скачать книгу бесплатно
– А Ева? – Альбине всё натерпелось узнать подробности предстоящего похода. А еще, она соскучилась по своим старшими двоюродным сестрам – Еве и Кристине.
– Ева сегодня у своего папы. Так что, пойдем в этот раз без нее.
– У того неприятного дяденьки? Как вообще такие «папы» могут быть? Он же всё время кричит. А еще я помню, как от него неприятно пахло…
– Вот потому, что он всё время кричит, а еще постоянно пахнет водкой, тётя Ульяна с ним давно не живёт, – выдала свои мысли вслух Мила.
– Я бы тоже не хотела жить с таким. От папы Кристины тоже так иногда пахнет.
– Её папа – военный, серьезный мужчина. Он только по праздникам… Так, собирайся и не умничай, – в очередной раз её детские умозаключения оборвала мама.
Театр с самого детства для Альбины был чем-то волшебным, таинственным местом, в котором пряталась сказка. Декорации она считала настоящими. Как будто – не артисты играли роли, а реальные существа проживали жизнь на сцене. И самый настоящий Дед Мороз руководил «парадом» лицедеев за кулисами и на сцене. Большие жёлтые колонны держали высокий, слегка облупленный потолок, украшенный мишурой, совсем как дома у Альбины. Толпа детей гудела и всё время перемещалась то к ёлке, то к ростовым куклам, что вышли развлекать зрителей в фойе.
– Дети, станьте ровненького, сейчас нас сфотографируют, – Мила передала фотоаппарат «мыльницу» девушке – артистке в костюме белки, чтоб та сделала общее фото у большой ёлки.
– Сегодня он хоть трезвый забирал Еву? – спросила Мила Ульяну, младшую родную сестру.
– Пока да. Если бы хоть намёк на выпивку унюхала, я бы дочь не пустила к ним, в это болото. Но, еще не вечер. Постараюсь сразу после театра ее забрать домой. Чтоб она не увидела их «предновогоднее» веселье с новой женой. Два алкоголика, – с пренебрежением фыркнула Ульяна, пока «белочка» пыталась сделать еще пару кадров.
Тяжелую дубленку, что была надета на Альбине, сдали в гардероб. Девочка вздохнула с облегчением, но ее маленькую радость быстро испортило оставшееся на ней зимнее платье из шерсти. Оно больно «кусалось» даже через белую водолазку, которую она одела по указанию мамы, чтоб прикрыть шею и не заболеть ангиной.
– Жалко, что Евы нет, – сказала Альбине Кристине, которая снимала куртку.
– Да, её папаша всегда находит самое «удачное время», чтоб забрать доченьку к себе. А отказываться нельзя. Он же редко, когда трезвый бывает, – Кристина была старше Альбины на целых пять лет, ей уже тринадцать, и она многое осознает, иногда даже больше, чем пятнадцатилетняя Ева, её родная старшая сестра.
– Пойдёмте, уже второй звонок прозвенел, – высокие, худощавый парень, с пробивающимся пушком над верхней губой, Аркадий показал пальцем на перекрашенные несколько раз двери в зрительный зал театра. Он – ровесник Евы, и ему тоже пятнадцать. Он всегда поддерживал своих сестёр в культурных походах, а иногда даже брал их с собой на прогулку.
– Вот странно, такой он светленький, совсем ни на кого из нас не похож. Мы – брюнетки. А он шатен. Какой-то особенный что ли у нас, – рассуждала вслух Кристина, не обращая внимание на праздничную суету и снующих вокруг детей. Теперь, её интересы поменялись, она всё больше анализировала и вникала в суть вещей и событий.
– Бабушка всегда говорит, что он для нее особенный, – подхватила Альбина, рассматривая с интересом лепнину на потолке.
– Конечно. Бабушка признаёт только наследников. А мы, внучки, для неё не существуем. Только внук. Только мальчик. Её несбыточная мечта о сыне осуществилась, когда родился Аркаша.
Альбина, погрузившись в музыку, что играла по пути в зрительный зал, уже не слышала рассуждения сестры. Она почти бежала за братом, который жестами подзывал к себе. Расположившись в бархатном кресле, она уставилась на зелёный, еще закрытый занавес и, в предвкушении волшебства, замерла.
