Аллегро с Дьяволом – II. Казань

– Нет, – отчего-то смутившись, ответил Джалиль.

– А какого поступка ждали от него родители, чему они бы обрадовались?

– Ну… Они обрадовались бы… Если бы старший смог вразумить младшего и поставить его на путь истинный.

– Вот ты и ответил на свой вопрос, – завершая разговор, сказал Абдулов-старший и углубился в ноутбук. – Этот путь труден, но только на нем обретешь ты настоящую победу.

– Так, а где диск? Каталог где? – через минуту изумленно спросил он то ли у себя, то ли у сына.

– Может в компьютере оставил? – предположил Джалиль.

– Да, пожалуй, – после короткого раздумья согласился отец. – Он мне нужен, домой надо съездить. Поедешь со мной?

– Ты ведь вернешься, можно я тогда останусь?

– Хорошо, – ответил Айрат Альбертович, закрыл ноутбук и направился к выходу.

Когда отец ушел, Джалиль вернулся к Корану, что так манил его. Открыв стеклянную крышку, он осторожно погладил обугленные края обложки. После этого он сделал то, на что не решился бы при отце: он аккуратно взял Коран. Постояв с минуту, стараясь проникнуть в его прошлое, он вдруг стремительно покинул помещение музея и поднялся на второй этаж, в молитвенный зал.

Молитвенный зал! Джалиль вспомнил, с каким трепетом он впервые вошел в него. Это случилось около двух месяцев назад. Светлый и высокий, он рождал в груди юноши чувство возвышенной торжественности. Тогда Джалиль загадал, что обязательно постарается стать имамом Кул-Шариф.

Войдя в молитвенный зал, Джалиль на мгновение остановился, потом легким шагом подошел к минбару. Постоял пару мгновений в сомнении и осторожно поднялся на одну ступень. Это было достаточно, чтобы представить себя имамом, читающим хутбу. Джалиль задумался: а что бы он мог сказать людям уже сейчас?

Из раздумий вздрогнувшего Джамиля вывел звук, который он ошибочно принял за громкий гудок локомотива. Конечно, вокзал был недалеко и ночью звуки разносится лучше, чем днем, но все равно звук был слишком громким. А удивился Джалиль не этому, а тому чувству необъяснимого страха, что овладело им вдруг. Через несколько мгновений, услышав какой-то шум внизу, он поспешил на первый этаж.

7

– Бежим в мечеть! – крикнула Нурия, решив, что открывать двери им никто не собирается.

Она стремительно спустилась вниз по ступеням высокого крыльца Благовещенского собора. Ком с Настей бросились за ней. Внизу они поняли, что спустились лишь втроем и остановились, обернувшись на застывшего Пастуха.

А он стоял, сжав до судороги автомат и с кривой усмешкой смотрел на полумесяцы Кул Шариф. Ему прятаться в мечети?!

Конечно, он уже не был тем сумасшедшим «дембелем», как почти семнадцать лет тому назад, сразу после Афганистана. Тогда, впервые услышав голос муэдзина с минарета мечети Нурулла, он почувствовал, как у него зашевелились волосы и всерьез задумался о покупке гранатомета или на крайний случай взрывчатки. И кто знает, чем бы это все закончилось, если бы не его беспробудные пьянки. Сейчас он был уже другим, и голоса муэдзинов уже не вгоняли его в ступор и почти не раздражали. Он спокойно воспринимал то, что Нурия считала себя мусульманкой. Рожденная в СССР, она была такой же номинальной мусульманкой, как Аркадий христианином, посещая мечеть раз в год, а то и реже. Это она окончательно примирила его с исламом.

Да, теперь он был уже совсем другим, но ЕМУ ПРЯТАТЬСЯ В МЕЧЕТИ?! Да пусть даже от самого Дьявола, черт его побери!

«Интересно, – подумал Пастух, – когда с Чумы живьем кожу снимали, тоже наверное "Аллаху Акбар" кричали?»

