии.

В двенадцатом часу стали расходиться по своим комнатам. Степан, чтобы избежать лишних разговоров и объяснений с дочерью, молча ушел к себе. Маха усмехнулась, подумав, что, пожалуй, единственная хорошая вещь, которую сделала в жизни Настя, это то, что она приучила Степана никогда не лезть в ее личную жизнь. Кеша отдыхал в молодежном лагере на Черном море, Дашу мама отправила на какой-то крутой итальянский курорт. Так что сейчас Маха и Виталик могли делать все, что им вздумается.

Как только дверь закрылась за Степаном, Виталик рванулся к Махе. Он целовал ее всю, с ног до головы, доводя до исступления и вынуждая без стеснения громко стонать, смущая притаившегося в своей комнате отца. После первого раунда, Виталик на руках унес Маху в ее комнату, где любовное состязание продолжилось на следующем уровне. Волны страсти приливами настигали любовников до самого утра. Наконец, под лучами утреннего солнца, они угомонились и заснули в объятиях друг друга.

Ближе к полудню Маха и Виталик проснулись, замкнулись в ванной комнате, а после завтрака сели в машину Махи и куда-то уехали.

– Папа, если приедет Фимка, скажи, что я уехала в город по делам, – сказала перед отъездом светящаяся любовью Маха, чмокнув его в щеку. – Папочка, ты же прикроешь меня, если что?

– Конечно… Маха, ты повторяешь мои ошибки, – вздохнул Степан.

– Папочка, каждый имеет право на собственные ошибки. Чем я хуже? – рассмеялась она, еще раз чмокнув отца в щеку. – Я не могу без него… Мне нужен только Он. Ты-то меня должен понимать…

Степан вздохнул. Эта проклятая женщина, наверное, мстит ему из могилы, раз теперь отравляет душу его дочери через своего сына. История повторяется. Он видел, как Маха тает при одном взгляде на своего морячка, а хорошего парня мучает, лишая его и себя счастья.

– Так, для справки, можно полюбопытствовать, кто такой Фимка? – приподняв бровь, спросил Виталик, когда они ехали в машине.

– Мой жених, – спокойно ответила Маха, надеясь, что Виталик закатит сцену ревности. – Нас с тобой ведь ничего не связывает?!

– А ты любишь связывания? – с дьявольской усмешкой спросил Виталик. – Бандаж? БДСМ? Все, что пожелаешь, крошка. Если хочешь, можем попробовать…

– Дурак! – обиженно пробурчала Маха и отвернулась, а Виталик громко расхохотался.

Через два дня Виталик уехал, оставив тоскующей Махе море воспоминаний и надежду на возможную в отдаленном будущем новую встречу.

XVI

Маха не знала, куда деться от преследующих ее и рвущих душу на части чувств. Она плохо себя чувствовала, все время тошнило и хотелось без причины плакать. Вскоре Маха поняла, что ждет ребенка от Виталика.

Фима всегда вертелся рядом, изводя ее заботой и вниманием. Он с выражением собачьей преданности заглядывал ей в глаза, умоляя о любви.

– Маха, мне нужно с тобой поговорить, – тихо, но решительно произнес Степан. – Ты знаешь, я никогда не лезу в твои дела, но сейчас, по-моему, все очень серьезно. Ты ведь ждешь ребенка, я не ошибаюсь?

Маха кивнула, вопросительно взглянув на отца.

– Маха, я не хочу, чтобы ты всю жизнь мучилась, тянула одна все хлопоты и заботу о ребенке с унизительным ярлыком матери-одиночки. Как бы ты ни любила Виталика, он не принадлежит тебе. Он не принадлежит никому, кроме моря. И по-другому не будет. Ты это понимаешь? – спросил Степан, положив руку на голову тихо плачущей Махи.

Маха снова кивнула, заплакав еще сильнее.

