скачать книгу бесплатно
– Для начала, уберите это. Потом продолжим разговор, – к конверту он не притронулся, но тон его был строг и серьезен. Мила спрятала конверт обратно к себе в сумку.
– Извините… В такой ситуации уже и не знаешь, что правильнее сделать… – Мила смутилась.
– Правильнее будет сейчас успокоиться, – начал Полевский, – мы провели обследование совместно с моим коллегой, так как мне требовалось еще одно мнение, в котором мы сошлись. Взгляните, – достал он рентгеновский снимок с изображением мозга.
– Сейчас для меня куда-то взглянуть – звучит как издевка, – неожиданно сказал Роберт.
Полевский только слегка улыбнулся.
– Тогда, начну с конца. Это явление – временное. В мозгу вашего супруга, вот здесь, – показал он перьевой ручкой на светлую точку на снимке, – имеется небольшой измененный очаг, ишемическое поражение тканей. Он относительно небольшой, даже меньше сантиметра, что очень обнадеживает.
– И, о чем это говорит? – настороженно спросила Мила.
– Это говорит о начальном этапе рассеянного склероза. Благо, что зрение пропало сегодня, иначе вы бы так и не узнали о зарождающемся заболевании, а дальше было бы уже хуже. Сейчас у нас есть возможность медикаментозно помочь пациенту. Естественно, в стационаре, – объяснил он.
– Доктор, какие шансы на то, что он снова будет видеть? – голос Милы дрогнул.
– Шансы достаточно велики. Мы расписываем схему лечения, согласно которой нужно будет принимать препараты, получать уколы и капельницы. Зрение – это уже побочная стадия. Самое главное, постараться сделать так, чтоб очаг не разросся, а еще лучше – исчез, и не случилось рецидива. Так как такие очаги влияют и на работу спинного мозга, то есть на возможность нормально передвигаться, и на ряд других органов. Если коротко – вашему супругу прямо сейчас необходима госпитализация. Вы же не планируете писать отказ? – настойчиво произнес врач.
– Конечно же нет, – заверила Мила, – мы безоговорочно будем ложиться и принимать лечение, которые вы назначите. Оба перевели взгляд на Роберт, но тот не реагировал и ничего не возразил.
– Ну и хорошо. Сейчас заполним карточку, и медсестра проводит вас в палату. Фамилия?
– Гаранян, – ответил Роберт. Затем врач задал ряд дежурных вопросов и назвал номер палаты, где будет лежать пациент.
Мила помогла ему прилечь и поправила подушку. В этот момент Роберт нащупал ее руку и шепотом попросил:
– Не оставляй меня.
– Хорошо, только Альбину на ночь пристрою и сразу к тебе вернусь. Не волнуйся, – убедила его жена.
15
– Как же так, Милка? – Ульяна внимательно выслушала рассказ сестры по телефону, – чем я могу помочь? Давай, я приготовлю еду для Роберта, передашь ему в больницу. Больничное меню, мягко говоря, не дотягивает до домашней стряпни.
– Спасибо, Ульяша. Ничего не нужно, я сама приготовлю и сама отвезу. Но, у меня действительно будет к тебе просьба… – Мила смутилась, – понимаешь, моя Альбина совсем одна останется на ночь, я должна побыть с Роберт, как минимум одну ночь провести рядом с ним. Пока его зрение не восстановится, я буду рядом. Наша Тома на новогодние праздники к себе в деревню уехала. Я бы попросила её, но… В общем, оставить мне дочку не с кем.
– Ну какой может быть разговор? Она мне что, не родная? Где моих двое, там и третья. Приезжайте. Сколько нужно, столько пусть остаётся у нас, места всем хватит!
– Спасибо большое, только вот еще один момент. Собака. У нас же теперь щенок. Куда мне его деть, я ума не приложу. Знаю отношение твоего Родиона к домашним животным. Вдруг он будет против?
– Щенку тоже найдем угол, не волнуйся. А с Родионом я разберусь, ты в голову не бери. У тебя своих проблем полно.