– Пастух, ты что там? – окликнул его Ком.

Нурия не стала кричать, не стала ждать и размышлять. Просто встревоженной птицей взлетев вверх по лестнице, она схватила Аркадия за руку и потянула за собой, не давая выбора и не оставляя места сомнениям. Они бросились к мечети, огибая здание бывшего Юнкерского училища. В этот момент раздался победный рев Дьявола, настигающего беглецов. Стоя, с расправленными крыльями, он перелетел через стену Казанского Кремля.

В Кул-Шариф тоже был пост охраны. Радик вышел из мечети покурить. На всякий случай он отошел подальше, грех все-таки, и курил в углу под самой стеной Юнкерского училища. Он слышал, как кто-то стучится в Благовещенский собор. Решив проверить в чем дело, он уже затушил и выкинул окурок, когда услышал рев, который заставил его потянуться к оружию. Он постоял, прислушиваясь, и решил не покидать поста, тем более что шум у собора прекратился. Он направился к мечети и в этот момент из-за угла училища показались люди, бегущие к Кул-Шариф. Радик решительно двинулся им наперерез.

– Остановитесь! – скомандовал он, перехватывая автомат. И тут же увидел ствол автомата, направленного ему в лицо.

Как оказалось, бежавший последним мужчина в тельняшке со странной металлической сеткой, надетой поверх банданы, был вооружен.

– Уйди парень, не до тебя! – прокричал он Радику, и налетчики скрылись в открытых дверях мечети.

Опешивший Радик хотел было броситься следом, но увидел спускавшегося около мечети Дьявола.

– Шайтан… – пробормотал он пораженно и тут же дал по Дьяволу длинную и абсолютно бесполезную очередь.

Даже не оглянувшись на него, Дьявол махнул лапой, бросив огненный шар. Радика охватило поистине адское пламя. Коротко, но ужасно вскрикнув, он умер. А пламя разлилось по зданию, охватило окна, добралось до крыши. Тем временем Дьявол наклонился и заглянул в мечеть. Он стремительно уменьшался в размере, явно собираясь войти внутрь. Начавшийся сгущаться вокруг мечети туман пока несильно ему мешал.

Когда Отец Сергий добрался на конец до входа и открыл дверь, раздался рев, заставивший его вздрогнуть. Но тем не менее, он вышел на улицу – разобраться в происходящем. В этот момент Дьявол перелетал над зданием бывшего Юнкерского училища.

– Пресвятая Богородица… Бес! – прошептал он отшатнувшись, затем трижды перекрестился. После этого кинулся было к мечети, но, охнув, развернулся и бросился в собор.

– Ох, беда, беда! – прошептал старец на ходу.

Он подбежал к иконе Казанской Божьей Матери, трижды перекрестился, прочитал молитву и бережно взяв ее, поспешил обратно.

Спустившись на первый этаж, Джалиль увидел людей, гурьбой ввалившихся в мечеть. Их было четверо – двое мужчин в тельняшках с одним автоматом и две женщины. Женщины были без платков!

– О, Аллах! Куда без платков? Без платков нельзя! – кинулся к ним Джалиль, не обращая внимания на автомат, который, впрочем, был быстро опущен вниз.

В это время с улицы раздалась автоматная очередь и следом парализующий крик умирающего охранника. Через пару мгновений в мечеть, ломая косяки дверей, стал продираться Дьявол, в котором к тому моменту было чуть меньше трех метров роста. При виде этого Джалиль остолбенел, время для него застыло. Он стоял, беззвучно шевеля губами. Ком с Пастухом кинулись было к нему, чтобы всем вместе попытаться укрыться на цокольном этаже. Но вот, выставив перед собой Коран, Джалиль стал молиться:

– Бисмиллях ир-Рахман, ир-Рахим!