– Успела, – задыхаясь бежала Мила по ряду, оббивая коленки о ноги сидевших ребят и их родителей. В руках она несла два прозрачных пакета.
– Ты где была? – спросила Ульяна, забирая пакеты из рук сестры.
– Сладкие подарки купила детям. Один пакет заберёшь себе, для девочек. Фух, – выдохнула она, – так бежала быстро за вами.
– Милка, неудобно…– Ульяна смутилась, – спасибо… Может, давай я тебе деньги отдам? Тут же все так дорого стоит.
– Замолчи, – отмахнулась она. Зная, что муж Ульяны – не самый щедрый, хоть и обеспеченный человек, она всячески старалась побаловать племянниц и облегчить жизнь сестре.
Свет в зале потух. Раздались громкие аплодисменты. Сказка началась. Альбина внимательно наблюдала за происходящим на сцене: артисты в костюмах снежинок, декорации, изображавшие ледяной замок, ростовые куклы. Всё это она обожала, и каждое слово, каждую мелодию впитывала, как губка. Аркаша просто любил совместные походы и тоже смотрел за происходящим на сцене. А Кристина смотрела на всех окружающих. На маму, замученную отцовским поведением и их семейной жизнью. Сегодня утром он потребовал завтрак из трёх блюд. Мама встала в шесть утра, чтобы угодить ему. Два блюда отцу не понравились, и они сразу полетели в мусорное ведро. Мама молча всё убрала. А пока они ехали в театр на автобусе, Ульяна проплакала всю дорогу. Плакала и плакала, прикрываясь шарфом. Она думала, что Кристина ничего не заметила. Но, утаить от внимательной дочери свои слёзы было невозможно. Зависимая полностью от мужа, она была вынуждена выполнять все прихоти отставного генерала армии.
Потом, Кристина перевела взгляд на тётю. Та, практически сразу, как только выключился свет в зале, заснула. Мила много работала. Пациенты, лекции в университете. У практикующего врача и научного работника по совместительству, практически не было выходных. Но, и пациенты её любили. Она всегда получала благодарность от них в виде приличных сумм мимо кассы клиники, где она работала, и нескончаемых коробок шоколадных конфет. И она знала, на что тратит столько сил и времени. Ибо на мужа, Роберта, положиться было нельзя: очень шатким было положение человека, только-только пробивающего себе путь в бизнесе «девяностых».
Представление оказалось недолгим, Альбине было мало, она так хотела еще посмотреть на героев постановки, но, всё когда-то заканчивается. Теперь, продолжение сказки она разыграет у себя в голове с воображаемыми героями, закрывшись в детской спальне.
– Мила, – Ульяна легонько толкнула ее локтем, – просыпайся. Представление закончилось.
4
Тяжелый розовый портфель, объемная дублёнка, пушистая шапка с помпоном и туго завязанный шарф на шее, аж до подбородка. Няня забирала Альбину из школы во всём ее «зимнем» наборе. Наступали последние учебные дни перед длинными каникулами. Они не здоровались друг с другом, девочка просто подходила к Томе, становилась рядом, и они шли домой по заснеженным дворам. Лишь перекидывались парой фраз, не забыла ли Альбина в школе сменную обувь, и не получила ли двойку. Двоек она не получала никогда, так что вопросы Тамары были лишь формальностью, чтоб отчитаться родителям. Войдя домой, Альбина услышала странные звуки: что-то скрипело, грохотало и свистело. В детской меняли двери, ставили новые рамы на окно, чтоб сделать её еще теплее. В комнате резко пахло свежесрубленным деревом.
– О, привет, принцесса, – рабочий в сером потёртом костюме обратился к Альбине, – помнишь меня?
– Привет, – немного смутилась Альбина, увидев взрослого парня в своей комнате, – помню. Ты делал нам недавно ремонт на кухне, – быстро бросив портфель в угол, она побежала мыть руки.
– Верно, – ответил тот, широко улыбнувшись девочке.
– Мать сказала, чтоб ты поела суп на обед, – бросила ей вслед Тома.
– Я не хочу твой суп, – громко крикнула Альбина, чтоб было слышно сквозь шум бегущей из крана воды.