Ульяна обладала какой-то магической силой – всегда правильно понимать. С ней везде было как дома. Уютно, размеренно. Будто она сердце твое окутывает шерстяным пледом, или одевает тёплый растянутый свитер, чтоб согреть душу. Она принимала тебя со всеми недостатками и никогда не критиковала. С ней можно было выражать эмоции. Любые, по любому поводу и без него. Ведь смеяться и плакать без повода можно не с каждым. Она умела любить. И ей нравилось любить. Любовь к её мужу должна была выражаться в служении. И служила, как она считала, достойно. Супругу, детям, семье. Долгу. Но, сама того не осознавая, мужу она не служила, а прислуживала. При этом, любила свою жизнь даже в тот момент, когда казалось, что любить было не за что. Когда было самое время проклинать своё жалкое существование. В ее душе было и есть место для всех. Под ее кровом так же, как и в душе, каждый находил себе место. Каждый, кто потерялся, находил самого себя. Жаль, что жизнь не всегда отвечала ей взаимностью, посылая всё новые испытания.
Когда Мила и Альбина оказались на пороге квартиры отставного генерала, тот уже был подготовлен к предстоящей встрече с племянницей жены и её питомцем. Хоть он и был иногда непреклонен в своих решениях, здесь ситуация не позволяла поступить иначе.
– Проходите, мы вам рады, – неожиданно начал он, увидев гостей, – ты, Мила, оставь переживания за девочку и собаку. Мы за ними присмотрим сколько будет необходимо. Занимайся мужем. Ты сейчас там нужнее. Ну, проходи, племянница! – пригласил генерал.
Ульяна помогла Альбине снять верхнюю одежду и жестом пригласила сестру тоже войти в дом, но та отказалась.
– Уже поздно, побегу к Роберту. А вам, родные, спасибо, что бы я делала без вас? – Мила от усталости уже не чувствовала, как болело ее тело и ныли ноги.
– Да брось, – Ульяна махнула рукой, – пойдем, дочка, я тебе уже постелила в комнате девочек. Искупайся и ложись, а я вам принесу перед сном горячий чай с медом, – Ульяна знала, что племяннице сейчас требуется повышенное внимание, ведь она уже не совсем ребенок и все прекрасно понимает. Понимает, что папа заболел чем-то серьёзным.
– Доедешь до больницы, позвони, – крикнула Ульяна вслед сестре, закрывая за ней входную дверь.
– Неужели папа разрешил? – Кристина играла с Марсом в мяч, пока Ульяна заплетала Альбине тугую косу.
– Мне было нелегко, но я смогла его уговорить, – подмигнула она дочери.
– Не дай Бог он его разбудит своим лаем, придется нам всем пятый угол искать, – шутила Кристина.
– Кто кого разбудит, если начнет гавкать? Родион Марса или наоборот? – отозвалась Ева с верхней полки двухъярусной кровати.
– Нет, ну ты видишь, что она говорит про моего отца? – возмущенно Кристина посмотрела на мать, – будто собака – это он.
– Ева, – мать сделала вид, что недовольна ее высказыванием, но сама еле сдержала смешок. Старшая дочь поняла это по взгляду.
– А что? Вот был бы ваш Родион такой, как Роберт. Он для Аркадия старается, всегда к нему добрый, – Ева едва не выдала секрет, который скрывали от Альбины и быстро прижала ладонь к губам.
– Конечно добрый, он же его папа! – тон Ульяны стал строгий, даже сердитый. Она и две ее дочери переглянулись. В комнате повисла неловкая пауза.
– Ну да… – замялась Ева и опустила глаза.
– Хоть бы дядя быстрее поправился, – Кристина быстро сменила тему, – мы за него очень переживаем.
– Давайте за дядю помолимся, – Ева спустилась со второго этажа кровати.
Альбина уже знала на тот момент кое-что о религии, вере. Знала, где в комнате мамы стоят иконы, но сама еще ни разу не пробовала молиться. Только сейчас она узнает, что с Богом можно еще и поговорить, а не только любоваться Его образом на иконах.