– Я не против внуков, но я хочу, чтобы ты была счастлива, понимаешь? Присмотрись к Фиме. Парень без ума от тебя. Выходи за него. Он станет отличным отцом твоему ребенку, – продолжил мысль Степан. – Фима не дурак. Скажи ему правду, что влюбилась, но все прошло. Поверь мне, если он тебя любит, он примет тебя и с чужим ребенком, а если нет, так ему и на собственных детей будет наплевать. Уж я-то это знаю…

На сей раз, Маха послушалась Степана. Она честно рассказала все Фиме, утаив только одну маленькую деталь, что она по-прежнему до умопомрачения любит своего ветреного морячка и за одну ночь с ним готова жизнь отдать. Как и говорил Степан, Фима, полюбив Маху, не стал отказываться от нее даже в такой непростой ситуации.

– Ты же родишь мне сына? – спросил Фима, целуя плачущую Маху.

– Я постараюсь, – мило улыбнулась она, вложив свою подрагивающую от волнения ручку в сильную горячую руку Фимы.

Маха вышла замуж за Фиму. Показное шоу в лучших еврейских традициях, именуемое свадьбой, полный зал незнакомых людей и уйма подарков, в том числе, двухнедельная поездка в Доминикану. Круто! Особенно впечатлила подаренная родителями Фимы квартира в Новой Москве на девятнадцатом этаже небоскреба. Маха теперь стала Марией Голдштейн, супругой молодого, подающего большие надежды офтальмолога. Ефим, как и его отец, работал в престижной частной клинике. Степан был рад, что Маха одумалась и заключила удачную сделку, именуемую браком. Она жила в достатке, муж ее обожал, а когда родилась Нина, носился с ней, как с маленькой принцессой. Его родителей немного удивило, что девочка совершенно не похожа ни на их сына, ни на Маху. Малышка шокировала еврейскую родню своей кукольной внешностью с белокурыми кудряшками и круглыми черными глазками в обрамлении черных ресниц и бровей.

Махе снова стало не до учебы, хотя бросать колледж она не собиралась. Маха жила в просторной московской квартире Фимы, но часто приезжала к отцу в их загородный дом. Степан с Кешей остались в доме одни и им волей-неволей, пришлось научиться ладить друг с другом.

Даша вернулась к себе домой. У ее мамы, несмотря на все усилия, не сложилось с ее молодым мужем. Теперь Даша жила с матерью и сестрой-малюткой, помогая матери заботиться о ребенке. Она, конечно же, была частой гостьей как в городской квартире Махи, так и в ее загородном доме. Даша расцвела еще больше. У Махи в ушах жужжало от бесконечных откровений Дашки о ее первой любви с Женей. Она кружилась и, казалось, летала по воздуху от любви, как роскошная бабочка, вызывая у Махи умильную улыбку.

Годы пролетали незаметно. Маха окончила медицинский колледж поступила в медуниверситет на отделение психиатрии. Фима ее всегда поддерживал и даже помогал в учебе, делая за нее некоторые курсовые работы и рефераты. Нина росла, радуя всех красотой и кукольным обаянием. Кеша мечтал связать свою жизнь с армией, но еще не принял окончательное решение.

Эти выходные Маха проводила у отца. Вместе с маленькой Ниной она приехала в загородный дом, рассчитывая задержаться там дней на пять, не меньше. Фима уехал в Лондон на научную конференцию, а Маха, чтобы не скучать в знойной июльской Москве, решила провести это время на природе вместе с отцом. Кеша с семьей друга поехал в Крым.

Жанна, новая подруга Степана, старалась не навязывать свое присутствие, особенно когда приезжала Маха. Она почему-то боялась ее скептического насмешливого взгляда. Для нее стало большим разочарованием узнать, что этот чудесный дом принадлежит дочери Степана, а он владеет лишь скромной трешкой во Владивостоке. Когда Степан рассказал Махе, как изменилось лицо его возлюбленной при этом безнадежно печальном известии, Маха хохотала до боли в животе.

– Папа, что такого сверх-особенного в этом доме, что он всех притягивает магнитом? Некоторые убить готовы за возможность жить здесь, – усмехнулась она, вспомнив Лену с Настей. – Надеюсь, новой мачехой ты меня не наградишь?