– Никуда не денешься, придётся поесть, – приказным тоном ответила Тома из кухни.
– Это мы еще посмотрим, – выключив кран, Альбина вытерла ладони о мягкое махровое полотенце.
На цыпочках она шмыгнула в детскую и уселась за спинку высокого, бархатного дивана. Стараясь как можно тише дышать и даже не шевелиться, Альбина опустилась прямо на паркет, опершись спиной о холодную стенку, и замерла.
– Альбина, за стол, – послышалось через пять минут из кухни. Но, она не ответила няне.
– Ты что, не слышишь? Быстро, иди есть! Всё остывает. Я не буду для тебя греть еще раз, – Тамара постепенно выходила и себя.
– Кричи, кричи, – шепнула себе под нос маленькая хулиганка.
Быстрые шаги послышались в сторону ее спальни, Тома изо всех сил топала о пол бордовыми тапочками:
– Где ты есть, бессовестная? – няня заглянула сначала в детскую, а затем, не найдя там Альбину, вошла в спальню родителей. Там ее подопечной тоже не оказалось. Она не на шутку разволновалась. Её бледные щёки, усыпанные желтыми пигментными пятнами, вмиг порозовели. Рабочий, что спускался на улицу за инструментами, вернувшись, застал Тому, сидящей в прихожей в растерянном виде, охваченную паникой.
– У вас все нормально? – обратился он к ней.
– Девчонка… Пропала девчонка… Ты ее не видел? – еле молвила Тамара.
– Да она же только что в своей комнате была. Поздоровалась со мной и убежала, – рабочий почесал голову, пытаясь вспомнить, не видел ли он больше Альбину.
– Куда убежала? Может на улицу? – Тома подскочила и стала натягивать сапоги. Внезапно раздался телефонный звонок. Один раз, второй, третий. Звонили настойчиво, а Тамара всё не подходила. Быстро застегнув зимнее пальто, она на ходу всё-таки схватила телефонную трубку.
– Алло! – тревожно крикнула она, – Роберт… это… я… – она не знала, как сообщить отцу ребенка, что девочка пропала, – тут такое дело… Альбинка. В общем, я не знаю, где она.
Из трубки послышался грубый голос:
– Что значит «ты не знаешь»? Где мой ребенок?
– Не знаю, не знаю, Роберт… – слезы скатились из глаз Томы, – я выйду на улицу, пойду ее искать.
Тома бросила телефон. Не став ждать ни минуты, отец рванул домой, бросив все дела. Няня бежала по ступенькам, спотыкаясь о собственные сапожки, путая ноги в подоле длинного пальто. Обойдя весь двор, Альбину она так и не нашла. Через минут десять во двор с визгом влетела белая «Волга», за рулем которой сидел Роберт. Не в силах больше терпеть, Альбина громко чихнула, чем напугала рабочего.
– Ах вот ты где, проказница, – увидев девочку, сидевшую за спинкой дивана, парень по-доброму улыбнулся, – ну и напугала же ты нас! Будь здорова! Давай руку, вылезай отсюда, – он протянул большую мозолистую ладонь, за которую схватилась Альбина, – ты зачем сюда спряталась? Поиграть захотела?
– Да я просто не хочу ее суп есть, он мне так надоел! Ты не представляешь! – отряхивая штаны от пыли, которую собрала за диваном, оправдывалась она.
– Эх, а я так суп люблю. Сейчас бы с удовольствием тарелочку съел! – присев на корточки напротив девочки, сказал рабочий.
– Это ты просто Тамарин никогда не пробовал. Даже папа говорит, что его есть невозможно. А они меня заставляют каждый день! Представляешь?
– Ну, каждый день надоедает. Согласен.
В коридоре послышались тяжелые шаги и тревожные голоса.
– И вот, я не знаю теперь, где она, – извиняющимся тоном твердила Тома. Она понимала, чем может грозить ей пропажа ребенка. Как минимум – потерей работы, как максимум – придется нести ответственность перед законом.
Роберт был в ярости, от злости он скрипел зубами. Широкими шагами он вбежал в комнату девочки. Увидев, что его дочь в порядке, а перед ней сидит рабочий и улыбается, Роберт остолбенел. Парень быстро скрылся за дверями спальни.