Потрепанную огнем и истертую временем кожаную обложку Корана когда-то покрывала арабская вязь, нанесенная позолотой. Время не только осыпало позолоту, но и стерло все следы вязи. Но едва в мечети зазвучали слова молитвы, проявилась исчезнувшая вязь, полыхнула огнем золота и ярким светом резанула по глазам Дьявола, с очередным ревом покинувшего мечеть. Мужчины остановились в метре от бледного юноши. Он еще пытался осознать произошедшее, когда на мечеть обрушился первый удар и со второго этажа донеслись звуки бьющегося стекла. Воодушевленный первой победой, Джалиль решительно бросился на второй этаж. Едва он поднялся в молельный зал, последовал новый удар, и зал наполнился звоном бьющихся витражей. Направляя Коран на мелькающего в разбитых витражах Дьявола, он читал молитвы. Читал аят за аятом, суру за сурой, и не только те, которые учил или читал, а даже те, что хотя бы однажды видел.

Тем временем Отец Сергий выбежал на крыльцо собора с иконой Казанской Божьей Матери и понял, что совершил ошибку. Он отчетливо слышал звуки ударов, что Дьявол раз за разом обрушивал на мечеть, но из-за Юнкерского училища его самого практически не видел.

– Господи, дай мне сил! – прошептал Отец Сергий осипшим голосом и бросился к лестнице, ведущей на крышу.

И вот наконец ему удалось взобраться на крышу Благовещенского собора. Старцу тут же пришлось присесть, иначе сердце грозило просто выскочить из груди. Да и в глазах потемнело так, что он не враз обнаружил туман, окутавший собор. Старец даже не удивился его появлению, хотя всего несколько минут назад того не было и в помине. Едва переведя дыхание, он поднялся на ноги и тут же увидел Дьявола, витающего над куполом Кул Шариф. Он опять значительно увеличился в размере.

– Пресвятая Богородица, о помощи взываю тебя! – прошептал старец и перекрестил иконой Дьявола.

В воздухе вслед за движением иконы загорелся крест, и тут же устремился к мечети. Когда крест достиг цели, он ударил по Дьяволу, отбросив его от мечети, и отпечатался на его теле темным пятном. Увидев это, Отец Сергий стал неистово крестить Дьявола. Силы стремительно покидали его, и он успел проделать это еще всего лишь трижды. Взревев, Дьявол швырнул в сторону собора огненный шар. От следующих летящих в него крестов он без труда увернулся.

Огненный шар пролетел над головой старца и, разлившись, охватил огнем малый, синий купол-луковицу собора. Отшатнувшись от него, Отец Сергий неловко увернулся и упал, крепко прижимая к себе икону. Упал, чтобы уже никогда не подняться. Прежде чем испустить дух, он успел блаженно улыбнуться.

А Джалиль продолжал свой бой с Шайтаном. Удар за ударом обрушивался на мечеть. Уже не осталось целых витражей, уже стали отлетать куски мрамора и декоративной отделки, украшавшей стены и купол, уже охрип из-за пересохшего горла голос. Но Джалиль продолжать читать Коран.

– Бедный мальчик. Так долго продолжаться не может, – прошептала Нурия.

Поднявшись в молельный зал, они просто стояли и смотрели на разворачивающийся поединок, не видя возможности вмешаться и помочь.

– Храмы, очевидно, как иконы набирают силу с годами. Эта мечеть еще новая, ненамоленная, а пацан еще очень юн. Своей искренней верой и молитвой он укрепляет стены мечети. Он укрепляет ее, она в свою очередь поддерживает его силы. Но ты права, нужно уходить, иначе Он разрушит мечеть, – ответил Ком и стремительно стал спускаться вниз, крепко держа за руку жену. Пастух с Нурией незамедлительно последовали следом.