– Боже сохрани! – воскликнул Степан. – Я и так, как швейцарский сыр. Еще шестнадцать дырок я точно не вынесу. Хм… Жанна женщина простая, не требовательная. Она следит за порядком в доме, готовит, стирает, ухаживает за садом, ну и еще кое-какие услуги оказывает… Твой отец не такой уж старик, знаешь ли! Мне ведь еще даже полтинника нет!

– Я рада за тебя, папа! Конечно, я все понимаю, тебе нужна женщина, но, по-моему, Жанна слишком примитивная. Домработница, ублажающая хозяина… В этом есть что-то смехотворно-порочное из старых французских романов, – рассмеялась Маха, сидя перед камином с бокалом белого вина в руке. – А, впрочем, твоя жизнь. Тебе и решать, с кем спать. Ха-ха-ха!

В дверь позвонили. Маха, не спросив, кто звонит, сразу же открыла и, отпрянув назад, от неожиданности выпустила из рук бокал с вином, еще раз подпрыгнув от звука разбитого стекла. На пороге, как и три года назад, стоял по-прежнему фантастически обаятельный Виталик и широко улыбался.

– Почему с каждым годом он становится все красивее и притягательнее для меня? – подумала Маха. – Я надеялась, что почти забыла его, а сейчас млею от одного лишь взгляда на него.

– Привет, морячок! – улыбнулась она и сама поцеловала его в щеку, в то же время, зажав в кулаке его чудесные светлые кудри на затылке и больно дернув за них.

– Привет, дорогая Маха! – весело сказал Виталик, вздрогнув от боли и посмотрев на нее с нескрываемым вожделением. – Я вижу, ты с годами становишься все более и белее соблазнительной!

Он вошел в гостиную, все так же бросив рюкзачок на пол у входной двери. Его привычки не менялись, хотя курить он все же бросил.

– Здрасьте, дядя Стеша! – обрадовано воскликнул он, обнимая Степана.

– Ну, здравствуй, племянничек! – весело откликнулся на приветствие Степан.

– Ой! А это кто у нас? – спросил Виталик, рассматривая до мурашек знакомого вида существо, бегавшее вокруг дивана.

– Моя дочка, Ниночка, – представила малышку Маха. – Мой муж сейчас на научной конференции в Лондоне, а вот я от скуки решила несколько дней пожить у папы среди сосен.

Нина подошла к незнакомому дяде и сама схватила его за руку. Маха со Степаном многозначительно переглянулись.

– Да… Родная кровь всегда чувствуется. Тут ничего не пропишешь, – подумал Степан вздохнув.

– А ну, иди сюда! – сказал улыбчивый дядя Виталий, подхватив Малышку и подбросив в воздухе.

Нина взвизгнула и залилась звонким смехом, а Виталик смотрел на нее, не веря собственным глазам. Она ему до ужаса напоминала другую, внешне похожую малышку, с появлением которой его жизнь перевернулась.

– Господи Боже, Маха! Так можно поверить в переселение душ! – воскликнул Виталик.

– Ты про генетику слышал, неуч? – язвительно заметила Маха. – Ты не поверишь?! Иногда случается, что дети похожи на своих родителей, прикинь?!

– Ну, рассказывай, племянничек, как жизнь моряцкая? – насмешливо глядя на него, спросил Степан, наливая Виталику и себе виски, а Махе белое вино в новый бокал взамен разбитого.

– Да, плаваем… – уклончиво ответил Виталик, не сводя глаз с малышки. – Сегодня здесь, а завтра там, как в одной песне поется. Вы-то тут как?

– Отлично! Как видишь, с внучкой играю, – сказал Степан, поймав неуловимую кроху и посадив себе на колени.

Поговорив о том, о сем с полчаса Степан сказал, что ребенку пора ложиться спать и вместе с Ниночкой на руках медленно поднялся по ступеням, уложив внучку спать в своей комнате. Он понял, что Маха так и не смогла выбросить из сердца Виталика и в эту ночь Ниночке лучше остаться спать у дедушки.

– Маха, признавайся, Нина моя дочь? – в упор спросил Виталик, когда они остались наедине