– Тамара, – угрожающе обратился он к няньке, – как это понимать? Ты меня с работы зачем сорвала?
Тома оторопела, ее бросило сначала в жар, потом в холод. С одной стороны – она обрадовалась, что с девочкой все в порядке, а с другой, ей ничего не оставалось, как только рассказать правду.
– Папа, – радостно крикнула Альбина и бросилась к отцу, протянув руки.
– Ну-ка подожди, – сквозь зубы выдавил он, и она вмиг поменялась в лице, встав по стойке «смирно», – Тамара? – снова сказал он няньке.
Путая слова, Тома попыталась объяснить ситуацию, снимая с себя предстоящие обвинения, жестикулировала руками, параллельно вытирая всё еще катившиеся слёзы из глаз. Отец слушал ее, не шевеля ни единой мышцей. Словно вкопанная, стояла Альбина, внутренне умоляя няню не рассказывать отцу про её невинную шалость. Закончив свою пламенную речь, Тамара перевела грозный взгляд на «несносную девчонку». Тоже самое сделал отец. И страшнее, чем его гнев, могло быть только следующее его действие.
– Это правда? – шевеля одними губами, спросил он дочку. Побоявшись произнести хоть слово, Альбина кивнула головой и замерла в ожидании. С размаху, отец отвесил дочери увесистую пощечину, да с таким хлопком, что даже рабочий в соседней комнате вздрогнул от неожиданности. На бледной щеке остался алый, горящий огнем след от пяти пальцев широкой ладони отца. Девочка не повела даже бровью. Не заплакала, не подняла глаз. Удар пришелся куда больнее в её детское сердце. Обрыв. Шок. Разочарование. Папа больше не волшебник. Сказки больше нет. Нет уверенности и защиты. Есть опасность и страх на всю жизнь, что папа снова поднимет руку. Не поговорит, не спросит, почему она так сделала. Может ей просто надоел ненавистный суп? Ему было это неважно, проще ударить, и дело с концом.
– Всё, я уехал, – развернувшись спиной к Тамаре, он направился к дверям. Альбина так и осталась стоят на своем месте, не шевелясь.
Они сидели за кухонным столом. Альбина с тряпичной салфеткой, обвязанной вокруг шеи, а Тамара рядом, держала в руках серебряную детскую ложку, зачерпывая ею горячий суп. Альбина молча ела, совсем не сопротивляясь. Вкуса она не чувствовала. Няня всё плакала и плакала, еще сильнее, чем на глазах у Роберта. И причитала одни и те же фразы:
– Вот, если бы я знала, что он тебя ударит, я бы никогда ему не рассказала, клянусь тебя. Никогда бы не сказала. А ты такая молодец! Такая мужественная. Так выдержала стойко…
Только Альбине не хотелось быть мужественной. Ей хотелось, чтоб папа её любил. А теперь казалось, что он не любит больше. Никогда не обнимет, никогда не принесёт ёлку из леса. Всё кончено. А ведь она его так любит. Отпечаток на щеке всё еще горел. «Несносная девчонка» не отвечала Тамаре, чем заставляла ее плакать еще громче.
Тамара любила поболтать по телефону со своими подругами, в перерывах между отдыхом на диване и видом бурной деятельности. Очередной подруге она рассказала, какой ужас пережила сегодня, чуть не потеряв работу. В доме царила тишина, каждое слово Томы Альбина отчётливо слышала.
– Но, мне действительно стало жалко девочку. Отец у неё оказался жестоким. Я у них уже три года работаю, но ни разу не видела его в таком состоянии. Он так разозлился, что я с работы его вызвала… Кем работает? У него несколько складов своих продуктовых. Оттуда возят товар в разные магазины. Он несколько лет назад челночником был, возил обувь из Польши, а потом сколотил состояние и занялся продуктами. Он там большой начальник, беспокоить его во время работы категорически нельзя, а я…
Тома всё говорила и говорила. Когда Мила вернулась с работы, казалось, что весь конфликт уже сошел на «нет». Альбина тихонько играла с кукольной металлической посудой, а Тамара, перемыв настоящую посуду, снова устроилась на хозяйском диване с радио трубкой в руке.