– Хорошая мысль. Я сейчас принесу свечки, – из потайного шкафчика в их с Родионом спальне Ульяна принесла тонкие восковые свечи, а также старенькую тетрадку с потрепанными, потемневшими от времени страничками в клетку.
– Это ваша прабабушка записала сюда все молитвы на старославянском языке. А я потом переводила для нас.
Повернувшись к окну, в которое разливала свой свет одинокая луна, девочки зажгли свои свечи и сосредоточенно вторили каждому слову, которое в молитве произносила Ульяна. Альбина в ту ночь наизусть запомнила молитву о здравии на всю жизнь.
– Поставьте их в подсвечник и ложитесь в постели. Я тоже пойду к себе отдыхать, – Ульяна поцеловала каждую девочку по очереди в лоб и пожелала доброй ночи. Они еще долго болтали шепотом, обсуждая девичьи очень важные дела. Таким образом, заставляя Альбину хоть на время забыть о болезни отца. Марс прижался к хозяйке и тихонько наблюдал за девочками, поворачивая морду то к одной, то к другой, будто что-то понимал. А по детской комнате разливался нежный медовый запах, исходивший от догорающих свечей.
Ближе к часу ночи девичий галдеж затих, а на его место пришло мирное сопение. Мир этих юных дев, так не похожих друг на друга, ненадолго погрузился в сон. Зимнее небо, окутанное туманом, молчаливо наблюдало за спящим городом, лишь немного опуская свет звезд в окна жилищ. Безмятежный сон прервал громкий лай щенка, который было слышно в каждом углу большой квартиры. Он лаял из кухни.
– Отец его сейчас застрелит, – первой открыла глаза Кристина.
– Он всегда такой шумный? – в след за ней проснулась Ева.
– Подождите, я его сейчас успокою. Он, видимо, проголодался, – Альбина подскочила с дивана, быстрым движением опустила ноги в пушистые тапочки и рванула на голос Марса, который, похоже, не собирался замолкать.
– Марсик, Марс, – звала она его, – чего ты шумишь?
Вдруг Альбина замерла на месте. Войдя в кухню, она увидела Родиона, пластом лежащим на полу, а рядом с его рукой – разбитый стакан, который, видимо, был наполнен водой, так как лапы и длинные уши Марса стали мокрыми. Только увидев девочку, пёс умолк. Альбина поняла, что таким образом Марс звал на помощь.
– Ульяна, проснись, – Альбина с силой схватила тётю за грудки пижамы и трясла её в попытке разбудить. Уже долгое время Ульяна принимала снотворное, так как не справлялась с мыслями, что не давали уснуть каждую ночь. По этой причине, разбудить ее было сложной задачей. Даже звонкий лай Марса она не слышала во сне. Собрав все свои силы в кулаки, девочка потянула за пижаму и услышала треск хлопчатой ткани. Неприятные ощущения впившегося шва в плечо заставили Ульяну открыть глаза.
– Там это… На кухне… пойдем, – она продолжала тянуть ее за рваную пижаму.
– Что случилось? – пробормотала Ульяна и широко зевнула.
– Да вставай же, там Родион! Я не знаю, что с ним…
Услышав имя мужа, она сразу широко раскрыла глаза, повернула голову и увидела, что в постели его нет.
– Быстрее, – умоляла Альбина, – иди на кухню!
Они вбежали туда вдвоем, а за ними хвостом болтался Марс. Тучный и высокий, Родион занимал всё свободное пространство на кухне, лёжа на животе. Ульяна попыталась развернуть его тело, но ей не удалось, и она, поскользнувшись на мокрой напольной плитке, упала рядом с ним прямо в лужу. Пятна свежей алой крови, что появилась на белом полу, дали понять, что Ульяна порезала руку о разбитый стакан.
– Родя, что с тобой? – она схватила его запястье в попытке нащупать пульс. После окончания колледжа медсестёр, у нее еще оставались, хоть и не большие, но все же медицинские знания. Да и детство, проведенное в семье родителей – медиков не прошло бесследно.
– Нужен фонендоскоп, пульс не прослушивается.