Мечеть меж тем явно стала уступать натиску Дьявола – на куполе появилась быстро растущая трещина. Огромная цветная люстра из знаменитого чешского стекла, устав выплясывать под куполом мечети, рухнула на Мин Бар, разлетевшись на миллион осколков. Погруженный в борьбу Джалиль то ли не заметил, то ли не обратил внимания на эту мелочь, его голос даже не дрогнул. И ни один осколок стекла не задел его.

Спустившись вниз, друзья выбрались на улицу через окно и бросились по дорожке в сторону Спасской башни Казанского кремля.

Дьявол обнаружил их бегство, едва они добрались до центрального проезда, ведущего к башне. В очередной раз взревев, он почти спустился на землю и двинулся за беглецами прямо сквозь здание Юнкерского училища, разрушая его, словно оно было сложено из детских кубиков.

Тем временем туманы, окружавшие мечеть и собор, быстро поднялись вверх и заклубились в основании центрального полумесяца и центрального креста, при этом стремительно темнея. Разгоравшийся было на куполе собора пожар прекратился, едва туман коснулся его.

Услышав рев, люди остановились. Дьявол шел на них сквозь белое здание как сквозь сугроб, раскидывая снег. Рассвет вступал в свои права, заметно лишая Дьявола его власти и силы, но он уже предвкушал победу и не желал уходить.

Пастух поднял автомат и опустил предохранитель. Ком опустил на брусчатку мешок с Ключом и Ударил, вычерпал все резервы, расплатившись за этот Удар годами жизни. Эффект был ничтожным. Дьявол лишь на мгновение остановился и впервые Ударил в ответ, коротко махнув лапой. Отброшенный Ком упал без движения.

– Иван! – бросилась к нему Настя, – Иван! Ванька!!!

Судя по надрыву, с которым Настя выкрикнула имя мужа в третий раз, дела у Кома были совсем плохи. Пастух краем глаза увидел, как Нурия подхватила мешок.

«Зачем? – подумал он. – Бесполезно. Картина маслом – Приплыли!»

Он стал короткими очередями в три патрона быть по глазам Демона. За прошедшую ночь им изрядно досталось, и они существенно потемнели, но толка от стрельбы не было. Пастух видел, как серебряные пули проходили через глаза как сквозь воду, и следы от них тут же затягивались. Дьявол медленно и неумолимо приближался. Когда патроны закончились, Пастух бросил перед собой автомат и достал нож. Он понимал всю бесполезность сопротивления. Мгновение, если повезет – два, больше он вряд ли выиграет. НО ПОКА ОН ЖИВ, Дьявол не доберется ни до его друзей, ни до его любимой!

«Самое время помолиться», – усмехнулся Пастух. Да вот только выступив против Дьявола, он так и не удосужился выучить хотя бы одну молитву.

В серо-черных тучах, клубившихся над мечетью и собором, стали сверкать молнии.

Дьявол остановился и, нагнувшись, протянул лапу. Судя по звукам, Настя не сдавалась, делая мужу искусственное дыхание, чередуя его с массажем сердца.

– Давай, давай! – с надрывом просила она.

Раздался звук быстро удаляющихся легких шагов.

«Молодец девочка! Беги, Солнышко мое, беги! Может хоть ты спасешься!» – подумал Пастух и с вызовом усмехнулся, глядя в глаза Дьявола.

– Остановись, не трогай их! Здесь, здесь твой камень! – вдруг раздался из-за спины срывающийся голос Нурии. – Не трожь их, я сказала!!!

– Нурик, зачем? – бессильно простонал Пастух.

Дьявол замер и перевел взгляд за спину Пастуха, туда, откуда долетал голос Нурии. Он стал выпрямляться и даже поднял ногу, когда его время кончилось.