– А почему дочь меня не встречает? – войдя домой с тяжелыми пакетами, громко спросила Мила.
– Ой, не спрашивай, Милочка, не спрашивай, – защебетала Тамара, – сегодня тут такое было.
Пока Тамара вводила хозяйку в курс дела, девочка сидела на краешке дивана, обнимая саму себя за плечи. Глаза ее были закрыты.
– Как же так? Если бы я была дома, я бы не допустила, – сокрушалась Мила, – она же у нас такая спокойная девочка. Нельзя было ее трогать, нельзя… Альбинка, – позвала мама, – иди ко мне.
Тут она услышала мамин голос и вышла из комнаты, молча посмотрев маме в глаза. Та провела ладонью по её слегка припухшей, розовой щечке.
– Болит? – спросила она, сведя вместе тонкие брови.
– Нет, – прошептала девочка, – прошло уже.
– А сильно болело? – сердце матери сжалось.
– Нет. Немножко поболело, – Альбина отвечала односложно.
Мила обняла дочку, крепко прижав её к себе.
– И, представляешь, она совсем не плакала, совсем…– не умолкала Тамара.
– Не обращай внимания. Ты, конечно, очень напугала Тамару, я понимаю. Но, всё же не надо было так… Папа у нас очень строг к тебе, но ты не расстраивайся. Ты же всё равно наша хорошая девочка, правда?
Правда. Хорошая. Мужественная. Совсем не плакала. Но, зачем это всё, если папа поднял руку?
5
Роберт, как обычно, вернулся домой в начале девятого вечера. Дети никогда не спрашивали подробностей того, что папа делал на работе, и как прошел его день. Все, что разрешалось – встретить его в прихожей, поцеловать и уйти в детскую, дабы не мешаться под ногами. В этот раз Альбина не вышла встречать отца. Побоялась. Пока она немного с опаской сидела неподвижно в своей спальне, папа сам открыл дверь в комнату. Увидев дочь испуганной, он обратился к ней:
– Иди сюда, – коротко и спокойно. Без доли сожаления, но без злости.
Он формально поцеловал девочку в ту щеку, по которой недавно ударил. Дежурный поцелуй остался лишь на щеке. В душу ребенка он так и не проник. Она, также, как и днем, стояла не шевелясь.
– Всё, зайди к себе, – скомандовал отец, и Альбина послушно вошла, закрыв за собой дверь. В ее сердце появился маленький огонек надежды, что папа всё же любит её.
Утро субботы начиналось всегда одинаково. Мила высыпалась после бесконечных приемов пациентов и дежурств, Роберт готовил свое коронное блюдо – тушеную свинину с травами и сванской солью, а себе на завтрак варил крепкий кофе по-армянски. Запах восточной приправы каждую субботу будил Альбину, которая по выходным становилась единственной дочкой своих родителей: брат переезжал на два дня к бабушке. Она уже проснулась, но так хотелось поваляться еще, что, снова закутавшись в одеяло, девочка повернулась к стенке. Отец в этот момент вошел к ней и присел на кресло рядом с диваном, где спала Альбина.
– Поедем сегодня вместе со мной? – он по-отцовски поправил ей одеяло, чтоб прикрыть спину.
– Угу, – сонно ответила дочка, – а куда поедем?
– Ко мне на работу сначала, потом в супермаркет на набережную. Собирайся потихоньку, только сначала позавтракаем.
– А мама тоже поедет?
– Мама пусть отдыхает, мы вдвоем поедем, – Роберт открыл детский шкаф-купе, чтоб подготовить для дочери красивую чистую одежду. Он аккуратно повесил на спинку стула её шерстяные брюки в модную красную клеточку и малиновую водолазку с надписью на английском.
– Что тебе на завтрак положить? – спросил он дочь.
– Мясо, которые ты приготовил. Я до обеда не дождусь, – она медленно вставала, поправляя длинную пижаму.
Отец одобрительно улыбнулся. Завтракали молча, лишь из маленького кухонного телевизора мужской голос создавал фоновый шум. Диктор рассказывал про глубины океана, морских обитателей и загадочных существ в сопровождении красивой, умиротворяющей музыки.
– Ты чего так долго возишься? – отец увидел, как Альбина крутится возле зеркала с расческой в руке.