– Где он лежит? Я принесу, – сказала Альбина, стоя за спиной тёти в мокрых тапочках.
– У меня его нет. Надо скорую вызывать.
– Мама, что происходит? Почему папа лежит на полу? – раздался испуганный голос Кристины.
– Быстро телефон дайте, – крикнула Ульяна, всё еще держа в руке ладонь Родиона.
– Папа, вставай, папочка! – Кристина упала на коленки рядом с отцом и тоже попыталась развернуть его к себе лицом. Казалось, ее истошный крик разбудил всех соседей в радиусе километра. Позади них Ева уже диктовала дежурной адрес и номер квартиры.
– Альбина, пойдем в комнату, – она попыталась увести девочку, чтоб она не стала свидетелем еще одной неприятной картины. Ей и так хватило на сегодня. Но, сестра с места не сдвинулась.
Время ожидания врачей казалось бесконечным и тянулось, будто старая, заунывная мелодия, которую хотелось побыстрее переключить. Молодой фельдшер, поднявшись в квартиру, попросил юных девушек расступиться и дать ему возможность осмотреть Родиона. Спустя несколько минут он обратился к Уле:
– Вы могли бы попросить детей выйти?
Этого вопроса было достаточно, чтоб Ульяна всё поняла. Да и девочки догадались сразу. Лицо Кристины стало белым, словно потолок кухни, на которой они все собрались. Ноги ее подкосились. Ева, заметив это, схватила сестру за плечи, не дав ей упасть.
– Девочки, – еле слышно произнесла Ульяна, – дайте нам поговорить.
Оставшись в кухне с врачом, Ульяна глубоко вдохнула воздух в ожидании этих страшных слов:
– Сделать уже ничего нельзя. Фиксируем время смерти.
16
Кристина опустила голову на колени Евы, а та со всей нежностью гладила сестру по длинным, вьющимся волосам. Слёз уже не было, как и сил. Кристина с трудом понимала, где она находится: ей казалось, что она где-то между небом и землей. Стоило только закрыть глаза, и перед глазами возникал образ папы. Вот они идут вместе по осеннему парку, шурша под ногами золотой листвой. Отец покупает мороженое, которое не разрешает мама. Но, это останется их секретом. А когда горло снова заболит, папа принесет в комнату теплый чай и маленькую розетку с мёдом. Но, почему-то только Кристине. Ева делает вид, что уже спит, чтобы не было так обидно. Ей никто не приносит мёд в постель. Никто не покупает мороженое. Только мама иногда, когда они остаются вдвоем. В другую секунду – Кристина сидит у папы на плечах. Совсем не видно жирафа, который стоит за решеткой вдалеке, поэтому папа сажает Кристину на сильные широкие плечи. Только Кристину. Еву в тот день в зоопарк не взяли. Она сказала, что ей нужно готовить уроки. А на самом деле, её итак бы не взяли с собой. К чему эти лишние траты на билет? Одна секунда, и пятнистое высокое животное появляется сквозь тонкие ветки клёна. Жираф жуёт зеленые листья, а Кристина жует сахарную вату, которую папа только что купил у толстой тёти-продавщицы. Совсем недавно Кристина начала входить в переходный возраст, такой важный возраст, тринадцать лет. А папа все продолжал прятать сладости под подушку любимой дочери и уверенно убеждать её, что ночью приходила мышка, передала ей гостинец. И она ему подыгрывала, а потом ласково целовала в щеку со словами: «Спасибо, мышка». Всё детство – это папин образ и его забота. Детство так неожиданно закончилось. Оборвалось в один миг.
Ева никогда не обижалась на сестру. Ведь, никто не виноват, что Ева – не родная для её отца. И он это подчёркивал при каждом удобном случае. Душа у девушки болела сейчас, глядя на Кристину. Смотреть на маму было вообще невыносимым испытанием. По самому отчиму она скучать не будет, и вспоминать будет только лишь унижения, неприязнь и безразличие, которое исходило от этого строгого человека, ласкового лишь со своей родной дочкой.