Ударил гром и одновременно из черных туч, клубившихся в основании креста и полумесяца, ударили две молнии. Обвив Дьявола за туловище, они отдернули его назад от людей так, что он оказался точно в центре между мечетью и собором. Попытки сорвать молнии ни к чему не привели. Дьявол заметался. Он ревел и крушил все, до чего мог дотянуться. Разлетелся угол, а потом и объятая огнем крыша Юнкерского училища. Разлетелись кусты и ограда сквера, в котором находился памятник зодчим, потом и сам памятник отлетел и впился в архиерейский дом, застряв в окном проеме. Но молнии змеями вились по телу Дьявола, все плотнее связывая его члены, и амплитуда его движений стала уменьшаться. Еще две молнии ударили с церкви и мечети, впереди и сзади Дьявола, разверзнув землю.

Пастух вздрогнул, когда подошедшая сзади Нурия положила подбородок ему на плечо. Обняв и мимолетно поцеловав ее в висок, он взял у нее мешок и продолжил завороженно следить за происходящим.

А молнии, раскрывшие землю, также стали пеленать Зверя. И вот плотно укутанный искрящимися лентами, он стал уходить в пышащую огнем бездну. Он уходил все глубже и вот уже скрылся из глаз. Раздался прощальный, полный бессильной ярости рев, и края пропасти резко захлопнулись, не оставив на брусчатке и следа. Молнии пропали. Грозовые тучи посветлели и спустились вниз, расстелившись туманом перед людьми.

– Вам нужно пройти через этот туман, – неожиданно раздался сзади голос Комара.

Пастух резко обернулся. За спиной у них, как ни в чем не бывало, стоял добродушно улыбающийся Комар – зеленый человечек в тельняшке. И еще Пастух увидел Кома – бледного как полотно, еле стоящего на ногах и бережно поддерживаемого женой. Его тельняшка была испачкана кровью: результат закончившегося кровотечения из носа и ушей.

– Комарик! – закричали в унисон женщины, бросившись к нему. Пастух был вынужден поддержать Кома, переданного ему женой.

– Комарик! А мы думали, что ты погиб! А ты живой, живехонек! – восторженно щебетали женщины обнимая и целуя явно смущенного чамранина.

– А я погиб, – просто ответил он, «заморозив» женщин. – Но меня вернули, потому что…

– Потому что Комар очень хороший человек! – беспардонно прервал его сиплым голосом Ком.

– Вам нужно пройти через туман, – напомнил Комар, одарив Кома мягким взглядом, в котором не было ни упрека, ни раздражения. – Поторопитесь!

Закинув на правое плечо и подобранный автомат, и мешок с Ключом, Пастух крепко взял за руку Нурию и пошел с ней к туману.

– Держаться за руки не нужно, – настиг их на самой кромке тумана голос Комара. – Каждый там найдет свое.

Переглянувшись, мужчины отпустили женские руки и первыми шагнули в туман.

Мурашки пробежали по спине замершего Пастуха. Сделав два шага, он остановился перед аулом. Он сразу узнал его, хотя видел только дважды. Первый раз мельком, когда ехал с базы на высоту, и второй раз в тумане контузии, когда равнял его с землей.

Перед аулом стоял мальчишка – тот самый. Чуть сзади стоял старик с клюкой, за ним еще семь человек. Старик и женщины, одна держала на руках ребенка, еще одна девочка лет четырех стола рядом с матерью. Пастух понял, что это были люди, не успевшие спастись от управляемого им танка.

Мальчишка радостно протянул навстречу руки, показывая, что их у него опять ДВЕ, две целые руки.

– Мама больше не будет ругать! – сказал он, широко улыбнувшись, и погладил новую рубашку на груди, которая явно не бывала под гусеницами танка.

Остальные люди смотрели на Пастуха без улыбок, но и ненависти в их глазах не было.

Вот и мальчишка перестал улыбаться и сделал то, зачем его прислали.

– Иди с миром, солдат! – торжественно сказал он.

– Иди с миром, солдат! – хрипло сказал старик с клюкой.

– Иди с миром, солдат! – сказали они все вместе.