Альбина на цыпочках вошла в спальню и присела на коленки у двухэтажной кровати:
– Кристя, может чай выпьем? Мама там пирожки принесла сладкие. Пойдем?
– Поминальные? – спросила Кристина, не открывая глаз.
Альбина перевела взгляд на Еву, не зная, что ответить, и пожала плечами.
– Какая разница. Поешь. Ты три дня маковой росинки во рту не держала, – уговаривала её Ева, – папу…Папу не вернуть, а есть тебе все-таки придется. Иначе ты заболеешь. Хватит в нашей семье происшествий и больных людей.
В дверях появился Аркаша в чёрном строгом пиджаке и черных брюках. Он молча вошел и присел рядом с Евой на кровать. Аккуратно погладив по голове Кристину, он перевел взгляд на Еву, на что та отрицательно покачала головой.
– Кристина, – уже поломанным мужским голосом обратился он, – ты должна проявить уважение к отцу. Его нужно помянуть. Вы, девочки, итак на кладбище не ездили, поэтому нужно почтить память дяди хотя бы за столом. Давай будем сильными, – он взял в руку ее ледяную ладонь, – пойдем. Это дань памяти, ты должна выйти в зал и сесть за стол со всеми. Хотя бы на пятнадцать минут. А мы все тебя поддержим. Да, девочки? – слова Аркадия звучали очень серьезно и достаточно убедительно, чтоб Кристина послушалась старшего брата. Молча, она встала с постели и под руку с братом, медленным неуверенным шагом направилась в зал. Ева облегченно выдохнула.
– Доченька, – Ульяна подскочила со стула, поправив чёрную косынку не голове, – присядь, поешь. Я всё, что ты любишь, приготовила.
– Давай, внучка, возьми себя в руки и приступай, мать с тёткой всю ночь у плиты простояли, – приказала Элина.
Появление Кристины немного оживило сложившуюся за столом траурную атмосферу. Всё внимание присутствующих переключилось на неё. Каждый старался поухаживать за девочкой, положить в тарелку какое-нибудь блюдо, сказать доброе слово.
– Давайте теперь уже все вместе вспомним нашего дорогого Родиона, так неожиданно ушедшего от нас в самом расцвете сил, – только начала Мила тост, как в этот момент ее прервал звонок в дверь.
– Наверное, это коллеги, – предположила Ульяна.
– Открой им, потом продолжим.
Открыв дверь, Ульяна увидела пожилого мужчину, закутанного в тяжелый тулуп, а на его лицо почти до глаз был намотан клетчатый пуховый шарф.
– Это тридцать четвертая квартира? – спросил он.
– Да, а вы, наверное, сотрудник…– хотела спросить Ульяна.
– Я сотрудник почты. Вам телеграмма, распишитесь, – протянул он небольшой запечатанный листок трясущимися руками.
Адрес отправителя Ульяне был незнаком. Вскрыв телеграмму, она про себя прочитала:
«Уже знаем о смерти Родиона тчк Выезжаю вместе с сыновьями зпт Вы наверняка в курсе зпт что у Родиона есть двое старших сыновей тчк Будем разбираться с наследством тчк».
Аккуратно сложив листок, она спрятала его в свою кожаную сумку и вернулась за стол.
– Не коллеги? – спросила Мила.
– Нет, ошиблись. Продолжай, пожалуйста, – ответила Ульяна.
– Так вот, – возобновила свою речь Мила, – за те четырнадцать лет, что мы его знали, он проявил себя, как верный муж, преданный отец и прекрасный военный, отдавший все свои ресурсы на благо Родине. Вы, дорогие, должны крепиться и никогда не забывать всё то добро, которое Родион сделала для семьи. Царствие небесное ему и вечного покоя, – Мила подняла рюмку. Выпили не чокаясь.
Обедали практически в полной тишине. Было слышно лишь цоканье ножей и вилок о тарелки. Кристина так и не прикоснулась ко всему, что ей заботливо положили.
– Почему никто не говорит мне причину? – неожиданно для всех, произнесла она на всю комнату. Присутствующие замерли в ожидании реакции матери.