Где найти слова, как описать то, что почувствовал в этот момент Пастух? Груз, давивший на него многие годы, ставший за это время привычным, но от этого не менее тяжелым, вдруг пропал. Пастух зажмурился и глубоко, до головокружения вздохнул. Казалось, подпрыгни и полетишь! И не как Ком, что парил в метре от земли, а туда, ввысь, в космос. У него родилось такое чувство, что теперь вся вселенная открыта и доступна для него.

Когда Пастух открыл глаза, аула перед ним уже не было. Он удивленно осмотрелся. Войдя в туман не доходя Юнкерского училища и сделав в нем лишь два шага, он с друзьями оказался у Пушечного двора, более чем в двухстах метрах от того места, рядом с крыльцом Благовещенского собора. Туман исчез, а вместе с ним исчезли и все следы разрушений и пожаров, все вновь было целым и заняло свои места. Кроме Казанской иконы Божьей Матери, что так и не выпустил из рук умерший старец, выполнивший все, что ему было предназначено.

Пастух посмотрел на друзей. Он не знал, что нашли в тумане женщины, но догадаться было не трудно. В легкой задумчивости, с мягкими улыбками на лицах они как по команде погладили правыми руками свои чуть-чуть беременные животы.

Ком же выглядел вполне здоровым и бодрым. Следы кровотечений исчезли. В общем, все было хорошо. Вот только мимолетный взгляд, что бросил на него друг, Аркадию не понравился. Слишком уж он напоминал взгляды, которыми одаривают смертельно больных родственников, не знающих об этом. Впрочем, возможно ему это просто показалось. Он скинул и передал Кому мешок.

– Вот, кажется все и закончилось, дорогая, – подвел итог бурной ночи Иван и поцеловал жену.

Аркадий последовал его примеру. Он обнял Нурию, и они стали спускаться вниз, к машине, оставленной рядом с Тайницкой башней.

«Зачем ты перебил меня? – мысленно обратился Комар к Кому. – Ты ведь знаешь, Он вернется. Женщинам нужно сказать».

«Скажем, Комар, конечно скажем, – последовал ответ. – Не сейчас… Не сегодня… Потом».

«Кто вернется? Дьявол?» – неожиданно вмешался в их мысленный диалог Пастух.

«Да, – ответил ему казалось нимало не удивившийся Ком. – Он прошел через Врата. Человек его впустил в этот мир, человек и должен изгнать. И давно ты нас слышишь?»

«Да вот только начал. Вы, получается, тоже меня слышите – интересно. А когда он вернется?»

«Думаю, минимум два-три года у нас есть. Так что…»

– Так, мужики, – прервала их мысленный разговор Настя, – После такого стресса вы просто обязаны устроить нам первоклассную релаксацию!

– Точно! – поддержала ее Нурия. – Хотим на море! – заявила она, бросив вопросительный взгляд на подругу, та, с улыбкой прикрыв глаза, кивнула в знак согласия.

– А это ты к своему… женишку все вопросы направляй. Как-то так получилось, что еврей прибрал к рукам весь «общак».

Посмотрев на Пастуха, Нурия нетерпеливо ткнула его локтем, требуя ответа.

– А деньги-то тю-тю, – с улыбкой ответил он. И вдруг громко рассмеялся.

«Ай да Графиня, ай да старая ведьма!»

Так вот почему он не сможет воспользоваться деньгами. Он-то был абсолютно уверен в своей неминуемой гибели. Он и предположить не мог, что просто проворонит деньги. «Ох и позабавилась, видать, старая карга! Нужно будет обязательно зайти к ней на рюмочку чая. Мда… Золото проворонил, деньги проворонил, ну и какой из меня еврей после этого, спрашивается? Никудышный!»

– Я их позавчера, пока все спали, на крышу гаража перенес, чтобы под контролем были, – стал он объяснять в ответ на вопросительные взгляды. – Все – и свои, и «общак». Вот они вместе с крышей и улетели. Но вы, девчонки, не расстраивайтесь. Ком у нас маг-чародей, еще наколдует сколько надо.

– Наколдуешь? – спросила мужа Настя.

– Наколдую, – ответил тот, кивнув головой.

– Та-а-ак… – задумчиво проговорила Настя с озорным блеском в глазах. – Ты знаешь, муж, что мне срочно нужно… Без чего я, оказывается, просто-таки жить не могу? Я тебе дома список напишу. В тетрадке… в толстой! – прыснула, не выдержав, Настя.

– А ты? Ты у меня маг-чародей? – ревниво обратилась к «своему» Нурия.

– Нет, но тетрадочку тоже можешь заполнять. Ванька добрый, не откажет, наколдует сколько надо.

– А я прослежу, чтобы все эти ваши «наколдуешь» были в рамках закона! – строго произнес Комар.

Не сдерживая широкой улыбки, Ком переглянулся с Пастухом, Нурия же откровенно прыснула от смеха.

– Ладно, ладно, – сдался наконец Комар. – Я прослежу, чтобы все было по совести!

– А вот в этом, Комар, можешь быть уверен, – пообещал Ком.

Когда Айрат Альбертович вернулся, он был немало удивлен, обнаружив охранника спящим прямо на брусчатке, у стены Юнкерского училища. Айрат осуждающе покачал головой и стал его будить. Радик проснулся не сразу, а проснувшись, сразу вскочил на ноги. Тяжело дыша и дико озираясь, он водил из стороны в сторону автоматом и несколько раз недоверчиво похлопал себя по телу. Айрат осторожно отвел от себя ствол автомата и принюхался. Однако запаха алкоголя от охранника не исходило. Недоуменно пожав плечами, Айрат зашел в мечеть.

Сына он нашел в молитвенном зале. Свернувшись клубком, абсолютно седой Джалиль спал на молитвенном коврике. Рядом лежал обгоревший Коран, без всяких следов золотой вязи на обложке. Айдар осторожно разбудил сына.

– әти! – проснулся с улыбкой повзрослевший за ночь Джалиль и поведал отцу о событиях прошедшей ночи.

Айрат не знал, как отнестись к рассказу сына. Сначала он решил, что это был просто страшный сон. Но поведение охранника, седая голова Джалиля и открывшийся у него дар заставили его серьезно усомниться в этом.

А спустя чуть больше двух десятков лет в Кул-Шариф вошел новый молодой имам с седой головой. Он прославился не только доскональным знанием Корана и исламской литературы, что запоминал с одного прочтения, не только непобедимостью в вопросах, касаемых веры, благодаря аналитическому уму и острому языку, но и удивительной способностью исцелять души человеческие.

Пройдя через решетчатые ворота Тайницкой башни, друзья стали рассаживаться в машине. Пастух с нежностью ее погладил.

«Не подвела, родная. Досталось тебе, ну ничего, ничего, мы тебя подремонтируем, не волнуйся, будешь как новенькая», – пообещал он мысленно ей, усаживаясь за руль.

– Держи! – Пастух снял блокиратор и протянул Комару. – По-моему, эксперимент удался.

– Спасибо, я тоже так думаю, – подтвердил довольный Комар, убирая блокиратор в свой «чемоданчик».

Едва они выехали на Ленинскую дамбу, Комар, взявший на себя обязанность штатного запевалы, запел:

Ой мороз, моро-о-оз,

Не морозь меня-а-а!

Не морозь меня-а-а,

Моего коня-а-а! – подхватили все сидящие в машине люди.

Моего коня-а-а,

Белогривого-о…

У меня жена-а-а,

Ох, ревнивая-а-а!

В отличие от Комара люди не пели, а просто-таки орали песню, давая выход накопившимся за долгую ночь чувствам. Но Комар все понимал и не обижался на то, что они несколько испортили песню. Он лишь снисходительно покачал головой.

У меня меня-а-а жена-а-а,

Ох, красавица-а-а!